Танго в ритме 101 чайной розы

      Знаете ли вы, что такое обреченность? Когда судьба загоняет тебя в угол, постепенно сужая вокруг все пространство, оставляя лишь небольшую лазейку. Только вот ею уже невозможно воспользоваться, потому что некое страшное и безжалостное создание уже стоит на другом конце этого единственного пути для бегства, скалясь и облизываясь в предвкушении пиршества. А за его спиной собираются и другие подобные твари, подобно стае волков. Ни жалости, ни сострадания, ни милосердия. Лишь надменность и злоба, подпитываемая собственной силой перед никчемной жертвой. А самое ужасное, что эта свора ублюдков носит человеческие маски и даже научилась искусно подражать людским привычкам и повадкам. С первого взгляда таких даже не отличишь в общей серой массе людей, но приходит момент, когда эта мнимая личина обращается в едкий пепел и внутренний голодный зверь вырывается наружу, желая крови, подпитываясь страхом жертвы и наслаждаясь собственным превосходством.       Такими не рождаются, такими становятся под влиянием власти и денег этого продажного и распущенного мира. Их воспитывает и вскармливает порочное общество, прикрывая спины друг друга и творя беззакония. Такие никогда себе ни в чем не отказывают. Привыкшие все покупать и продавать, они уверены в своей безнаказанности. Ну а если они не в состоянии что-то купить, они берут это силой, даже если этим «что-то» оказывается живой человек. И дальнейшая судьба этого человека им абсолютно безразлична.       Вот и мне однажды не посчастливилось столкнуться с подобным контингентом. Стоит лишь раз пересечь дорогу таким шакалам, и ты автоматически попадаешь на мушку. Возможно, кто-то назовет это судьбой или роком, или карой небесной, или вообще называйте, как угодно, лично я скажу лишь одно: если вас заметили — бегите, куда угодно, просто бегите, не оглядываясь, и никогда не возвращайтесь, потому что потом вам это сделать не удастся. Они не прощают тех, кто замешкался или попытался отстоять свои права. Если ваши интересы случайно пересекутся — у вас заберут все, в том числе и право на жизнь. Иногда они действуют открыто, ничего не опасаясь. А иногда загоняют свою жертву в угол, чтобы вдоволь наиграться, насладиться сладкой агонией и диким ужасом несчастной добычи. Затем они медленно откусывают по кусочку, сдирают плоть с несчастного, наслаждаясь каждым отчаянным вздохом, упиваясь каждым мучительным мгновением, ощущая, как сначала разум, а затем и сама жизнь покидает тело жертвы сквозь их смертоносные когти.       Именно так поступили и со мной. Лучше бы меня убили сразу, но для моей участи уже подготовлена отдельная территория моего персонального ада. В их арсенале вся хитрость и ложь мира. Нельзя верить никому, когда на тебя ведет охоту самый умелый хищник, даже собственным друзьям и родным. Как жаль, только оказавшись в тупике, я начала понимать прописные истины. Та игра, в которую я пыталась играть с этим монстром, была заранее обречена на провал, потому что он каждый раз переписывал правила для себя. Проклиная тот день, когда жизнь столкнула меня с этим жестоким садистом, с ужасом осознавала, что уже ничто на свете не способно исправить то, что сейчас происходило со мной. То, что должно произойти…       Стоя посередине комнаты, я нервно озиралась на пьяные лица мужчин, которые то и дело подшучивали и бросались колкостями. Помощи явно ждать не стоило, мой мечущийся взгляд зацепился за стальное выражение лица Макса, который боролся с внутренними противоречиями, и невозможно было понять, в какую сторону мысли перевесят его решение. Воображение человека способно играть злую шутку в экстремальных ситуациях, рисуя совершенно неправдоподобные иллюзии, и все ради того, чтобы выловить и подарить несуществующую надежду обреченному человеку. Как же мне хотелось, чтобы он действительно о чем-то задумался в данный момент!       — Ну что ты стоишь, как истукан, — не прекращали подначивать его сообщники, — возьми ее, и дело с концом, — снова хохот, как раскаты грома, бьет по моему слуху. Взгляд снова метнулся в сторону Макса. Надежда все еще теплилась слабым огоньком в моем сознании, но его лицо, успевшее примелькаться мне за последние шесть месяцев, как всегда хранило хладнокровную самоуверенность. Мимолетное колебание сменилось жестким выражением лица без примеси эмоций. Моя душа с грохотом рухнула в пятки. Сейчас моя судьба оказалась в руках того самого мужчины, которого я одновременно боялась и ненавидела. Который отравлял мою жизнь долгие месяцы, который отказывался простить мне мою опрометчивость. И моя вина была лишь в том, что я посмела перейти перед ним дорогу.       Он быстро опрокинул очередную стопку с водкой, даже не поморщившись, посмотрел в мою сторону. Его взгляд убивал на месте. В этот миг я реально ощутила на себе то, что чувствует жертва, загнанная в угол хищником. Безысходность. Это чувство заглушало все остальные мысли, заставляя метаться, и одновременно парализовало тело. Я будто вросла ногами в дорогой паркетный пол, не в силах ни пошевелиться, ни издать звук. Его взгляд столкнулся с моим в немой борьбе, но уступать он явно не намерен. Решимость четко читалась во всем его выражении лица и тела. Он не привык проигрывать, особенно таким сопливым девчонкам, как я. Макс двинулся на меня с грацией хищника медленным и уверенным шагом, совсем как огромный лев перед прыжком на свою добычу. Его тяжелый исподлобья взгляд испепелял мою душу, выжигая последние слабые отголоски уверенности в том, что он действительно являлся человеческим существом. Губы его были плотно сжаты, лицо не выражало ничего, кроме напряжения. Накаченное спортивное тело бойца было сродни сжавшейся пружины, которая готова выстрелить в любой момент. Но он всеми усилиями оттягивал его, наслаждаясь моим страхом, леденящим душу ужасом перед предстоящей надо мной расправой. Глядя, как на меня надвигается огромная гора мышц, я поняла, что сопротивление с моей стороны будет равно смертному приговору. Шансов на спасение нет и не было изначально с того самого момента, как я сама поддалась на уговоры подруги и добровольно переступила порог этого проклятого дома. Я инстинктивно попятилась назад, стараясь оттянуть неизбежность, но бежать было некуда. Наконец я уперлась спиной в дверь, мне хотелось зажмуриться, отвернуться, забиться в угол, но его глаза как будто гипнотизировали. Он лишил меня всякой возможности отвести от него взгляд. Не отрываясь глядя в потемневшие глаза, я пыталась разобраться, что происходит в голове этого человека в данную минуту.       Сейчас я как никогда жалела о том, что практические его не знаю. Как бы парадоксально это ни звучало, но если бы можно было вернуть время вспять, я обязательно пообщалась бы с ним ближе. Я возжелала узнать его лучше только лишь для того, чтобы у меня появился шанс достучаться до него. Возможно, я смогла бы понять, за какие ниточки нужно дернуть, чтобы заставить его остановиться. Может, что-то пообещать, дать взятку или предложить сделку, но у меня даже этого не было. Я так старательно от него скрывалась, пыталась быть незаметной, слиться с толпой, раствориться в городском пейзаже… Но чем лучше я от него пряталась, тем он быстрее меня находил, а теперь, наигравшись, обманом заманил в свое логово, дабы воздать мне по заслугам за то, что я не отдала ему добровольно. «Держи друзей близко, а врагов еще ближе» — мудрость, основанная вековым опытом, и я, как всегда, самонадеянно проигнорировала это.       Подойдя ко мне вплотную, он вынудил меня буквально вжаться в дверь, что находилась за моей спиной. На мгновение он остановился, в упор глядя мне в глаза. В эту секунду показалось, будто в его взгляде промелькнуло что-то, заставившее меня снова надеяться. Будто в нем все еще теплится первозданный отблеск души и человечности. Я буквально умоляла его, мои глаза кричали даже громче, чем это могли сделать голосовые связки. Мне хотелось сделать то, что я всегда избегала, — просто поговорить с ним. Но в следующий миг он с силой ударил кулаком в дверь, и я буквально ввалилась в другую комнату. Чудом устояла на ногах, но ненадолго. Он продолжал идти на меня, как грозовая туча, в итоге я оказалась возле небольшого дивана. Не нужно было прилагать огромных усилий, чтобы я оказалась на этом диване. Мои и без того непослушные ватные ноги были готовы вот-вот подкоситься, поэтому хватило одного легкого прикосновения, и я уже оказалась полулежащей на диване. Не сводя с него взгляда, попыталась отползти назад к дальней спинке диванчика, не скажу, что мне удалось от него далеко скрыться. Тем временем, не тратя минуты понапрасну, Макс начал не спеша расстегивать пуговицы своей белоснежной рубашки, не прерывая визуального контакта наших взглядов. Во мне с геометрической прогрессией нарастал леденящий ужас, он же, напротив, излучал уверенность в каждом своем движении, хотя заметно был напряжен. Мышцы его скул нервно подергивались. В этот момент я окончательно потеряла рассудок, поджав к себе колени и обхватив их руками, я чуть не начала скулить, в горле стоял комок, который не давал сделать глубокий вдох, на глаза навернулись слезы. Меня всю колотило от страха и неизбежности. На заднем плане хлопнула закрывающаяся дверь, очевидно, его дружки решили избавить себя от моего визга. Это послужило сигналом моему существу: что-то надо делать для своего спасения. Но что я в действительности могла? За дверью на страже стояли его псы, а надо мной нависло существо вдвое крупнее и в трое сильнее. Все, на что меня хватило, это просто метаться по дивану в дикой агонии. Он, увидев мою реакцию, быстро сорвал с себя рубашку с брюками ринулся ко мне. Схватив меня стальной хваткой за плечи, немного тряхнул, стараясь привести в чувства. Наверное, он даже мог залепить мне пощечину, возвращая меня в реальность против моей воли. Лучше бы мне и правда улизнуть в светлый мир грез и фантазий, где нет зла, подлости и этого мужчины. Но Макс так просто меня не отпустит. Не для того он это все затеял, чтобы лишиться столь лакомой награды в сочетании с ощущением столь явного своего превосходства. Я подняла свой взгляд на него. Мысли спутались, я уже не отдавала отчет своим действиям, не осознавала происходящее. Из моих глаз брызнули слезы горечи и отчаяния, губы затряслись в начинающийся истерике, но я не проронила ни одного звука. Не хотела отдавать ему и той малости, которая у меня осталась. Неожиданно его лицо немного смягчилось, хотя сложно было об этом сказать, потому что тусклый свет в комнате и слезы сильно ухудшили четкость моего зрения. Я совсем не ждала ничего для себя, кроме боли и унижения, но он все же сумел шокировать меня своими действиями, которые абсолютно не поддавались никакому логическому объяснению. Совершенно не вязались с его образом бессердечного ублюдка. Макс медленным движением ладони провел по моей щеке, вытирая слезу, легонько коснувшись моих губ холодными пальцами, перевел взгляд на них.       — Прости, — тихо прошептал он и легонько коснулся губами, обжигая поцелуем. Нервный электрический импульс пронизал мое тело, заставляя сотрясаться все мое жалкое беспомощное существо крупной дрожью. Эта реакция вызвала у меня новый поток слез и породила очередную напрасную надежду.       — Отпусти меня, — прошептала я в ответ непослушными губами, все еще ощущая вкус его поцелуя.       — Нет, — как бритвой по венам, полоснул его ледяной короткий ответ.       Одним движением руки он сорвал с меня легкую тунику, задев при этом волосы, собранные в пучок, так, что они рассыпались по плечам, прикрывая мое искаженное страхом и болью лицо. Я начала бить и отталкивать его от себя. Это было жалкой и последней попыткой освободиться из лап этого медведя, но хватка оказалась мертвой. Одной рукой он с легкостью обхватил запястья моих обеих рук, одной его большой ладони с лихвой хватило, чтобы крепко удерживать их за моей спиной. Макс с силой прижал мое тело к себе второй рукой, уже стягивал с меня джинсы. Я билась и сопротивлялась, как могла, но не проронила ни звука, лишь очень шумно дышала из-за напряжения. Для него это несколько усложняло задачу, хотя и не сильно напрягало. В его руках я была словно маленькая бабочка в лапах огромного паука, который расправлялся со своей беспомощной, скованной паутиной, жертвой. Далее в клочья разлетелось мое белье, которое Женька подарил мне на нашу недавно прошедшую годовщину. Резким рывком он потянул меня на себя так, что я оказалась стоящей на коленях. Одной рукой он продолжал держать мои руки за спиной, прижимая к себе, и сам, встав на колени, раздвинул и зафиксировал ими мои ноги. Так я оказалась полностью доступной для его второй свободной руки. В таком положении он немного умерил свой пыл, дав мне немного отдышаться.       — Лучше не сопротивляйся, — сказал он почти ласковым хрипловатым голосом, который немного сбился от приложенных им усилий. — Это бесполезно, если ты успокоишься, легче будет и тебе, и мне.       В ответ я лишь со злостью на него посмотрела, а что я еще могла? Звать на помощь? Кого? Перед моими глазами вмиг пронеслась вся моя жизнь: родители, родной город, который мне пришлось покинуть ради получения образования, подруги, мой жених, с которым мы уже планировали нашу свадьбу… и он. Он ворвался в мою жизнь, как ураган, стараясь разрушить ее. Неужели мои отказы так уязвили его самолюбие, что он не смог смириться и отступить. Для таких, как он, это несвойственно. Он не готов проиграть, и достижение цели для него оправдывает любые затраченные средства, особенно если это такая несущественная мелочь, как моя никчемная жизнь. Макс так или иначе возьмет то, что, как он полагает, должно стать его, этого уже не исправить и не остановить. И мне страшно, очень страшно и больно.       Он откинул мои волосы назад, открывая лицо, затем провел обратной стороной ладони, лаская очертание моих скул, к шее, коснулся груди, легко погладил каждый сосок, опустился по животу вниз, легонько пальцами погладил внутреннюю сторону бедер, как бы невзначай задевая самую интимную зону моего тела. Его дыхание участилось, стало глубоким и неровным. Я ощущала, как оно обжигает мое лицо, а его рука оставляла огненный след по моему телу, словно от раскалённого железа. Взяв меня за подбородок, он сначала поцеловал мне кончик носа, щеки, губы, прихватил губами мочку уха. У меня побежали мурашки по телу от его прикосновений, это были легкие поцелуи, ответа на страстные он явно не ждал. Я смотрела на него, не сводя глаз, не ожидая ничего подобного, невольно впала в ступор. Я надеялась, что все пройдет быстро, но он совершенно не собирался торопить события. Окончательно выбившись из сил, я перестала сопротивляться, и Макс слегка ослабил свою хватку. Наконец, я вздохнула полной грудью, но он почему-то воспринял это как сигнал, тут же наклонился и обхватил мой сосок губами, при этом пощипывая пальцами другой. Потом он перешел к другой груди, его горячее дыхание струилось по моей коже, заставляя меня дрожать все сильнее. Он добился того, чего хотел: от его прикосновений соски напряглись и стали твердыми, а мое дыхание стало сбиваться. Он бросил быстрый взгляд на меня, я успела заметить легкую улыбку на его лице, но она совсем не походила на ухмылку. Он быстро опустил голову к моей груди, а его рука проскользнула между моих бедер.       Меня застали врасплох, причем собственное тело. Его руки оказались очень умелыми, словно он четко знал, за какую веревочку моего тела нужно дернуть, на какую кнопочку нужно нажать. Ни одного лишнего движения, ни одного напрасного усилия. Будто умелый музыкант, он играл на клавишах моего тела, каждый раз попадая точно в ноту. Создавалось впечатление весьма умелого человека в подобных делах, видимо, я далеко не первая подобная строптивица на его пути. Он четко знал, что делает, прекрасно разбираясь во всех нюансах женской физиологии. Я пыталась отстраниться от него, абстрагироваться, но чем больше я старалась, тем навязчивее ощущения от его порочных ласк настигали меня. В какой-то момент мне показалось, что он одновременно везде, в каждом потаенном закоулке моего тела. А он все продолжал настойчиво стимулировать мои самые чувствительные точки, размазывая мою же проступившую влагу по моему телу. Его медленные, неторопливые движения начинали сводить меня с ума, а сильные руки и ноги крепко удерживали в одном положении, лишая всякой возможности к бегству. Казалось, что это никогда не закончится. Он и сам вошел в раж, его глаза подернулись мутной дымкой неподдельного желания, дыхание сбилось, а тело пребывало в таком напряжении, что его прикосновения к моей обнаженной коже по ощущениям больше напоминали гладкий твердый мрамор, чем тело живого мужчины. Он уже просто не сможет остановиться.       Что же он делает со мной? Вопреки всему мое тело перестало меня слушаться, внутри все наполнилось теплом, которое медленно перерастало в жар. Его пальцы ласкали меня бессовестно и жадно, совершенно не желая останавливаться. Постепенно набирая темп в какой-то момент, они были уже глубоко внутри меня, продолжая такие же нежные, не вписывающиеся в подобную ситуацию прикосновения и поглаживания. Голова моя кружилась, смешивая мысли и вытесняя ненужные. Горящие легкие заставляли жадно хватать ртом раскаленный воздух, который имел отчетливый привкус сандала и мускуса, смешанный с запахом разгоряченных тел. Я не заметила, когда его руки перестали сжимать меня, а лишь придерживали, чтобы я не рухнула на диван. Он взял обеими ладонями мое лицо, его дыхание опаляло мою кожу, а подернутые дымкой страсти глаза буравили насквозь своим тяжелым взглядом. Наступил момент, когда вместо легких поцелуев, на меня обрушился шквал страсти и огня, он обжигал меня, и я горела. Губы, шея, плечи — все, до чего мог дотянуться, полыхало его поцелуями, глубокими и страстными. Он выбрал правильный момент, четко рассчитал, когда можно будет воспользоваться моей ответной реакцией. Я не контролировала себя, мыслей в голове не было, он обволакивал меня, как густой туман, терпкий запах его тела не давал опомниться. Для меня перестал существовать весь мир, его большое сильное тело с бронзовым загаром заполнило собой все пространство вокруг меня.       Он опрокинул меня на подушки и резко вошел в потаенные глубины моего тела. Я непроизвольно выгнулась ему навстречу. Снова на меня обрушился град огненных поцелуев, его дыхание стало хриплым, а вскоре перешло в рычание. Он рывком поднял меня к себе, одной рукой крепко прижав за талию, а дугой обнимая за плечи. Спрятав лицо в ложбинке у основания моей шеи, он продолжал двигаться четко и планомерно, вызывая новые приливы чего-то теплого во мне. Обхватив его за бедра ногами, мне ничего не оставалось, как обхватить мощную шею, чтобы не упасть назад. Его толчки стали мощными и глубокими, доводя мое тело до исступления, а голову — до безумия. В какой-то миг среди этих рваных, граничащих с чем-то животным движений я почувствовала мощную пульсацию внизу живота, его тело сотрясалось короткими спазмами, и мое разгоряченное естество впитало в себя теплую вязкую влагу, которая щедро наполняла меня изнутри. Он так крепко прижал меня к себе, что уже не было понятно, где я и где он, наши тела были одним комком энергии, и эти волны стали постепенно ближе и горячее, как будто по инерции передавая мне поток желания и безумия. И вот мое тело приняло на себя первый сильный толчок, затем второй, третий. Тело сотрясалось в мощном экстазе, волны нахлестывали одна за другой, не давая мне шанса опомниться. У меня закружилась голова, я почти потеряла сознание, а эти горячие импульсы никак не утихали, мое тело почти билось в конвульсиях.       Не знаю, сколько прошло времени, пока все это закончилось. Я обмякла в его руках, положив свою голову ему на плечо, никак не могла отдышаться. Его дыхание постепенно приходило в норму, но он и не думал меня отпускать. Я не знала, что мне дальше делать, как вести себя… Как я теперь буду смотреть в глаза своему любимому? Я даже никогда не помышляла об измене, не могла представить никого рядом с собой, только мой Женя: его руки, тело, его запах. Я клялась ему в вечной любви и верности и была намерена сдержать данную клятву, а теперь… Бандит мною воспользовался, а я при первой же возможности превратилась в шлюху, дешёвую и гадкую самой себе. Меня разрывали эти мысли и ненависть к себе нарастала, становясь омерзительной. А еще больше раздражала та необычайная легкость и нежелание покидать этот момент.       Наконец ослабив объятия, Макс гладил меня по волосам, спине и бедрам. Но только сейчас я поняла, что продолжаю сидеть на нем, обнимая за шею и вдыхая пьянящий аромат его тела. От этой мысли мне стало неловко, и я попыталась слезть, но без глубокого, затяжного поцелуя он меня не отпустил. Я старалась не отвечать, но его язык был настолько настойчив, что все получилось без моего участия. Это начинает входить в привычку, причем очень дурную. «Кто хозяйка в доме?» — мысленно прикрикнула я на себя, попытавшись встать, но он схватил меня за руку. Его глубокий пронизывающий взгляд, казалось, проникает в самую душу, пытаясь что-то разглядеть, но тщетно, и с немного разочарованным видом все же отпустил.       Я встала и попыталась найти остатки своей одежды. Мысли никак не желали собираться во что-то связное. После нескольких глубоких вдохов я постаралась оглядеться. Оказалось, это была бильярдная комната, посередине стоял большой стол, а над ним горела лампа, тускло освещая большую комнату. Я бы с удовольствием сыграла партию, будь тут немного другая ситуация, и я снова сосредоточилась на поисках одежды.       — Ты случайно не это ищешь, девочка? — в его голосе явно слышалось удовлетворение собой и ситуацией в целом. Он добился всего, на что рассчитывал. Обернувшись, я увидела его полностью одетого. Застегивая последнюю пуговицу на рубашке, он кивком указал, где лежала моя разбросанная одежда. Быстро преодолев расстояние, я схватила вещи, разбросанные неуклюжей грудой тряпок, при этом уколов его взглядом. Я была настолько зла на себя и на него, что не успела почувствовать неловкость за свою наготу перед посторонним одетым мужчиной.       — Поехали, — тихо сказал он.       — Куда? — моему удивлению не было предела, — ты же пьян!       — Ты желаешь остаться здесь? — с издевкой в голосе произнес он. — Я думал, ты захочешь домой, но раз тебе так понравилось, мы можем повторить, — он сделал шаг в мою сторону, но я отпрыгнула назад.       — Нет! Лучше поехали.       — Тогда идем, — он протянул мне руку. Бросив быстрый взгляд, будто мне протянули ядовитую гадюку, я и не подумала шевельнуться. Осознав, что я не спешу принять поражение, Макс первым сделал пару шагов ко мне, взял за руку и повел в дальний конец комнаты. Как оказалось, там тоже есть дверь, и это очень кстати. Меньше всего я хотела бы снова оказаться в комнате, где продолжалось веселье, и опять услышать насмешки и пьяный мужской хохот. Выйдя из дома, мы оказались на пустом хорошо освещенном дворе. Все гости этого шабаша продолжали выпивать и развлекаться в стенах этого дома, который мне казался центром греха, порока и разврата. Быстрым шагом мы преодолели каменную дорожку, окруженную ровным зеленым газоном, и оказались в проулке частного сектора за высоким кирпичным забором. Макс подвел меня к одному из больших черных джипов, который мне уже снился в кошмарах почти каждую ночь. Его хозяин устраивал мне жесткий моральный прессинг, так что я уже шарахалась ото всех черных больших машин, а апогеем всего стал сегодняшний вечер, который разделил мою жизнь на «до» и «после».       — Садись, — пикнув сигнализацией, скомандовал он.       Я направилась к задней двери. Меньше всего мне хотелось оказаться рядом с этим бандитом, и если уж придется ехать с ним в одной машине, то максимально далеко от него, насколько это позволяет просторный салон автомобиля. Как назло, на сиденьях были навалены какие-то пакеты и папки с бумагами, поэтому без удовольствия пришлось сесть спереди. Оставаться в этом месте мне хотелось меньше всего, а автобусы в столь позднее время уже не ходят. К тому же я совершенно не имела понятия, где здесь автобусная остановка. На попутках испытывать судьбу я вообще не помышляла, поэтому из двух зол я выбрала меньшее. Легким поворотом ключа Макс завел машину. Мотор монотонно загудел, словно эхо к моим гудящим мыслям. Осторожно выехав с грунтовой дороги на более оживленную трассу, Макс утопил педаль в пол, и мы поехали, точнее, полетели, но возмущаться не было ни сил, ни желания: двести, так двести. Может, разобьемся и меня не будут мучить воспоминания с угрызениями и проклятьями. Всю дорогу мы ехали молча, он вглядывался в ночную дорогу, а я, отвернувшись, — в пролетающие деревья. Мыслей в голове было столько, что мне даже не хотелось рассуждать и заниматься самобичеванием, единственное, о чем я мечтала, — это теплый душ и мягкая, но холодная постель. Хотя может и к лучшему, что Женя сейчас в командировке и вернется только через неделю. У меня будет время все обдумать и решить, как теперь с этим жить дальше. Как укротить свое тело, чтобы оно слушалось только меня и никого больше. Одно я знала точно: ни о каком заявлении в полицию не могло быть и речи. На это было несколько аргументов: деньги и тесные связи с сотрудниками внутренних органов. Настолько тесные, что банкет в том злосчастном доме был с участием полицейских, а если быть точнее, то как раз и организован в честь одного майора полиции. На самом деле мне уже не раз доводилось видеть его в обществе людей в погонах, именно поэтому я никогда и не пыталась предпринимать никаких усилий по поводу его преследований. Рука руку моет, а мне ментам предложить было нечего. Все козыри оказались в руках этого подонка, и он весьма грамотно ими распоряжался. Я была настолько вымотана, что не заметила, как ненавистный мне джип припарковался на подъездной аллее возле моего дома. Макс терпеливо ждал, когда я выйду из своих мыслей. Наконец моя голова хоть медленно, но заработала. Без единого слова я потянулась к ручке, чтобы открыть дверь. «Щелк!» — опустились заслонки замков в дверях машины. Я медленно повернула голову в его сторону, он смотрел на меня с улыбкой. «Шоу продолжается», — пулей пронеслось в моей голове.