Иф-Дейв или История о девятом законе

      И у него тоже были рога. Они были белые, как ветки деревьев или как оленьи, благородного оленя. Его величеству это очень шло. ..       Ему нравилось то немногое сходство, что между ними было, и он не хотел подчёркивать различия. – Ты до сих пор не ела души? – Да, ваше величество. – Не называй меня так.       Она опрокинулась, и ей хотелось произнести "Да, ваше величество" снова. … – Ваше... – её сбивчивое дыхание мешало ей говорить. – Я не принесу вам ребёнка. Моя матка... – Мне известно, – оборвал Люцефер, и это будто снимало с ангелы тяжёлый покров виновности и обмана. – Мне не нужен наследник, – немного приподнял уголки губ дьявол. Ангела уже не могла дышать. Наслаждения переполняли её, но к счастью, в какое-то время всё чуть замедлилось. ..       На её щеках... выросло несколько перьев.       Чего она мучает себя. Ей нравится? ...Да, ей нравится. Ей хорошо, ей очень хорошо с его высочеством. И тут она кое-что поняла... Наслаждения и боль – временные явления. Они наполняют жизнь радостью бытия. И люди жалки, если эти радости способны разлагать их души. Ведь разницы нет, над кем или под кем она лежит. И его величество, и Мариталь знают, насколько глупо утопать в грязи разврата и порока. Не лучше ли забыть о морали, забыть о собственичестве, порождённым так называемой любовью. Не лучше ли оставить весь этот бред и просто наполнять жизнь радостями ни перед кем не оправдываясь. – Ты, – сказало его высочество и продолжило поцелуи. Он устал от тех, кто его не понимает, а вот теперь он может наконец излить нежность на такое же, как он, существо – прочитала она его мысли, будто это были её собственные. – Ваше величество... нельзя оставлять гостей на долгое время.        Люцефер преостановил поцелуи, но тут сама ангела поняла, что ей Мало прожитого в спальне. Горечь собственных слов разъедала горло, как ушная сера. – Ты можешь остаться в моей пастели, остаться здесь навсегда, – наклонил голову ангел с чёрными губами – Нет, – мягко сказала она, проводя пальцами по шёлковой и могучей груди. – Кто-то же должен оставаться с Мариталем. – Зачем?       Ей как никогда прежде расхотелось лгать. – Чтобы думая обо мне вы открыли ему широкую дорогу.        Тело, на которое она так вожделенно смотрела, казалось, вырезается на сетчатке. Дьявол воистину ею желаем. Это тело, теперь она знала точно, в самых ярких мечтах не снилось даже жаждущим человеческим девушкам. – Мариталь говорил, что без детей ему будет скучно. Я помогу ему организовать частный пансион... – Вы словно приросли друг к другу, – сатана обнял её за талию, пальцами касаясь ягодицы. – Для него важно, чтобы я была в хорошем настроении. И он может развеять мою грусть. – Он наполняет твою душу тьмой не лучшего сорта, – рука его величества поползла наверх, но слова свои он произнёс не с тем тоном, с каким требуют оправданий. Их поцелуи возобновились. – Как желаешь, – шепнул на последних минутах ангел.       Ей всё больше хотелось остановить время, оставаться руками в этих белых шелках, но горькие обязательства всё-таки разрушили сладкий сон реального мира. – Ты ещё не до конца, как я. – Да, ваше величество, – опустила она глаза, соглашаясь. Он взял её за руку, и они оба прошли по коридорам обратно в зал.