***
Онемение вернулось. Кирен заметил это лишь вечером, по приходу домой. Кончики его пальцев, которые еще утром что-то чувствовали, вновь не ощущали ни тепла, ни холода. Если бы он сейчас случайно схватился за горячий паяльник, он бы даже не понял этого. В голове все еще крутилась фраза Саймона, которую тот кинул перед уходом: "Я думал, в тебе что-то есть. Я давно так не ошибался".Онемение
5 июля 2015 г. в 19:22
— Ну охренеть, — тихо сказал Саймон, оторопело глядя на швабру и ведро.
Кирен безразлично пожал плечами и взялся за работу. Сегодня их распределили в медцентр на хозработы. Кирен, конечно, не был в восторге от перспективы целый день натирать полы, как матрос — палубу, но, тем не менее, не видел в этом большой трагедии. Его волновало скорее не то, что он делал, а то, с кем он это делал.
Кирена вначале собирались отправить в медцентр в одиночку, но затем решили, что он не успеет закончить до темноты. По счастливому для Кирена стечению обстоятельств помощником ему назначили именно Саймона. Хоть туалеты мыть, лишь бы с ним...
По лицу же самого Саймона было понятно, что он бы скорее снова столбы для забора повкапывал. Впрочем, его брезгливость и недовольство имели все шансы быть показными — Кирен вполне мог предположить, что для Саймона точно так же его компания важнее перспективы породниться со шваброй на ближайшие восемь часов. Кирену тяжело было сказать, что Саймон чувствует и о чем думает. Вчера он все утро язвил про "золотого мальчика", а вечером с такой нежностью и готовностью ответил на поцелуй...
Кирен ощутил мгновенное покалывание на губах, покрытых слоем тонального крема, а в животе снова что-то сладко шевельнулось.
— В следующий раз они нам скажут отделить ячмень от проса, — тем временем продолжал бушевать Саймон.
Послышался металлический скрежет — это обколотый седативами бешеный вяло завозился, перебирая пальцами по решетке и расшатывая ее.
— Почему они здесь? — поинтересовался Кирен, отжимая швабру. — Почему не в Норфолке?
— Они на передержке, — Саймон подошел к клетке и вгляделся в прозрачные глаза бешеного. — Как собаки в питомнике. Не волнуйся за них, красавчик, их непременно отправят в Норфолк, — в голосе Саймона появилась горькая ирония, — и вы-ы-ылечат, — растягивая слово, он надел резиновые перчатки таким выразительным жестом, точно был врачом, готовящемся к операции.
— В чем дело? — Кирен посмотрел на Саймона, но тот лишь отмахнулся от него, не желая продолжать.
Это разозлило Кирена — он всегда считал, что если уж говоришь "А", надо говорить "Б". И хотя умом он понимал, что Саймон имеет право на свои секреты, тем более от него, малознакомого, в общем-то, парня, с которым их связывал один лишь поцелуй, но эмоции уже захлестнули его и стали неуправляемыми. Кирен сжал губы и процедил:
— Если ты закончил возмущаться, может, уже возьмешься за работу?
Кирен ожидал колкости в свой адрес, заранее заготовив достойный ответ, однако Саймон на удивление ничего не сказал, опустив взгляд и берясь за швабру. Было в этом жесте что-то пристыженное, как показалось Кирену. "Или воображение разыгралось", — подумал он, чувствуя, как раздражение уходит, вновь уступая место воспоминаниям о вчерашнем поцелуе.
Кирен не мог понять своих чувств и разобраться в них. С одной стороны он не мог отрицать, что Саймон нравится ему как мужчина. Это чувство ничуть не было похоже на то, что он когда-то испытывал к Рику — более глубокое, более... сложное? С другой стороны Монро частенько вел себя, как полный придурок: его странная секта, отсутствие даже попыток вписаться в общество, вечное желание противоставлять себя всему миру — все это выводило Кирена из себя.
Была и третья, и, наверное, самая главная сторона. Кирену с его далекой прошлой жизни, оставшейся за неровной чертой шрама на запястье, было знакомо ощущение онемения, например, если отсидел ногу. Примерно так он и чувствовал свое тело после воскрешения.
Рядом же с Саймоном все менялось, словно в теле восстанавливался кровоток. Сегодня утром он проснулся, ощущая лёгкое покалывание в кончиках пальцев и на губах, и впервые за все время с момента своего возвращения он почувствовал ткань простыни, когда вставал, холод воды, когда умывался, текстуру волос, когда расчесывался. Был ли причиной этому вчерашний поцелуй? Все чувствовалось словно через толстое одеяло, неярко и нечетко, но и это уже было бесценным подарком.
Чем больше Кирен думал об этом, тем больше путался. Тряхнув головой, он занялся бешеными — их требовалось вывести, чтобы без проблем помыть пол. Взяв палку с ошейником, он вошёл в клетку.
С первым он справился без проблем, второй же сопротивлялся куда активней. Кирен не мог похвастаться большой физической силой, так что его повело — бешеный не пытался освободиться, просто рвался во все стороны сразу. Саймон оставил швабру и поспешил на помощь Кирену, взявшись за палку. Его ладони оказались рядом с ладонями Кирена, и тот снова почувствовал что-то... кажется, это было тепло.
"Тепло! Невозможно!" — удивился Кирен. Но он не успел в полной мере насладиться новым (а вернее, хорошо забытым старым) ощущением — Саймон, дернув бешеного пару раз посильней и показав, кто тут главный, вернулся к своей швабре, быстро отмывая пол в клетке.
— Мы можем освободить их, — как бы невзначай Саймон, заканчивая. — Прямо сейчас, — он продемонстрировал Кирену ключи.
— И что ты собрался с ними делать? — с иронией спросил Кирен, по очереди заводя бешеных обратно и закрывая дверь. — Держать дома, как питомцев? Саймон, лучшее место для них — лечебный центр.
— Ты и понятия не имеешь, что творится в его застенках, — зло ответил Саймон.
— Зато держу пари, ты знаешь, — скривил губы Кирен. — Дай ключи, — он раскрыл ладонь.
— Неужели тебе никогда не хотелось пойти против системы, сделать что-то действительно правильное? — повысил голос Саймон. — Тебе промыли мозги, Кир! Тебя заставляют стесняться самого себя и вешают на тебя вину за то время, когда ты не мог отвечать за себя. Мы не выбирали свою судьбу, а сейчас оказывается, что мы виноваты!
— Мне промыли мозги? Это я, наверное, следую указаниям мифического Пророка и провожу собрания церкви восставших, — хмыкнул Кирен. — А теперь отдай ключи или закрой эту клетку сам.
Саймон кинул на него гневный взгляд, но клетку все же закрыл.