Disasterology

Следующий учебный день уже наводит на Фила ужас. Между Виком и Хайми воцарится чудовищная неловкость, Тони и Майк не узнают, в чём дело, а Фил не будет знать, что делать, потому что в этом напряжении вроде как виноват он, и от этого ему паршиво. Замечательно. Он сползает с кровати так поздно, как только может, и не утруждает себя пробежкой до школы, а идёт вместо этого длинной дорогой, отчего заявляется на полчаса позже обычного. Вик, Тони, Леон и Майк сидят на траве, но – и это неудивительно – Хайми отсутствует. — Привет, — выкрикивает Майк. — Фил, где ты был? Фил пожимает плечами, бросает сумку на землю и садится между Леоном и Майком. — Неподалёку, — расплывчато отвечает он. Майк хмурится. — Хайма видел? — спрашивает он, и Фил качает головой. — Ну, блин. Он не отвечает на звонки. Никто не знает, где он. Взгляд Фила мечется к Вику, который тщательно сохраняет безразличие на лице, и он вздыхает. — Я попробую найти его потом, — обещает он. Майк улыбается и хлопает его по колену. — Хороший мальчик, — говорит он. Фил мрачнеет и прижимает колени к груди, чтобы Майк больше не мог до них добраться. — Кто-нибудь идёт сегодня на уроки? — спрашивает он, и все качают головами и что-то бормочут. У Фила сегодня нет музыки, к большому сожалению, поэтому он не собирается идти на что-то ещё. Пока что он не нашёл ни одного предмета, кроме музыки, на который стоило бы ходить (не то, чтобы он ходил на многие — чаще всего на химию и музыку). — Ладно, классно. Возможно, Хайми придёт попозже. — Возможно, — отзывается Тони. — Надеюсь, — говорит Майк. Вик бормочет что-то под нос, подозрительно похожее на «мне и так хорошо», но Фил решает не обращать внимания. В конце концов, это мог быть всего лишь шум ветра. ----- Хайми приходит не намного позже, тихий и подавленный, и почти не разговаривает ни с кем, даже с Филом, и особенно с Виком. Кажется, Майк, Леон и Тони чувствуют, что сейчас не лучшее время для разговоров, и они беседуют между собой, пытаясь разговорить тихо злящегося Вика и Фила, который чувствует себя не в своей тарелке. Ни один, ни другой не поддаются, и через некоторое время Майк, Тони и Леон сдаются и оставляют их в самой неловкой тишине, в которой когда-либо был Фил. — Пойду, схожу в туалет, — говорит он через минуту, и никто не обращает на него внимания, когда он встаёт и идёт внутрь здания. Ему на самом деле нужно в туалет, но после этого он намеревается найти Дэна и пожаловаться ему. В здании царит тишина, оно кажется пустым, когда Фил заходит (хотя он знает, что это всего лишь из-за того, что все сидят на уроках, где он тоже должен быть), и он задумывается, видел ли он когда-нибудь школу во всей красе. Он ходил по шумным коридорам только когда они пусты, был в немногих кабинетах, общался с немногими учителями, делал немного из того, что могло бы сделать это место похожим для него на школу. Это всего лишь ещё одна куча старых зданий, как и его старая школа, с хулиганами и учителями, музыкой и всяким дерьмом, как и его старая школа. Но, в отличие от его старой школы, здесь у него есть друзья. Он ещё думает об этом, когда выходит из туалета и лениво бредёт в сторону коридора, который, по проверенной информации от Хайми, ведёт в общую комнату выпускного класса. Но он резко останавливается, потому что в коридоре больше не пусто. Там Дэн. И он говорит ни с кем иным, как с Виком Фуэнтесом. Сперва Фил ничего не понимает. Вик ненавидит Дэна, а после вчерашнего, наверное, и подавно. Вик никогда не имел дела с Дэном, не считая тех бесчисленных раз, когда тот запирал его в чулане только из-за того, что он маленького роста, а Дэну это кажется смешным. Так почему же он говорит с Дэном? Что-то не так? Неужели Вик пытается испортить… что бы ни было между Дэном и Филом? Что происходит? Ему требуется несколько минут, чтобы понять: возможно, Дэн объясняет Вику, что же было между ним и Хайми, что больше ничего нет, почему Хайми не говорил, что происходило в жизни каждого из них, и всё то, что Хайми объяснил Филу, когда они сидели на мосту. У Дэна серьёзное лицо, и это для Фила как удар по голове. Он не видит выражения лица Вика, но надеется, что оно не такое каменное, расстроенное, злое и непрощающее, как когда Хайми зашёл в школу ранее. Фил уверен, что в тот момент, когда Хайми набрался храбрости, чтобы посмотреть Вику в лицо, его сердце разбилось, возможно, в восьмой, девятый или двадцать пятый раз со вчерашнего дня. Он решает подойти чуть ближе, узнать, вдруг он сможет услышать, о чём они говорят. Может, они просто музыку обсуждают или ещё что, и Фил всё совсем не так понял. Или, возможно, он может подчерпнуть некоторую информацию, сбежать обратно к Хайми и сказать, что Вик на самом деле не собирается сносить ему голову из-за злости, ревности и вообще из-за своего характера. —…Хайми, — слышит Фил, когда подбирается ближе, таясь за углом коридора и молясь, чтобы Дэн его не увидел. Он проскальзывает в пустой кабинет рядом с ними и прислушивается. Он подобрался не так близко, чтобы было хорошо слышно, но достаточно, чтобы разобрать слова, если напрячь слух. — А ты? — слышит он голос Вика. — Бля, чувак, я уверен, что в глубине души ты добряк и милашка, но… чёрт, это должно быть очень глубоко. — Мне стоит тебя нанять как личного вдохновителя, — говорит Дэн, но в его голосе не слышно холода. Он искренне пытается немного всё исправить. — Боже, Вик, я всё тебе объяснил. Он ничего плохого не сделал, вообще. Ты можешь просто простить его? — Я никого не прощаю просто так, — упрямо говорит Вик. Фил слышит, как Дэн вздыхает. — Ты знаешь, как много для него значишь, — вдруг говорит он. — Да, я… — Нет, — перебивает его Дэн. — Ты не знаешь. Хайми ради тебя что угодно сделает. Хайми за тебя жизнь отдаст. Хайми будет смотреть, как ты состаришься вместе с кем-то другим, с кем угодно, пока ты от этого счастлив. Ты знаешь, какими сильными должны быть чувства, чтобы переступить через неизбежный человеческий эгоизм внутри нас? Для Хайми необязательно, чтобы ты был с ним. Он не был против того, если бы ты был с Филом, потому что это делало тебя счастливым. Всё, чего хочет Хайми — это твоё счастье, твоя безопасность, всё, что угодно, только для тебя. Ты знаешь, сколько раз он плакал из-за тебя, приходил ко мне и рыдал долгими часами? Знаешь, как часто ему приходилось делать смелое лицо, улыбаться и делать вид, что всё хорошо, когда всё было плохо? Знаешь, каково это — быть ужасно, чудовищно, по уши влюблённым в того, кто не любит тебя? — Я люблю его, — возражает Вик. — Не так сильно, как он любит тебя, — говорит Дэн. — Он бы душу за тебя продал. Ради тебя он бы всю свою семью убил. Всё, что ты хочешь, всё, что тебе нужно — он это сделает. Всё, что угодно. Блядь, Вик, ты — весь его чёртов мир, его жизнь. — Так не должно быть, — едва слышно говорит Вик. — Я хочу, чтобы он тоже был счастлив. Я обращаюсь с ним как с дерьмом. Я делаю ему больно. Я недостаточно хорош для него. — Скажи это ещё раз, — говорит Дэн, — но не мне. Скажи это ему. — Что я веду себя с ним как мудак? — Нет, идиот, — говорит Дэн, и Фил почти что представляет, как он закатывает глаза. — Скажи ему, что ты хочешь, чтобы он тоже был счастлив. Потому что ты на самом деле не заслуживаешь его, Вик, господи. — Знаю, — говорит Вик, так тихо и подавленно, что Фил едва его слышит. — Я не знаю, почему он любит меня. Но я так чертовски рад, что любит. — Ну вот, — говорит Дэн, на этот раз мягче. — Иди и найди его. Поговори с ним. Помирись, поцелуй его. Только не на моих глазах, это мерзко. — Спасибо, Дэн, — говорит Вик, но без сарказма или злобы, просто немного осторожно и беспокойно, словно думает, какого хрена я делаю, выслушивая совет того, кто издевался надо мной последние Бог знает сколько лет. И, если честно, наверное, об этом он и думает. Фил слышит приближающиеся шаги и отходит от двери, пытаясь сделаться меньше, чтобы Вик не увидел его, если взглянет вскользь в этот пустой кабинет, проходя мимо. Но шаги резко затихают прямо напротив двери. — Эй, Дэн? — спрашивает голос Вика, намного громче, чем прежде. — Да? — отзывается Дэн. — А ты… ты любишь Фила? Это, блин, что за вопрос такой? Дэн и Фил не так давно знают друг друга. Они не похожи на Вика и Хайми, между которыми что-то происходило в течение долгих лет. Боже, да прошло всего несколько недель, может быть, месяцев. Вик не может просто взять и спросить Дэна об этом. Если бы кто-то спросил об этом Фила, он не знает точно, что ответил бы. Он даже не знает, на что похожа любовь. Какое определение он может ей дать? Как он вообще может назвать разницу между нею и глупой маленькой влюблённостью? Что есть любовь и что есть похоть, где проходит граница между истинным чувством и лёгким помутнением? Он ожидает, что Дэн ответит чем-то подобным, дерзким, сомнительным и какого хрена, ты не можешь просто спрашивать такое, но этого не происходит. — Да, — слышит Фил голос Дэна. – Люблю. И он более, чем уверен, что Вик ухмыляется, проходя мимо кабинета, в котором спрятался Фил. ----- Фил ещё отходит от случившегося за день. Единственная хорошая вещь, которую его мозг выделил из всего мусора — это то, что ссора между Виком и Хайми прекратилась. Они поцеловались на перемене, в первый раз — Вик выбежал из здания школы, обхватил Хайми руками и небрежно прижался к его губам, прижимая его ближе и постанывая прямо в его губы. Филу приходится забыть о том, как горяч был их поцелуй. Тони, Майк и Леон весело прыгали и хлопали, и наконец, Вик и Хайми, обессиленные и запыхавшиеся, оторвались друг от друга, влюблённо улыбаясь. Фил обнаружил, что он улыбается, потому что после всего этого времени, после всей этой суеты, проблем и боли, через которые Вик прошёл, всё наконец-то начинает складываться в его пользу. Все, наконец, начинает налаживаться. Он идёт домой длинным путём — вообще-то, он идёт на мост, который даже не по пути, но ему всё равно — потому что ему нужно многое обдумать и разобраться, что за херня творится между ним и Дэном. Дэн любит его. С этим всё ясно. Он сказал об этом Вику, и это не было похоже на ложь — вообще-то, лгать было не в духе Дэна, скорее… говорить часть правды. Но он так и не уточнил, что это за любовь, правда? Это может быть дружеская любовь, какую Фил испытывает к Сексиканцам и Леону. Но это не так, правда? — говорит надоедливый тихий голос, который никогда не затыкается, и Фил выдыхает и запрокидывает голову, чтобы посмотреть на темнеющее небо над водопадом. Это место должно успокоить его, помочь разобраться в мыслях, а не запутать ещё больше. — Я подумал, что могу найти тебя здесь, — раздаётся голос Дэна позади него, и Фил закрывает глаза и стонет. Только его ему сейчас и не хватало. — Уходи, — бормочет он. — Нет, — говорит Дэн. Фил хмурится, снова открывает глаза и глядит на воду, поблёскивающую внизу. — Мне нужно подумать, — говорит он. — А мне нужно поговорить. — Иди, поговори с зеркалом. — Мне нужно поговорить с тобой. — Найди моё фото. — Фил. — Дэн. Дэн вздыхает. — Ты невозможен. — За это ты меня и любишь. И это всего лишь случайная фраза, которую Фил мог бы сказать кому угодно — Сексиканцам, Леону, Джеймсу, Мэгги, своей матери — кому угодно, но Дэн внезапно замолкает, и Фил вспоминает, но уже слишком поздно. Он уже это сказал. — Ты когда-нибудь чувствовал себя таким потерянным, что думал, что больше никогда не сможешь вернуться в нормальное состояние? Фил открывает рот и думает, нет, никогда, но затем снова закрывает его. Потому что на самом деле, до появления Дэна, чувствовал. Но сейчас он уже забыл, каково это, потому что у него был Дэн. И это самое пугающее осознание в его жизни. — Я тоже, — тихо говорит Дэн, правильно понимая молчание Фила. — Каждую минуту каждого часа каждого дня каждого года. Я чувствовал себя таким потерянным, безнадёжным, ничего не стоящим, бесполезным, неважным, бессмысленным, что мне просто было всё равно. Я не любил себя — я себе даже не нравился — и не любил никого вокруг себя. Мне было всё равно. На минуту он замолкает. — Помнишь, как мы впервые были на этом мосту? — спрашивает Дэн, и Фил угрюмо кивает. Он помнит всё слишком хорошо. — Помнишь, как я спросил тебя, что ты здесь видишь? — Звёзды, — задумчиво говорит Фил, поднимая взгляд на подёрнутое сумраком небо. Закат окрашивает его в красный, оранжевый, жёлтый, розовый, фиолетовый и синий. — Никаких фонарей. Только звёзды. — Тогда впервые всё было хорошо, — говорит Дэн. — Потому что я не смотрел на фонари. Я смотрел на звёзды. Фил хмурится. — Я думал, Хайми был твоим фонарём, — говорит он, и Дэн улыбается, но качает головой. — В каком-то смысле, — говорит он, — он и был им некоторое время. Но больше ничего не было. Он не загораживал мне вид на кого-то другого. — И что же было твоим фонарём? — спрашивает Фил. — Самоубийство. Вдруг шум воды кажется в десять раз громче, воздух — в десять раз холоднее, небо — в десять раз темнее. — Самоубийство было моим фонарём. Самоубийство мешало мне видеть то, что было мне нужно на самом деле — звёзды, кометы и астероиды. Я был так зациклен на мысли о смерти, на фантастическом мире, в котором мне не пришлось бы больше иметь дело со всем этим, что я больше ничего не видел — не мог видеть. — И что же было твоими звёздами? — Жизнь. Жить, дышать, заставлять сердце биться, существовать. Я не видел, какая красота может быть в жизни, что она готовит для меня, пусть это и потребует труда. А ты показал мне это. Ты показал мне, что существует любовь, жизнь, дружба, доброта, то, ради чего стоит оставаться в живых. Потому что ты, Фил Лестер, не мои звёзды, не мои кометы, астероиды, фонари или луна. Ты моё небо. — Что? — Ты удерживаешь всё вместе. Ты держишь мою жизнь. Ты держишь всё, что я есть, чем я был и чем мог бы стать. Ты — единственное, что держит меня в живых, Фил. Ты — всё, что у меня есть, всё, что я есть. Фил не знает, что на это сказать. — Я пытаюсь сказать, — говорит Дэн со вздохом и запускает руки в волосы, — что я люблю тебя, Фил. Я влюблён в тебя. Они оба молчат, пока Фил переваривает услышанное. Дэн любит его. И не просто любит, но Дэн влюблён в него. Разница может показаться незаметной, но в реальности всё не так. Есть огромная разница между тем, чтобы быть чьей-то причиной жить, и быть единственной причиной, почему его сердце ещё бьётся. И то, что жизнь Дэна зависит от Фила, пугает. Но Фил не боится. Потому что в глубине души он знает, что это то же самое, что он испытывает к Дэну. Потому что он тоже влюблён в Дэна. Он этого не говорит. Он не может этого сказать. Он не может найти слова, чтобы сказать: Дэн, даже хоть ты и придурок и я вроде как по-прежнему ненавижу тебя, это не так, потому что я люблю тебя. Я влюблён в тебя. Я никогда не был так в кого-то влюблён. Впрочем, он слишком напуган. Он не может заставить себя сказать это, потому что тогда это станет правдой. Вместо этого он целует Дэна. Он вкладывает в поцелуй каждую каплю эмоций, страсти и любви, которую может найти внутри себя, вытягивает каждый дюйм счастья, обожания, дружбы и любви из своей души и отдаёт Дэну. Потому что, будучи влюблённым в Дэна, он уже и так отдал ему всего себя, так какая разница? Дэн отрывается от него спустя целых несколько минут, и они смотрят друг на друга и улыбаются. Потому что да, у Фила не слишком хорошо получается начинать всё сначала, у него вообще мало что хорошо получается. Он не умеет заводить друзей, сохранять друзей, быть другом, работать, делать что угодно. Он никогда не умел быть счастливым, никогда не был счастлив настолько, чтобы быть свободным. Но здесь, прямо здесь, с парнем, которого он любит, под звёздами, что свели их вместе, он думает, что может быть счастлив. Он не просто счастлив, он свободен. И под звёздами, луной, солнцем, кометами, астероидами, спутниками и прочим космическим мусором, он влюбился. И под звёздами, луной, солнцем, кометами, астероидами, спутниками и прочим космическим мусором, он намерен любить и дальше. Он намерен любить, пока в небе не останется звёзд.       Сегодня в небе миллионы звёзд,       Даже одна может спасти мне жизнь.