We Undead 2.0

— Эй, Джонни, задержишься? — почти бубнит Джорел. — Вообще-то… ты знаешь… — тот кряхтит и морщится, медленно натягивая на плечи кожаную куртку, — я… я как бы планировал домой поехать и… — У меня есть бутылка Джека. И осознавая резонность сего аргумента, Джордж, недовольно взглянув на часы, кивает, отбрасывает верхнюю одежду на подлокотник рабочего кресла и, махнув рукой на диван, с шумом плюхается на него, задом чувствуя почти прорвавшие ткань обивки пружины и впоследствии задумываясь о том, что пора бы его уже выкинуть к чёртовой матери. Потому что скрипит он ещё громче, когда присаживается и инициатор затеи под названием «остаться на подольше». — Ну так… — вкрадчиво начинает он, выуживая из навесного шкафчика пару небольших стаканов — выпивать в студии приходилось часто, так что ещё с недели три назад было решено обустроить её под это дело, не всегда же по барам шляться. — Расскажешь, что с тобой происходит? — Ты это о чём? — интересуется Джонни, в вопрошающем жесте вскидывая одну бровь. Ему бы, по-хорошему, смыться отсюда куда подальше, потому что не дурак он, прекрасно понимает, к чему затеяна вся эта беседа, и зачем Деккер притащил с собой бутылку Джека, коих, между прочим, у них и здесь навалом. — О том, что ты целый день сам не свой. Ходишь какой-то загруженный, далёкий, почти не разговариваешь ни с кем, — пожимая плечами, объясняет парень, протягивая один на половину полный стакан другу. — Я начинаю переживать за тебя. — Я в полном порядке, — отрезает Рейган, залпом проглатывая предложенный алкоголь. — Прозвучало неубедительно, — состроив кислую гримасу от резкого жжения в глотке, другой сдержанно выдыхает и, подмяв под себя одну ногу, принимается организовывать второй заход. — Просто, знаешь… я не думаю, что ты был в порядке вчера в баре, и сегодня на репетиции, и сейчас ты весь какой-то… — Джей. — Короче, Джонни, — оставляя дело с наполнением стаканов, гитарист на секунду прикрывает глаза и разворачивается всем корпусом к собеседнику. — Смотри какая тема. Ты — мой лучший друг. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо ещё, с этим ты хуй поспоришь, а ещё я не слепой, поэтому хорошо вижу, если с тобой что-то не так, окей? Ты обещал мне говорить всё, что тебя тревожит, и когда ты это обещание не сдерживаешь, я чувствую себя, как… как сука бесполезная я себя чувствую, понимаешь? Джордж на какое-то мгновение забывает инструкцию по применению лёгких. Внутри, будто по щелчку, всё резко застывает. Кажется, не бьётся даже сердце. — Я просто не хочу говорить об этом, идёт? — басом тараторит он, хватает с кофейного столика целую бутылку, посылая нахуя стаканы, и на секунды три прижимает её к губам, делая несколько жадных глотков. — Воу, — удивлённо палит Джей, чуть дёргая головой назад, — но, эй, слушай, — затем кладёт руку на напрягшееся плечо приятеля и легонько сжимает его пальцами, — ты же доверяешь мне, верно? Если ты боишься, что кто-то что-то узнает из нашей типа беседы, то ты ошибаешься. Клянусь, одно твоё слово и «то, что было в студии — … — …останется в студии», — с искренней улыбкой заканчивает предложение мужчина. Эта импровизированная локальная «поговорка» привязалась к группе ещё с давних времён. Парни хорошо знали, что это — не просто какая-то фраза, сказанная в попытке добиться желаемого, это почти то, что можно назвать клятвой верности — только без особых кровопусканий. — Я так не хочу, Джей… И этот секундой ранее басистый голос, что сейчас опустился почти на жалобное мяуканье, заставляет Дога невольно перекоситься на месте. Он не хочет давить на друга — разумеется, нет, — но он так отчаянно хочет ему помочь. Сделать хоть что-нибудь, чтобы этот пиздец, который у него буквально на лице нарисован, прекратился. — Окей, — сдаётся он, поднимая руки в примирительном жесте, — как хочешь. — Боже, чёртов ты… — напористо начинает Джонни, почти зажмуривая глаза. — Ладно, но только всё сказанное ты унесёшь с собой в могилу, усёк? — Ты же не собираешься меня прикончить после того, как всё расскажешь? — скептически изогнув одну бровь, так, чисто из любопытства спрашивает гитарист. — Посмотрим, как карты лягут, приятель. И потом, Рейган, с трудом собрав мысли в кучу, принимается формулировать предложения, выстраивая из них историю с точной хронологической цепочкой — не зря же Деккер там про лучших друзей заливал, правда? Рассказ отдаётся ему острыми покалываниями где-то в районе грудной клетки, ему истошно хочется забыть всё, о чём он говорит. Ему так, блять, тяжело вспоминать всё, что ему пришлось пережить примерно пару недель назад. Ему и тяжело, и страшно, и вообще сквозь землю провалиться хочется, потому даже намёков на такие разговоры быть не должно, но… он говорит. Говорит честно и открыто, потому что иначе не умеет — да и было бы перед кем врать, у Дога в мозгу извилины какие-то магические, он сразу пиздёж чует, так что с ним тягаться себе дороже. Но даже он, человек, который некрологи-то с улыбкой читает, меняется в лице на фразе: — Мы с Джорданом переспали. Неуклюже давится глотком виски и добрую половину выплёскивает и изо рта, и из стакана себе на джинсы и ещё немного на обивку мебели. Но в ответ ничего не говорит, молчит, зная, что Рейгану ещё есть что добавить. Он просто психовано отставляет бутылку с янтарной жидкостью, потом ещё несколько минут старается эту жидкость с себя стряхнуть, но когда понимает, что по пизде идут все его попытки — сдаётся. Оседает обратно на диван, выдыхает и продолжает слушать. Не из вежливости, как можно бы было предположить, а потому, что ему действительно важно, что происходит с его лучшим другом. Ему действительно важно знать, что он может чем-то помочь… каким-нибудь словом, фразой, да даже молчанием, если потребуется. Дог просто хочет быть полезным тому, за кого, не раздумывая, полез бы под пулю — как бы заёбано это не звучало. — Ебать, вот это новости, — задумчиво протягивает он, когда тишина, вроде как, затягивается на дольше положенного. — Ну, всяко лучше, чем чьё-нибудь убийство. — Господи, Деккер, убийство? Ты что, реально подумал, что я убил кого-то? — возмущается Джонни, обиженно хмурясь и складывая руки на груди. — А чё я должен был думать? — спешит оправдаться Джей. — Ходишь весь такой, будто из фильмов ужасов, ну я и… — Идиот, — беззлобно выдыхает другой. — Но это забавно, знаешь? Ты больше склонялся к тому, что я убийца, но никак не… этот. — Слушай, ты если… ну, ждёшь, что я тебя осуждать начну, то смею тебя разочаровать, такого не будет, — пожав плечами, информирует он. — Будь ты хоть трижды маньяком-насильником, ты был, есть и остаёшься моим лучшим другом. Мало вещей смогут изменить это. Джорел усмехается, ностальгично и почти по-детски, вспоминая, как ещё будучи подростком он клялся самому себе в том, что никогда, ни за какие, блять, богатства он и на метр не подойдёт к Джорджу Рейгану. Всё его в нём раздражало. Его манера говорить, привлекать внимание, умение подбирать правильные слова и выражения — всё это казалось Деккеру таким глупым и отвратительным, что какое-то время он на серьёзных щах планировал прикопать этого мерзавца где-нибудь на той стороне, на том бережку. А теперь вот оно как… они — лучшие друзья, кореши, братья, те, кто в любую секунду готовы ради блага другого пожертвовать всем своим — сидят рядом. Распивают виски и говорят о наболевшем. Прям трагикомедия в реальности. — Ну что, всё? Допрос с пристрастиями окончен? Я могу идти? — с усталостью в голосе тараторит Джонни. — Шутишь? — усмехнувшись, отвечает тот. — Ты только что мне поведал о том, как переспал с ещё одним моим лучшим другом, а теперь уматывать собрался? Вот уж нехуй тут! Расскажи лучше, ну… как оно? — Да ты издеваешься! — восклицает мужчина, скривив лицо в отвращении, но не избавляясь от потешной улыбки на губах. Что ж, вот и алкоголь даёт о себе знать. — С этой минуты ты только об этом хочешь говорить? — Ну тебе же понравилось, так ведь? — удовлетворённо прищурившись, спрашивает Джей, протягивая приятелю только-только закуренный косяк. — Было заебись, да? — Деккер… — пыхтит Тирс, но в ту же секунду замолкает, пихая в зубы и вбирая в лёгкие отменную траву, что приберёг для таких случаев Альварез — смекалистый подонок, ничего не скажешь. — Да-а-а… — вместе с дымом на выдохе протягивает он. А штука-то, кажись, быстродейственная. — И загруженный ты такой только потому, что хочешь ещё раз? — медленно проговаривает гитарист, затягиваясь прямо из пальцев Рейгана, только голову уже держать получается с трудом, поэтому та тяжело падает на вовремя подставленное плечо — что, своего рода, уморительная ирония. — Хочу, — соглашается другой, чуть скатываясь по дивану вниз — и себе комфорт, и другу. — Пиздец как хочу. — И ты скучаешь по нему, — уже больше не вопрос. Так, утверждение или, лучше сказать, напоминание. — Невъебительно. — Дай мне свой телефон, — хрипит Дог. Рейгану всё равно уже, Рейган тихо хмыкает, достаёт из переднего кармана серых джинс свой мобильный и без колебаний отдаёт попросившему. И пока Деккер оживлённо, но с какой-то определённой целью, тыкает в экран, Джонни затягивается ещё раз. Но выдыхает не сразу — задерживает «магию» в себе, чтобы пробрало посильнее. А потом улыбается. Искренне так, по-доброму, и вся хуйня, что крутилась неделями в голове, резко пропадает. И будто не было её вовсе. Будто это просто расшалившаяся фантазия и только. Через минут семь, с тихим «не благодари» Джорел кидает телефон на колени его обладателю, а сам выхватывает у того ещё не до конца скуренный косяк. Тирс недоверчиво косится в светящуюся штуковину продвинутой цивилизации, а после,хватает её и принимается расфокусированным взглядом читать то, за что Деккера, по его словам, благодарить не стоит. 23:25 «Вы»: Я соскучился. 23:28 «Чарли»: Ты где уже напиться успел? 23:28 «Вы»: Мне так тебя не хватает… 23:31 «Чарли»: Ебать, как всё запущено. Пригоняй, чудила, я жду. — Ну и нахуя ты это сделал? — звучит грубее запланированного. Джонни хмурится и, не отрывая взгляда от мобильного, тянется к бутылке Джека. — Чтобы не дать тебе превратиться в законченного педика-алкоголика, — шлепая друга по руке, отвечает Джей. — Ты лучше это… ну… будь просто педиком. — Ты мудак. — Я знаю, что ты так не считаешь, — растягивая губы в самоуверенной улыбке, говорит он. — Ещё как считаю. — Вообще нет. Теперь Рейган свободен от ёбаной ноши, а Деккер лишь рад быть полезным.