Начало чего-то нового может пугать: всегда есть страх первого шага. Точнее, страх того, что за ним последует. Сотни вопросов, сомнений, подозрений...
Когда ты омега, а весь твой клан уничтожила банда, притворяющаяся легальной бизнес-корпорацией, что ты станешь делать? Правильно, получишь удостоверение Хантера и наймешься к ним как рядовой сотрудник. И да, надо не забыть скрыть свои омежьи признаки. Здание корпорации «Спайдер» вовсе не походило на бандитское логово, коим являлось. Обычные офисные клерки выполняют обычные офисные задачи. Исключительно серьезный вид, исключительно серьезные дела. Сплюнуть хотелось от этой внешней благопристойности. Он-то знал, что за ней скрываются прогнившие убийцы, не имеющие принципов и законов морали. И неужели нельзя было придумать план получше? А вот и нельзя было. Как он только не крутил ситуацию, сколько над ней не бился — остальные варианты выходили в разы хуже.***
— Тебе ведь нужен запах альфы, — протянул Хисока, придвигаясь и облизываясь. — Для этого достаточно посидеть рядом, — Курапика и не думал так легко сдаваться. Он отодвинулся, скрещивая руки на груди, хотя выглядел при этом совсем как обиженная девочка. «Глупый омежка», — вслух Хисока только вздохнул, а потом ухмыльнулся: — Я могу дать тебе свои штанишки. Поносишь их, поспишь в них, потрешься. Я как раз нижнего белья не ношу. — Наверное, мне стоит найти другого альфу, — скривился от омерзения Курапика. Хисока предложил свою помощь в сведении счетов с Куроро Люцифером — человеком, от мысли о котором Курапика дрожал от ненависти и желания стереть его в порошок, а Хисока дрожал от какого-то другого желания, утверждал, что от желания сразиться. И вот Хисока, не смотря на то, что его никто не приглашал, завалился в маленькую квартирку Курапики, арендованную совсем недавно в несколько небезопасном районе Йоркшина. Впрочем, местные бандиты не пугали Курапику. Они бы не подумали и сигарету стрельнуть, ощущая ауру решительности на подсознательном уровне. Зато арендная плата здесь более чем удовлетворительная. — Ой, какой ты скучный…— Хисока закинул ногу на ногу и откинулся на спинку дивана, разминая руки в локтях. — Я надеялся, будет весело. — Не одному мне нужно добраться до Куроро, верно ведь? Ты же не просто так согласился помогать. — Ой, раскусил, — оскалился Хисока, — не просто так. Исключительно из-за таких прекрасных блондинистых волос и очаровательных глаз, — хохотнул, взглянув в не совсем очаровательные глаза, пылающие алым гневом. — Ну и из-за возможности трахнуть тебя в процессе. — Не дождешься, — Курапика многозначительно помахал перед его носом цепью, свисающей с ладони. — Хм, и глаза свои контролируй. Ты воняешь из-за них. Не так, как при течке, но довольно сильно. Кажется, придется купить себе трусы и передарить тебе. Какой цвет предпочитаешь?***
Пачка маскирующих таблеточек в кармане и рубашка, надетая на Хисоку на полчаса под пристальным взглядом, не отводимым ни на миг, чтобы тот не успел совершить каких-либо грязных делишек, и вуаля — на вид, точнее на запах, он вроде не омега, а в заднем проходе ковыряться у него никто не будет. По крайней мере, на обычных собеседованиях подобного не практикуют. Девушка с глубоким декольте, видимо, чтобы грудь отвлекала от крупного не подходящего к лицу носа, нашла в папке анкету, заполненную на сайте Хантеров, и, поманив за собой кандидата на должность, прошла в кабинет босса и, положив на стол листок, ничего не говоря, удалилась. — Курапика Таруку, — ледяной голос, ледяной взгляд. Этот мужчина точно глава стаи — Куроро Люцифер. — Да, это я. — Фамилию пришлось сменить. Даже если им нет дела до своих старых делишек и имена жертв вовсе не запоминаются, рисковать не стоило от слова «совсем». Слишком высоки были ставки. А эти серые глаза прожигали насквозь. Курапика начал потеть, сейчас этот альфа учует что-то не то. Только не думать о своей ненависти! Линзы скроют красноту глаз, но Хисока прав, запах при этом куда насыщеннее. Лучше не думать ни о чем. Поля, мартышки, притворяющиеся учителем на экзамене, Гон со своей удочкой. Было весело. А если он расколется здесь и сдохнет, весело уже не будет никогда. Никаких бабочек и спокойных каникул на острове, куда его приглашал тот же Гон, никакого лучшего в мире пирога тети Гона. — Хорошо, Вы приняты. — Э… И всё? — Курапика не мог поверить, что всё так просто. Наверняка сейчас из стены выскочит какой-нибудь ниндзя, пытаясь проверить его боевые качества. — Мне достаточно Вашей карточки Хантера и Нэн, который я почувствовал. «А больше ты ничего не почувствовал?!» — хотелось воскликнуть Курапике. Куроро перевел взгляд в свои бумаги, давая понять, что разговор окончен.***
Запах Куроро, казалось, забился в нос, чертовски вонючая альфа. Не нюхать же рубашку, пропахшую Хисокой, лишь бы отвлечься. И более того, раздражало то, что он ненавидел Куроро, но этот хренов запах… Курапика, скалясь от злости, ударил стену кулаком. Больно. Скривился ещё сильнее, сползая по стене в своей квартире. Хорошо, что она оказалась не настолько хлипкой, чтобы проломиться от удара. Стиснул пальцами коленные чашечки, впиваясь в них ногтями через ткань штанов, наказывая себя за отвратительные мысли. Ещё чуть-чуть, и он начнет плакать, совсем как малыш, которого родители оставили без присмотра в парке. А он и так совсем ребенок, так что не стыдно. Так что иногда можно позволить себе минуту сожаления. Ведь родителей и правда нет. Только вот они не вернутся, спохватившись, что забыли свое дитя в песочнице под ивой. Не будут извиняться долго, искренне сожалея. Не купят мороженое, чтобы стереть плохие воспоминания сладким сиропом. Их больше нет. Совсем нет. Из-за него. Из-за того, чей запах въелся в мозг. Не время жалеть себя! Стянул одежду, морщась от омерзения. Запахи всех этих людей, которым он страстно желал отомстить, смешались на нем. Нужно избавиться, смыть их, чтобы не осталось и следа. А потом он очистит от них и весь мир. Дорога в душ кажется куда длиннее, чем обычно. Да и стены почему-то всё время врезаются в бессильное тело. Что он за сморчок? Аж самому противно. Вода слишком теплая, надо бы похолодней, вентиль прокручивается на полную. На миг Курапика задохнулся. Легкие свело ледяным холодом, несмотря на вроде бы защищающие, как писали в учебниках биологии, ребра и всё мясо на них, обтянутое кожей. Никакого от них проку. Хотя так даже лучше. Не дышать пару секунд, выброс адреналина, и мозг становится чище. Мир ощущается резче и яснее. Всё пока идет по плану, его не раскусили, и то хорошо. Нэн у той шайки гораздо сильнее, чем он надеялся, да и альфы бродят по коридорам, но особого внимания к себе Курапика не ощутил. Даже при знакомстве с Увогином, с этим неебически огромным альфа-самцом, не возникло проблем. Он, дружелюбно скалясь, пожал Курапике руку так, что кости захрустели, при этом он вовсе и не прилагал усилий, его здоровенные лапы просто не умели контролировать силу сжатия. От этого громилы точно следовало держаться подальше в ЭТИ дни, даже наглотавшись таблеток до тошноты. Живым не уйдешь. Через шум воды Курапика всё же услышал, как отворилась входная дверь, а через пару секунд в дверном проеме возникла наглая морда Хисоки и ехидно спросила: — Плещешься? Надо бы дверь запирать, а то ненароком забредет кто с недобрыми намерениями. — Уже забрел, — отмахнулся Курапика, перекрывая воду, и потянулся за полотенцем. — Подожди, я подам, — Хисоке доставляло удовольствие наблюдать за увертками Курапики от домогательств. Его личико так мило хмурилось. А сейчас он ещё был голенький и мокренький. И Хисока не знал, что его возбуждает больше — первое или второе? Полотенце неблагодарно вырвали из рук, и он хотел было уже снять ремень и отшлепать наглеца прямо по этой влажной маленькой попке, но ремень он не носил — жаль. Пришлось просто закатить глаза, выражая всю свою обиду. — Ну что? — Курапика вытерся и надел белый махровый халат, затянув его так, что пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы развязать этот узел на поясе. Безопасность превыше всего! Хотя… задранный подол ведь никто не отменял. — Ты меня не ценишь… — вздохнул Хисока и, скрестив руки на груди на манер Курапики, оперся на дверной косяк. — Ты зачем пришел вообще? — Курапика только фыркнул в ответ на обиды и задел его плечом, уходя в комнату и не приглашая с собой. Делал вид, что ему плевать на нахождение его в квартире, но на самом деле это напрягало. Мало ли что на уме у сумасшедшего извращенца. Из ванной слышалось шуршание. Полотенце он, что ли, нюхает? Ну точно извращенец. Потом появился Хисока, без полотенца, уже хорошо. — Я принес тебе вещичек. Запах-то быстро выветривается. — Хисока кинул к стенке пакет, туго набитый доверху. — И где спасибо? — Ты с ними делал что-нибудь?.. — Курапика не отводил взгляда от пакета и не мог закончить фразу. — Пошлое? — ухмыльнулся Хисока. — Нет. Можешь проверить на предмет пятен. Только носил с мыслями о тебе. Знаешь, мне было холодно и неловко. Размер у тебя поменьше моего будет, пришлось накидывать рубашки на плечи… и сидеть… считай голому… думая о тебе. — Он мечтательно смотрел в потолок. Ни капли неловкости, судя по всему, уже не осталось. — А трусы ты туда не положил? — боязливо уточнил Курапика, подтягивая пакет и заглядывая вовнутрь. — Тебе же не понравилась моя идея. Но в следующий раз возьму, — оживился Хисока. — Нет, спасибо. — Всегда ты так, — Хисока склонился, подцепляя пальцами мокрую прядь волос Курапики и заглядывая в лицо. — А знаешь, я могу полежать в твоей кровати. Если не менять простыни, ты ещё долго мной пропахнешь. Курапика поперхнулся от таких перспектив. С ним в одном помещении-то страшно находиться, а уже в постель пускать и подавно. Разляжется там и хрен выгонишь. Еще и наверняка голый, призывно поматывая трусы — если они ещё у него будут — на указательном пальце. Не, лишних проблем ему не хватало, и таких тем более. Нужно его просто игнорировать. Курапика полностью погрузился в исследование содержимого пакета. Галстуки, носки, пиджак. Рубашки в основном белого цвета, правда были и другого, приблудилась даже одна розовая. Всё в отдельных запечатанных пакетах. Видимо, чтобы запах не выветривался. Заботливо. — Думаешь, я это буду носить? — кивнул Курапика на ту самую розовую рубашку. — А что, мне нравится. Ты бы выглядел мило. — Да уж, — фыркнул Курапика и сгреб вещички обратно. — Сам придумал притворяться альфой или кто подсказал? — Хисоке надоело приставать без ответной реакции и сменить тему было бы облегчением для обоих, только вот предмет разговора всё равно не очень приятный. — Они должны воспринимать меня как можно серьезнее, — и, несмотря на то, что Курапика сидел на полу в окружении раскиданных носков, лицо его выглядело действительно серьезно. Он долго обдумывал план, складывая из паззлов разные варианты, выбирая более подходящий, а картинка всё никак не хотела собираться в нужную. И в том, который он всё-таки выбрал, нельзя было показать слабость. Втереться в доверие и уничтожить изнутри «Призрачный отряд», босс которых делал вид, что является обычным законопослушным бизнесменом, а на деле не гнушался и убийствами, если желал заполучить какую-то ценность. — Почему ты не решил просто убить их? Это ведь реально гораздо действеннее. Разве нет? — Я думал об этом. Честно, думал. Так долго, раз за разом, красочно, в деталях представлял, как убиваю их, одного за другим. Иногда казалось, что я уже сделал это и просто перебираю воспоминания. Но если так… я стану таким же, как они. Не лучше ни на миллиграмм того бренного тела, способного только забирать жизни, хотя само жить не достойно. — Курапика в прострации сжимал один из пакетов с носками, целлофан, натягиваясь, трещал, но он не обращал внимания. — Я просто из эгоизма не захотел становиться такой же тварью. Пакет разорвался с гулким хлопком, и только тогда Курапика вернулся в реальность. — Оставь меня, — он поднял глаза на Хисоку. Они вовсе не покраснели, как могли бы из-за злости, в них просто было пусто. Пустота, которая высасывает всё хорошее из мира, ни к чему благоприятно кончающемуся не приводит.