Двадцать четыре убийства, о которых Джулиан не знал, и шесть, о которых он догадывался

— Иногда люди исчезают, доктор, — Гарак улыбнулся, ловко орудуя ножом в тарелке. Джулиан сжал губы и качнул головой, перебирая вилкой свой салат в поисках более вкусных кусочков. — Люди не исчезают просто так, ни с того ни с сего. — Всякое случается, — дружелюбие Гарака с одной стороны было обезоруживающим, а с другой балансировало на грани с чем-то более всего напоминающим угрозу. — Кто-то просто оказывается не в том месте не в то время, — он поднял глаза и устремил внимательный взгляд на собеседника, — или делает не те вещи. Троица шумных клингонов вывалилась из бара на променад, громко ругаясь и привлекая внимание охраны. Бросив взгляд наверх, Джулиан заметил Одо, пристально наблюдающего за происходящим этажом ниже, который, судя по всему, уже успел отдать соответствующие указания. — Однако, даже когда кто-то возмущает общественное спокойствие, — он кивнул на клингонов, — всегда есть способы мирного решения вопросов, не подразумевающих того, чтобы люди просто... исчезали. Гарак развел руками. — Мой дорогой доктор, ваша наивность очаровательна и почти что оскорбительна. — Что вы хотите этим сказать? Кардассианец открыл рот для того, чтобы дать очередное загадочное объяснение своим словам, которое бы больше запутало, чем дало какие-либо подсказки, но был прерван прилетевшим в его голову стулом. Молниеносная реакция позволила ему уклониться от удара, однако разрезавший воздух в опасной близости предмет мебели, приземлившийся в итоге на соседний стол и поваливший его набок, заставил его на пару мгновений перемениться в лице. Хищное выражение явной досады, промелькнувшее в чертах Гарака, заставило доктора вспомнить об историях, которые он слышал от завсегдатаев станции. И снова отмести их, как предположительный вздор. В самом деле, даже если Гарак и был агентом кардассианских спецслужб, он обладал слишком изящными манерами для того, кто способен разрезать кого-либо на куски заживо. — Кажется, сегодня здесь слишком шумно, — с утонченным неудовольствием ответил он. — Боюсь, я буду вынужден прервать нашу милую беседу, доктор, у меня сегодня много работы. Кардассианец мягко улыбнулся, поднимаясь из-за стола. — Но вы не доели свой ленч, — попытался удержать его Джулиан. — Я больше не голоден, — он развернулся, чтобы уйти, но на мгновение задержался. — Но, конечно, я буду чрезвычайно рад вас видеть у себя в любое время.

_________

— Только подумайте, кто-то взломал коды доступа и отключил силовое поле, — через неделю за их обычным ленчем Джулиан решил поделиться новостями. — Одо в бешенстве, — он усмехнулся. — Еще бы, трое клингонов улизнули прямо у него из-под носа. Я и не знал, что среди клингонов есть настолько толковые техники. Или им помогал кто-то еще. Гарак внимательно слушал его, всем своим видом выражая неодобрение и скепсис по отношению к тем, кто следит за безопасностью станции, где он вынужден был обосноваться. — Что же, в таком случае, я должен признать, что те, кто с недоверием относится к принимаемым мерам безопасности, имеют для этого все основания. Коммандер Сиско, при всем к нему уважении, слишком мягок по отношению к преступникам. Гарак миролюбиво улыбнулся. Джулиан пожал плечами. — По мне так главное, что они больше не нарушают общественный порядок и не швыряют в нас стулья, — он усмехнулся, отламывая кусок яблочного пирога. — Корабль покинул станцию, а с ним и клингоны, так что так или иначе, а мир и спокойствие восстановлены. По крайней мере, пока. Терпеливая улыбка кардассианца, казалось, была проникнута скептицизмом по отношению к предпоследней ремарке доктора. — Мир — понятие эфемерное, доктор. Оно не может существовать без своего антипода. — Вы считаете, что абсолютный мир невозможен? — Подумайте сами, — Гарак облокотился локтями на стол, — если настанет абсолютный мир, само определение этого понятия утратит всякий смысл или неизбежно пройдет через череду метаморфоз, изменившись до неузнаваемости. Джулиан покачал головой. — Не могу с вами согласиться. Гарак улыбнулся. — Но ведь если бы вы всегда со мной соглашались, наши разговоры потеряли бы свою особую прелесть, разве нет?

_________

Джулиан поперхнулся салатом и надолго закашлялся, ободряемый грубоватыми похлопываниями Джадзии. — Ты это серьезно? — Абсолютно, — трилл заговорщицки поиграла бровями. — По станции уже поползли слухи. Хотя, клингоны обычно все же не доходят до подобной жестокости — по крайней мере, когда разбираются между собой. Они очень серьезно относятся к кодексу чести. Когда я была Курзоном... — Разрубленными на куски?! Джадзия закатила глаза. — Джулиан, ты реагируешь, словно курсант первого курса академии ботаников. Джулиан возмущенно проглотил еще вилку салата. — Однако ты сама говоришь, что даже для клингонов это жестоко. — Для клингонов, которые дерутся в честном бою. Однако я сомневаюсь, что кто-то из них способен так побледнеть даже при виде того, о чем я тебе только что рассказала. Он мотнул головой. — Зрелище трех тел, части которых свалены в бочку из-под бладвейна и больше похожи на салат... — Не относится к разряду тех, которые суровый клингонский воин неспособен вынести, — Джадзия бросила на Джулиана многозначительный взгляд исподлобья. — Помню, когда я была Курзоном...