...
Он не имеет страсти к плоти, но он хочет доставить ей поощрение. Без нажима Мариталь руководит её телом, постоянно разбрасывая точки сосредоточения. Иными словами, целует. Но низшие демоны не испытывают от этого заоблачное удовольствие. Единственное, что их сводит с ума - садизм на грани убийства. Поэтому методичные и невычурные прикосновения только отключают женский рассудок, чтобы она не задавала себе сейчас глупых вопросов, чтобы не портила его план.
Это не лучшее из тех времяпрепровождений, что знал Хейлм. Если не сходишь с ума во время соития – то ты просто ворочаешься от крошек на пастели. Если не теряешь связь с божьим миром, если не обрастаешь рогами и шерстью – зря симулируешь наслаждение. Если в полутьме твои глаза не горят, а чьи-то руки ещё способны прикасаться к коже... Пусть даже, если прикосновения этих пальцев приятны... Это просто сделка. Даже не партнерство. Для отвлечения Мариталь запрокинул голову, на потолке представляя подругу детства, с которой они дважды в месяц раскурачивали до руин мотели. Она умерла ещё до полной зрелости, неспособная пройти обряд очищения. Что-то от этой мысли в демоне потемнело. Ангел под ним на секунду показался врагом, незаслуживающим снисхождения. Но вспотевшее, помутненное от оргазма лицо...Она была довольно юна, а ангельские красота творила из неё ребёнка. Демон всё ещё услаждал её, потому что не хотел кончать быстро. По разным причинам, но в первую очередь – потому что в этом "небезумном" блуде была своя эстетика. Это даже не блуд. Это почти как... гладить птицу...
Две руки уперлись в его торс, останавливая. На изможденном лице говорилось "достаточно". Непривычный для ангела грех уже доставлял саднящую боль, а тело от волнения уже слишком устало. Её брови двигались, словно в лихорадочном сне. Демон от чего-то был рад тому, что ему досталась такая покладистая жертва. Вознаграждая её (или извиняясь?) и коснулся губами сосредоточения виска и глазницы. Уязвимая точка пропустила сонные чары и подарила мягкое тёмное забвение. Демон завернул лёгкое тряпичное тело в рулон одеяла и нетуго повязал сверток веревкой. Что-то ему подсказывало, что ангелы ворочаются от Кошмаров.
...
Она лежала на его животе, раскинув голые ноги на его теле и совершенно о них не беспокоясь. Ей было всё равно, но впервые это "всё равно" не обозначало "безразлично".
Огневик спокойно наблюдал, как её светлые волосы над ним покачиваются от ударов пульса. Мариталь дал ей понять, почему люди не могут покончить с демонами: страшнее их второй ипостаси было их реальное воплощение – красивое лицо, чёрные волнистые волосы, широкая грудь, исчезающие чёрные крылья, в то время, как её собственные перья ей постоянно мешались и, как оказалось, не способны унести от бед. Она не о крыльях сейчас думала. Она поняла, что не может расставить точки над И, не может обвинить никого не смотря на то, что её участь на самом деле незавидна.
Ангела пыталась прислушаться к голосу внутри, к привычному собственному голосу. Только в её голове звучал сейчас совсем не он.
Это была ни её душа, ни её воля, ни добродетель, ни память, это был голос совершенно не её существа. Здравый рассудок.
Мужской, тяжёлый, он тихо и медленно задавал одни и те же вопросы, а ей нечего было ответить (снаружи это выглядело, как гипноз, но демон не отвлекал её). Она чётко знает, что не испытывает стыда, хоть и должна, и голос спрашивал "Почему? Как так? Ведь ты ангел, и тебя опорочили." – "Опорочили? Нет."... Этот отвечающий второй голос был похож на голос ангелы, но звучал уверенней и старше.
– О чём думаешь?
Почему-то ангела поняла, что может не торопиться с ответом. Почему же? Ведь она всегда действовала, как ей велят... Плела несуразицу и строила из себя ребёнка.
– Сейчас.
Она даже не заметила, как сказала это короткое слово, дающее ещё больше времени на размышления. Так что же она творит? Почему не противиться, не плачет. С каких пор она стала столь бессовестной и высокомерной. Она пала? Наслаждаясь вкусом греха позабыла всё родное? Нет. Ненавидит демона? Тоже нет. Влюбилась? Увольте. Хотя... На одну минуту ангела захотела переспросить себя, засуетиться, занервничать, испугаться, притвориться дурёхой, но... будем честны. Ей оно надо? Метаться сейчас, лгать самой себе? Нет. Она любит демона? Нет. Даже более – осуждает его. Он ей во многом не нравится. Но в таком случае...
– Мариталь... Кто я?
Она не стыдиться того, что нага, не испытывает боли от осквернения и мыслит столь ясно, как никогда даже не предполагала.
– А что не так? – спросил низший. Он ясно видел, что на нём лежит уже не та Франческа, которую три месяца назад он поймал в лесу.
– Я теперь демон..? – это была догадка, а не реально интересующий вопрос.
– Нет, падают по-другому, – сказал он.
– Тогда... что...
Почему она мыслит так спокойно? Почему не боится, не страдает. Почему ей не плохо, как должно быть?
– Мариталь, раздави мою голову, – её брови болезненно поднялись. – Я не могу себя разгадать...
Настрой ангелы демону не понравился. Того и гляди, она не будет спрашивать и примется за суицид.
– С головой что-т? Это из-за контракта.
– Из-за контракта?
– Да, – спокойно лгал на ходу Мариталь, – Ты ведь теперь принадлежишь мне... ну... Ты чувствуешь то, что угодно магии моей крови. То есть то поведение, которое мне угодно, охватывает тебя. Это не твоё родное. Я верно понял тебя?
Последний пассаж вышел кривовато. Лоб демона немного сморщился, поскольку он не успел придумать что-нибудь вразумительней. На этих мыслях его чуть не задушили и оглушили прямо в ухо визгами.
– Ааа! Дьявол! Спасибо, спасибо!..
– Эй! Ты чего?
– Я так перепугалась, – по-детски счастливо завизжала она чуть не плача и сжимая в объятии. – Я боялась, что это со мною... Не знаю! Но слава богу, что это не моё! Р`ожу, и я проснусь, и снова стану прежней!..
Она потом несла много всякой дребедени, которую сама вряд ли слушала, а потом плотно сжимала ноги и засыпала, поставив перед своим собеседником стенку из одеяла. Сон, как и положено, скоро овеял её.
А Мариталь всё так же смотрел. Его взгляд не изменился ни на йоту. Самое привычное для него состояние: смотреть, как ситуация меняется сама собой.
Огненный демон смотрел на засыпающую небожительницу, на медленно тускнеющие звёзды в окне и припомнил связаны с чем-то подобным момент из своего детства...
Демон смотрел на засыпающую небожительницу, на медленно тускнеющие звёзды в окне и припомнил связаны с чем-то подобным момент из своего детства...
Кажется, это происходило на каникулах.
Только вот, он не знал, что ангела увидит его воспоминания во сне.
***
Этот хорошенький маленький мальчик больше не мог плакать. Его опухшее от слёз лицо на протяжении всего вечера больше ни разу не дрогнуло, пока он обливал водой по миллиметру затягивающиеся раны. Когда он закончил, он не задумываясь встал и пошёл обратно в свой дом. Туда, где сегодня утром ему сделали больно. Туда, где валяются его оторванные крылья. Настоящие, перистые, чёрные как смоль, но уже полностью нашинкованные. Частицы их костной ткани, кусочки мяса, перья были на полу, на стенах, на потолке. Мариталь долго сопротивлялся.
***
– У демонов во всем... свои мерила, – вдруг сказала она, и сама поняла, что только что обрела эту мысль и секунду назад об этом не думала. – У вас своя мера везения, своя мера силы...
– Это ты попала в тот день, когда...
