И Солнце встает над руинами

Она совершала обход ближайших кварталов Ярнама, как обычно. За поворотами, в переулках и на площадях копошились, рычали и бормотали чудовища. Она привыкла. Больше не вздрагивает от собственного шага, больше не выворачивает ее наизнанку от распоротых брюх уродливых тварей. Да, она знает – страх держит на границе человечности. Она знает, что равнодушие убивает всякие эмоции. Она помнит, что вся эта обезображенная, смердящая кровь, кипящая кровь была людской. Охотница бессильна что-либо сделать для них теперь. Она и не заметила, как оказалась в этой части квартала. Гигант с отмирающей прямо на нем кожей бесцельно долбил рукой по двери, за которой уже перестали кричать. Она остановилась в безопасном расстоянии от него, высоко и недосягаемо, прекрасно зная, что ей уже некого спасать. Никого не осталось. Она патрулирует эти улицы для… кого? Казалось бы, недавно Охотница постоянно навещала этот закоулок, проверяя маленькую девочку, по воле жестокого рока оставшуюся сиротой. Она старалась приносить еды достаточно для крошки, убедить ее в том, что ей во что бы то ни стало надо оставаться дома, в безопасности. Ведь ее родители скоро должны вернуться… Девушка могла бы отвести ее в безопасное место, но тогда бы это означало конец ее лжи. В итоге, все так и обернулось – отлучаясь в леса, Охотница все-таки посоветовала ей переждать в Часовне, и даже показала, как дойти туда самым кратчайшим путем. Вот только… Ничто не идет так, как запланировано, правда? Почему она чувствует вину только за тех, кто выглядит, как человек? Неужели она стала такой лицемерной? Белоснежная ленточка обтянула женское запястье, а хрупкое тело последней дочери Гаскойна почили в лучших традициях Эйлин Охотницы. Это было самое малое, что она могла для нее сделать. Уже позже, в сне охотника, странно игривые посланники умудрились стянуть ленточку с ее запястья, пока Охотница дремала под мелодичное напевание Куклы. Один из них обвязал ее вокруг головы смешным несуразным бантом. Стоило девушке увидеть это, так глаза ее стали такими же стеклянными, как у фарфоровой подруги.