* * *
Мама не одобряла моего продвижения по жизни, с подозрением относилась к подаркам, которые я начал ей покупать. А от папы я больше не получил ни одного оригами, даже обычного. Учитывая то, как редко я ночевал дома, он совсем перестал заниматься этими шалостями. В такие ночи, точнее, утра, я возвращался домой, на цыпочках пробирался к себе и валился спать. Наутро, то есть часика через два, в моей комнате был уже не воздух, а какая-то иная газовая смесь – до того мы любили с моим послом испробовать каждый напиток на вечере. Я повернулся на бок, вырубив вопящий будильник, и хотя бы Эмма не нарушала традиций. Она ворвалась ко мне и включила одну из своих любимых, тошнотворных для меня, японских рок-групп. – Выключи! – я орал, как будто мне снова было двенадцать. Но пока не пришла мама, Эмма не обращала на меня никакого внимания. Она прогнала сестру и села рядом со мной. Потрепала меня по волосам. – Ты злишься? – Сынок, – сказала она тогда. – Я не знаю, с какой компанией ты связался, но она тебя погубит. – Мам. – Не спорь с мамой, – она вздохнула и ушла на работу. На тумбочке осталась лежать бумажка. Её мне должно было хватить на такси. Через полчаса я услышал тяжёлые шаги папы мимо двери, и почему-то ещё надеялся, что вот-вот скользнёт под дверь оригами. Но этого, конечно, не произошло. Сейчас я точно могу сказать – я не заслуживал его доверия, совсем не заслуживал, но какими-то другими путями понимал, что он всё равно меня любит. Наверное, я тогда подзабыл, кто мой настоящий отец.* * *
Это не помешало мне уже вечером сидеть с послом на диване, распивая вино, и играть в гляделки. Но в тот раз некому было нас отвлекать. Парой часов раньше Кейт повесила все свои сумки и чемодан на бедного Сэма, второго личного охранника Мэттью, поцеловала муженька и сына во лбы и хлопнула дверью. В тот момент я прямо кожей ощутил, как разрядилась обстановка в доме. Бинг был утомлён нашими вечерними играми в гонщиков, посему спокойно посапывал под одеялом, даже без книжки на ночь. Мы по очереди залазили на больную спину посла, а после все втроём смеялись, валяясь на ковре. Я отучил малого от его PS, что было моей личной маленькой гордостью. В его взгляде снова скользнуло это, щедрое, влиятельное, будто он глядел на один из своих счетов в банке. Но нет, это был я. Всего лишь маленький, вредный, но такой нерешительный рядом с ним я. – Мэттью, скажи мне, – я отстранился и сел в другой угол. Он обеспокоенно взглянул на меня. – Ещё вина? – Нет, подожди, – я не сжал его пальцы в ответ, когда он накрыл мою руку своей. – Ты не хочешь меня? Он открыл рот, потом закрыл и так странно посмеялся. – Не молчи, – я подвинулся и перекинул ногу через его колени. – Малыш, – он осторожно отвёл глаза. – Если угодно, мне не нужен ни успех, ни деньги, – я завёлся за пару секунд. – Думаешь, ради этого можно так… так любить мужчину и его сына, когда у него жена за стенкой? Когда он такой, – я чуть ли не взвыл. – Не говори, что я всё это выдумал. Я не… В один несчастный миг он сжал меня руками так, что мне стало трудно дышать. Но я дышал, я дышал им, как можно более глубоко. Моё сердце колотилось. – Я думал, что ты не хочешь отвратительного старика, – он сам же и посмеялся, а я следом, широко открыв рот, чтобы не задохнуться. – Господи, – он отстранил меня за плечи. К нему вернулся тот же блеск, тот же очаровательный взгляд. – Иди ко мне, – вздохнул он. Бинг спал за парой стенок, Кейт была далеко, обещала вернуться ещё через неделю, а я – я был счастлив, когда он сжимал пальцами мою задницу, когда обжигал меня поцелуями, когда медленно раздевал. – Где ты хочешь? – спросил он, откидывая в сторону рубашку. Мы уже стояли на ногах. Он вжал меня в стену и снова целовал, целовал. – В спальне, – голова шла кругом. – Там, где она спит. Мэттью так рассмеялся, что мне пришлось накрыть его рот рукой. Я не хотел будить малого, он устал от вечерней беготни на улице. С тех пор её сторона кровати была нашим любимым местом. Я знал, что он не разочарует меня, ещё с того самого первого раза, что он взглянул на меня вот так. Я лежал на её подушке, когда он кончал в меня. И всегда, улыбаясь ей в глаза, думал об этом.* * *
Мы с Бингом снова играли в его спальне. Кейт вторую неделю была где-то в Америке, и атмосфера в доме стала куда более развязной. Уложив Бинга спать, мы погружались в разговоры, которые он так любил. Он рассказывал мне про политику и про наивных, взрослых людей, которые обращались к нему за помощью, а я о том, что прочитал утром в газете. Не о тёлочках в Ля Пиз же. Хотя я мог бы и совсем не работать. Он буквально содержал меня, и мы оба этого не замечали. Мы готовили вместе, он ужасно готовил, до сих пор так и не научился, и пили вино на балконе. – Тим хочет увидеться с тобой во вторник. Поедешь? – спросил он, ероша мои волосы пальцами. Я уронил голову ему на плечо и подогнул под себя ноги. Не хочу, хотел сказать я. Уже, наверное, все, кто знал его, слышали обо мне. Ему просто нравилась идея того, что я его певчая птичка. Ему просто нравилось думать, что я талантлив, но стесняюсь. Глупости, но я не хотел его разочаровывать. Я бы сделал что угодно, чтобы этого избежать. Я и сделал, в принципе.* * *
Бинг ещё немного посидел в углу дивана с обиженным видом, когда я сказал, что мне нужно отъехать, а потом спросил у Мэттью: – Пап, ты хочешь, чтобы Доминик остался? – Мелкий, мне нужно домой, хоть разочек, – я всегда говорил ему правду, хоть и в детских интонациях. – Ты ведь скучаешь по родителям, когда их нет? – Пап, ответь, – настаивал Бинг. – Хочу, – улыбнулся он. Наверняка вспомнил, как мы вчера не могли оторваться друг от друга в душе, пока не покрылись пупырышками от воды. – Ты ведь любишь папу, а он не хочет, чтобы ты уезжал, – с гордым видом заключил малой, заставляя Беллами рассмеяться. Самое удивительное, что именно Бинг хранил от Кейт наши тайны. Раньше, когда мы смывались на ночь хрен пойми куда, он лишь выглядывал из-за своей двери и с усмешкой прикладывал маленький указательный палец к губам. – Это ты научил, – Мэттью ткнул в меня пальцем, всё ещё смеясь. – Ну класс, – я игриво надул губы. – Теперь я виноват. – Ладно, ты можешь идти. Только прочитай мне ещё главу, – Бинг соскочил с колен отца и ушёл в свою комнату, не оглядываясь. – Возьми мо… – хотел сказать он, но после вспомнил наш недавний разговор. – Я на такси, – я улыбнулся. Малой уже нетерпеливо выглядывал из-за двери, но прятался, как только я поворачивал голову в его сторону. Маленькая хитрюга. Мэттью принялся целовать меня, а потом его рука оказалась на моём боку, но мы всё целовались. Мелкий… – Бинг же смотрит, – мягко воспротивился я. Никогда не мог ему сопротивляться в полную силу. Хотя, может, стоило бы кое-где. – Беги, – прохлада июльской ночи врывалась в открытые везде окна, его тихий бархатный смех , запах карри – всё это было таким знакомым, таким правильным. – Я справлюсь с ним. Конечно, иногда всё это казалось мне сном. Самым сладким из всех, что у меня были. И этот июль был лучшим месяцем лета, лучшего лета в моей жизни. Я не хотел просыпаться от этого сна, я не хотел просыпаться от этого июля. В такси, по радио была одна из моих любимых песен The Streets. Я открыл окно и спросил разрешения покурить по-английски. Да уж, когда таксист разрешил, а я понял, я тайком улыбнулся. Такой вот прогресс. И снова эта парижская прохлада в окно. С тех пор этот запах всегда напоминал мне, как мы катались по сырым улицам серого Парижа с откинутым верхом.