Psychotiс 2

Я лежала в постели. Прошло лишь немного времени после моего разговора с отцом. После того, как я начала ходить на бокс. Да, кстати, он действительно помогает, но я не могу избавиться от мыслей, которые терзают меня с тех пор, как я вышла на свободу. Из моей головы не выходит хладнокровный Гарри и то, что мой отец не щадит людей. Раньше моя жизнь была нереальной. Вот она — реальность. Отец — убийца, который, как он говорит, пытался защитить меня от опасности. Но он не защитил меня, он лишь оставил в моей памяти, сердце, душе огромную дыру, которая никак не хочет заживать. Я не разговариваю с отцом. Лишь изредка перекидываюсь с ним пару словами, а именно — отвечаю на его вопросы. А вопросы он задает мне постоянно. Я вижу, как он хочет наладить со мной общение. Я вижу, как он пытается стать для меня тем же отцом, которым был несколько лет назад. Я вижу, как он хочет завоевать мое доверие, но о каком доверии тут речь идет, если он лгал мне всю свою жизнь, а облик хорошего папочки был лишь обликом? Лишь паром, который испарился. Когда я смотрю на него, то вижу разные ситуации. Вижу, как он склонился над телом своей очередной жертвы и просит сказать последние слова. Вижу, как он держит пистолет в руках и направляет его на какого-то беззащитного человека. Убивая кого-то, он морально убивает близких. Он забирает у них часть своей жизни. Большую часть. Он убийца. Он мне не отец. Он мне никто. Я просто живу с ним в одном доме, потому что у меня нет выбора. Я бы сбежала. Сбежала бы, если бы могла. Если бы его охрана не охраняла дверь в мою комнату и не ходила за мной по пятам. Я хочу уйти отсюда. Но я не могу. Это еще одна тюрьма. Тюрьма номер два. И она такая же, как и предыдущая. Я не дома. Это лишь здание, в котором я прожила свою жизнь. Свою старую жизнь. Моя новая жизнь иная — в ней полно разочарований и страданий, горя и печали. В ней нет радости. Лишь Лиам иногда дает мне свободы. Порой он говорит охране, чтобы они не беспокоились, что мы просто прогуляемся по улице. И мы гуляем. И разговариваем. И на душе становится хоть чуточку легче. Лиам всегда делал мою жизнь ярче. В детстве, сейчас. Он не меняется. Ни внешне, ни внутренне. И я действительно рада этому, ведь Лиам — единственный человек, который не отличается от той старой жизни. Лиам — единственный человек, с которым я могу поговорить по душам и посмеяться. Лиам — мое единственное спасение. Днем я чувствую себя живой. Но когда наступает ночь, и я ложусь в кровать, то приходит тьма. Настоящая тьма, которая поглощает меня целиком и полностью. Я чувствую его. Я чувствую Гарри, который до сих пор издевается надо мной, который до сих пор стебёт меня. Я не знаю, где он. Возможно, его избивают до полусмерти или он валяется в какой-то канаве. А может мой отец просто держит его где-то, не давая еды. Но думая об этом, мое сердце сжимается. Я не понимаю себя. То я люто его ненавижу, то мне жалко его всем сердцем. Он ведь стал таким из-за того, что отец убил его семью, которая могла бы жить долго и счастливо, беззаботно и без всяких проблем. Но мой отец уничтожил это, уничтожил их семью, уничтожил их ребенка… Уничтожил и меня. Морально и физически. Да, конечно, если бы мой отец не был лидером какой-то корпорации, не убивал девушку Гарри и его ребенка, то я бы жила так же, как жила раньше. Гарри бы, возможно, был бы счастлив. Он бы любил свою семью. А я любила бы свою. Но ничего этого нет. Иногда я возвращалась в то время, когда была в заложниках. Мне больно делать это, но я делаю. Я вспоминаю, как Гарри меня бил или делал из меня продажную шлюху. Это отталкивало меня от него, но я также вспоминаю слезы на его глазах, когда он говорил мне, почему я была там, с ним. Я вспоминаю его печаль, настоящую печаль, его грусть, его лицо, убитое горем… Нет, я не волнуюсь о нем. Но я не могу сказать, что я чувствую. Ненависть и что-то другое. Внезапно я встала с кровати и, несмотря на то, что была поздняя ночь, отправилась в комнату к папе. Он лежал, его храп раздавался по всей комнате. Такой беззаботный, такой обычный, ничем не примечательный… Но. Я начала его будить. Он проснулся сразу же, как только я дотронулась до его плеча. ― Элис? — он начал потирать глаза и посмотрел на часы, стоящие рядом. — почти два часа ночи, все в порядке? Кошмары? ― Нет, — твердо ответила я. Он приподнялся, пытаясь прогнать сон. ― Что тогда? ― Где Гарри? Его лицо мгновенно изменилось, он выпрямился, потупив взгляд. ― Что? ― Я хочу его видеть, папа. Где он?