***
На следующий день меня разбудил настойчивый стук в дверь. Была суббота, и, глянув на часы, я протяжно завыла, повернувшись на другой бок. Семь утра, какого черта? Я очень сильно сомневаюсь, что тут шестидневное обучение, тогда у них нет веских причин будить меня, пусть убираются. Через несколько минут стук повторился, но я не ответила. Пусть думают, что во всей этой вчерашней суете меня забрали родители. Нечего людей в такую рань будить! Но, кажется, тот, кто стоял за дверью так не думал. Наконец, спустя минуту, в замок вошел ключ и дверь открылась с тихим скрипом. Я нехотя глянула на того, кто вошел в мою комнату и тут же побелела: это был Леви. На нём был мужской спортивный костюм, поверх которого красовалась зеленая кофта-плащ, а вместо кроссовок на ногах были коричневые сапоги. Я непроизвольно потёрла глаза, предполагая, что я всё ещё сплю, но учитель так не думал. Он быстро подошёл к кровати и сдернул одеяло, в котором я была укутана так, что сама оказалась на полу. Недовольно ворча и потирая копчик, которым мне посчастливилось стукнуться об пол, я встала на ноги и недовольно посмотрела на капрала, выплёвывая изо рта прядь волос. — Одевайся быстрее и поехали, — грозно говорит мужчина, а мои глаза начинают медленно округляться. — А куда ехать? — В лес, на выходные. — Поход? — Нет, у нас там домики есть небольшие. Турбаза, можно сказать. — А на чём едем? — всё так же вяло спрашиваю я. — На лошадях, на чём же еще! Одевайся давай. Так и знал, что Энни тебя не предупредит. Учитель вышел за дверь, а я только и смогла, что плюхнуться на кровать. Но, быстро придя в себя, я решила позже узнать где он взял ключи от комнаты, и начала одеваться. Много времени это у меня не заняло, зато вот с волосами пришлось немало повозиться — они были слишком растрёпаны и взъерошены. Выйдя из комнаты, я увидела сквозь стеклянную дверь, что все дети собираются на поляне около того самого небольшого сарайчика, и вышла к ним. На поляне был весь наш класс и ещё парочка детей с параллели, которых не забрали вчера родители. Также рядом с сараем стоял мужчина среднего роста и телосложения с белой банданой на голове. Он был одет в такую же одежду, что и мы. — Итак, среди вас есть Эльза? Она уже тут? — Да, — отозвалась я и вышла в первые ряды. — Отлично. Меня зовут Дита Несс, и я отвечаю за лошадей. Дети, — он обратился к остальным, — разбирайте своих лошадей пока что, а я побеседую с Уилкс. — Хорошо, — чуть ли не одновременно протянули все и вошли в деревянный домик. — Так-с, ты когда-нибудь ездила на лошадях? — Ну, когда маленькая была, в парке развлечений. — Понятно, значит, новичок, — спокойно сказал Несс, а я насупилась. — Пошли, дам тебе лошадь поспокойнее. Мы вошли в сарайчик, и я застыла на месте. Он изнутри намного больше, чем снаружи! Вдоль всей его стены были небольшие загончики, в которых стояли высокие лошади разных пород и мастей. Из транса меня вывел голос математика за спиной: — Чего застыла? Выбирай кобылку и поехали. Все уже собрались. Я оглянулась и даже не заметила, как во время моих рассматриваний все дети уже вышли на свежий воздух со своими скакунами. — Тут не всё так просто, Леви, — весело протянул Дита, глядя на меня. — Она еще не ездила на лошади, и я сомневаюсь, что она сможет удержаться на каком-то скакуне во время галопа или рыси. — И что прикажешь сделать? Оставлять её тут? — Я была бы и не против, — проворчала я, оглядывая мужчин. — Ладно, сделаем так, как я всегда делаю с новичками. Закрой глаза, мы тебя пару раз раскрутим по и против часовой стрелки, и ты пойдешь с закрытыми глазами, интуитивно выбрав себе коня. — Это что за способ? — Ну, у лошади должен быть один хозяин, и сейчас в загонах около десяти лошадей, всех остальных вывели. Тебе подскажет сердце, кем твой спутник будет. — Зашибись, — бурчу я, но делать нечего. Я закрыла глаза, а Несс начал раскручивать меня, после чего резко отпустил и толкнул вперёд. Не открывая глаз, я мелкими и осторожными шагами пошла вперёд, чтобы не упасть и не зацепиться за что-то. Я не знаю, сколько прошла, но остановилась я, как только почувствовала к себе прикосновение чего-то влажного, кажется, языка, а в ухо мне подуло горячее дыхание коня. Я так и застыла на месте, не в силах сказать ни слова. Кажется, это сработало: конь меня выбрал. — Этот что ли? — громко спрашивает конюх, а я киваю с улыбкой на лице и открываю глаза. Передо мной стоял гнедой высокий конь, с гривой чуть светлее основного окраса. Он смотрел на меня чёрными умными глазами, в которых читались доброта и преданность. Я радостно взвизгнула и открыла защёлку, выпуская коня на волю. Он медленно вышел из загона, грациозно размахивая хвостом и направился к Нессу, который тихо свистнул. — А что это за порода? — спрашиваю я, наблюдая, как Дита надевает на коня узду и седло. — Классическая чистокровная верховая, — бросает капрал, глядя на меня. — Лисанна или просто Лиса. — Красивое имя, — улыбаясь, говорю я. — Иди сюда, наездница, сейчас посмотрим, как ты сядешь на свою кобылицу. Я подошла ближе к Лисе и глянула на неё. Лошадь приветливо махнула головой, из-за чего её светлая грива легонько ударила мне по лицу. Я схватилась руками по обе стороны седла и, подтянувшись… вновь встала на ноги. Я проделала то же самое ещё пару раз, но всё никак не могла опереться на руки с такой силой, чтобы перекинуть вторую ногу в стремя. — И всему же тебя надо учить, — прошипел Леви и, взяв меня за талию, поднялся на носки и усадил на Лисанну. — Спасибо, — тихо прошептала я, схватив лошадь за узду и, слегка пришпорив её, выехала из сарайчика на улицу. Солнце уже вышло из-за туч, которые стремительно разгонял ветер. Математик быстро и ловко запрыгнул на своего чёрного коня и приказал нам построиться в три ряда по два человека так, как мы сидим за партами. В итоге я опять ехала в самом конце вместе с Францем, Люком, Бертольдом и Райнером. Мы медленно выехали за ворота школы и направились в сторону леса. Когда я спросила Бертольда о том, сколько нам ещё ехать, он с сочувствующей улыбкой посмотрел на меня и начал объяснять: — Я точного расстояния от школы и до нашей базы не знаю, но каждый раз проезд занимает у нас около трёх часов. Конечно, полгода назад мы ехали по другой дороге, никуда не сворачивая, но её недавно закрыли, и я не знаю из-за чего. По той дороге мы ехали всего-то час. — И вам не рассказали, почему так резко поменяли маршрут? — К сожалению, нет. Мы до сих пор только догадываемся и то, все наши догадки постоянно опровергаются словам классного руководителя и фактами. — Но ведь нельзя же так! Только из-за того, что кому-то вздумалось изменить маршрут, мы должны тащиться верхом целых три часа? Бред какой-то… — А вот, кстати, и та дорога, — Райнер указал на небольшую, уже порядком заросшую тропку, которая уходила вглубь леса, куда-то к реке. Посмотрев вперед строя, который возглавлял капрал, Зоэ и директор, я стала ехать всё медленнее и тише, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Я хотела проехать по той дороге и приехать раньше, чем они. Вот же вытянется лицо Леви, как только он увидит меня уже около домов. Хах, ради этого стоит рискнуть! Как только строй прошел дальше, примерно, метров на сто, я остановилась и направила лошадь на другую тропу, стараясь не упасть, так как Лиса перешла на галоп, скрывая нас в густых зарослях кустов. Ехала я недолго. Было ужасно тихо, все голоса медленно уходили и рассеивались, оставляя меня в полной тишине. Лес не казался мне таким светлым и радужным, как и моя затея. Наконец, все шумы и голоса стихли. Я почувствовала, словно на меня стала давить эта ужасная тишина. Остановив лошадь, я прислушалась. В этот момент где-то слева послышался хруст ветки и сдавленное, тихое рычание. Птицы мгновенно послетали с ближайших деревьев, а кобылица мгновенно встала на дыбы, громко заржав, из-за чего я чуть не свалилась с неё. Из зарослей вышли волки.***
— Леви, там сзади какое-то копошение, — озадачено протянула Зоэ, оглянувшись в конец строя. — Съезди, посмотри, что там, хорошо? — Ага, — быстро отозвался капрал и, мгновенно развернув свою лошадь, галопом помчался в конец строя. А там всё было совсем плохо: группа детей из семи человек резко остановилась и стала озираться, постоянно зовя кого-то, но математик, из-за шума ветра в ушах, не мог разобрать, чего они орут. Наконец, когда он подъехал и даже не успел задать свой вопрос, заговорила Криста: — Вы не поверите, что случилось! — громко воскликнула она со слезами на глазах. — Эльза пропала! Её нигде нет. И она не говорила, что отлучится и всё такое. Господи… — девушка мгновенно закрыла рот ладонью и заплакала, а Имир погладила её по спине, пытаясь успокоить. — Так, без паники, — начал учитель, — кто и когда её видел в последний раз? — Мы, — нехотя отозвался Райнер, кивнув на остальных троих парней. — О чём вы говорили? И она что-то говорила? — Ну, она спросила, сколько времени у нас займет доехать до базы. Мы ответили, что три часа, — сказал Франц, судорожно оглядываясь. — А потом я добавил, что есть другая дорога, по которой можно ехать только… — Бертольд не успел договорить, как математик стукнул кулаком ближайшее от него дерево и резко ринулся вперед, бросив ученикам, чтобы они ехали дальше.***
Я резко пришпорила кобылу, которая, быстро среагировав, помчалась вперёд. За нами побежала, кажется, целая стая волков. Я не знаю, сколько их там, но оглядываться и считать тоже не собираюсь, хотя по многоголосному рычанию я понимала, что там явно не два-три зверя. Ехать по дороге мне пришлось долго. Петлять между деревьев я боялась, ибо могла попросту заблудиться, а на просторной дороге меня легко нагоняли хищники, то и дело делая выпады, чтобы броситься на меня или Лису. Я скакала, судорожно приподнявшись и опустив голову как можно ниже, чтобы при этом я могла видеть. Животный страх медленно пробирался под кожу, заставляя мое сердце биться так, словно вместо него у меня молоток, а мою кровь — бурлить в висках. Я почувствовала первые капли холодного пота, что скатились по моему лбу. Мне было ужасно страшно: страшно быть растерзанной этими волками, которые, злобно сверкая глазами, постоянно норовили укусить меня за ногу; мне было страшно умирать и страшно даже думать об этом: думать о том, что я буду заживо съедена, словно какой-то кролик (нет, мне жалко кролика), словно добыча. Мое тело судорожно трясло, руки уже пару раз чуть не выпустили поводья, а ветки деревьев, близко растущие к дороге, хоть и изредка попадаясь, уже ободрали моё лицо до крови, из-за чего мне пришлось закрыть левый глаз, чтобы в него не попала алая жидкость. В этот момент дальше, по дороге, показалась какая-то гора. Даже не гора, а, скорее, насыпь, словно тут был какой-то обвал. Что ж, теперь мне понятно, почему эту дорогу закрыли. Вот же я дура! Встречу тут свою смерть, как идиотка! И почему я такая глупая?! Но в этот момент, вновь глянув на огромную насыпь, я предположила, что лошадь сможет по камням и кускам грязи с землей забраться наверх, да и спуститься, а потом продолжить свой ход. Что ж, была не была… Но как только Лисанна начала подниматься по земле, какой-то достаточно крупный волк резко набросился на нас справа. Я коротко взвизгнула, а кобылица заржала, как только волчара, впившись зубами в её тело, повис на шее. Я, не зная, что мне делать, стала хлестать поводьями лошадь и бить её в бока, но она резко остановилась, громко заржав и мотая головой в разные стороны, чтобы хоть как-то сбросить с себя зверя. А сзади к нам начали подступать и другие волки. Один из них укусил лошадь за левую заднюю ногу, а второй попытался наброситься на меня, но я, резко сдёрнув плащ, бросила его в волка, и тот запутался в ткани. Тем временем из шеи Лисы стала ручьем сочиться кровь, и я долбанула зверя кулаком по голове. Не помогло. Ударила ещё раз и ещё. Схватила за шерсть на холке и сильно оттянула назад, сжав её в кулаке, как тряпку. Животное заскулило и расцепило челюсти. Это нам было только на руку, и лошадь помчалась вперед, уже избавившись самостоятельно от волка, что укусил её за ногу. Как только мы взобрались на самую вершину, я резко схватила металлический ржавый острый прут, который торчал из земли, и стала держать его наготове. Но тут появилось ещё одно препятствие — река. Пологий склон насыпи с узенькой тропинкой, которая вилась по правому берегу реки. Я, взвыв в слух, направила кобылицу на ту тропку, чтобы хоть как-то оторваться от волков, ибо кроме Лисы на ней никто не мог поместиться. Но и тут я в который раз просчиталась, а волки оказались намного умнее и ловчее, чем я думала. Они стали бежать чуть выше нас, там, где был слегка пологий склон. Лошадь бы там не проехала, а цепкие лапы волков с огромными острыми когтями позволяли им спокойно бежать за нами. Те звери, которые уже пытались наброситься на меня или на лошадь, получали трубой по голове, но этого не хватало, чтобы избавиться от них, ведь трубка была не очень широкая, а мой удар ужасно слабым, поэтому останавливались они всего, казалось, на мгновение, чтобы просто помотать головой и продолжить преследование. И в этот момент случилось то, чего я больше всего боялась: Лисанна оступилась и стала падать вниз, а я — вместе с ней. Чтобы не полететь кубарем вместе с лошадью, я кое-как попыталась выпутаться из седла, но не сумела остановить своего падения и так же покатилась по склону вниз. Соприкосновение с водой получилось ужасно болезненным. Она была ледяной, и из-за этого мои ранки на голове стало печь и саднить еще сильнее. Я открыла глаза под водой и увидела лошадь, которая уже всплывала наверх. Я схватилась за её хвост и тоже всплыла. Набрав в легкие воздух, я начала абы как плыть на другой берег, чтобы избавиться от погони. К моему величайшему удивлению и разочарованию, кобыла поплыла вниз по течению, не примкнув ни к одному из берегов. Выплыв на берег, я судорожно оглянулась и разрыдалась. Один из волков, а, может, и больше, плыли на другой берег. Я встала на ноги, но они не держали, из-за чего я опять упала на землю, судорожно пытаясь найти хоть что-то, что могло бы меня спасти. В глаза мне больше ничего не попалось, кроме короткого заострённого железного прута, который весь в грязи валялся у меня под ногами. Я успела только схватить его, прежде чем волк, который уже вышел на берег, набросился на меня. Толчок. Вопль. Укус. Крик. Я не успела совсем чуть-чуть… Волк, похоже, не рассчитал того, что я резко лягу на землю, и поэтому он оказался надо мной, из-за чего я смогла вонзить ему прут в живот, но он, резко заскулив, укусил меня в плечо, и тогда пришла моя очередь кричать. Я чувствовала, что зверь уже потихоньку умирает, но сделать ничего всё ещё не могла — он крепко держал моё плечо в плену у своей пасти. Я чувствовала, как он глотает мою кровь, как вампир, который вылечится ею и добьёт меня, но, благо, спустя всего мгновение, я ощутила, как тело, лежащее на мне, обмякло, мышцы расслабились, а челюсть немного ослабла. Но я заплакала. Заплакала не только из-за боли, а из-за того, что знала: волков ещё много и они, должно быть, прямо в это мгновение проплывают по реке, чтобы отомстить за своего собрата. Я закричала. Громко, чувственно, так, что, казалось, весь лес это услышал. Мне было страшно, больно, противно, мной завладевало отчаяние и мне просто ничего не оставалась, как просто кричать. От своей глупости, гордыни, бессилия, от того, что я не выполнила поставленную перед собой цель, от того, что я столько всего не сделала, столько не сказала… Я кричала, и слезы, которые скатывались со щёк в рот, заставляли меня на мгновение сглотнуть, но потом я опять начинала вопить, сопровождая своими криками приход смерти. Через секунду я услышала, как заскулили волки, словно дворовые щенки, услышала разъярённое рычание и свист чего-то в воздухе. Все эти звуки так ошарашили меня, что я перестала кричать и прислушалась. Всё произошло быстро. Шум утих, и я слышала только шаги, которые приближались ко мне. Я не знала, кто это и от подобного мне становилось ещё страшнее. Друг или враг? Враг или друг? Этот вопрос мне не давал покоя ровно до того момента, пока надо мной не возвысилась человеческая фигура. — Твою мать, — прошипел мужчина, как только увидел меня и моё состояние. Он резко схватил волка, который до сих пор валялся на мне и хотел его было отбросить в сторону, но челюсть мёртвого зверя ещё не раскрылась полностью, поэтому мне стало ещё больнее. Я взвыла, и капрал, сообразив, в чём дело, опустился передо мной на колени и аккуратно отцепил челюсть хищника от моего плеча. Отбросив мертвого зверя в сторону, мужчина осмотрел меня и только покачал головой, глядя на мою рану. — Как же тебя так угораздило? .. — с надеждой получить ответ спросил Леви, но я не ответила, протянув к нему руку. Он схватил мою ладонь и крепко сжал, а я улыбнулась и… вновь заплакала. Но на этот раз это были слезы счастья и радости. Он спас меня. Просто спас от смерти. И моей жизни сейчас ничего не угрожало. Этого хватило, чтобы слезы потекли с новой силой. Мужчина отпустил мою руку и, сбросив с себя плащ, сел на корточки, усадил меня так, что моя спина упиралась в его грудь и стал туго обматывать моё плечо. Вся эта процедура сопровождалась моим шипением и воем, из-за того, что перевязывать открытую рваную рану — дело не из приятных. Как только с кое-какой перевязкой было покончено, мужчина свистнул, и из леса к нам прибежал красивый вороной конь, который, наверняка, пасся неподалеку. Капрал без лишних слов усадил меня на коня, заставив одной рукой схватиться за седло, а сам, придержав мою спину, чтобы я не упала, так же залез на лошадь. Я услышала, как воздух разрезал такой же звук, как и раньше, и развернула голову, увидев, что мужчина прячет окровавленные непонятные лезвия то ли в ножны, то ли в… В общем, это было что-то большое и непонятное. Оглядевшись, я заметила на земле, рядом с рекой, капли крови, но ни одного трупа не было. — Где волки? — еле слышно спросила я, но, математик, кажется, услышал. — Я ранил троих из них и этого было достаточно, чтобы остальные, поджав хвосты, убежали, —, а после недолгой паузы, продолжил: — Держись крепко, нам надо как можно быстрее соединиться с остальными и продолжить поездку на турбазу, — он задумался, но потом резко сказал: – Нет, мы сразу едем туда. Тебе нужна срочная квалифицированная помощь. Думаю, я смогу перевязать тебе рану чистыми бинтами и сделать укол от бешенства. С этими словами мужчина развернул коня, и мы поехали по лесу, постоянно петляя меж деревьев и меняя направление. Ехали мы трусцой, поэтому меня укачало и я, даже не заметив, крепко уснула, прижимаясь к своему спасителю.