_________
Советы Джадзии были хороши тем, что давались ею с высоты нескольких прожитых жизней, и плохи тем, что давать их было куда проще, чем им следовать. Разобраться в своих чувствах Джулиан мог без всякого труда — так он, по крайней мере, убеждал себя, решительно кивая отражению в зеркале и столь же решительно поправляя бабочку, отчего-то казавшуюся ему сейчас особенно нелепой. Это же Гарак. Трудно вспомнить, когда он в последний раз высказывался одобрительно о его костюме. Джулиан фыркнул и потер ладонью лоб. Правда была в том, что он так и не принял решение, словно от него зависело что-то слишком важное, чтобы им рисковать. Но Джулиан так и не смог сформулировать, что это. Определенно не дружба — намерения кардассианца никогда не были дружескими. Отношения с Гараком? Отношения — слишком сильное слово, чтобы как-то обозначить совместные обеды в реплимате раз в неделю и редкие встречи в конце рабочего дня. Знакомство? Он боится утратить их знакомство? Джулиан сорвал с шеи бабочку и отбросил в сторону. Это даже не смешно. Размяв переносицу, он снова посмотрел на себя в зеркало. Джулиан был уверен, что чувства Гарака к нему не имели ничего общего с его чувствами к Гараку. Умный и обходительный, портной завораживал его, вызывая странное притяжение, покалывающее стенки сосудов и кончики пальцев. Но в нем не было ничего общего с тем интересом, о котором столь прямо заявил он сам перед таким же точно зеркалом совсем недавно. В ушах снова послышался снисходительный смех кардассианца. — Именно поэтому вы и слышите совсем не то, что я говорю вам, милый доктор? Джулиан сжал губы. Этот ход мыслей совсем ему не нравился. В любом случае, богатое воображение — не порок. Да и Гарак сам дал ему повод — он качнул головой и сделал пространный жест рукой, как будто оправдываясь — думать в этом направлении. Его размышления прервал звук вызова. — Доктор Башир, пройдите, пожалуйста, в лазарет. Джулиан узнал голос дежурной медсестры. — Джабара, случилось что-то серьезное? — Ведек Талела хочет вас видеть. Талела. Опять. Глубоко вдохнув и так же глубоко выдохнув, Джулиан сбросил пиджак и накинул поверх рубашки форменную куртку. — Уже иду. Башир, конец связи. Он не представлял, как будет объясняться перед Гараком._________
Ведек Талела обладала удивительным качеством — способностью внушать благоговейный трепет абсолютно всем баджорцам, кого касалась ее рука, и просто находящимся в ее присутствии. Джулиан не разделял этого трепета по вполне понятным причинам, однако видеть ведека во время ее пребывания на станции ему приходилось гораздо чаще, чем тем, кто счел бы это благословением. Талела настаивала, чтобы ее осматривал только глава медицинской службы, и отказаться от выполнения этой маленькой прихоти Джулиан не мог без риска повредить дипломатическим отношениям между Федерацией и Баджором. Главная же проблема заключалась в том, что пожилая ведек была закоренелым ипохондриком, и убедить ее, что все в порядке, было практически невозможно. Каждый раз во время ее кратких визитов на станцию она по меньшей мере трижды оказывалась в лазарете с фантомными болями в разных частях тела. — У меня так болит спина, что я поневоле вспоминаю молодость, которую мне пришлось провести за перегонкой канара для... — Талела поджала губы, подбирая более благопристойное выражение, — этих потерянных душ. Многие достойные люди умерли тогда, доктор Башир, мне еще повезло. Джулиан, который орудовал медицинским трикодером за спиной ведека, порадовался тому, что ему не обязательно делать участливое выражение лица. Конечно, доктору было жаль пожилую женщину, которую, как и всех баджорцев, оккупация травмировала не только физически, но и духовно, но прямо сейчас он не испытывал ничего, кроме досады на ситуацию, в которой оказался он сам. Очагов воспаления не было. Никаких нарушений в тканях, работе сосудов или нервной системы. Как он и ожидал. Джабара суетилась поблизости, вдохновленная возможностью провести лишних полчаса в обществе одного из духовных лидеров своего народа. Бросив тоскливый взгляд на трикодер, Джулиан оказался перед дилеммой: остаться верным себе и попытаться еще раз убедить ведека обратиться к советнику, если на Баджоре найдется хотя бы один — он горько усмехнулся — или попробовать найти другой выход. Поколебавшись некоторое время, он отложил трикодер и подошел к ящику, где хранились витамины общего спектра, подходящие для баджорцев. Набрав небольшую дозу одного из них в гипоспрей, он приложил его к шее Талелы. — Это должно помочь. Ведек просияла. — Благодарю вас, доктор Башир. Приятно знать, что на вас всегда можно положиться. Джулиан вежливо улыбнулся. Когда она вышла, Джабара протянула руку, чтобы убрать трикодер на место, и ее глаза задержались на все еще высвечивающихся на нем данных. Она недоуменно перевела взгляд на доктора. — Витамины, — Джулиан выразительно приподнял брови и, переступив с ноги на ногу, быстрым шагом вышел прочь. Он опаздывал уже на сорок минут._________
Гарак читал книгу. Ужин успел остыть и был признан им непригодным к употреблению, так что на столе перед низким диваном, на котором он расположился, остались только бутылка канара и немного свежей зелени. Раздался звонок, и двери, разъехавшиеся с легким шорохом, пропустили Джулиана внутрь. Он выглядел одновременно виноватым и растерянным, а беспорядок в одежде, как ни странно, придавал доктору особое очарование. — Гарак, мне очень жаль, я все могу объяснить... — торопливо начал он, едва переступив порог, но осекся на полуслове под пронизывающим взглядом кардассианца. На доли секунды повисло неловкое молчание, затем Гарак улыбнулся и отложил падд, поднимаясь на ноги. — Не беспокойтесь, доктор. Судя по вашему виду, я могу предположить, что вас задержал срочный вызов? — он чуть наклонил голову набок и развел руками. — Боюсь, правда, что кардассианская кухня весьма деликатна в некоторых вопросах, так что не могу предложить вам ничего, кроме легкой закуски. Джулиан покраснел. Гарак сделал приглашающий жест, и он прошел вглубь гостиной, устраиваясь напротив и беря предложенный бокал. — Так что же произошло? — мягко осведомился портной. — Вообще-то у меня сегодня свободный вечер, — продолжил доктор неуверенно, — но ведек Талела... — Ведек Талела? — внимательный взгляд кардассианца, казалось, стал еще внимательнее, и Джулиану снова стало не по себе. — Ведек Талела страдает ипохондрией. И отказывается от услуг других врачей во время своего пребывания на станции, — он фыркнул. — Если бы я снова попытался убедить ее в том, что она совершенно здорова, то, боюсь, мне пришлось бы задержаться еще на два часа. Гарак удивленно приподнял надбровные гребни. — Что же вы сделали? Джулиан самодовольно усмехнулся и бросил на него лукавый взгляд, пригубив канар, показавшийся ему чересчур крепким и сладким. — Дал ей витамины. Кардассианец пораженно распахнул глаза, пристально глядя на доктора и всем своим видом демонстрируя крайнее изумление, прежде чем растянуть губы в довольной улыбке. — Мой дорогой Джулиан, похоже, вы не так безнадежны, как может показаться на первый взгляд. Джулиан рассмеялся и сделал еще глоток канара. — Я полон сюрпризов, — он отсалютовал бокалом совсем так, как это сделал бы тайный агент Джулиан Башир. — А еще, кажется, я должен вам ужин._________
— Башир! Джулиан обернулся. Навстречу ему спешила майор Кира, и вид у нее был довольно мрачный. — Майор? Что-то случилось? — Ведек Талела ведь наблюдается у вас? — спросила она скорее утвердительно, чем нуждаясь в ответе. — Когда вы в последний раз ее видели? — Кажется, позавчера. Да, точно, она заходила вечером в лазарет. Кира нахмурилась. — Вполне возможно, что вы и ведек Нара — последние, кто ее видел. Сегодня у нее была назначена встреча, однако она не пришла. Ее нет на станции и никто не знает, как и когда она ее покинула. Джулиан почувствовал, как неприятный холод сбежал вниз по позвоночнику. Кира выглядела обеспокоенной. — А что слышно с Баджора? Она отрицательно покачала головой. — Я буду держать вас в курсе. Джулиан кивнул и проводил ее взглядом, пока ее фигура не исчезла за поворотом. — Вы убивали когда-нибудь? — А вы, доктор? — так некстати вспомнился ему старый разговор с Гараком за ленчем. Тряхнув головой, Джулиан попытался избавиться от навязчивых воспоминаний. Но у него ничего не получилось.