***
Тысячи первых долгих лет были для неё полны работы: души, совершившие один-единственный грех, попадали в рай, и она работала с их историями, помогала поддерживать работу своего мира. Потом ей стало попадаться меньше взрослых – больше детей. Все они были грустными. Потом стали приходить лишь младенцы. Грехи пускали по земле свои чёрные корни, питаемые соками ада – коварством демонов. И из-за этого, скучая, Франческа стала улетать в мир людей, собирая ягоды... – Хэх, а ты меня уже начинаешь раздражать. Ты молодец. Огненное исчадие, черный, с рогами, расплылся в ухмылке, словно радуясь, насколько эта ангела вездесуща. – Приятно, что ты видишь плоды своего упрямства... Как тебе эта ночь, а? Горящая растительность освещала дрожащими всполохами лица и тела, кровавые, обожжённые в покарёженных доспехах, перья были повсюду, и медленные вздохи войнов вторили треску горящих камышей. Они даже не пытались встать. Лишь поднимали глаза то на ангелу, то на него. Отряд был практически обезглавлен, как и их Серафим. Ни физических, ни моральных сил не хватило бы на возражения. А Демон сдавливал внутри крупную дрожь, театрально скрывая истощение за яростью. В этом виноват расколотый нимб его врага. Это и его святая кровь вырубали получше анастезии, нет! – Лучше заговора Вертеры. Да. Только они не должны узнать об этом. Каким образом проснулась ангела, она сама не помнила. В её памяти был только голубь в стальной паутине, ловушка, Марк-Антоний, Демон, предложивший ей заменить пленного собрата, Серафим за спиной. Серафим... Теперь же у непобедимого тридцати-шестикрылого война не было четверти головы, его шею одной рукой держал он... огненный демон. – Пожалуйста, молю... останови это. Пока все (в том числе и низший) могли отдышаться. Отбросив голову ангела он подошёл. Его покачивая можно было списать на неустойчивую гальку, но горящий облик скрывал более значительный показатель – слабость. Взгляд был острым, довольным собой и надменным. Он говорил нахально, с удовольствием: – ...Я ведь с самого начала тебе это и предлагал, – Хейлм многозначительно сощурил глаза. – Спокойно поговорить на моей территории. Помнишь? – Франческа, – шептал Учитель, дыша через рот. – Улетай... Но увидел, в каком состоянии были её крылья, связанные в белый моток. – Я сделаю всё, что вы скажете, что нужно, – ей было страшно, она плакала, – только отпустите их. Оскал улыбкой. Слова низшего звучали просто: – Я больше не заключаю сделок. Тебе нечего мне предложить. – Прошу! Нет! Я сделаю что угодно! Что захотите! – Опоздала. Хейлм наконец вернул себе вкус юности – вкус сладкой мести. – Все здесь присутствующие отныне знают, где мой дом, так что позволить кому-то уйти – извини меня, самоубийство! Я добился цели! Я ставил ловушки на ангелов, и теперь, – он окинул свободной рукой всех здесь собравшихся, – они мои! Глаза небесного существа закрылись, к кадыку подступил ком. Её голова не давала ей думать, она забыла, что ей это запрещено: – ...Я сотру им память!!! Из-под белых ресниц лились слёзы, которые были, по сути, дешевле, чем снег зимой. Учитель и солдаты упали на ещё более глубокое дно отчаяния, хотя казалось, куда уж. – Я умею работать с Книгой души. Я перепишу им её! Они забудут ваш дом, вас! Всё! Только не убивайте их... Учитель закричал, что она врёт и ничего не знает, духи завыли, запрещая открывать великую тайну, небесная рать тоже, а Серафим дёргаясь захрипел-заплевался кровью, не имея силы произносить слова, но Мара её предложение опьянило: та книга, которая была у нее в груди. Девчёнка научит управляться с нею. Камыш наконец-то начал гаснуть, поэтому показалось, что в глазах потемнело. – Хи, интересно... (знаменитая театральная пауза).Но этого мало. Он сделал несколько шагов к ней. – Ты ведь понимаешь, что этого мало за столько жизней. И я не решу свою проблему. Сделай то, чего я хотел изначально, – он нагнулся, а на лице проступило отвращение, – Роди мне ребёнка. Останься за место них и принеси мне наследника. Он выпрямился и дал время поразмыслить. "Так вот, чего он хочет...". Она оцепенела. Девять месяцев рядом с ним и роды – это вовсе не смешно. Это невыносимо страшно и больно - и сами роды, и жизнь с ним. – Я же могу выносить плод где угодно... – Не в твоих возможностях припираться, когда столько жизней я могу уничтожить неглядя, – он скрестил руки. – Мои условия не изменятся. Страх. Кажется, будто этот день – расплата за тысячелетия спокойствия. Не может такого быть. Это... Может это неправда? Это же не для её судьбы. Это ошибка! Она занимает чьё-то место, она не хочет... – Если ты отчистишь им память и родишь мне ребёнка, я их отпущу. При условии, что все права на дитя будут моими. Она не знала, что думать. Не так много она знает наверняка. Ей грозит заключение и роды. Но её товарищей, небесных сограждан освободят и разве это не единственно позволяемый ей выход? Но она даже не сделала выбор, она не задумалась над его вопросом на полную. Если подумать? Мысли не хотели складываться в единый карточный домик. – Говорите сейчас или молчите навеки. Терпение демона было на исходе из-за самочувствия, которое отнюдь не радовало. – Франче... – Учитель заполз в их сторону. – Ха. На нём и покажешь сразу. Как же страшно у неё ёкнуло сердце. Мариталь сделал контрольный пассаж: – Не хочешь так и не хочешь, я не наста... – Согласна!!! Ей было слишком страшно, чтобы задумываться над последствиями. – Вот и отлично. А теперь, – он стал гореть немного слабей и вокруг стало ещё темнее, – повторяй за мной. Fabep padrere il stero qasere... – Фабеп... – она начала, совершенно ничего понимая, не зная, правильно ли говорит слова. Ей всё это не нравилось, но что делать!.. – Untro bella du stadikiry, ov medero despartemente. Catakara ia... – Франческа... Ангела не понимала, что говорит, она даже не понимала, как повторяет быстрые и неизвестные фразы, она не слуша Учителя или Серафима, или чей там голос ещё был. Пальцы стали как сосульки, а его пламя слезило глаза. Она уже ушла во власть слов, и губы уже будто жили своей жизнью. В голове и в душе творился бардак, что бывает всегда в самые важные моменты. – ...Monerno broce tialu***
Что было до этого с другой стороны черного зеркала – история интересная, но неведомая. Теперь на эту сторону выпрыгнул русоволосый человек, противно вскрикнувший: – Мариталь я же... Cequ parasha!.. Ангела зажала от боли уши, но у Уфира мат вырвался непроизвольно: состояние, в каком лежал сейчас перед ним друг, врач не мог ожидать. – Тихо, тихо... Он прыгнул на колено и поднял низшему веки. Шерсть втягивалась. В темноте было видно, что демон покраснел, как после бани, а губы и веки слегка набухли. Глаза закатывались и чуть подрагивали, капиляры выглядели, как разлившиеся реки на белой земле глазного шара. Он дышал ртом, по всему телу шла испарина и после огня с него сходила плотная липкая слизь. – Не дыши, не дыши твою человеческую... Бес на секунду оглянулся на место событий, догадываясь, что кровь и перья такие же следы схватки, как и покрасневшая кожа Мара. Воздав ему восхищённую ухмылку за положительный исход резни бес вытащил из рукава мед.ножницы и порезал вены клерка у самого запястья. Кровь лениво выползла на свет, а не побежала ручейком. "Густеет. Почти истощил ресурс." Сначала на запястье, потом у подмышки, потом у самого горла. Сделав размашистые царапины на груди, напоминающие следы когтей медведя, бес вытащил из кошелька-мешочка три третьесортных и одну второсортную души – вся его "душевная" наличка – и вложил в багровый рот. Кровь текла медленно, это была густая кровь, чёрная в сравнении с кожей, начинавшей терять бардовый оттенок. – Блядь! Иди сюда! Помоги оттаскивать! Первое его слово, как оказалось, было обращено к белокрылой. Ангела не сразу поняла, но стала повиноваться после того, как врач пристрелил её взглядом. – Живо! У него слабое сердце! Надо оттащить его в озеро! Франческа взяла тело за правую руку, Уфир двумя руками схватил за ноги. Мариталь мгновенно перешел из разряда "демон низший" в разряд "мешок с торфом". Огнеопасный, но без самовоспламенения. Франческа подумала о странном парне, его ножницах и шариках в мешочке-кошельке, теперь они тащат тело к воде. "Что, если он хочет его утопить?". Его русые волосы были собраны в хвост, а ледяные глаза на лице горели. Доверия больше не было ни к кому. Франческа не понимала, делает ли она хуже или лучше для монстра, но что ещё делать, никто больше не подсказывал. Она вдруг всё бросила и не помня себя стала отталкивать пришельца, лупить по спине, не в состоянии произнести внятного слова. – Хватит колотить мою спину! – Ты убьёшь его! Ты хочешь его убить. Но Уфир тогда тут же выкрикнул: – Уйди! Вспомни, кого ты спасаешь! Он же твой враг! Убей зайца одним махом! Эти слова заставили её остановиться. Правда... Нет, что это с ней? Но ведь... верно. Верно. Сейчас она спасает своего врага. Убийцу своего друга, её похитителя. Он вынудил составить контракт, он исчадие, он ожёг её и чуть не убил всех. Минуту назад он был её врагом... а теперь она его спасает?! Нет. Это их разборки, разборки демона и русоволосого, она к ним не присоединиться. Возможно даже, что этот демон получает по заслугам, и это месть за возможно совершённое зло. – Вот и всё! – бледное тело подняло брызги, когда его бросили на берегу. Врач убрал со лба волосы, оставив размазанной чужую кровь над бровями, увидел грязные рукава и опустил их в воду, чтобы прополоскать. И обернулся. – Я бы попросил за своё молчание кое-что, но мы бы возились долго, а портал закрывается быстро. Я не скажу ему. – ...О чём ты говоришь? Кто ты такой?! – Через два часа он очнётся. – Что? – не поняла Франческа. Демон был не утоплен, просто оставлен на камушках, а раз это озеро, а не море, прилив ему не грозил. – ...Не советую попадаться ему на пути, он будет не в духе, – бес выдохнул, увидел в сплесках отражение грязи на лбу и начал стирать и её. – Не трогай его, хорошо? Ты правильно сделала, что не вмешивалась потом. И хоть это плохо, я ему не скажу, что ты могла бы его убить так вот... "Господи... Бог мой... что же я наделала?". Лицо ангелы заболело от непередаваемого мышцами напряжения. "Я могла его умертвить... Своими руками. Нет, убить Его руками! Он из-за меня он мог быть убит этим ..! И будь он хоть четырежды враг! Я отдала его, думая, что его убьют... Для себя, для своей выгоды...!". – Эй! – окликнул её бес-врач. – Да, я к тебе обращаюсь. Рожу убери. Он жив. Мы спасли его от стихийной комы. Он встал, выжимая халат и выливая из обуви воду. Мариталь лежал в воде неподвижно. Только его лицо оставалось над водной гладью, всё остальное же лежало в окрашивающейся мутной воде. Русоволосый человек, в чьих жилах не было человеческой крови, отряхнул белый халат. На его ногах, совсем не для такой погоды и местности, были красивые лакированные туфли. – Кто ты?! Как?.. Ч... Что?.. Что во имя святых это было?! Он подошёл. Надо заметить, что бес не был тем, кому для раздумий нужно много времени. – Скажи, что здесь было до меня. Только честно. Франческа сглотнула. Было сложно соображать, когда происходит всё непонятное, невразумительное. А этот стоит, руки в карманах, а она не вмешалась, когда... – Послушай, – он взял её за руки и пригнулся. – Я его не убил. У него большие проблемы со здоровьем. А когда он истощается, кровь густеет, и он может умереть во сне. Я выпустил кровь. Сейчас она смешается с мёртвой водой и станет жидкой. Вода ему поможет. Он к этому привык. Понимаешь? Казалось, что за несколько секунд она стала чуть-чуть старше. – Глянь, – он указал пальцем на бледное тело. – Он дышит. С ним всё в порядке. Я знаю, что он держит тебя в плену и он не самый хороший хозяин... – Не в плену, – перебила ангела. Она сделала пару вдохов, усваивая информацию, и призналась. – Здесь состоялся бой. Он едва не убил Серафима и был готов убить всех... Я знала, что ему нужна только я. Мы заключили контракт. Но, как только все они улетели... Он упал, и ему стало плохо. – Ага... А где все твои "они" улетевшие? Сколько их было? – Ну, как отряд, это наверное шестнадцать, но половина из них бестелесны (конкретно это врача огорчило). Они теперь дома. Он открыл к ним... Как вы это зовёте, портал? У них у всех Белый лист, они ничего не вспомнят... – Это и было его обязательством? – бес внимательно вгляделся, ожидая информацию. Франческа закивала, сглатывая, но Уфиру показалось, что формулировка придумана его другом более туманно. – Ладно, я не вникаю, это его проблемы. Только, скажи ему, что у меня появились новые связи. Выглядит всё надежно. Запомнила? Он понюхал воздух, пробормотав "А вот и то, что ты мне обещал" и ушёл куда-то за дом. Знакомый с детства запах всё-таки. А она осталась, проводив его взглядом, один на один с Ним. Ей было стыдно. Она захотела подойти. Её рваное платье волочилось за ней. Случайно коснувшись ступнёй мокрых камней она отскачила – мёртвая вода обожгла её. Нет, это кислота. Стало ясно, почему солдатам досталось так много серьёзных ран. Она подошла как можно ближе к демону. Небесные светила показали его бледным, черные волосы лежали в воде и весь он сам выглядел, как глубоко спящий. А ведь стоит только перевернуть его лицом вниз... – До свидания, был рад знакомству! Русоволосый пыхтел с мешком на спине, передвигаясь к порталу, что уже уменьшатся. – Подожди! Кто ты сам?! Уфир у самой кромки перехода кинул мешок, расстегнул ширинку и припустил штаны до колен. – Аа! – воскликнула ангела от такой пошлости: бесчестец помахал перед ней хвостом из-под халата, не говоря уже, что он показал, откуда этот хвост растёт. – "Я нашёл, что и куда, связь выглядит надёжной", запомни, – добавил он, застёгивая штаны. Слов не хватало сказать, как это плохо! Ангела отвернулась. Тем временем что-то треснуло, и неизвестный исчез. От тела, всё ещё лежавшего неподвижно, слышались (а может послышались) стоны (или это ветер, или так закрылся портал), но Франческа поняла, что всё это слишком. Драка, контракт, бессовестный не-человек... Её бездействие, её мысли... Её преступление, которое для неё самой будто было незаметным. Она должна была помешать. Даже если это её враг, она должна была спасать его, а не уходить! Да это вообще?! Она схватила себя за волосы. "Господи, что со мной?". На душе жгло саднящее чувство, и от одиночества ангела наконец-то стала представлена самой себе. Тишина и отсутствие наблюдателей позволили сразу после произошедшего погрузиться в себя. Что происходит – был довольно актуальный вопрос. ...Маленькое сердце прогоняло через себя смесь крови и мёртвой воды. Люди не зря пишут легенды про мёртвые и живые источники. Мёртвые залечивают раны, а живые исцеляют душу. Но для бездушных хватает выше крыши и первого вида жидкости. Всё излечит, исцелит, денег не попросит... Вокруг убаюкивающе шептались камыши... Он изредка приходил в себя...