Мир Духов неплох, если к нему привыкнешь.

Несколько дней среди ведьм позволили Сэн привыкнуть к их неугомонности и присмотреться к самому Двору. Ведьмы между собой на вид никак не делились и на какие-то группы разбиты не были. Ученицы, особенно, взрослые, почти не отличались от наставниц, а наставниц легко было спутать с нянечками или, как их звали здесь, смотреями. Хотя функции у них у всех имелись и обязанности имели строго отрегулированные границы. Таким образом, никакая наставница не стала бы носиться за малолетними ведьмочками и ведьмаками, чтобы усмирить их и что-то объяснить — это делали только няни. Няни же, в свою очередь, не станут обучать детей магическому искусству или объяснять что-либо с ним связанное, выполняя лишь прямые свои обязанности. Ученицы же вообще ничем кроме учёбы не были обременены. Весь смысл их жизни состоял в изучении ведовства и подготовке к какому-то важному событию, что-то вроде ведьминского экзамена на профпригодность, думала Сэн, рассматривая звенящих браслетами девушек, которые всегда имели при себе хотя бы один учебник. Учебники у ведьм оказались не совсем магическими. Вернее, совсем даже не магическими. Они являли собой самые масштабные и полные сборники по травам, кореньям и всяческим цветеньям. Несколько томов о деревьях, несколько томов о травах, несколько — о цветах, ещё стопка — кусты, и ещё одна для кореньев. И ещё множество стопок для каждой части каждого дерева или цветка, их плодов и корней. Потом стройными рядами громоздились книги о камнях и земле, о насекомых и зверях, о дне, ночи, лунных фазах, затмениях, днях солнцестояний и равноденствий и их влиянии на рост или сбор той или иной травы. Затем шли десятки фолиантов, похожих на поварские книги, но содержащих в себе лишь рецепты всевозможных настоев и снадобий, которые могли бы пригодиться ведьмам. И ни одной книги с заклинаниями. Ни брошюрки, ни блокнотика — ничего. Словно всё, что заботило ведьм, это листья, их сбор да зелья из них же. Отдельной графой наблюдения шли ведьмаки — юноши Костяного Двора. Как оказалось, хоть они и уступали девушкам в численности, зато тоже владели магией и могли достигнуть почти таких же высот, что и ведьмы, только вот дара летать не унаследовали. Летали в городе только девушки и женщины, но некоторые мальчики не теряли надежд и под весёлый гомон молодых колдуний пытались взлететь на одолженных у хозяек мётлах. Мётлы здесь были самым распространённым лётным инструментом, посохи, на каком летала Ти’шэм, являлись редкостью, за все три дня, что Сэн провела в городе ведьм, ей удалось увидеть лишь один. Среди гор книг по ботанике можно было найти и книги исторические. Сэн, не заинтересованную в цветах и травах, эти фолианты очень волновали. В них подробно излагалась тысяча последних лет. — Не могу понять, — как-то заметила девочка. — Сколько здесь государств? Основное время Сэн проводила на кухне Багель. И Багель была почти единственной, кто отвечал на её вопросы. Хали частенько возилась с малолунками — юными ученицами, которые едва вступили в сознательный возраст. Раззари же вообще больше не попадалась на глаза девочке. Возможно, огненная ведьма, как одна из старших учениц, готовилась к местным экзаменам, а может, просто проводила большую часть времени в полётах или на кронах магических древ. — В наших трактатах ты можешь найти упоминание лишь двух империй, — ответила Багель. — Вообще-то, мы вне людского раздела. Но, если тебе так интересно, то одна из наших старших наставниц, Такис, когда-то была имперской ведьмой. Служила она Империи Тысячелетия, которая, в своё время воевала с Объединённой Веррика́нской Империей, ОВИ, если коротко. — Ага, это две, — кивнула Сэн. — Но, как я понимаю, они не единственные? — Да. Но это два самых крупных игрока на карте мира. Есть, конечно, та же Республика Аквата́рия. И просто разные там страны — меньше или больше по размеру, но все они почти ничего не значат. Правила устанавливают Тысячелетник и ОВИ. Несколько сотен лет назад они воевали. Весьма злостно. — А почему других стран и республик нет в ведьминских книгах? Багель закинула левую ногу на правую и начала горизонтально раскачивать лодыжку. «Она может знать что-то действительно интересное, — возникла Марна. — Послушай её, занятная девица». — Для того, чтобы не забивать голову излишками знаний. Наши ученицы не изучают историю, — пояснила апельсиновая ведьма. — Какая разница что там и когда случилось? Как не имеющие подданства, мы не склонны зацикливаться на победах и поражениях государств. Ну, вот знаю я, что Акватария когда-то кровью заработала себе независимость от ОВИ. Ну и что? Если я захочу переселиться в Акватарию, то просто сделаю это. Или если захочу наладить контакт с акватарскими ведьмами, разве ж они посмотрят на то, что я, вообще-то, родом из этой самой ОВИ, города Кери́? Абсолютно бесполезная информация. Можно было заметить, что рассказывать ей интересно. Должно быть, она была одной из тех, кто не считал историю такой уж бесполезной, хоть и говорила так. Как заметила Сэн, остальные ведьмы не жаловали эту науку, и книги по ней постоянно стояли на полках общей библиотеки, временами напоминавшей обыкновенный склад книг. — А что насчёт имперских ведьм? — Это боевые ведьмы, — улыбнулась Багель, грустно прикрывая глаза. — Они — сильнейшие в плане сражений. Строго говоря, могут быть не только имперскими, но и республиканскими, и городскими, и деревенскими, и государственными — это определяет лишь то, кому они служат. Думаю, ты поняла. — Такис когда-то сражалась? — продолжала расспрашивать Сэн, машинально листая книгу, которая не могла поделиться подобными знаниями. — Она сражалась с другими боевыми ведьмами? — Вовсе не обязательно. Боевые ведьмы стараются избегать друг друга на поле боя. Их основная задача — уложить как можно больше обычных солдат. Обычно, когда встречаются две боевые ведьмы-противницы, они либо стараются сделать вид, что не заметили друг друга. Багель замолчала, словно обдумывая свои слова. Когда молчание затянулось, Сэн, следившая за эмоциями на лице ведьмы и понявшая, что та ушла глубоко в мысли и вряд ли продолжит, если её не подтолкнуть, осмелилась тихонько спросить: — Либо? — Либо начинается ужасное, — грустно закончила временная управительница. — Одна дочь Леса идёт против другой. Смертный бой сестёр. Наставница Такис говорит, что после боя выжившая ведьма уходит со службы. Любым доступным путём. На кухне снова воцарилось молчание. Сэн нахмурилась, не в силах понять всю горечь Багель. В памяти, на самой поверхности плыли воспоминания: там, откуда она пришла, убийство на войне не было чем-то настолько поражающим. — Не могу представить, каково это — убить свою сестру, — совсем опечаленно заметила Багель. — Извини, что тебе пришлось затронуть эту тему, — произнесла Сэн, совсем не чувствуя себя виноватой. — Пожалуй, я пойду. Надо подумать над этим. Апельсиновая ведьма покачала головой и легко улыбнулась, однако говорить ничего не стала. Сэн подхватила книжку, с которой пришла, и вышла из кухни. Всё, что рассказала ей Багель, не пробуждало никаких родственных чувств или воспоминаний. Наоборот, воспоминания приходили совсем другие, совсем о другом. Ни одно из названных государств ничего не давало девочке. Все эти названия были забавными, красивыми, странными, но не родными. Сэн чувствовала, как скапливаются непонятные вещи и нарастает тревога. Вместе с тем, девушка в её голове совсем не беспокоилась и ничему не удивлялась, что совсем немного, очень смутно тревожило тоже. Но Сэн, чья голова была забита сплошными воспоминаниями и иллюзиями воспоминаний, практически не обращала на это внимание. «Ничего, дорогуша! — звякнула Марна серебряным смешком. — Скоро тебе будет не до твоих скучных тревог». — Что ты имеешь в виду? — немедленно озадачилась Сэн, по затухающему напряжению в голове понимая, что никто ей не ответит. И ей действительно никто не ответил.

***

Прослонявшись по Костяному Двору ещё два дня, Сэн поняла, что просто чахнет со скуки. Общаться было не с кем, книги по ботанике и приготовлению зелий были ей неинтересны и непонятны. История мира по версии ведьм ей ничего не говорила и быстро наскучила. Марна почти не появлялась, изредка лишь лениво бросая пару-тройку патетичных фраз. Ей тоже было скучно. Видя, что девочка скоро полезет по веткам, лишь бы чем-то заняться, Хали напрягла ровесниц Сэн, чтобы те научили её каким-нибудь базовым заклинаниям. Юные ведьмы воодушевились сперва, но быстро заразились скукой. В Сэн не было ни капли своей магии, она оказалась просто человеком. Что удивительно, мётлы соглашались её держать, не превращаясь в руках девочки в обычные палки, как это было с ведьмаками. Но летать она всё равно не могла. Только грустно парила в воздухе и, отталкиваясь от стен или перил, отлетала на несколько сантиметров. «Неплохо, ты не так уж пуста и потеряна для этого мира, — ободрительно говорила Марна, после чего безжалостно добавляла: — Это, правда, никак не поможет тебе и не спасёт от стрелы или меча». После этого замечания Сэн наотрез отказалась от дальнейшего обучения. Она и сама чувствовала, что это чересчур хладнокровное убийство времени. В череде дней, похожих друг на друга как капли воды, выделился лишь один: день почты. Костяной Двор заметно оживился, и ведьмы с ведьмаками нетерпеливо ждали своей очереди, чтобы получить посылку или письмо от родителей, которые не всегда являлись обладателями дара, или от друзей из других Дворов и Утёсов. — Разве вы не можете связаться с кем-то на расстоянии магией? — спросила Сэн у одной из ведьм в очереди. Ведьма, хорошенькая белокурая девушка с голубыми глазами, обернулась. Она постоянно переминалась с ноги на ногу, притаптывала, теребила пальцами фигурки на браслетах и без конца поправляла хитро завязанный платок на груди. В ней воплощалось само бесконечное движение. — Можем, — подтвердила ведьма, убирая с лица прядь волос, немедленно сползшую обратно. — Но по двум причинам это не делаем. Первая: бездарная трата магии. Вторая: ожидание всегда приятнее, чем само получение. Приказы, там, и всякое такое передаются мгновенно, конечно. А так слишком скучно. Кстати, как тебя зовут? — Сэн, — коротко ответила девочка. Ведьма кивнула и тут же ужом скользнула дальше, к столу с посылками. Сэн выбралась из толпы, которая успела окружить её и сделать своей частью. Ей здесь делать было нечего. Единственные кого она знала вне Костяного Двора, остались в деревне и точно не стали бы писать ей письма, знакомы они были от силы день. Да и не знали, куда именно она подевалась. На мгновение Сэн стало невыносимо одиноко, но это быстро прошло. Одиночество ослабло со временем, проведённым среди сверстниц, и регулярно глушилось общением с Багель. Когда Сэн уже развернулась, чтобы отправиться в библиотеку и полистать там что-нибудь, её неожиданно настигла беспокойная ведьма. — Эй! Я звала тебя, но ты как мох в уши набила! Сэн хотела спросить, зачем нужно набивать мох в уши, но не стала, в конце концов, мох мог быть лечебным. Или это делалось на спор. Ведьмы и ведьмаки ужасно любили спорить друг с другом и заключать всевозможные пари, пусть даже без вознаграждений победителю. Блондинка отвела Сэн в сторону, чтобы их случайно не задел снующий туда и обратно народ. — Тебе пришло послание! Ведьма радостно улыбнулась и впихнула в руки девочки кусок мягкой древесной коры, после чего умчалась по своим делам. Сэн уставилась на кору, покрытую буквами и символами. Почерк был круглый и крупный, приятный глазу. — Но я же никого не знаю, — запоздало крикнула Сэн вслед блондинке. — Это ошибка! Но блондинку это не волновало. Девочка уже хотела вернуть письмо обратно на стол, ведь оно принадлежало кому-то из здешних обитателей, но случайно зацепила взглядом подпись: Йонна. У неё тут же заболела голова. «Стой! — вскрикнула Марна. — Погоди. Я знаю одну Йонну. Имя довольно редкое и нетипичное. Прочитай послание». «Ты чего, это же чужое!» «Ну и что? Если ты можешь это взять в руки, значит, не такое уж и чужое» «Я не буду этого делать лишь потому, что ты увидела редкое имя!» «Будешь! — веско сказала Марна. — Я могу заставить тебя!» «Не буду! Можешь сразу мочь и заставлять. Сама я этого всё равно не сделаю» «Давай, поговорим об этом, хотя бы не здесь, — неожиданно миролюбиво сказала Марна. — Ты странновато выглядишь». Сэн огляделась. Во время разговоров с Марной Сэн замирала со стеклянным взглядом и для всех вокруг выглядела глубоко и надёжно ушедшей в себя. Сейчас тоже так было. Несколько ведьмаков даже начали передразнивать её. Первое время, когда все видели в ней Ти’шэм помладше, её побаивались. Сильную и ловкую Тиш уважали в Костяном Дворе и старались лишний раз не злить. Но потом все поняли, что магии у Сэн нет, и сходство её с дикой ведьмой с посохом лишь внешнее, и начали поддразнивать. Нравилось это, в основном, юным ведьмакам, не пришедшим ещё к внутреннему равновесию или недостаточно получавшим от ведьм по носу. Сэн послушно отошла от стола ещё дальше. Марна умело рассеивала её внимание. «О, гляди! — сопрано в голове стал мягким и ненавязчивым. — Это Хали?» Девочка оглянулась. Возле стола действительно стояла нянечка. Она недолго потолклась там, собрала несколько скрученных трубочек бересты и один завёрнутый в ткань кулёк и неожиданно наткнулась глазами на Сэн. — Привет! День почты — самый неорганизованный и беспорядочный день в мире, — ворчливо произнесла Хали, пытаясь удержать письма. Сэн, заметившая обычное отношение обитателей Двора к дисциплине, не стала перечить, но нянечка заметила сомнение на её лице. — Не смотри, что сейчас все бегают, дурачатся и бездельничают. Сейчас просто время такое. Вот вернутся наставницы, тогда увидишь, что значит дисциплина у ведьм! Хали ещё некоторое время поспрашивала как дела у девочки и чем она занимается, а после ушла разносить почту целительницам, которые никогда не отлучались из лечебницы. Медленно поток ведьм и ведьмаков иссяк, все отхлынули от стола. Никто не ушёл без письма и ничего не перепуталось. Должно быть, у них есть что-то для определения адресата, подумала Сэн. Какое-нибудь заклинание или специальная насечка. Девочка заметила, что на некоторых учебниках есть одинаковые карандашные рисунки, которые позволяют мгновенно определить чья это книга. Багель кое-как объяснила, что называются они рунами и применяются не только для книг или вещей, но и просто так. «Вот видишь! — тут же зазвенела Марна. — Никому твоё письмо не нужно! Потому что оно твоё!» Сэн нерешительно коснулась мягкой бересты. Свиток был тёплым и пах крыжовником. Левый край немного облетал тёмными хлопьями, словно его быстро провели над огнём. «Но я никого не знаю». «Неважно. Ты ведёшь себя так, словно ты тут с чистого листа и оказалась неожиданно. Скорее всего, это послание Ти’шэм, а тебе далось в руки потому, что вы связаны. Вы похожи не только внешне! — уверенно произнёс сопрано» Помявшись ещё пару секунд, Сэн решилась. Раз уж её признали своей, то можно и вести себя соответственно. Девочка развернула бересту, снова скользнув по ярко вспыхнувшему имени, и торопливо начала читать. Послание действительно предназначалось Ти’шэм. Некая Йонна спрашивала, почему она пропустила встречу и умоляла помочь. Говорила, что ей совершенно некуда деться после смерти сестры, что она одна, и Тиш единственная, кому она может доверять. Круглый почерк скакал вверх и вниз, буквы то сползались, то расползались, норовя слиться в один нечитаемый ком. Йонна явно торопилась и горячо просила о встрече в Мерино, лисы шли за ней по пятам. «И что это? — спросила Сэн, у затихшей Марны. — Я ничего не поняла. Ну кроме того, что ей угрожают лисы. И где это Мерино? Что это вообще такое?» Марна не отвечала. Она пребывала в глубокой задумчивости, тревожной и нервной. Сэн невольно передалось это, и девочка опасливо огляделась, чувствуя, как напрягаются мышцы ног, готовые к резкому бегу. «Мерино — это город, — неторопливо пояснил сопрано. — Он совсем недалеко. И я знаю эту Йонну» «Знаешь? И кто она?» «Моя сестра»