Не сдаваясь

      Мобильный телефон издавал из динамика лишь протяжные как вой собаки гудки, изредка прерывающиеся лишь затем, чтобы вновь прийти на смену безмолвию. Кристофер Редфилд, неожиданно проснувшись посреди ночи, понял: что-то не так. Внутренне чувство интуиции редко проявляло себя и только в самых крайних случаях. Не нужно было долго думать, чтобы сказать одно, причём брюнет произнёс это вслух:       - Джилл, с ней…       Оборвал фразу, крепко задумавшись, но попутно вставая с кровати и наспех сменяя ночную рубаху на привычную серого цвета футболку. «Джилл, с ней…», - но что «с ней»? Мужчина не мог дать ответ на собственный вопрос, а догадывался, основываясь на чувствах. «Нельзя было оставлять её одну. Клер, нужно было хоть сестру попросить присмотреть за Джилл. Она не оправилась от того, что происходило за эти годы. Вдруг...», - эту мысль перебила другая, - «Телефон!».       Рука крепко сжала телефон, как за нить, связывающую с той, о ком владелец мобильного устройства беспокоился. По сути, это и находилась та самая нить. После того, как Криса выпустили, он и общался таким образом с Джилл. Телефонные звонки стали привычным делом, ведь иначе, кроме часов посещения, друзья не могли разговаривать другим способом. Препарат, некогда вводимый Вескером, оставил побочные эффекты и они медленно, но верно исчезали, более не поддерживаемые соответствующей инъекцией. Всё оказалось позади, но Валентайн держали в госпитале, брали анализы, пытаясь найти хоть что-то, что в грядущем могло принести вред, как владелице, так и окружающим. Ничего, разумеется, катастрофического не было, но женщине изрядно надоела сама ситуация. Сначала плен, теперь больничный режим, отличающийся исключительно тем, что здесь не было биотеррориста и убойных тренировок.       «Неужели она так и останется в стенах палаты?», - с горечью приходило в мысли брюнета. Однако было ещё кое-что, из-за чего он обеспокоился в первые же недели, как только бывшая напарница вернулась к нему. Картины из прошлого донимали её во сне, постоянно расплывчатые, бессюжетные, но лишь с одним штрихом, от коего несчастную бросало в дрожь и в пот. Крис, когда застал эти моменты, - увидел беспокойно ёрзающую в постели подругу, - разбудил её. Но в серых глазах заметил лишь страх. Что могло её так напугать? Он предпочитал не думать на эту тему, смутно догадываясь о причинах. Также в свободное время, пока не было процедур и прочих больничных приятностей, мужчина находил, как собеседница неосознанно касается пальцами груди, того места, где был злосчастный жук, отравивший не один месяц жизни носительницы.        Вздохнув полной грудью и с шумом выдохнув обратно, отыскивает в списке контактов заветный номер. Кнопка с изображением зелёной трубки нажата, а сам аппарат поспешно прижат к уху с надеждой на то, что вызываемый абонент ответит сразу и без колебаний. Но ожидания не оправдались, явив вместо мелодичного голоса протяжные «завывания» ожидания. Не мог же он посреди ночи бежать через добрую половину военного городка, вломиться в женский корпус с жилыми квартирами, минуя разъярённого вахтёра, взбежать по лестнице на третий этаж, вышибить плечом дверь, если получиться, и на возгласы напуганной подруги ответить: «Джилл, я звонил, а ты не отвечала. Всё в порядке?». Разумеется, нет, хотя внутреннее чувство тревоги требовало именно этого варианта развития событий.       И теперь вновь звучали те гудки, раздражающие обеспокоенного человека. В тот же самый миг, в квартире Джилл Валентайн телефон слабо вибрировал, одновременно издавая в тишину гитарные аккорды. Так уже шла неизвестно какая по счёту минута, однако никого не смутил столь поздний звонок и то лишь потому, что некому было отвлечься на него. Крис, вздохнув, не оставлял попытки, вновь находя пальцем среди кнопок нужную, с зелёной трубкой.

***

      С расплавленной магмы переместились на выжженную землю, где обезумевшие враги в прошлом, а ныне как две части одного целого, слились в обоюдном потоке страсти. Окровавленными ртами припали к друг другу, обнявшись крепче, чем возможно было, они отдались безрассудной страсти, пробудившейся внутри них. Это было сумасшествием, но громкие стоны возглашали об обратном: не сумасшествие, а безудержное хищное и, увы, губительное влечение. Они будто изучали друг друга, нанося раны и вместе с тем отдавая попытки на ласки. Женщина готова была рвать зубами плоть ненавистного любовника, неистово находя губами шею и ключицы негодяя, одновременно с этим притягивая его всё ближе и ближе, впадая в исступленную ярость. Соперник не отставал, сжимая в «руках» желанное тело, отвечая лёгкими, - он помнил о хрупкости жертвы, - укусами в плечи, изгиб шеи и ухо. И это несмотря на то, что нагрянуло только начало.       Валентайн, осознавая всё до мелких деталей, совершала действия осознанно, но уже сама прониклась нереальностью происходящего, стала под стать ей. Женщина ощущала, как под её касаниями оживляются мышцы учёного, как Уроборос, ставший частью нового мира, а, соответственно, и частью создателя, верёвками-щупальцами обвил кольцом хрупкую человеческую фигурку, тесно прижимаясь и оставляя неприлично мокрые следы некой субстанции. Подопечная злого гения подчинялась влажным касаниям, охотно подставляя наиболее чувствительные места, тихо постанывая как в бреду. Боль от укусов и прочих «нежностей» оказалась сладка, как запретный плод, но для нового мира учёного данное обстоятельство уместно.       Вескер, горячо дыша, обжигал губами нежную шею жертвы, жадно ловил уста, сохраняя вместе с тем и частичку собственного пыла. Его новые «руки» приносили массу информации, в то же время передавая необыкновенные ощущения от соблазнительного тела бывшей подчинённой, которая яростно, но с нотками расположенности внимала даримым ласкам, отвечала полными искренностью движениями. Он мысленно усмехался, торжествовал, ведь именно здесь и сейчас сдавалась непокорная Валентайн, отдавая себя всецело в его руки.       Ладони попутно оглаживали широкую грудь, пальцы привычно вторгались в густой короткий волос, слабо сжимая, принося лёгкую и приятную боль, щипали за сосок. Вторая рука с некой опаской изучала участок возле сердца создателя Уробороса, натыкаясь на склизкие верёвки вируса, сейчас не такого опасного. Тихий рык мужчины, звучавший при даримых прикосновениях, означал довольство. Руки оплели мощную шею блондина, а Джилл, зачарованно глядя в горевшие ярким огнём лукавые глаза властителя, встретилась истерзанными губами с его, вновь пробуя дикую похоть, царившую во всё этом бардаке. Острые вершинки бюста соприкоснулись вновь с грудью злодея, отчего пульс мутировавшего сердца казался ясен как солнечный день. Вертикальный зрачок сузился, мужчина с явным чувством победы крепче сжал объятия. Пожар ниже живота давал знать о себе, а соблазнительное и желанное тело находилось рядом и так досягаемо. Женщина теснее приникла к безумцу, когда он профессиональным движением подмял оную под себя, повалившись вместе с ней на твёрдую почву. Покрытая прахом и кровью земля прилипала к нагому телу, но Джилл не обращала на это никакого внимания: оно всё устремлено на нечеловека, мучавшего её на протяжении двух лет, да и сейчас вновь вернувшегося, чтобы на этот раз забрать нечто большее.       - Ох, Альберт, - закусив губу, простонала, когда чёрные отростки Уробороса, вначале лишь приникшие к промежности, мягко, но настойчиво проникли внутрь лона, имитируя небезызвестные действия.       С искусством самого завидного любовника мужчина ласкал пойманную жертву, забавляясь. Вескер накрыл рот подопечной, принимая стоны как должное вознаграждение. Она его и больше ничья. И он накажет эту девчонку за самодеятельность, но не сейчас, нет. Пора насытиться, позволить инстинктам взять вверх. Напомнить о забытом прошлом и оставить неизгладимый отпечаток. Извиваясь под ним, заложница обстоятельств получала наслаждение, извращённое, как и тот, кто доставлял его. Биотеррорист ликующе усмехнулся:       - Да, так, давай, девочка, - тут он совершил необычными «руками», а также и их «пальцами» довольно резкий толчок. Усмешка стала шире, когда последовал ответ.       Валентайн, закусив губу до крови, протяжно застонала, ощутив внутри куда большее количество её безумного любовника. Часть Уробороса внутри неё играла некий дикий танец, в процессе которого задевала все особо чувствительные точки, до которых можно было прикоснуться как внутри жертвы, так и снаружи. Вся её промежность теперь просто мокрая, во многом благодаря стараниям мужчины. Блондин, в очередной раз, приникая к измученной женщине, с малой досадой отметил, как тяжесть в паховой области даёт о себе знать. Ну что ж, поиграет подольше в другой раз. Выпрямившись так, чтобы полностью видеть девчонку перед собою, удобно устроился между широко раздвинутых ног жертвы. Видел, как она слабо попыталась закрыться и уйти от него, но верёвкообразные конечности не позволили сделать этого. Облизнув влажные от крови губы, оскалился в предвкушении сладкого пира, ощущая жар чужого тела и собственное напряжение. Мысленно отметил, что пора.       - Ах, н… нет! Стой, не надо…, - сдавленно воскликнула искусанными, как и его, губами. Биотеррорист коварно хмыкнул, окинув молившую его женщину похотливым взглядом, тут же двинул бёдрами.       Разумеется, что пропорционально росту другие части тела приняли больший размер. Ощущать в себе непривычно большой орган было удовольствием своеобразным, скорее даже мазохистским. К тому же, от неожиданности мышцы лона сжались, что позволило прочувствовать толчок, каждое даже самое незначительное движение нечеловека. Не стоит упоминать о том, что в диком влечении мужчина мог запросто навредить подопечной, чего Валентайн инстинктивно боялась и заведомо знала: без ранений эта встреча не обойдётся, каким бы ни был исход. Слабо простонала, взглядом умоляя партнёра быть нежнее. Ответом послужило очередное инстинктивное движение бёдрами, на этот раз резкое и глубокое до боли. Зная на опыте, насколько бесполезно переубеждать Вескера, Джилл лишь обхватила ногами его чресла, после уловив ритм движений, постепенно вливаясь в действо и объединяясь с потенциальным соперником в единой цели. Боли от предполагаемых повреждений не было, что пока радовало.       Конечности чёрных верёвок-щупалец плотно облегали чувствительные к ласкам ключицы, груди, живот и при этом, как мимолётно заметила пленница этого невероятного своей реальностью сна, они сжимались в такт ритму буйного боя, где победителей и проигравших ныне не было, где бой подразумевал слияние двух тел, а ритм ознаменовал лишь странную жизнь, смутно видневшуюся на горизонте убитого вирусом мира. Единственные существа, которые являлись живыми на фоне мёртвого пейзажа, здесь были лишь Джилл Валентайн, чьи безумные кошмары продолжались во сне, и Альберт Вескер, её личный мучитель, безумец, и тот, кто желал сломить волю строптивой женщины, и существовавший ныне только в мыслях бывшей подопечной.       В очередной раз, грубо толкнувшись, блондин с рыком поднял рывком с земли любовницу, тесно прижав к себе. Теперь она сидела на мучителе, чувствуя, как в неё вновь и вновь входят размеренными сильными толчками, принося дикую смесь слабой, будто приглушённой неким наркотиком, боли и какого-то извращённого наслаждения. Уловив новый заданный ритм, подчиняется, встречаясь с чужими чреслами, соприкасаясь влажной от пота и скользкой субстанции кожей, ощущая, как вместе с тем внутри становится невыносимо жарко и больно. Отростки Уробороса хаотично скользили по нагому телу, дотрагиваясь до самых уязвимых мест, а в это время Джилл впивалась губами в плечи врага, пытаясь передать через укус все свои переживания.       Ногти вонзались в мощные плечи учёного, немедля жаждая разодрать кожу и оставляя кровоточащие царапины. Вновь принимая неистовую ярость, потаённо залёгшую в душе подчинённой, партнёр вторил ей агрессивным рыком и грубыми рывками, вызывая ответные стоны, в коих теперь слышалась болезненность процесса. Кровь по их телам оставалась размытыми каплями, напоминая о заключённом союзе, варварские метки украшали кожу, а между любовниками царило безумство. В какой-то момент женщине показалось, что сейчас наступит конец, но нет, всё продолжалось, и этот сон не желал оканчиваться. Тихая за громким рычанием и стонами роковая музыка служила фоном, и не могла прервать всего этого. Амулет с изображением коварного змея ловил огненные отблески на себе, словно живя этим моментом и торжествуя. Его морда окрашена кровью двоих, а хищно оскаленные клыки блестят, подтверждая заключённый союз, соединяя концы разрушенного старого моста, запоминая эти моменты и любуясь ими.       - В-Вескер,… за что… же ты… не оставишь меня? – в перерывах меж стонами. Надежды на вразумительный и, тем более, понятный ответ не было, а уж тем более существовали сомнения насчёт шанса уйти живой. Лоно, хоть и боли особо не чувствовалось, – Джилл подозревала, что субстанция, выделяемая Уроборосом, как-то причастна к малоболезненности этой жестокой «любви», - явно претерпит некоторые повреждения. Если уже не получило их.       - Ха, наивная, просто так? Нет, нет и нет, - каким-то чудом ему удалось произнести слова на одном дыхании, - Моя Валентайн…       Он куснул её в измученные губы, пробуя вкус губительной страсти, грозно рыча. Сейчас был час его торжества, и он, пользуясь моментом, получал причитающуюся награду. Змеиные глаза встретились взглядом с небесно-голубыми, вертикальные зрачки сузились, и новый, уже хриплый дикий рык вырвался вместе со словами:       - Наслаждайся, моя девочка…. Сейчас… стоит быть собой…, - и вновь мощное движение, разрывающее Джилл изнутри. Вскрик, и после холодный, прерывающийся на хриплое рычание, смех.       Внезапно сдавшаяся в руки коварного биотеррориста осознала, что вокруг лона, эпицентра всех преступных желаний и действий, хозяйствуют скользкие отростки. Нетрудно было догадаться в краткий момент, что это лишь преддверие новой игры. Пока что они собирали кровь, текущую из повреждённого лона, насыщаясь ей, наверняка, биотеррорист это чувствовал, потому как его губы исказил глумливый оскал. Вопреки мыслям, твёрдо воспротивившимся против такого соседства, подопечная блондина не успела ничего предпринять кроме как попытки отстраниться. Недружелюбный рык над ухом ясно оповестил о пагубности данного решения. Вместе с новым толчком внутрь вторглись та самая пара вирусных конечности, заставив огласить воздух вскриком. Удивление, болезненные притуплённые ощущения, страх и то же неисчезающее мазохистское удовольствие – всё это промелькнуло в небесно-голубых глазах, а нечеловеческие приметили данное обстоятельство, после чего оскал главного злодея остался довольным и ликующим.       Подчинённая в эти мгновения своему кошмару, Валентайн видела, как неистово бушует огонь в душе этого нечеловека, как новое чудовищное сердце пульсирует, а яркий оранжево-красный узел словно становиться больше, вокруг всё кажется таким нереалистичным и в то же время естественным и живым, чего не скажешь об остальном ландшафте. Захотелось внезапно разорвать сердце похотливого учёного, вырвать это свидетельство существования ужасного человека, но ладонь, со всего маха врезавшаяся в заветный ком, не причинила ни единой частички вреда. Издевательский смех окатил уши, а руку в плен захватили отростки вирусного паразита. Резкий рывок бёдрами побудил возгласить округу очередным громким стоном, отчего воскликнувшая наградила любовника глубоким укусом в шею, прося о скором завершении дикого действа.       Блондин, хоть и грозно рычал, был терпеливее, пусть и грубо овладевал телом подчинённой его воли. Неспешно, вместе, воедино, как и заведено, Вескер и Джилл жили в тесных объятиях друг друга, боясь разорвать хрупкую идиллию. Сон, перетёкший в столь реальную действительность, не прекращался до тех пор, пока измученные и измождённые собою партнёры не упали на мёртвую землю под сопровождение неспешно льющегося гитарными аккордами рока. Медленно учёный повторно припал ко рту пассии, выпивая остатки угасающего азарта. Подопечная окинула своё тело ленивым взглядом, с неудовольствием приметив кровь, стекающую вместе со спермой по внутренней стороне бедра. Низ живота приятно ныл, к удивлению хозяйки. Видимо, боль от полученных повреждений не спешит возвестить о себе, а точнее, наркотик действовал исправно, несмотря на то, что всё внутри наверняка порвано. «Руки» любовника спешно прошлись по телу женщины, мокрые конечности Уробороса при этом намеренно сжались на груди и животе, после остановившись на бёдрах и незамедлительно приникая к паху, преступно вторгаясь внутрь изувеченного лона, собирая кровь. Валентайн дёрнулась, желая уйти от столь настырных ласк, однако партнёр сам прекратил начатое, невозмутимо отодвинувшись. Видно, насытил дикую жажду, потому как, зачарованно глядя на окровавленные чресла женщины, произнёс грубо и удовлетворённо:       - Наконец-то я тебя оттрахал как следует.       - Что за…?! Ублюдок, как ты мог? – но эту реплику злодей предпочёл оставить без внимания, перейдя к другому.       - Иди, тебя ждут, - холодный голос вызвал стаю мурашек, а также отрезвил, скидывая остатки не угасшего жара..       - В-Вескер?! – словно очнувшись от недавнего наваждения страсти, она в ужасе отпрянула любовника. Вся суть ситуации прояснялась с ошеломительной быстротой в голове, а глаза подчинённой блондина расширились от осознания произошедших событий. Вместе с тем наркотик покидал тело, принося ноющую тупую боль, вызывающую лишь слёзы на глазах. Кричать Валентайн пока не готова, тем более, перед этим безумцем, порвавшем её.       - Я же говорил, - усмешка исказила обагрённые кровью губы, - что твои принципы бесполезны. Ты пала, сдалась.       - Нет! НЕТ! Как это возможно?! – зловещий смешок.       - Моя малышка, только моя, мисс Валентайн, - тихо напевая в этом ужасном окружении издохшего мира и обожжённой земли биотеррорист и вправду смотрелся Богом в этом хаосе. Такой же мёртвый, жестокий и не дающий ни единой надежды на будущее.       Она, мигом вскочив на ноги, тут же закричала. Тупая боль превратилась в острую, кровь вновь окрасила промежность, струйками бодро стекая по внутренней стороне бёдер. Зрачки змеиных глаз сузились, язык хищно облизал жёсткие губы. Верёвки Уробороса нетерпеливо кинулись к источнику крови, но в последний момент словно передумали. Джилл отчаянно рванулась назад, к той грани, откуда и вошла в этот ужас. Песок ждал её там, порог уже пройден, но холодный жестокий смех настигал быстрее пущенной стрелы. Сон расплывался мутными пятнами, темнота наступала, но хриплый низкий баритон вновь настиг у самого выхода:       - Всё кончено, Джилл….