Осколок в сердце

Я не помню, когда были похороны, и была ли я на них вообще. Первый месяц после того, что произошло, я была словно в тумане. Помню только то, как Леви ухаживал за мной, и то, сколько было юридических проблем с коллекцией. Отцом Аннет оказался Эрвин. Я не знаю, на сколько зла судьба, но, говорят, когда родители хоронят своих детей, их сердце разрывается на части. Мать Аннет я не видела. По словам Леви, она уехала во Францию, и сюда возвращаться не собирается. И я ее прекрасно понимаю: слишком много ужасных воспоминаний связано не только с этой школой, но и с этой страной в целом. С помощью наших с Аннет ключей сундук был вскрыт, и коллекция, наконец, была в полном составе. Ко мне приходили множество богатых людей, предлагали заоблачные цены, однако я лишь мотала головой. Как и мои родители, я хотела отдать ее в Лондонский центральный музей. Я жива, и я закончила их дело. Помню много вспышек фотокамер, рукопожатий и подписей. Помню, как дрожащими руками разрезала красную ленту и то, как долго не могла отойти от коллекции, разглядывая то, за что погибли мои родители. За спасение, кстати, мне надо поблагодарить Имир. Когда началась вся эта суета, девушка незаметно ускользнула и позвонила Кристе. Та же, в свою очередь, сказала обо всем отцу, и он выслал нам на помощь военных. Конечно, если бы они прибыли раньше, жертвы, возможно, можно было бы и избежать… Новым директором стала Ханджи. В день ее назначения в школе устроили настоящий пир. Думаю, женщина будет вести это учреждение только в светлое будущее. А я… А что я? Я все еще хожу в школу, посещаю два раза в год кладбище и все так же ненавижу математику.