Родная душа

- Да сука, да! Я нагнул эту ебаную жизнь! – Юра стоял по середине прохожей части и орал в небо, расставив руки. Все прохожие оглядывались. Кто хихикал, кто крутил у виска, но равнодушных не осталось.       Парнишке удалось получить место официанта в каком-то дешевеньком кафе. Собеседование было не таким уж и напряженным, но попотеть пришлось. После нескольких каверзных вопросов, его отпустили и сказали приходить завтра. Не сказать, что он выиграл войну, но в бою точно одержал победу. Наконец-то у него появится заработок и ему не придется попрошайничать на улице. Постояв еще с минуту, Юра идет в сторону центра, дабы купить еды на вечер и посидеть в парке, где одни с Артемом договорились встретиться.       Сегодня было теплее. Ветер не бил в лицо, а солнце пригревало спину. Добравшись пешком до нужного магазинчика, парнишка достает всю мелочь и бумажные купюры из кармана перед дверью и подсчитывает наличку. Денег не так много, хватит лишь на самое необходимое, но если честно, то в голову ничего не лезет, чтобы нужно купить. Нужно что-то, не нуждающееся в готовке, но и в то же время дешевое.       Зайдя в просторное помещение, Юра чешет затылок, сразу же проходя среди полок и осматривая продукты. Все либо слишком дорогое, либо нужно готовить. Даже гребаный "Ролтон" не в чем заварить, а в сухую жрать - не вариант. Тяжело вздохнув, он берет буханку хлеба и молоко. Деньги еще остались, но парень решает отдать их Артему, может тот использует их рациональнее. Засунув еду в рюкзак, Юра идет в парк неподалеку. Он находится в людном месте, здесь проходит огромный поток людей, поэтому может удастся что-то заработать.       Вспоминая разговор с Артемом о месте встречи, в памяти всплывает центральная скамейка, о которой шла речь. Проходя вглубь, он находит желтую скамейку и садится на нее, поправляя шапку со смешным помпоном. Протянув руку вперед, Юра начинает попрошайничать, заглядывая в безразличные и холодные лица прохожих. Часы проходят в трясучке. Пара добрых людей положила в холодные ладони пару купюр, чему парень несказанно рад, уже не зря сидел. Желудок сворачивается от голода, но совесть не позволяет откусить от буханки и кусочка, ведь деньги были не его.       На улице уже заметно потемнело, включились фонари. Людей становится все меньше, а глаза сами собой закрываются. Хочется спать, есть и зайти куда-нибудь в тепло, но он должен дождаться Артема с работы. Уже скоро его смена должна закончиться и держась из последних сил, Юра продолжает попрошайничать.       Неожиданно по краям от него садятся два парня, дерзко скалясь. - Посмотрите, кто занял наше место, это же нищий! - один из них толкает не сориентировавшегося парня в бок на другого, но тот тоже его отталкивает, из-за чего парнишка летит на припорошённый снегом асфальт. - Посмотри, у него даже рюкзак есть! Ты, наверное, царь, типа самый главный, да? - уже говорит другой, беря вещь в руки, и они начинают ехидно смеяться над Юрой, который собравшись встает и отряхивается. - А не пошли бы вы нахуй? Или уже на хую друг друга сидите? - Юра хмыкает и вырывает свой рюкзак из чужих рук. - Ты не ахуел ли часом? - первый поднимается и толкает парнишку в грудь, сверкая взглядом. Видно, что он возбуждён, только и ждет драки, но Юра в силу неумения держать язык за зубами, портит ситуацию. - Если честно, ахуел. Сидел, никого не трогал и тут каких-то два мудака доебались? Не видел таких?       Разозленные парни не выдерживают и оба накидываются на парнишку, начиная избивать. Юра пытался вырваться и даже несколько раз ответил, но с каждым разом сил становилось все меньше, а противники жестче.       Парнишка лежит на холодном асфальте, наверное, уже минут десять, корчась от боли. Два незнакомца избив его, ушли, оставив того без куртки, которую они забрали «просто так». Юра удивляется, какими же отморозками бывают люди, что поступают так. И не один прохожий не поинтересовался, что с ним, просто проходя мимо.       Боль медленно разливается по телу, и парень оценивает свое состояние: в поддых зарядили и не плохо, в области поясницы ломит, лицо жжет, в животе колет. Еле как встав, он забирается на лавочку и хватается за бок в области ребра – дышать больно. Но надежда умирает последней, поэтому мысли о сломанном ребре тщательно откидываются из головы. Мороз холодит кожу, а зубы начинают стучать. Не круто, совсем не круто, ибо в одной футболке ужасно холодно. - Твою мать, где твоя куртка? – Артем, взявшись буквально неоткуда, подбегает, бросая свои сумки и стянув с себя куртку набрасывает ее на дрожащие плечи друга. Через пару секунд он замечает ранку и немного крови на губе. Приподняв подбородок Юры, Артем начинает осматривать лицо, больше не замечая повреждений, но тихий скулеж вызывает подозрения. – Что с лицом? Что-то еще болит? – Юра лишь кивает головой и снова морщится, шипя, резкая боль по всему телу стала только хуже.       Артем поджимает губы и думает, как быть дальше. На улице ужасно холодно и вряд ли они дойдут до того мотеля, если брать в расчет, что он без куртки, да и Юра не в лучшем состоянии. - Идти сможешь? – Артем присаживается рядом, захватив рюкзак парнишки с асфальта, но из него неожиданно начинает что-то течь. – Что за фигня? – заглянув во внутрь тот видит, что пакет молока пострадал и замочил весь рюкзак с одеждой и хлеб не пожалел. Выбросив продукты в рядом стоящую урну, он заставляет откинуться Юру на спинку скамейки, приподняв его футболку. В районе живота видна маленькая гематома, из которой завтра разрастется огромная. - Тём, я сейчас усну. Пойдём быстрее в мотель. – прошипев, Юра приподнимается и протягивает руку к своему рюкзаку. Сняв чужую куртку, он отдает ее владельцу, и хромая направляется в сторону их жилья. - Мы не дойдем, слишком холодно. Тема на счет твоих ран не закрыта, обсудим это потом. - Это просто мудаки и все, нечего обсуждать, просто пойдём. - Ты слышишь меня? Мы не… - Заткнись! Нам нужно дойти. Просто надевай гребанную куртку и пошли. Я не хрустальный, не разобьюсь. – Юра продолжает медленно идти, набрасывая рюкзак. Артем, тяжело вздыхая, берет сумку и догоняет друга, все же оставляет куртку ему. Приходится взять парнишку под руку и идти дворами, чтобы укоротить путь. Оба молчат по пути, обдумывая каждый свое. Каждый день становится все труднее.