Идти невидимой тропой

      Карен Пейдж собирает вещи.       Не платья, юбки, блузки, тряпки. Не дешевую бижутерию, колечки, цепочки, побрякушки.       Она собирает не чемодан и даже не сумку.       Перед ней маленькая жестяная коробочка, помятая и где-то поцарапанная. Прошедшая с ней сквозь всю её не очень-то веселую и легкую жизнь. В таких продают леденцы в сахарной пудре.       На дне фотография родителей из давних времен, когда отец выпивал только по праздникам, а мать еще умела улыбаться. Глупая, выцветшая фенечка от когда-то самой лучшей подруги.       И хотя её глаза красны, она не плачет, и ей не страшно. Страх иссякает в ней в квартире Бена Уриха, когда она видит аккуратно прикрытую, но незапертую дверь и раздавленную рамку на полу. Когда понимает, что журналиста она больше не увидит.       Карен Пейдж собирает вещи.       Вкладывает в свое хранилище воспоминаний совсем недавний снимок, на котором «Нельсон и Мёрдок» улыбаются в полном составе. Снимает с руки неизменные браслеты, а с шеи тоненькую цепочку с крестиком. Закрывает коробку и ставит её на видное место.       Сегодня Дьявол Адской кухни не придет её спасать. Не заслужила.       Джеймс Уэсли смотрит на неё из дверного проема, на его рубашке расплываются кровавые пятна. Его голос звучит у неё в голове, и на сей раз она не может не согласится с его словами.       Мы были обречены идти этой невидимой тропой, которую можно лишь смутно ощущать под ногами на пути к неизбежному.       Он насмешливо улыбается и отступает в сторону, освобождая дорогу. Не для неё.       Шаги в коридоре все ближе.       Она знает, что умрет сегодня.       Дверь слетает с петель.       Сейчас.