Psychotiс 2

Я открыла глаза, не совсем понимая, где нахожусь. Вокруг были одни деревья, кусты — ничего кроме этого. Конечно же, спустя десять секунд в моей голове начали прокручиваться последние события в моей голове, и все встало на свои места: мы с Гарри сейчас находимся в лесу, скрываясь… От кого мы там скрывались? На своем плече я почувствовала странную тяжесть. Наклонив голову, я увидела кудрявую голову, лежащую на мне. В первые секунды мне стало жутко противно: на моем плече спал мой похититель, который испортил мою жизнь, и из-за него я нахожусь в каком-то лесу, который почему-то ассоциируется у меня с необитаемым островом. Но потом неприятные ощущения стали проходить и воспринимать ситуацию мне стало проще: мы с Гарри заодно, а он просто заснул и даже не знает, что спит на мне. Первое время, когда я смотрю на него или думаю о нем, у меня постоянно такие смешанные чувства, инстинкт самосохранения, ведь я никак не могу забыть того, что он со мной делал. Но каждый раз мне легче. Будить мне почему-то его не особо хотелось, потому что я понимала, что в том подвале нормально ему спать не получалось. Да и я позавидовала сейчас его сну, у него он такой спокойный, не то что у меня, я уже с давних времен не могла спокойно лежать в кровати, видя разные сны. Но оттого, что мне не хотелось его будить, наша ситуация не менялась. Нам нужно было скорее решить, что делать, куда идти, чтобы скрыться от моего отца. Поэтому я убрала своего плечо, от чего его голова стала падать. ― Что? А? Не понял… — Гарри проснулся, явно не догоняя, так же, как и я, где он. ― Осмотрись и все поймешь, — в своем голосе я старалась проявить нотку наглости, гордости, стараясь казаться недовольной. ― Черт. Дерьмо. ― А чего ты хотел от своей жизни? — Гарри посмотрел на меня, а я прикусила себя за язык, не зная, зачем сказала это. Видимо, внутри меня часть, ненавидящая Гарри, гораздо больше, чем та, которая готова с ним объединиться, чтобы спастись из мира, созданного моим отцом. ― Нам нужно двигаться, — Стайлс не ответил на мой вопрос, и я понимала, почему. Возможно, его ответ состоит в том, что он хотел жить со своей любимой девушкой и дочерью, но ему слишком больно произносить это. Ведь этого уже точно никогда не будет. Я встала с земли, разминая ноги. Боль в суставах была неслабая, ощущение, будто я пролежала на этой земле всю свою жизнь. ― И что ты предлагаешь? Мы сейчас… ― Элис, если ты будешь молчать, мне будет проще думать, — огрызнулся Гарри. В груди что-то торкнуло, возможно, старые привычки: я ненавижу, когда меня затыкают. Но, в принципе, уже давно должна привыкнуть к подчинению. Еще с тех времен, когда я была у Гарри, я всегда подчинялась. Странно, что я еще не до конца это поняла. Я молча посмотрела на Стайлса, и почему-то в моих глазах снова появились слезы, однако я не хотела их показывать. Я отвернулась, делая вид, что чихаю, а сама поспешно вытирала свое мокрое лицо. Приступы плача появляются из ниоткуда. Хотя, может мне и кажется, что причин нет. Их на самом деле много.

***

― Мы идем по этой гребаной дороге уже который час. Ты посвятишь меня в свой идиотский план или нет? — мой язык заплетался, казалось, что сейчас и вовсе разучусь говорить. Мы идем по окраине дороги уже столько времени, и я даже понятия не имею, зачем. Стайлс уже собирался ответить, но услышав звук приближающейся машины, схватил меня и уложил на землю. Это мы так прячемся от каждой проезжающей мимо машины. Очень крутой план. Убедившись, что машин нет, мы встали, а я уставилась на своего «спутника», жаждя ответа. ― Я решил, что пока не стоит держать тебя в курсе. ― Что? ― Прости, что не оправдал твоих ожиданий по плану побега. ― В твоей голове всегда все кажется идеальным, но твои фантазии никогда не совпадают с явью! ― Заткнись! ― Хватит затыкать меня! Я уже не в твоем подчинении, если ты не забыл. Гребаный эгоист, ты думаешь только о себе, даже сейчас ты думаешь только о себе! Стайлс сжал в кулаки, и по моему телу пробежалась знакомая дрожь. Моя щека горела, и я поняла, что получила пощечину. Пощечину от него. Уже не в первый раз. Дежавю накрыло меня. Я поймала момент, открывая дверь позади меня и выбегая на улицу. Все же, я не смогла убежать слишком далеко, потому что вдруг моя голова начала болезненно гореть — так больно, и я выпустила перепуганный крик от этого ощущения, я начала махать руками, пытаясь впиться ногтями в Гарри. Но все было бесполезно, и он потащил меня обратно; слезы все также льются из глаз, падая на мой подбородок, и я рыдала так, как не рыдала еще никогда. Я была слишком напугана. Слишком. — Твою мать, прекрати двигаться, — прорычал Гарри, а я бросилась вперед, пытаясь вырваться на свободу. Он сильно дернул мои волосы, и я сразу же начала хныкать. Он отпустил их, так что я посмотрела на него и лишь встретилась с его темно-зелеными глазами на мгновение, прежде чем боль вспыхнула в моей щеке. Он ударил меня. По моему телу прошлась дрожь; меня никто никогда не ударял. Гарри отпустил меня, и я тут же рухнула на землю, схватившись за свою горящую щеку и чувствуя горячую кожу, дотронувшись ладонью до больного места. Боже мой. — Посмотри на себя, — сказал Гарри. — ты такая слабая. Не можешь даже пережить этот чертов удар. Но не волнуйся, куколка, мне нравится, когда ты слабая. Я схватилась за щеку, смотря на него. На его лице играл гнев, смешанный с сожалением. Мне плевать на его сожаление. ― Я больше не в твоем подчинении, — сказала я, разворачиваясь в обратную сторону. — я не хочу находиться рядом с тобой. Я буду идти своей дорогой. Плевать, если меня найдут. Моя жизнь уже сломана, ее нельзя сломать еще больше. Голос дрожал, но слез не было. Просто горела щека, горела душа, горело все внутри. Хотелось бежать, но мое тело было ватным. Трудно было даже переставлять ногу. ― И куда ты пойдешь? Ты нихрена не знаешь, где ты находишься! — заорал Гарри, идя следом за мной. — прекрати выебываться. ― Ты внушаешь мне страх, Гарри! Этот чертов страх! Я думала, что смогу избавиться от него, находясь рядом с тобой, но твоя пощечина будто вернула меня в те времена, когда я видела только тебя и чертов дом, в котором ты меня держал! Ничего другого! Те времена, когда я не чувствовала ничего, кроме противности и жалости от себя! Чертов ты! Ненавижу тебя! Я упала на колени, потому что ноги будто отказывали мне. Не могла даже вдохнуть нормально, тело будто отказывалось от воздуха. Схватилась рукой за грудь, стараясь остановить панику. ― Я не хотел, — тихий голос Гарри нарушил тишину. — не хотел тебя бить и уж тем более возвращать в то время. Просто что-то не меняется. Не меняются мои беспричинные вспышки гнева. Вряд ли изменятся. Я больной психопат. ― И зачем мне следовать за тобой? Я знаю, на что ты способен. Мне проще быть одной. ― А я знаю тебя. И я точно знаю, что ты не справишься одна в этом гнилом мире. ― Этот мир так же гнил, как и ты, Стайлс. ― И я постараюсь это исправить. Из-за нашего разговора мы не услышали звук шин тормозящей машины. Я повернулась в сторону дороги и увидела, как из нее выходит силуэт, но из-за палящего солнца не могла понять, какого он пола. ― Черт! Бежим! Гарри поднял меня и криком заставил бежать. Ничего не соображая, я последовала; от резкого и быстрого бега в глазах потемнело и казалось, что я упаду, но нет, я заставляла себя быть сильной. ― Гарри Стайлс! — чей-то голос, точно не Гарри и уж точно не мой, закричал. — черт, Гарри, какого черта? Это ты? Стайлс остановился, не совсем понимая, что происходит. Мы обернулись. Я стала разглядывать силуэт парня, стоявшего рядом с красным «вольво». Он подходил все ближе, и черты этого человека все больше становились знакомыми. О боже… ― Сегодня большой день для нас, Элис, — сказал он себе под нос, закончив печатать. Он положил трубку и скрестил лодыжки, вновь проводя рукой по волосам. ― Что? ― Сегодня у нас будет гость, — сказал он. — он должен прибыть примерно во второй половине дня. ― Кто он? ― Его зовут Луи Томлинсон. Я знаю его в течение нескольких лет. Элис, когда он здесь, я хочу, чтобы ты делала все, что я говорю, понимаешь? — его глаза впились в мои, взгляд был слегка угрожающий, и я опешила от внезапной свирепости.