Regrets, I´ve had a few But then again, too few to mention I did, what I had to do And saw it through without exemption*
— Мне не верится, нам так просто позволили увидеть бомбу, а позже — смотаться с фабрики, — прошептал Бас, сверля взглядом распинающегося о важности своей науки ассистента, словно бы именно он был виноват во всех смертных грехах человечества. — Ага, — кивнула Ри, подперев голову рукой и бездумно уставившись на доску, которая, к слову, пока что была пустой. Ассистент Новак, который, собственно говоря, и вел лекцию, не любил пачкать руки в мелу. — Слишком странно все это. Будто бы мы не выполняем реальное задание, а играем в постановке! — продолжал возмущаться парень. — Да еще это указание Кастэля посещать пары хотя бы пару дней после окончания миссии, дабы не привлечь к себе внимания! Меня уже тошнит от, — он бросил взгляд на обложку книги, лежащей на столе, чтобы вспомнить название предмета, — от соционики! — Ага, — невнимательно кивнула Алансонская, все усерднее стараясь совмещать два несовместимых действия: не засыпать и улавливать смысл сказанного Винсентом. На ее памяти он еще никогда так не занудствовал, а если вспомнить их первое свидание, которое, казалось, состоялось тысячу лет тому назад, то парень бил все рекорды. — Эй! — отчаяние Баса, похоже, перешло в новую стадию. — Ты же меня вовсе не слушаешь! — Аг… — она неожиданно встрепенулась. — Нет, что ты! Конечно, мне интересно слушать твое нытье! К тому же, я дико хочу спать, из-за тебя, к слову, и соци… — девушка бросила косой взгляд на злополучную книгу, — …оника мне уже в печенках сидит! — Вот только не делай вид, что ты была против бодрствовать ночью, — съехидничал Бас. — Тебе понравилось. И кто, как ни я, сделал тебя счастливой. — Да, сделай меня счастливой еще раз, — откликнулась Ри, бросив безнадежные попытки сохранять ясность сознания и положив голову на согнутые руки. — Догадаешься, как? — Прости, дорогая, прям здесь не смогу, — усмехнулся ее напарник. — Знаешь, есть иной способ: ты захлопываешься, а я сплю, сладких… — Катарина не успела договорить, как над их последней партой нависла тень ассистента. — Не думаю, что это хорошая идея, мисс Алансонская, — знакомый мягкий голос прозвучал, словно раскат грома. Встрепенувшись, она подняла голову, встретившись взглядом с серо-синими глазами. Забавно. Ей всегда казалось, что у него сине-зеленые. Какими же способностями искажать воспоминания обладает наше сознание! Лишь только одного оно не способно стереть из памяти: того, как нам было хорошо с тем или иным человеком. Выбросить это из головы невозможно. — Пройдемте к доске, милая. Ответите мне на несколько вопросов. Раз уж Вы позволяете себе спать на моих занятиях, значит, знаете материал не хуже меня, верно? Верно? Да, черт подери, верно! Не зря он сам учил ее на дебатном турнире три года назад этой дурости, этой соционике, чтоб ее! Неожиданно в душе Рины вспыхнул гнев. Он не узнал ее. Этот человек, это чудовище, ему же плевать даже на самого себя! Как иначе объяснить то, что он забыл?.. Или… узнал? Девушку охватила злость на Кастэля, который не до конца изучил обстановку, где им предстоит работать, на нытика-Баса, что только и умел, что скулить из-за сложности заданий или, наоборот, причитать, что все далось слишком легко, на Сэм, которая то не хотела помочь, когда это было позарез нужно, то страстно желала, в то время, как это было лишним, на Жанну, что вмешивалась не в свои дела, да и на саму себя, никогда не знающую, чего она по-настоящему желает! — Я Вам не милая, — голос прорвался сквозь завесу злости, — а на вопросы отвечу и с места. Задавайте, я вся во внимании. — Что за дерзость? — голос чуть дрогнул, но чудовищная догадка была тут же отброшена на задворки сознания. Ну и что, что у нее похожие черты лица? Мало ли схожих людей в этом мире? Он — профессионал, который не позволит старый бредням сбить себя с курса. — Вы, кажется, желали спросить меня, — подняла брови Ри. Винсент сжал зубы, отчего его лицо приняло намного более жесткое выражение. — Назовите мне основные методы определения социотипа. — Тесты. Интервью. Эксперимент. Метод эксперимента используется при создании специальных условий, постановке реальной задачи, которую должен решить человек, — Рина перевела дух. Отвечая, она смотрела прямо в глаза Новаку, отчего мысли в голове не на шутку путались, но выделить из них нужное, она все же была способна. — Наблюдение. Особый вид этого метода — «образно-чувственное узнавание ТИМа», что… — Очень хорошо. Достаточно. Опишите самые популярные тесты, известные Вам, — склонил набок голову ассистент. — Что же, например, — Ри откинула на стуле назад, скрестив на груди руки. Она почувствовала себя, что называется, "в своей тарелке", это забавляло и успокаивало одновременно, — в тесте Мегедь-Овчарова и Вайсбанда всего по четыре вопроса. Тест Вайсбанда несколько сложнее, так как в нём используется древовидная структура. Тест Гуленко… Она отражала атаки вопрошающего, словно хорошая теннисная ракетка в руках умелого спортсмена. Это и было несколько похоже на матч, в которых Ри брала участие, будучи тинейджером, но тут было что-то большее, что-то еще. Глаза Вина сверлили лицо девушки, стараясь обезоружить, проникнуть за маску спокойствия, добраться до сути. Он уже был совершенно уверен, что либо видел ее раньше, либо его новое знакомство не станет обычным, потому твердо решил задержаться после пары и задержать отвечающую. Проворачивая в голове, что именно он скажет, парень произнес: — Я впечатлен, — протянул руку Рине, по-видимому, для рукопожатия-поздравления. — Останетесь после занятия, дабы я мог поближе Вас узнать. Шепоток и смешки в аудитории. Рина на секунду прикрыла глаза: этого еще не хватало! Но выбор был невелик. Не привлекать к себе внимания, по мнению Кастэля, вряд ли включало в себя посылать ассистента, даже если он — твой бывший парень, который, к несчастью, тебя не узнает. — Думаю, я найду для Вас пару минут, — дежурно улыбнувшись, девушка пожала протянутую руку, подавляя желание нервно сглотнуть. — Мои поздравления! — Бас даже не потрудился снизить голос, весело хлопнув по плечу напарницу, когда та села на место, не сводя взгляда с удаляющегося Новака. — Ты была великолепна, де Трой! Рине показалось, что ее тело окатило ледяной водой, хотя никто из окружающих не заметил, что названа она была вовсе не своей фамилией. Никто, кроме медленно-медленно развернувшегося ассистента. Лишь только его глаза встретились с девичьими, губы скривила привычная усмешка. Это все же она. Она здесь. Он, наконец, узнал. Это не новое знакомство, это старая встреча. И ему вовсе не по душе, что бывшая ошивается неподалеку. — Я…, — Ри даже не знала, что хотела сказать, да это, впрочем, и не было важно. Оправдаться? Напасть первой? Уйти от разговора? Хотя, зачем? — Останьтесь. Обязательно, — ледяной голос. Даже холоднее ледяного. Звук шагов свидетельствовал о том, что он удалился, поскольку ей было мало что видно из-за подступившей паники. — Что же ты наделал, Бас? — прошептала Рина, пряча лицо в ладонях.***
— Прости. Пожалуйста, — повторял снова и снова бессмысленные слова. Глаза Себастьяна бегали по лицу напарницы, стараясь уловить ее состояние. Но шатенка только молча закусывала губу, ожидая конца пары, что, впрочем, наступил совсем скоро. — Ри, что ты будешь делать? — спросил он уже чуть громче, осознавая, что все равно не привлечет внимания из-за нарастающего постороннего шума: студенты спешили поскорее убраться из аудитории. — Что-нибудь придумаю, — очень тихо ответила девушка, не поднимая глаз на провинившегося. — Не держи зла, ты же знаешь, что я не хотел, — вздохнул Бас. — Я знаю. Привыкла, — девушка сжала зубы, подавляя желание разразиться гневной тирадой. — Подожди меня в коридоре. — Я бы с удовольствием, но мне нужно идти, мне пришло сообщение и… В общем, мне нужно сейчас на встречу. — Без проблем, — хоть ее и зацепило тактическое скрытие подробностей того, с кем собирался встретиться Бас, девушка знала, что лезть в его дела неприемлемо. Они не строили отношений, по сути, они даже не встречались. — Увидимся вечером. — Да, — благодарно кивнул он, — удачи. Проводив взглядом Себастьяна и дождавшись, когда остальные студенты покинут комнату, Рина приблизилась к столу преподавателя, опершись спиной на который стоял Винсент. Руки парня были скрещены на груди, а глаза за стеклами очков странно поблескивали — не особо обнадеживающая поза. Алансонская вздохнула, окинув взглядом собеседника: он был едва ли на несколько сантиметров выше нее и, конечно, не имел широких плеч и накачанных рук Баса, но, тем не менее, девушка ни на секунду не задумалась, почему тогда выбрала его. У него было то, что ее всегда привлекало в особях мужского пола — острый ум и прекрасное умение быть рядом в нужный момент. Вот только сейчас момент был вовсе не подходящий. — Ты здесь, — произнес Новак, глядя прямо в глаза бывшей девушке. — Почему? — Я не могу сказать, — покачала она головой, — это секретно. — Ты, наконец, ввязалась в то, чего всегда хотела: в какую-то опасную дрянь, — едва ли повысил голос парень, подступив на шаг к Катарине. — Можешь даже не отвечать, я и так это знаю. Ты никогда не могла вырвать для меня несколько дней и приехать, даже найти время, чтобы меня встретить, не была способна, но зато сейчас ты здесь! — Поверь, я не хотела того, в чем сейчас я по уши, — все так же тихо, но твердо, ответила та. — Ты никогда не мог осознать, что мой мир крутится не только вокруг тебя одного. Потому мы и расстались. — Мы расстались потому, что отношения на расстоянии — это слишком сложно, — откликнулся он, вернувшись к столу. — Ты не можешь ничего рассказать мне. Тогда просто не отрицай. Ты и этот Себастьян здесь из-за чего-то, связанного с фабрикой, верно? В городе нет ничего другого, стоящего внимания. — Винсент, я не могу… — Просто доверься мне! — практически крикнул Новак. — Я могу знать что-то, нужное вам, — добавил уже спокойнее. — Так из-за фабрики? Девушка лишь глубоко вздохнула, продолжая смотреть в глаза собеседнику. — …и там происходит что-то опасное? — протянул Вин. Та же реакция. Вернее, ее отсутствие. — Я так и думал, — щелкнул он пальцами, отворачиваясь и направляясь к окну. — Ты думал? Что ты знаешь? — не выдержала Ри. Перед глазами девушки вновь предстала бомба, заставляющая ее содрогнуться всем телом. Что, если Бас прав, и они действительно видят не всю картину событий? Что, если картина намного страшнее, нежели кажется?.. — Люди стали погибать еще до взрыва на заводе, еще тогда, когда за него просто начало тревожиться правительство, поскольку там происходили странные вещи. Некоторые особи вообще не были связаны с фабрикой. Например, — он перевел дух, — мой тиммейт. Я твердо уверен: то, что происходит, имеет связь не с самим местом, его лишь используют для достижения какой-то цели. Вас, как и полицию, пытаются сбить со следа. Ри слушала, приоткрыв рот. Впрочем, это имело смысл. В голове не укладывалось, что из-за старой, едва ли функционирующей фабрики могут кого-то убивать. Да и бомба тогда тут при чем? Что-то не складывалось, что-то было не так… Что, если среди жертв лишь некоторые были целью, а остальные же — массовка, чтобы замылить глаза тем, кто возьмется за расследование? К сожалению, делиться своими соображениями она могла лишь с одним человеком, который отправился на встречу с неизвестным. Или неизвестной. Девушку передернуло. — Как звали твоего тиммейта? — спросила она, тем временем думая, что еще важного ей может поведать Новак. — Элеонора Картер, — мигом ответил информатор. — Вы обязаны раскрыть это дело во имя всех потерпевших и погибших невинно, Ри. — Картер? — сердце девушки глухо забилось. — Знаешь, кем работал ее отец? — продолжила она, подступая на шаг к преподавательскому столу. Казалось, комната плавала перед глазами, а реальность заступали воспоминания о первом рабочем дне, когда она узнала больше всего об организации, где ей предстояло работать. В том числе, и фамилию своего босса. Быть может, всего лишь совпадение. Но вся фишка судьбы в том, что совпадения — такая редкость. — Кем-то во Франции, я не… — Вин молниеносно развернулся, и внезапная догадка озарила его лицо. — Ты его знаешь. — Утвердительно произнес он. — Может быть. — Он работает с вами? На вас? — Вин уже стоял в шаге от нее, сверля глазами знакомое лицо. Казалось, если ему не ответит, он вцепится ей в плечи, или, хуже того, в горло. — Поможет раскрыть дело? — Мне предстоит это выяснить, — сказала Катарина, сама не осознавая, что собирается делать. Словно на ватных ногах она развернулась и сделала несколько шагов в сторону выхода. Кастэль Картер, желающий раскрыть это дело, во что бы то ни стало. Элеонора Картер в числе первых погибших. Девушка, отец которой работает во Франции. Это должно иметь смысл, если только… Если только здесь нет чего-то еще. Она прекратила движение. Это не объясняет ни дикую нервозность босса в последнее время, ни странное желание разделить их с Басом во время выполнения задания, ни удивительную пустоту фабрики и отсутствие охраны. Себастьян опаздывал на встречу. На встречу с Касом, о которой не должна была знать она? Что, если да? Дрожащими руками достала из кармана мобильный телефон и выбрала из списка последних звонков имя напарника. Гудок. Еще один. Еще чреда. «Оставьте сообще…». Сбросила. Новая попытка не увенчалась успехом. — Рина! Что происходит? — требовательно вопросил Новак, обходя девушку и останавливаясь перед ней. — Пока не знаю, но, обещаю, я выясню это, — пересохшими губами прошептала Катарина. Она должна выяснить, какого черта здесь происходит, и направиться не куда-либо, а к дражайшему боссу, что, похоже, поделился с ними далеко не всей информацией. Мысли о возможном местонахождении Себастьяна мозг попросту блокировал. — Это не опасно? — выражение лица Винсента неожиданно смягчилось. — Нет, вовсе нет, — солгала Ри. — Я позвоню тебе, как только что-то узнаю. Она не нуждается в его помощи и жалости. Она разберется сама. Сама.***
Знакомая лестница имела слишком много завитков. Точно, как все их последние дела. Чем важнее дело, тем больше завитков. Давно бы уже пора было это понять и найти рычаги давления на босса, заставить его хотя бы давать им всю нужную информацию, не говоря уже о целостной. Но нет же. Им хорошо платили, они не видели возможности реализоваться по-другому, не знали, как подступиться к начальству. Не видели или не хотели видеть? Еще один завиток. Дыхание учащалось, а сердце в груди билось все быстрее. Половина ее сознания ожидала услышать из небольшого кабинета Кастэля, обычного места их встреч, густой бас напарника, другая же страшилась того, что там будет пусто, или, того хуже, услышит она что-то намного страшнее. Ладони потели, ноги дрожали, предавая ее. Уже один раз она чуть споткнулась на очередном повороте лестницы. Нет, нужно успокоиться, прийти в себя. Ри остановилась. Отдышавшись и, насколько это возможно, уняв дрожь во всем теле, она вытащила из кармана олимпийки телефон. Вновь набрала номер Войцеховского. Десятый? Одиннадцатый раз? И вновь ей ответом были протяжные гудки. И только они. Вернув телефон на место, Рина вынула из внутреннего кармана револьвер, выданный ей Кастэлем. Казалось, это было так давно, словно бы несколько лет назад, в действительности же прошел всего лишь год. Похоже, теперь оружие может быть обращено против него самого. Она готова на все, лишь бы получить ответы. Свет в кабинете босса горел, а дверь, как всегда, не была заперта, даже открыта нараспашку — вечная халатность Каса поражала. Алансонская приближалась ко входу медленно и, по возможности, бесшумно, решив застать врасплох будущего собеседника. Но уже в нескольких сантиметрах от двери ее заставил остановиться звук голоса, доносившийся изнутри. Не то чтобы она его узнала или испугалась, просто уж слишком неожиданно тот прозвучал. — Я был уверен, что ты сделаешь все возможное, дабы не допустить того, чтобы еще одну твою дочь убили, Картер. Ты бы знал, как она хочет жить, как ищет тебя маленькими глазками каждое утро, как спрашивает, когда ты за ней придешь. Все еще ждет тебя, папаша, — голос был грубым, даже насмешливым, но, неоспоримо, с явными нотками угрозы. — Я и делал, — огрызнулся Кас. Ри еще никогда не слышала таких интонаций в его голосе: одновременно смертельная усталость и животная, тупая злость. Смех. Гулкий, прерывающийся кашлем. — Не заметно. Это моя команда уничтожила всех, кто когда-либо препятствовал моей банде, ты обязался лишь не мешать, оттащить подальше от завода своих питекантропов, пока я разбирался там со всеми, кто когда-либо имел смелость встать у меня на пути. — Я добывал для тебя информацию, — глухо отозвался Кас. — После того, как мы показали свою реальную силу, убив Элли, у тебя не было другого выхода, — в голосе чувствовался смешок. — Это не в счет. — Не в счет точные координаты консула, что стал вам поперек пути? Или точное расписание дня Марианны Пшемек, мужа которой вы отравили? — голос мужчины срывался на крик. — Я делал все, что вам было нужно! Мои люди делали! Рина за дверью зажала рот рукой, сползая ниже по стенке. Это же были их с Себастьяном два последних дела перед отъездом сюда! Выходит, они добывали информацию для банды, а та потом убирала неугодных им людей?! В голове не укладывалось, просто не укладывалось. Вот они. Дела с завитушками. — А до этого десятки раз мешал нам по-черному, — рявкнул тем временем в кабинете второй голос. Пауза. Катарина уже было испугалась, что сейчас случится что-то похуже разговора, но, к счастью, беседа продолжилась. — Слушай, мне составить список своих злодеяний, совершенных о время работы на вас? Я делаю все, что ты требуешь. Отпусти моего ребенка, она ведь ни в чем не виновата. Я уже никуда от тебя не денусь, Лари. Мне некуда деться. — Ну, уж нет, — хмыкнул тот, — пустишь еще себе пулю в лоб. А так ты уверен, что спасаешь собственное дитя, у тебя есть смысл жить. Вот и поживи. Ты нам нужен всего-то для одного дела еще, для того, где ты залажал. — Я не знал, что он пойдет на фабрику не один, — устало вздохнул Кастэль. Рина бы даже поклялась, что он сейчас трет краснеющие глаза, всегда так делал, когда был слишком уставший. Она вообще словно бы видела всю сцену, словно бы и не стояла за стенкой, словно бы находилась в самой комнате: в шкафу или еще где. Он говорил о Басе. Он надеялся, что тот вправду пойдет на завод сам. — Отец Йенсен — слишком большая шишка, чтобы мы смогли безнаказанно убить его дочь, — спокойно откликнулся мужчина с грубым голосом. — Мне нужны только эти двое. Они могли прознать лишнего о моей организации. Они не должны жить. Когда я уберу их, я буду полностью спокоен, что моей банде более ничего не угрожает. — Сегодня днем Ришар будет на заводе с заданием обезвредить вашу игрушку. Он не знает, что бомба запрограммирована взорваться на десять минут раньше того времени, что на таймере. Он погибнет. А Катарину я вызову к себе завтра утром, и вы уберете ее, — безжизненно отчитался ее босс. Ответа второго Катарина уже не могла расслышать. Она быстро и бесшумно сбегала по лестнице, сжимая во все еще потных, но уже не дрожащих руках рукоять револьвера. Страха больше не было: лишь знание того, что она — единственная, кто может вытащить с фабрики Себастьяна. Другого объяснения, почему он не отвечал не звонки, у нее не имелось. Надо было бы позвонить Йенсен, сообщить Вину, надо было бы дождаться хоть какого-то подкрепления, но часы неумолимо тикали, отсчитывая минуты до взрыва. По ее подсчетам, осталось меньше часа. Скорее. Скорее. Молодым людям свойственно действовать, подчиняясь импульсу. Действовать так, будто им жить еще и жить, жить вечно. Жаль только, что судьба непреклонна. Она слишком часто выворачивает все намерения и стремления наизнанку.***
Возвращаясь домой с улицы Вокзальной, Себастьян не мог прекратить курить. Ему самому уже осточертел дым дешевых сигарет с привкусом сажи, но требовалось занять чем-то руки и хотя бы немного отвлечь мозг от гадкого впечатления, произведенного спонтанной встречей. Встреча состоялась с его давним другом, что днем ранее узнал Баса на людной улице, когда парень направлялся вечером в магазин. Это был его закадычный товарищ, частый гость в его доме во Франции и браток, готовый вместе влезть в любые передряги, лишь бы только те обещали не скучный вечер. Тогда. Раньше. Сейчас все поменялось до неузнаваемости. После школы друг был вынужден уехать учится в Краков под неумолимым надзором родителей и тетушки, но Войцеховский всегда был твердо уверен: он ни на что не променяет свой образ анархиста-байкера с длинной шевелюрой, черной косухой и вечно пьяным, если не обкуренным травкой, видом. Нет же. Сейчас он даже очень изменился. Услышав тогда знакомый оклик, Бас ожидал, что последуют обычные не-особо-трезвые объятия и обещания веселого вечера в его компании. Все это было так знакомо, что, поворачиваясь на голос, парень уже прорабатывал в голове план отступления. Но увидев опрятного, коротко стриженного юношу с приятной улыбкой вместо волчьего оскала, он, по правде, онемел. Потрясение было настолько сильным, что Войцеховский даже машинально согласился на встречу днем позднее, не прекращая таращиться на своего собеседника. Рины рядом не было, оправдываться за спонтанные решения было не перед кем, потому пойти ему не помешали. Но каково же было послевкусие встречи? Некогда анархист и бунтарь теперь был студентом, будущим юристом. Не то чтобы очень прилежным, но не отбросом, пальцами не тыкали. Даже стипендию имел. И девушку. В квартире, купленной ему родителями, как поощрение за успешно сданную первую сессию, он жил вдвоем с кареглазой стройной девушкой. Наверно, именно это более всего и поразило Баса: заядлый бабник и ненавистник серьезных отношений остепенился, это вам не просто так. «В жизни всегда приходит момент, когда понимаешь, что должно быть что-то базовое, основное, — усмехаясь своей новой рекламной улыбкой, говорил ему старый друг. — К тебе тоже когда-нибудь придет это понимание». Может быть, уже пришло? Возможно, потому он выдержал от силы полчаса в компании приятеля, а потом, пробормотав что-то о скором рейсе домой, ушел? Поднимаясь по лестнице в квартиру Сэм, их с Ри временное пристанище, Бас не мог выбросить из головы хмурые мысли. Он никогда не зацикливался на чем-бы-то-ни-было и считал это стопроцентным плюсом характера, но так ли это было, в самом деле? Сомнительная работа подходила к концу, понятия о том, в какой университет он хочет поступить, у него не было, между ним и Катариной творилось что-то странное… На что было опереться ему? Стоит поговорить. Ему нужно поговорить с кем-то. Мысль вынырнула из глубины сознания неожиданно, но сразу укоренилась в его мозгу. Он заведет разговор с напарницей сегодня же вечером. Быть может, им и вправду надобно сойтись, устроиться на легальную работу, а позже вместе поступить в высшие учебное заведение. Почему нет? Может, и ему пришло время остепениться? Парень вздохнул, проворачивая ключ, выданный утром Самантой, в замочной скважине. В квартире его встретила тишина. Удивительно. Неужели Рина и Винсент еще не закончили выяснение отношений? В голове у парня возникла сцена, которая, наверняка, возникает у каждого мужчины, когда девушки, небезразличной ему, дома нет, и о ее местонахождении он не знает. Но Войцеховский всего лишь отмахнулся. Они не встречаются, у него нет прав ее контролировать. Вынув из кармана джинс телефон, звук которого был выключен на время прогулки, парень нажал на кнопку блокировки. Завидев количество пропущенных звонков, он с удивлением потер глаза: несколько десятков от Катарины, и еще около семи-восьми от босса. Психология человека такова, что мы чаще выбираем то, что любим, а потом уже — то, что должны. Он набрал номер девушки. Трубка была снята уже на середине второго гудка, а панически вопрошающий голос выкрикнул: — Где ты?! — Дома, — несколько неуверенно от неожиданности ответил Себастьян. — Не ври мне! — либо ему кажется, либо она практически плакала. — Я была у Кастэля! Я знаю: он послал тебя на эту чертову фабрику! — Наверно, он хотел меня отправить туда, — уточнил Бас, — у меня пропущенные звонки от него, я не слышал телефона… Рина? Ри? Вновь глухие рыдания. То ли она не верила ему, то ли была не в себе, то ли происходило что-то еще, неведомое ему и страшное. — Слышишь звук? Это холодильник Сэм, ты всегда говорила, что он слишком громко работает, — успокаивающе говорил парень, направляясь в кухню, поближе к холодильнику, что действительно гудел, как рой пчел. — Я правда дома. - После он вновь спросил: — Порядок? Веришь мне? — Да, — казалось, она немного успокоилась, но напряжения в голосе не поубавилось. Неожиданно ужасающая догадка словно бы пронзила внутренности парня: — Рина, а где ты? Молчание, только всхлипы. Он слышал, что она быстро шла куда-то, может, бежала. Фоновые звуки были какими-то странными, словно бы рядом работали станки или что-то вроде того. — Ри? — На фабрике, — практически прошептала девушка.