Не сдаваясь

      С криком она проснулась, разрывая тишину квартиры. Липкий холодный пот покрыл всё тело, тонкая пижама обтянула торс. Осторожно прикоснувшись к голове, женщина ощущает, что все волосы, лоб, а в особенности виски, мокрые. Спешно переводит пальцы на губы и с горьким сожалением понимает: во сне они вновь зашлись кровью, которая ныне собралась застывающей корочкой. Слабо, будто бы после тяжёлого боя, разбуженная страхом шатенка двигается к краю кровати, после встав босыми ступнями на ворс ковра, желая немедленно побежать под душ и смыть с себя неприятные остатки кошмара, как чувствует и другое. Вся промежность истекла влагой, промеж ног просто горел ранее огонь, если смогло вытечь столько соков из лона. Неужели она и вправду получала удовольствие от воображаемого, - как ещё назвать этот ужасный и извращённый сон? – секса с Вескером? В темноте ищет проклятый металлический амулет, но под подушкой оного нет. Куда же могла запропаститься роковая вещь?       Внезапно ладонь, хаотично бродившая по телу в поисках упомянутого, находит его. На груди, и кожаный шнурок покоился на шее, словно так и было. Как холодной водой окатили Джилл, и повторная порция противного пота выступила на теле, а стая голодных мурашек вихрем промчалась по спине. Неужели? Что же произошло? Раздаётся тихий нарастающий звук, знакомый, но застигнутая врасплох бедняга вскрикивает и поспешно, вновь забравшись на постель с ногами, отодвигается на противоположный край кровати от источника шума. Заиграла музыка на телефоне, оповещавшая о входящем звонке. Рок неспешно набирал силу, вот-вот готовясь повторно разразиться аккордами гитары.       Уже успокоившись после внезапного испуга Валентайн взяла мобильный. Мимолётно и с явным облегчением вспомнила, что подаренную назойливым врагом вещь, не смотря на то, что амулет был уже под подушкой, заново достала перед самым погружением в глубокий сон, по-прежнему повинуясь неясному порыву, слепо надела. Вот так кожаный шнурок и обвил беззащитную шею, воссоединяясь с новой законной хозяйкой. На экране мобильного телефона высветилось имя звонившего абонента: Кристофер Редфилд. «Слава Богу, это ты, Крис», - с облегчением пролетела мысль в голове, когда измученная сном ответила на звонок, желая вырваться из остатков смутного бреда.       - Алло! Крис, это ты? – глупый вопрос, учитывая, что звонил именно он. Женщина порывисто и радостно выдохнула в трубку, услышав хрипловатый после недавнего сна голос друга.       - Джилл? Наконец-то! Ты не отвечала, я понимаю, поздно уже, но…, - на том конце связи собеседник замолчал, видимо, собирался с духом, - всё в порядке? У меня такое чувство, будто бы… не могу объяснить это внятно и разборчиво. У тебя всё нормально?       - Крис, - она поняла, что именно имел ввиду друг, невзирая на его невразумительную фразу. И сейчас больше всего хотелось побыть рядом с ним, чтобы страхи ушли прочь, покинули её сознание, а брюнет обязательно вселил бы уверенность в себе вкупе со смелостью. – Ты можешь ко мне прийти? Я пойму, если трудно, но, прошу тебя, приходи.       - Без проблем, - несмотря на простой ответ, в голосе Редфилда она уловила сильное беспокойство. Наверняка он смог почувствовать что-то. Перед тем, как Джилл уже хотела было окончить вызов, услышала:       – Это кошмары? – заданный вопрос попал точно в цель. Женщина, неосознанно облизав окровавленную нижнюю губу, отозвавшуюся неприятным пощипыванием, коротко и, как бы сама того нехотя, с ноткой отчаяния бросила:       - Да.       - Я сейчас приду. Вот прорвусь через заставу и сразу к тебе, - решительно. Тёплая улыбка приятно осветила лицо измученной воспоминаниями шатенки. Заставой являлась стойка вахтёра, дотошного до мелочей ворчливого старика, бывшего некогда таким же агентом на службе у государства, как и многие из обитающих здесь. Возможность пройти стороннему, пусть он даже и живёт в военном городке, в женский корпус штаб-квартир без особого пропуска посреди ночи, разумеется, отметалась сразу, но подруга Криса знала, что бывший напарник приложит все усилия, чтобы прийти на помощь в трудную минуту. За эту отзывчивость она и любила Криса Редфилда.       Гудки возвестили о конце звонка, вскоре после нескольких секунд оборвавшись. На часах было полтретьего ночи, за окном слышны ночные звуки, типичные для лесной местности. Шелест листвы, редкий вскрик напуганной во сне птицы, отдалённый лай сторожевых псов, и всё же во всём этом находилось то особое спокойствие, не свойственное шумным городам. Пригород, отдалённый от эпицентра городской суеты, тих и спокоен, даже лес здесь вселяет некую умиротворённость, что, конечно же, полезно после трудных заданий и прочих горячих передряг. Но ещё такая тишина порой вызывала у бывшего офицера спецотряда «STARS» ностальгию, прерывавшуюся болезненными переживаниями. Тишина и спокойствие присущи были тихому провинциальному городку Раккун, что по своему был молод и как раз подходил для удачного начала жизни. С грустью в душе отметив данный факт, выжившая после того инцидента вернулась в настоящее из горестной памяти.       Обессилившая после кошмарного сна женщина положила мобильник на прикроватную тумбочку, тяжко вздохнула, подтянув колени к себе и обхватив их одной рукой. Щёлкнул светильник, освещая комнату обычно тусклым, но сейчас таким ярким после темноты светом. Сидя на кровати, она хотела было погрузиться в далеко не радостные размышления, забыв о насущном желании принять освежающий душ, отнюдь, но внимание привлёк амулет на груди. Змей зловеще поблёскивал, когда его начали раскачивать на шнурке, впрочем, не снимая с шеи. Свежая кровь, - её теперь заметно, - приукрасила Уробороса, явно не в лучшую сторону. Подарок возвещал о важном, о неизбежном, о тяжёлом грузе минувшего времени. Джилл понимала, что уже что-то произошло, прошлое не вернуть, не забыть, и оно будет напоминать о себе независимо от того, в насколько дальний и пыльный угол хочется запихать его. Пересев с середины на край кровати, свесив ноги, с отвращением вновь ощутила обильную, медленно высыхающую влагу промеж ног. Мысленно отметила, что до прихода Криса следует избавиться от следов похоти, иначе он, обеспокоенный, несомненно, заметит эту деталь, а попасть в неловкое положение Валентайн не хотелось. К тому же, говорить о том ужасе, что сотворил с ней биотеррорист, было нежелательным: она даже не сказала другу, что находилась в более близких отношениях со своим врагом. Ей вспомнилось, как грубый любовник вбивался в податливое тело, рыча и жадно приникая губами к её устам, терзая и наслаждаясь. Злодей существовал, жил собственной жизнью в её мыслях, в ней самой, не отпуская. Настоящее казалось неотвратимым.       Услышав лёгкий стук, разнёсшийся по квартире, женщина поначалу радостно, - «Крис!» - подняла голову, но в этот миг поняла сразу несколько вещей. Во-первых, друг явно не мог за столь короткое время прийти к ней, даже если бы мчался на всех парах. Их штаб-квартиры находились в разных концах территории жилищного комплекса «АПБТ», к тому же ночью в корпуса запускали с особым досмотром и дозволением ввиду некоторых произошедших случаев. Во-вторых, звук не был похож на стук в дверь, а произведён был в самой квартире, не извне. В-третьих, послышался шорох, совсем рядом, отчего мурашки вернулись, с победным топотом вновь промчавшись по всему телу. И, в-четвёртых, Джилл осознала всю пагубность ситуации, когда медленно подняла голову на звук, внимательно и в то же время нехотя приглядываясь. Её глаза расширились от ужаса.       На другом конце комнаты, прямо напротив кровати, стоял Альберт Вескер собственной персоной, облачённый в привычный тёмный костюм и без признаков мутации Уробороса. Чёрное одеяние не прятало статности фигуры злодея, впрочем, подопечная прекрасно знала на собственном опыте, каково это манящее тело на самом деле. Солнцезащитные очки, не в силах скрыть огонь нечеловеческих глаз, отразили тусклый свет, зловеще блеснув. Вертикальные зрачки, опасно сузившись, нашли в этой комнате единственную, кто подходил на роль жертвы: ныне они хищно взирали на пойманную врасплох дичь. Как дикую непокорную лань, её, предварительно загнав в тупик, поймали в когти, готовясь разорвать, при этом вцепившись острыми клыками в податливую плоть. Оставалось лишь сжать челюсти и позволить когтям терзать. «Строптивая», - говорил пламенный взор. «Упрямица, надо тебя проучить», - словно шептал треск кожаных перчаток биотеррориста. «Ты сама провоцируешь дикого зверя во мне», - вторило шумное дыхание да чутко вздрагивающие крылья носа. Кричать бесполезно и сопротивляться тоже. Призрак её прошлого, плена, боли, страсти, извращённой любви и противоречий вновь навестил её, однако теперь это был не сон. Но что же тогда?       - Джилл, - приятный, но пугающий своей тяжёлой холодностью баритон разорвал неестественную тишину. Мужчина не двигался в сторону несчастной, пока что. Его необычные глаза прожигали жертву взглядом, обещая множество «приятностей».       - Вескер? – неуверенно, но без ожидаемой дрожи в голосе, и тут же с ужасом заметила кровь на губах учёного. Как раньше не увидала? Словно и он только что заметил, фантом былого с нарочитой медлительностью провёл языком по собственным устам, собирая красную влагу. Затем тихо, однако так, чтобы она услышала, хрипловато прошептал с плотоядной усмешкой:       - Какая ты вкусная…       Та, к кому обращена была эта фраза, остолбенела, да тут же взяв себя в руки, ответила полным гнева взглядом. «Он смеет издеваться надо мной!», - обожгло внутри. В то же время пришла мысль, что всё происходящее не может быть реальностью. И что нет здесь Вескера, пусть он и являлся лишь плодом её больного измученного разума. Но жестокие слова опровергли смутную наивную надежду.       - Да, моя малышка Валентайн, это я. Время пришло, - он шагнул, сразу покрыв добрую половину расстояния до кровати.       - Нет! Вескер, я не сдамся! Я это уже говорила. И… этот сон ничего не значит, оставь меня в покое. Не сдамся, слышишь? Не сдамся!       Остановился, когда она стала отчаянно отрицать всё, а при упоминании о сне его взгляд интуитивно обратился вниманием к бёдрам. Влагу, наверняка, увидел, и женщина приметила, как хищно и в то же время жадно стали раздуваться ноздри его носа – он пытался уловить её заманчивый запах. И видимо, уловил: в мгновение его суровое лицо преобразилось. Мужчина одарил любовницу тем особенным взглядом, которым окидывал после жаркого секса соблазнительную женщину, тёплым, по-своему нежным, если можно было сказать такое об учёном. Вопреки ласке, его действие имело и другую свойственную Вескеру сторону эффекта. Джилл, прекрасно зная это, с неудовлетворением заметила ложку дёгтя в бочке с мёдом. Обманчивость тёплого взора, в котором царила вначале расположенность и особое отношение к любимой, - ведь неизменно приходил к ней, - партнёрше вымещали нотки превосходства, ироничной благосклонности и глумливой насмешки, а также вновь разгорающийся огонёк животной похоти. «Ты ещё не сдалась? А вот я думаю иначе. Так и хочется вновь подчинить себе непокорную девчонку, да, малышка? Не возражаешь, если ещё раз обломаю тебе крылышки?», - ныне читалось в нечеловеческих глазах.       - Джилл – Джилл – Джилл, - он осуждающе цокнул языком, не выпуская бывшую подчинённую из цепкого захвата взора, - ты ничего так и не поняла? Давай же, не стоит проверять мои нервы на крепость, просто прими меня.       - Нет! – ультимативно выставила перед собою ладонь, желая защититься от обжигающего взгляда ночного гостя. Заметила, каким тяжёлым становилось его дыхание.       Тихий, вместе с тем зловещий в окружающей обстановке, смех огласил тишину. Джилл приметила краем глаза подарок биотеррориста и тут же попыталась сорвать. Кожаный шнурок оказался сделан на славу, так что ничего не вышло. Тогда отчаявшаяся женщина сняла амулет, и, - она почувствовала, как пальцы резанул металл будто змей, в самом деле, мстительно укусил её, - швырнула под ноги незваному гостю. Уроборос с глухим стуком ударился об ковёр, не долетая до чёрных ботинок. Вескер глумливо, в то же время грозно, взглянул на дерзкую девчонку, вместе с этим посылая невысказанную мысль: «Ну и что дальше?».       - Убирайся, оставь меня в покое!       Он терпеливо переждал бурное излияние в этой брошенной короткой фразе, но с пришествием последнего слова жёстко отрезал рычанием, а зрачки глаз угрожающе сузились. Обагрённые чужой кровью губы растянулись в усмешке, являя миру хищный оскал:       - Иди ко мне, Джилл. Нам многое предстоит выяснить. Тебе стоит усвоить новый урок, моя малышка.       Облачённые в чёрную кожу перчаток пальцы потянулись к ней, беззащитной, напуганной и обречённой. Смех Вескера холодом обдал уши Джилл. Она изо всех сил смежила веки, надеясь пережить новый кошмар, но словно очнувшись от страха, мигом вскочила на ноги, оказавшись прямо перед своим врагом за какие-то жалкие секунды. Призрак прошлого должен уйти, остаться в тех воспоминаниях. Шатенка, решительно стиснув кулаки, окинула блондина взглядом, полным ярости и твёрдой решимости победить этот нелёгкий бой. Бесстрашно глядя в эти дикие змеиные глаза, она могла ощущать, как злость бушует в теле биотеррориста, а его сдержанность, сейчас откровенно раздражающая соперницу, начинает давать слабину.       - Как и тебе, Вескер, - вопреки ненависти, заполнившей всё её существо, говорила выдержанным, непривычно сухим тоном, - Не сдаваясь, я прошла тот ад, что ты мне устроил. Выжила, вопреки всему, что уготовил мне. Ты лишь эгоист, слепо гоняющийся за своими побитыми молью идеями, ставящий цели превыше жизни людей, которые стоят вокруг бездушного учёного и слепо подчинены ему. Альберт Вескер умер, а ты всего-навсего остаток памяти о нём. Уходи в тот дальний угол, из которого вышел и не беспокой меня. Ещё лучше – покинь навсегда этот мир.       Внимательно слушая собеседницу, упомянутый «бездушный учёный» лишь осклабился, хитро и торжествующе изрёк, предварительно окинув женщину цепким взглядом:       - Хм, а ведь делаешь успехи, Валентайн. Неужели моя, так сказать, «смерть», - нарочито выделил данное слово, иронично изогнув светлые брови, - вдохновила на такую отчаянную смелость, а? Джилл – Джилл – Джилл, - снова повторил её имя, осуждающее цокнув после языком, отчего шатенка на миг скривилась, - Ты забыла? Я по-прежнему жив, я здесь стою перед тобою. Этого мало?       - Чересчур много, - дерзко. Не приближаясь ни на миллиметр к злодею, бывшая подопечная блондина стойко держала позиции, твёрдо намереваясь противостоять жаждущему власти над ней. – Альберт, ты можешь убить меня, - с тем же спокойствием предложила. Тут его взгляд загорелся недобрым огоньком, впрочем, там смелая женщина заприметила и некий азарт, - но не думай, что я сдамся. Я не раз говорила тебе это, хотя и сама порой думала, что не смогу сдержать обещание, данное самой себе. Видел, как тяжело держать было его, насмехался надо мной. В те моменты, когда мы были вместе, - здесь она с трудом сохраняла самоконтроль, хотя излияние души, тем более, перед персональным мучителем, являлось делом непростым, - я почти поверила, что можно жить с теми идеями, что предлагал ты. Знаешь, я была почти готова принять то предложение, но нет, не сделала этого. И прекрасно понимаешь, почему: те способы…       Тут терпеливый слушатель вынужден был прервать откровенную речь, хотя она ничуть не мешала ему, даже развлекала. На его губах играла слабая усмешка, и открывшая ему часть своей души поняла: именно такого расклада он и ожидал. Валентайн не давали самовольно покинуть эту партию. Вновь ощутить себя пешкой на чужой шахматной доске, где идёт игра без правил под руководством безумного гения – чувство не из приятных, особенно для той фигуры, что упорно старается выйти из-под контроля.       - Мне известно то, о чём ты мне рассказала. Но Джилл, - вновь глумливый оскал, - ты умолчала о самом главном.       Молчание длилось считанные секунды, да вот казалось, будто бы прошло неизвестно много времени перед тем, как женщина, приняв решение, попыталась обойти опасную яму в непростом разговоре. Как оказалось позже – безуспешно.       - Всё, что сказано, то сказано. Или думаешь, что есть что-то важное среди всего того, произошедшего за два года? Я так не думаю, - с той же холодной стойкостью. Блондин, прищурившись, изучал оппонентку, недолго, но тяжесть его взгляда она прочувствовала в полной мере. Тогда и поняла: попалась, значит, уйти от подводных камней и тщательно замаскированных ям не удастся.       - Дело в том, мисс Валентайн, что в своём упорстве и тщетной мысли о некотором принципе, - «не сдаваясь, так понимаю, - упустила немаловажные детали. Одна из них настолько преступна для тебя, что даже мысль о ней грызёт изнутри. Я прав ровно настолько, насколько ты уверена в своём «сдержанном» обещании.       Последовала выдержанная пауза, в течение каковой собеседник торжествующе глядел на женщину, ухмыляясь как победитель. По сути, он и был им, с разницей только в том, что победители обычно не столь мёртвые для того, чтобы уже в виде бреда донимать проигравших. Тогда учёный вновь продолжил снисходительным тоном, каковым обращался, словно к ребёнку, никак не желающему понять очевидные простые вещи:       - Признай, что тебе нравилось. Только при мысли о том, как я жёстко схвачу твоё нежное тело, на что способен, заполучив желаемое, ты, милая Джилл, дрожишь. От страха? Нет – нет – нет, не только от него. Ощущение беззащитности, власти над собою, азартная игра – лишь малая доля. Малышка Валентайн просто теряла голову, когда бывший капитан брал её. Помнишь? Я был всегда рядом, когда кое-кто лишался контроля над собой, с удовольствием, заметь, содействовал этому. О, до сих пор с наслаждением вспоминаю наши тренировки, кровь, кипевшую в жилах, беспомощность женщины, безумно жаждущей меня, а после те жаркие моменты нашего единства. Да, не отрекайся, я прекрасно видел всё в твоих глазах: и боль, и наслаждение, и вожделение, и азарт, и охотное подчинение. Чем бы ни оправдывала себя, но факт остаётся фактом…       - Прекрати, - перебила пламенную речь, раздражённо зашипев. Однако с прискорбием осознавала, что учёный по большей части прав: ей действительно доставляло наслаждение порой падать на тренировках, чувствовать над собою сильного оппонента, а после…. Коварный собеседник осветил ту часть прошлого, когда над разумом отчасти доминировало то странное влечение, то время, в которое они оба предавались страсти, и женщина падала всё ниже, с упоением отдаваясь во власть врага. Задел за самое сокровенное, то, что долгими ночами невольница обстоятельств силилась тщетно забыть. По всей видимости, в глубине её глаз промелькнули неприятные воспоминания, да цепкий к мелочам враг с неким спокойным удовлетворением отметил данное, продолжая убийственный диалог.       - Да, наша страсть не знала границ, только подумать, как ты принимала меня после лживых увёрток и слабых попыток воспротивиться. Чтобы не говорила, а твоё тело имело противоположное мнение и, отметь, оно отвечало правдой всегда. Даже когда сквозь стоны ты молила меня прекратить, остановить это безумие, знал, каково на самом деле моей малышке. Только подумать, как кое-кто безрассудно отвечал на ласки…       - Да, - безысходно согласилась, не выдержав, - это правда.       - Что и требовалось доказать, Джилл, - победно ухмылялся Вескер, а чувство собственного превосходства подогревало оппонента изнутри, - наконец-то признала. Теперь следует перейти к главной части нашего разговора, - тут шатенка едва слышно простонала, - Мои цели ясны, как и идеи. Выбор, который я не раз давал тебе, Джилл, вновь предоставлен. Терпение небезграничное, однако, его хватило на тебя. Подумай, как следует, моя девочка, сделай правильный шаг.       Как в том кошмарном сне, фрагменте известной до дурноты картине, протягивает раскрытую ладонь, приглашая следовать за ним. Ехидная усмешка играет на жёстких, со следами крови в уголках, губах, а пламенный взор ждёт. Демон прошлого внутренне ликует, а воспоминание врезается в поток мыслей, проносясь мимолётной яркой вспышкой.       …Облачённая в чёрную ткань перчатки ладонь протянута к ней, обещая помощь, но так ли это? Нет, скорее приглашая следовать за идеями, встать на путь, проложенный ногами Вескера по трупам невинных и уничтоженных. Тонкие губы искажает снисходительная усмешка, а за солнцезащитными очками видны нечеловеческие глаза, зрачок которых хищно следит за жертвой.…       Застывшая на это мгновение бывшая офицер «STARS» заставляет себя не проявить внешне никаких признаков волнения. Хаотично разбросанные мысли заново собраны в единую цепочку, а на призрачный след набрасывается единственная фраза, такая же давняя, как и само пронёсшееся из памяти событие: «Я не сдамся!». Одновременно с этим ощущается железный привкус во рту, вокруг тела возникает жара как от того беспринципного песка, нагретого беспощадным африканским солнцем. Нет, здесь не могло быть пустыни, того самого песка, тех обжигающих лучей. Здесь есть только она, Джилл Валентайн, пленённый агент «АПБТ», и главный её враг, Альберт Вескер. Но перед тем, как продолжить нелёгкую беседу, проводит языком по полости рта: признаков крови, текущей изнутри тела, повреждённого от несуществующих сейчас ударов, не наблюдалось. Наваждение исчезло так же, как и появилось.       - Вескер, - с раздражением процедила сквозь стиснутые в ярости зубы, - мой ответ неизменен даже несмотря на то, что я признала твои слова. К тому же, разве эти идеи не изжили себя? Кому они нужны? Призраку прошлого? Моему персональному мучителю, который так бесславно был убит? Все твои цели бессмысленные, жестокие и ужасны по своей натуре, почти как и твоё нынешнее существование. Я не буду повторять сказанные задолго до этого слова.       - Тебе придётся остановить свой выбор на лучшем варианте, - безапелляционно, - иначе я вынужден буду проучить глупую девчонку. Хочешь, чтобы поступил так? Хм, а знаешь, я ведь не против, - тут его нечеловеческие глаза загорелись опасным пламенем садиста. В обжигающем взоре пленница своих воспоминаний без труда узнала неприкрытую жажду убийства.       - Альберт Вескер, - стойко, собрав всю волю в кулак, ответила, смело глядя прямо в пожирающие огнём змеиные глаза, видя, как вертикальный зрачок хищно сузился, - убей меня, если на большее не способен. Можешь сделать это, давай, но мой выбор не изменишь. И ещё…       Мужчина, яростно дыша, внимательно слушал. Упорная, бывшая подопечная просто так не подчинится – он это знал. Его ноздри хищно раздувались в такт тяжёлому дыханию, а ладони сжимались, кожа перчаток при этом едва слышно поскрипывала. Несмотря на желание сломить волю строптивой подчинённой, она по-прежнему не отступалась от тщетных принципов, собственного обещания, совершала всё с единой целью: пойти наперекор стремлениям блондина. Вот её лицо приблизилось преступно близко, так, чтобы не упустить ни единой эмоции. Хитро усмехнувшись, явно копируя его собственную манеру ухмылок, прочитала промелькнувшее на миг в нечеловеческих глазах оппонента удивление вкупе с несомненным недовольством. Тут же отдалилась, получив желаемое.       - Я не сдамся! – непоколебимо бросила прямо в лицо биотеррористу, бесстрашно ожидая реакции на столь дерзкую фразу, каковая, наверняка, уже поперёк горла встала у врага. В этот раз, наверняка, данная выходка с упорством доймёт злодея.       - Хорошо, глупая Валентайн, так тому и быть. Тогда прими же свою судьбу!       И его рука взметнулась к шее несчастной, а длань второй выпрямилась, готовая пробить человеческое тело насквозь, вонзиться в сердце, разрывая на пути хрупкую плоть, убивая пойманную в ловушку жертву. Джилл Валентайн в эти короткие, но в то же время невероятно длительные моменты спокойно смотрела на Вескера, ожидая дальнейших действий врага. Однако на искусанных губах несломленной женщины играла таинственная лёгкая улыбка, невероятно выведшая блондина из себя. В его змеиных глазах ярко горело бешенство и злость вместе с мыслью: «Ты так слепа и наивна, малышка Валентайн!». Последний шаг к обещанию был сделан, и шатенка уверенно встречала свой выбор.