Иф-Дейв или История о девятом законе

      Мариталь показывает ей ошибки в магии слова заклинания, вызывает хлыст, повторяет и вместо второго хлыста ("Хормо ун") старый увеличивается вдвое. Это заклинание она использует в конце при угоне поезда. …………………… – Каких животных ты любишь? – Не люблю ни кошек, ни собак, ни коров, ни куриц не другую деревенскую нечисть.       Она посмотрела на него и словно обиделась. – Как можно не любить собак и кошек? – Легко, – Мариталь скрестил руки и сделал голос высоким, – "ой, кошечки, ой, щенята, мимими мило" – я не из таких. – Но есть и животные которых ты любишь, верно? – она улыбалась, несмотря ни на что.       Он на минуту задумался достойна ли она этой тайны. – Я люблю... оводов. – Кого?! – Оводов. Крупные мухи, чаще всего с жалом. Был как-то на празднике Вельзевула       Он мечтательно поднял голову. – На этаже Зловония проходил парад с контролируемыми оводами. Ты бы видела       Он поднял руки, как дирижёр. – Музыка и они туда, и обратно, и выстраиваются в то, что ты видишь у себя в голове после удара в челюсть, а потом они встраиваются в фигуры... – У них же маленький мозг? – Их контролируют. Это сложная, просчитываемая месяцы хореография в формате 3D, но это не всё. Его глаза загорелись улыбкой. – Когда начинается самое весёлое зрители уже не знают что они видят в своей голове, а что происходит на самом деле из толпы. А вот и выгоняют многих граждан – они провинились перед Вельзевулом.       В памяти ожили сцены ужаленных нечистей, гонимых ядом и треском миллиардов крылышек миниатюрных воинов этажа Зловония. – В их лицах безумие, они будто в театре трагедии, и приговор у них один... Веселить зрителей... Формально можно сказать, что я люблю не оводов а то, как ими управляют некоторые специалисты. Кстати, пока я говорил, вспомнил, что я не так плохо отношусь и к птицам.       Перемена была радиальная. – Почему к птицам? – Они полезные: охотятся на червей и поют перед рассветом.       Он вдруг открылся ей вновь в том новом свете: безобидный, думающий о приятном демон, он сейчас мало отличался от обычного человека. – Ну, я бы спросил ради приличия, каких животных любишь ты, но догадываюсь что их целый список и все они распределены по разным видам и подвидам, я промолчу. – А я и не хотела рассказывать, – назло ему сказала Франческа. …………. – К твоему сведению Небо взять приступом невозможно, они много раз пытались, – сказал демон и, капая на камни и колени, во весь рот откусил красно-жёлтое манго. – То есть как "они"? Ты не брал приступом, что ли? – Солдатам за это платят, а мне незачем. Но не получится. – Почему? – Кончай глупые вопросы задавать, – упрекнул её демон и начал грызть косточку плода, – Если разрушить опорные стены – дом рухнет. В Евангелие же сказано, что Небо – твердь. Нападать на Небо и ждать мирового господства – всё равно, что поломать несущую ось и надеяться, что ничего не развалится. Рай должен сам капитулировать. Либо так, либо иначе – не знаю, как. Он выкинул косточку к горе остатков. – Недоспелый, язык жжёт.       Ангела начала думать над его словами. Читал ли он Евангелие – этот вопрос она задавать ему не будет. Просто не знает, как спросить так, чтобы это не выглядело, как всегда. А обидно – вопрос-то хороший. Вот тебе и урок на пользу: не задавай 99 глупых вопросов, чтобы спокойно задать 1, но очень интересующий. – Не хочешь узнать, откуда я читал Евангелие? – усмехнулся демон, а в глазах у него было игристое вино.       Ангела немножко посмеялась, а потом обняла ладошками ступни, положив голову на колени, но не спрятав в них лица. – Думала, это будет глупый вопрос. – Это цитата из писем моего господина...       И тут он поймал себя за язык. "Что он вообще делает?" – было написано на лбу, но ему как никогда теперь повезло, потому что ангела зажала интересующий вопрос, совсем не проникнув в суть чьего-то личного производственного преступления. – Ты не называешь своего господина по имени: почему? Оно же не может у него не быть. "Фух, блин... Пронесло" – теперь телеграфировал лоб низшего демона. – Это долгое и документационное, будет долго объяснять. .…………………………………….. – Но я слышала, что столица ада – Дит! – Да, так и есть. Но мы мешанцы. – Мешанцы? – Я грязгокровка, а Уфир – бес (он с улыбкой наклонился). Мы не имеем права называть этот город тем из его имён, что ты назвала. Вместо этого мы зовём его Миразден или Мируополь, что значит "Мир, раздетый до гола" или "Мир, который изучили". Если пересказать все это Душе, то они всегда решают, что мир на самом деле грязное, злачное и в то же время божественное место, а Миразден – лишь его олицетворение. И хотя это не так, мы обязаны произносить именно это слово. – А писать на бумаге вы это слово можете? – А зачем? Я никогда не имел такой надобности. – А если… – От чьего лица я говорю – те права и использую. В письме от личного имени – Мируополь, в документе от своего места работы – Дит. – Ты говоришь от имени своего «места работы»? Ты посланник? – обрадовалась она пониманию. – Нет, я вскрываю почту. – …Их так много… «Хосподи», – ужаснулся он, понимая, что про корпоративный шпионаж эта девочка ничего не слышала. ……………………. – А Сатана... спросила богобоязненная Франческа, – Каков он?       Мариталь призадумался. – Он красив и хорош в пастели. Это всё, что я про (о нём)него знаю. – По личному опыту? – Понаслышке, – ещё сид`я, возмутился Мар. – С владыкой ада виделись лишь единицы, и то при начале формирования Адских Кругов. Теперь его аудиенция сродни падающей звезде – он мёрзнет на 9-ом этаже и хрень знает как охраняет себя от посторонних и фанатиков. Хе. У него есть даже театральный штаб, отвечающий на вызовы несчастных людишек. ……………………..