***
— Хейли, отстань, прошу тебя, — сетовал хрипло Йорк, накрываясь одеялом с головой. На часах пробило 10 утра. Уильямс была уже, на удивление, собрана, и сидела на кровати. Она скрестила руки на груди и подлезла к Тейлору, стянув с его головы одеяло. — Йорк, не вредничай. Мы только теряем время. — Ты и без меня справишься, дорогая, — попытался вытянуть у девушки край одеяла он. — Это понятно, — хмыкает она, встряхивая головой. — Мне просто нужно, чтобы ты поднялся, собрался и тоже отправился, — она сделала паузу и сдержанно хихикнула. — по магазинам. Дело не терпит отсрочек! — Ой, заканчивай. — Отмахнулся он. — Что мне там нужно. — Ну, думай сам. Но я тебя на свадьбу в джинсах не пущу, или сама также приду. — Улыбнулась Уильямс, чмокнула парня в губы, и спрыгнула с кровати. Что-то напевая, она поспешила ретироваться прочь из дома. Ее уже ждал Брайан — ее друг и стилист, обещающий творить нечто великолепное; то, что ей обязательно понравится.***
Тейлор сдался ее террору лишь через два дня. У него просто не осталось сил на то, чтобы бороться с ее энтузиазмом и упрямством. Он начал свои, отдельные от безумия Хейли, подготовки. Все звонил куда-то, договаривался, устраивал все. Но в его сознание постепенно, медленно, будто гадюка, начали закрадываться плохие мысли. Ему все чаще казалось, что они спешат, несмотря на то, что он слишком долго ее ждал. Он признавал то, что они потратили очень много времени с этим университетом, Нью-Йорком, Нейтоном, но все же, парню казалось, что все происходит слишком быстро. Он представлял у себя на плечах огромный камень ответственности за все, и, по правде говоря, он преувеличивал. В ходе всей этой нежно-розовой, иногда притарно-сладкой предсвадебной дымки, он все чаще впадал в хмурые раздумья. В голове у него творился бардак, в котором никто, да и он сам, не мог навести порядок. — Джас, это сложно для меня, — нервно откидывая телефон на столик, в гостиной на квартире у брата, вздохнул Тей. Джастин лишь качнул головой. — А ты что думал, все это только красивые слова? — ерничал он. Тейлор только фыркнул ему в ответ. — Причем здесь это. Ну, вот поговорил я с ее папой, и разговор этот… Все это выглядело, как будто он меня в очередной раз проверяет. Что-то вроде, ну, держи-ка это все, вот тебе, свадьба, семья, ответственность, посмотрим, как быстро ты сольешься. — Ну, и ты не прошел проверку? — изогнул бровь Джас; он похрустел костяшками и с серьезным выражением лица сел рядом с братом. — Да черт его знает. Самое страшное, что мне и правда кажется, что этот груз — для меня слишком. Джастин не сдержался и нарочито громко прыснул. — Ты только что назвал Хейли — тяжелейшим грузом. А кто громче всех орал, что готов принимать ее дурости и плыть с ней по течению? — Да, я готов, но… — вторил ему Тейлор, но все сильнее сомневался в том, не ложь ли это. — Но? — Не в дуростях суть. Я люблю ее, и мне легко с ней, но мне кажется, что все поменяется, или же наоборот — все зайдет в тупик. Я боюсь, что мы быстро наиграемся, нам это надоест, и мы разойдемся. Нет, серьезно. Я не хочу ее расстраивать, она вся светится, летает в представлениях, мечтах о свадьбе, вертится, готовится. А я… Теперь и не знаю, есть ли во мне тот же энтузиазм. Все чаще мне это представляется какой-то навязчивой идеей, или просто тем, что у Хейли какой-то пунктик, по созданию нормальной семьи. Но понятно же, что она не осядет дома, не остановится, и что это всего лишь условность. — Не совсем условность. Ты прав, это проверка. Проверка, очередной уровень для тебя, брат. И если ты его не пройдешь, то всё — игра проиграна, собираем вещи и в дальние края. — по-прежнему серьезно отвечает Джастин. Тейлор бросает на него краткий взгляд и больше ничего не говорит. Он молчит, стараясь навести порядок в хаосе, творящимся в его голове, душе, и даже сердце.***
По другую сторону этой картины находится Хейли. Она и правда витает в облаках. Забыв, что нужно крепко стоять на земле, она с головой погрузилась в свои мечтания. Ее мечтания сейчас были истинно девчачьими, иногда ей самой становилось немного противно от такой приторности. Она поставила себе четкую цель, и не собиралась от нее отступать. Первое время она не обращала внимания на поведение Тейлора, списывая на то, что для него это вполне нормально. Но после, ее начало беспокоить это; он был чрезмерно хмурым и загруженным, будто что-то очень сильно мешало ему двигаться дальше, тяготило его. Хэл не раз пыталась поговорить с ним, растрясти, чтобы узнать, что же произошло и что не так, но он упорно молчал. И она пыталась анализировать все самостоятельно. И то, что она услышала из его разговора с папой и в целом все происходящее. Этот сложный паззл собирался у нее в голове долго и мучительно. Ей не хватало какой-то важной детали, а именно того, что он попросту боится. Она и думать об этом не могла. В ее глазах Тейлор снова и навсегда закрепился эдаким рыцарем, способным без страха смотреть в глаза и преодолевать любую трудность. Или смириться с этой трудностью, если это и есть сама Хейли.***
Она сидела поздним вечером в гостиной своего дома. В лучших традициях старых клипов, она пересматривала какие-то рукописи, записки, письма, фотографии и прочий хлам и бросала на пол. Вокруг нее образовалась целая куча; в ход пошел своеобразный гербарий — засушенные розы, странной формы листья и прочее. Она вытрушивала книги, бросала их туда же. Это не были поиски чего-то, это были медленные размеренные движения, каждое пропитано задумчивостью. Вокруг Хейли царила почти звенящая тишина. А сама Хейли ушла в пучину самоанализа, анализа всей ситуации. Мягко стуча каблуками по темному паркету, к ней прошла Дакота и почти бесшумно присела рядом, пытаясь не задеть ни один из артефактов, раскиданных по полу. Хэл кратко взглянула на нее, и продолжила разбрасывать фотографии по полу. Дакота уже открыла рот, чтобы съязвить что-то, но прикусила себе язык, и, промолчав, отошла в сторону столовой. — Ничего нового, я просто запуталась, вместе с ним, по всей видимости. Остались считанные дни. И вся эта дымка стала густой, как туман, закрывающий мне взгляд в будущее. — Дакоте становилось не по себе от слишком философских изречений Хейл. Она молчала. А Уильямс продолжала. — Я не боюсь, серьезно, я не вижу повода для страха. Это ничто по сравнению с тем, что впереди у нас целая вечность. Хейли, казалось, разговаривала сама с собой. Дакота старалась не вникать в смысл ее слов. Через задний вход, бесшумно зашел Йорк и встал рядом с Рэй. Она также тихо вздохнула, и решила уйти. Пусть теперь он это всё слушает, и сами тут все решают. Хейли же была настолько нагружена собственными мыслями, что не услышала и не обратила внимания на такую смену кадров ее слушателей сейчас. Она продолжала. — Хочется взять и сжечь все прошлое, если оно и является этим грузом. Проснуться с чистой головой, открыть новую страницу. Я не знаю, откуда у меня такие мысли, Рэй. Это должно было быть похожим на девичник, или он должен быть позже, а? — задает вопрос в пустоту Уильямс, и, не дожидаясь ответа продолжает, — Сегодня у меня свое особое мероприятие. Вечер ненужного самоанализа. И вывод будет очень простым: мне плевать. Плевать, если это выглядит глупо. Плевать, если это может быть сложно. Плевать на все. — Она выбрасывает на пол какую-то книгу и потягивается, пусть и картинно. Хейли встает, перешагивает образовавшийся вокруг бардак, и подходит ближе. — Да, Йорк, мне плевать. Джастин мне все рассказал. И еще раз скажу, мне плевать, что думает папа, или чего ты там еще боишься. Я тебя люблю, и я собираюсь через пару дней выйти за тебя замуж, потому что я знаю, что ты тоже этого хочешь. Я не буду тебя террорить, взваливать ответственность. Я не собираюсь становиться тираном, не собираюсь изменять тебе, и не собираюсь умирать. Так что ты будешь счастливейшим мужем в этой вселенной. Ну, конечно, не все проблемы перечислила. Но все равно, расслабься и пусть все идет своей чередой. Никуда я от тебя больше не денусь. — Она посмеялась, касаясь его предплечья, будто смахивая прочь его ступор. Тейлор посмотрел на нее, продолжительно, и одним движением притянул ее к себе. Хейли открыто засмеялась, и все проблемы рассеялись вмиг. Осталось лишь время.