Двадцать четыре убийства, о которых Джулиан не знал, и шесть, о которых он догадывался

— Как вы узнали? — голос Гарака звучал ровно, но отчего-то Джулиан чувствовал, что за этой невозмутимостью что-то есть. — Возможно, я тоже немного шпион, — улыбнулся он в ответ, копируя Джеймса Бонда. Кардассианец снисходительно наклонил голову, выражая этим жестом все, что он думает о способностях доктора к шпионажу. — В самом деле, доктор, если вы, как вы сами утверждаете, шпион, то в таком случае, единственный в этой комнате, — он вернулся к созерцанию цветка в своих руках. — Однако предположу, что настоящий шпион ни за что бы не раскрыл себя. — Вы знаете это, как никто другой, — Джулиан рассмеялся, за что был награжден еще одним взглядом, в котором усмешка была тщательно замаскирована под упрек. — И все же я теряюсь в догадках, отчего вам пришла в голову идея подарить мне орхидею, — внимательный взгляд Гарака, казалось, проникал под кожу. — Но ведь это не орхидея, — растерянно возразил Джулиан. — Это... — Рокх'ленн'сар, — Гарак кивнул, — весьма приближенный аналог земной орхидеи, произрастающий на Кардассии. Я признателен вам за то, что вы взяли на себя труд отыскать и доставить сюда один из моих любимых цветов, но, боюсь, на станции он рискует умереть от холода. Джулиан неловко переступил с ноги на ногу. — Я подумал, что в вашей каюте ему может быть достаточно тепло. Если нет, то можно организовать специальную камеру... — улыбка Гарака отчего-то приморозила язык Джулиана к небу. — Ваше предложение звучит похоже на восхитительную рекурсию. — Ре-рекурсию? — запинаясь, переспросил Джулиан — язык все еще отказывался размораживаться. Гарак обвел рукой комнату. — Мы с вами заперты на крошечной станции посреди безбрежного космического пространства, настройки моего термостата позволяют мне мерзнуть чуть меньше лишь внутри моих собственных апартаментов, а этот цветок следовало бы поместить в условия гораздо более жаркие, для чего его придется запереть в клетке силового поля, — на краткий миг нечитаемое, но вместе с тем любезное выражение лица кардассианца вселило в доктора ужас. — Простите, Гарак, я не... — Джулиан мучительно искал слова. — Я не знал, что вы это так воспримете... Я вовсе не хотел вас... — Вы не обидели меня, доктор, — черты лица Гарака неуловимо смягчились. — Наоборот, я чувствую себя заинтригованным, — он снова перевел взгляд на нежно-голубые цветы, гордо возвышающиеся на тонких, но вместе с тем крепких стеблях. Все еще неуверенный, Джулиан предпринял попытку улыбнуться как ни в чем не бывало. — Просто я подумал, что у вас с этим цветком много общего, — Гарак вопросительно приподнял надбровные гребни, и Джулиан снова неловко переступил с ноги на ногу, внезапно ощутив, что то, что он собирается сказать, скорее всего, прозвучит еще более неуместно и вызывающе, чем предложение устроить небольшой парник. Однако придумывать что-то другое было уже поздно. — Он... растет в засушливых регионах Кардассии, где дождь это редкость, но вместо того, чтобы зарываться в сухую почву и искать влагу внизу, его корни ползут по поверхности, впитывая ее из воздуха. Он способен приспосабливаться и ждать прихода дождя очень долго, так долго, что не будучи ботаником, как Кейко, которая и рассказала мне об орхидеях со всего квадранта, я не понимаю, как это растение вообще способно выжить в таких условиях, — Гарак не прерывал его, и его внимательный взгляд нервировал Джулиана особенно сильно. — Когда другие высыхают под палящими лучами, перенасыщаясь энергией, которую не могут использовать, рокх'ленн'сар вбирает столько, сколько может вобрать, и не больше, отсекая от себя перенасытившиеся части, если потребуется. И, — он запнулся, чувствуя, как кровь приливает к лицу, — вопреки всему на свете... продолжает цвести. Повисшее молчание мучительно скручивало внутренности. Джулиан все еще не мог решить, считает он себя идиотом или кретином, хотя раньше подобные вопросы его не занимали, когда услышал, что Гарак тихо смеется. — Мой дорогой Джулиан, это, пожалуй, самый необычный способ сделать комплимент из всех, что мне доводилось слышать. Вздох облегчения невольно вырвался из груди доктора. В конечном счете, мысль о том, что за все время их знакомства он ни разу ничего не дарил Гараку и это следует исправить, была не так плоха. О том, почему она в принципе пришла ему в голову, Джулиан старался не думать.

_________

Неполадки на станции всегда случались внезапно. Это была их отличительная черта — внезапность, тесно переплетенная с постоянством, порождавшая головную боль не только у шефа О'Брайана, но и у каждого техника, мало-мальски серьезно относящегося к работе. Впрочем, Ланцо Марека это как будто не касалось — пара тесных комнат и возможность пропустить стаканчик в одном из заведений на променаде после окончания смены были в его глазах недостаточной мотивацией, чтобы всерьез беспокоиться о каких-то там поломках, пока у него на руках нет прямого приказа вышестоящего техника. В жилом кольце вечно отказывали какие-то мелочи — репликатор, термостат, подача энергии в звуковые души, система гравитации какой-нибудь секции, бесконечные инжекторы... Все это было скучно и утомительно. И явно не стоило того, чтобы прерывать свой досуг раньше времени. На этот раз из-за перебоев в энергии периодически отключались подсистемы, и резиденты жаловались, что душ или воспроизведение музыки выходили из строя в самый неподходящий момент. Ланцо усмехнулся. Другими словами, торопиться ему было некуда.

_________

В магазине почти не было посетителей, и Гарак снова погрузился в размышления, пока его руки порхали над тканью, нанося традиционную вышивку. Неожиданный приход Джулиана два дня назад недвусмысленно говорил о том, что что-то изменилось и что Гараку следует тщательно пересмотреть сложившуюся ситуацию. Он был почти убежден, что его неуместная, излишняя привязанность к федеральному доктору была односторонней. Нельзя было не заметить неуверенность в его словах и жестах, возможно даже страх отказать подобной настойчивости напрямую. В конце концов Джулиан не раз в шутку утверждал, что считает Гарака агентом спецслужб. Уголки его губ дрогнули. И все же... Окинув магазин блуждающим взглядом, он вернулся к работе. Знал ли Джулиан о том, что рокх'ленн'сар действительно имеет для него большое значение, или же это была гениальная в своей невероятной точности догадка? Гарак был склонен считать, что второе, но подобная точность почти пугала, как если бы была проницательностью, а не стечением обстоятельств. Для Гарака этот цветок был символом Кардассии — сильной, независимой и прекрасной. Джулиан мог об этом не знать, но рокх'ленн'сар не только обладал невероятной живучестью в тяжелых условиях засушливых регионов северного материка, но и использовал для выживания другие, попадавшиеся ему на пути растения, впитывая их жизненные силы и оставляя после себя лишь остов, искрошенный в пыль. И ради процветания Кардасии любой кардассианец с готовностью отдал бы свою жизнь и жизни других, не задумываясь. Гарак вздохнул. Вряд ли его доктор был способен понять это. Но он был благодарен за попытку.

_________

Гарак понял, что что-то не так, как только переступил порог и его обдало пронизывающим, проникающим под кожу холодом. Он машинально отметил все возможные углы нападения, прежде чем отбросить мысль о гипотетической атаке подосланных одним из его длинного списка недоброжелателей убийц и устремить взгляд на термостат. Индикатор был темным, печально демонстрируя отсутствие энергии не только для поддержания заданной температуры, но и для сигнала о неисправности, что говорило о том, что автономный аварийный аккумулятор тоже вышел из строя. Очевидно, поломка произошла не только что. Вернувшись в коридор, первым, что Гарак услышал, были сердитые голоса пары техников, копавшихся за снятой панелью чуть поодаль. — Ланцо, ты понимаешь, что если шеф О'Брайан об этом узнает, то достанется не только тебе? — говоривший, судя по голосу, был до крайности раздражен. — Какая трагедия! — второй техник фыркнул. — Не надо так нервничать, Ренаак, никто не умер в конце концов. Все равно большинство отсеков пустуют, а до того, как остальные отправятся спать, мы уже все починим, — в этот момент что-то под его руками неприятно зашипело, и пошел дым, заставивший обоих закашляться. — ...Или, возможно, им придется на одну ночь искать приюта в другом месте. Беспечность того, кого назвали Ланцо, заставила Гарака медленно вдохнуть и так же медленно выдохнуть, чтобы ничем не выдать своего присутствия. Звездный флот определенно не слишком хорошо умел подбирать людей для подобной работы, пренебрегая общеизвестным фактом, что успех строится на фундаменте из невидимых деталей. Что же, тем хуже для Федерации. Гарак бросил на техника еще один пристальный взгляд, вглядываясь в его черты. Возвращаться не имело смысла. Снова раздался подозрительный треск и освещение в коридоре мигнуло. — Ланцо! — рявкнул его, судя по всему, более опытный коллега. — Вот теперь тебе точно остается только молиться Пророкам, чтобы О'Брайан тебя не убил! Гарак незаметно проскользнул мимо разъяренного техника, эмоционально втолковывавшего что-то своему преступно флегматичному напарнику. Этим можно было заняться потом. А сейчас перед ним лежала другая проблема, которая, при должном рассмотрении, могла обернуться неожиданной перспективой.

_________

— Гарак? — Джулиан не был заспанным, более того, он все еще был в своей безвкусной форме, но он определенно был в смятении. — Я прошу меня простить за это внезапное вторжение, — извиняющимся голосом начал Гарак, — уверяю вас, я бы никогда не позволил себе ничего подобного, если бы не досадные обстоятельства, вынуждающие меня искать у вас убежища. Доктор моргнул. Впустив кардассианца, он тут же судорожно заметался глазами в поисках трикордера, чтобы проверить, что все в порядке. Это было почти трогательно. — Что с вами произошло? — отрывисто спросил он, найдя трикордер и быстрым шагом направляясь обратно. — Со мной все в порядке, доктор, можете убрать это, — Гарак покачал головой. — Проблема в моем отсеке. Джулиан все же автоматически просканировал его, прежде чем смысл сказанных слов дошел до его сознания. — В отсеке? Гарак устало вздохнул и потер пальцами правый висок. — Пока меня не было, произошла какая-то поломка — я видел в коридоре техников, они были весьма взволнованы. Боюсь, с вышедшим из строя термостатом я рискую не пережить сегодняшнюю ночь, если останусь в своих апартаментах, — он мягко улыбнулся, — поэтому я пришел к вам, в надежде, что вы позволите мне занять диван в вашей гостиной. Джулиан не сразу понял, что стоит, приоткрыв рот. После секундной заминки он энергично закивал, снова превращаясь в сочетание суеты и чрезмерной взволнованности. Сдержав усмешку, Гарак прошел к означенному дивану и сел. Внезапно доктор, который поспешил реплицировать несколько теплых одеял и подушку, обернулся всем корпусом, выглядя почти испуганным и определенно опечаленным чем-то, что он, судя по всему, только что осознал. — Гарак... я... — Гарак чуть приподнял надбровные гребни, стараясь придать себе максимально безобидный вид. — Рокх'ленн'сар... — он снова осекся, прежде чем преисполниться решимости. — Я обязательно найду... — Не стоит, доктор, — мягко возразил кардассианец, укладывая подушку с одной стороны дивана — той, которая оставляла ему хороший обзор на входную дверь. — Я говорил вам, что, как бы ни были прекрасны цветы рокх'ленн'сар, холод станции убьет их... Джулиан издал какой-то неидентифицируемый звук, который Гарак расценил, как сожаление. — Простите меня, я был слишком недальновиден, — его голос был тихим, и почему-то эти неловкие извинения проникли через уши и застряли где-то глубоко в груди, подобно осколку острого камня. Гарак улыбнулся, устраиваясь поудобнее и укрываясь одеялом. — Все в порядке, Джулиан. Доктор смутился при звуке своего имени, невольно напоминая ему о том, с чего все начиналось. Возможно, Джулиан был прав. Возможно, Гарак действительно был похож на рокх'ленн'сар — цепляющийся за безжизненную скалу над пропастью, с корнями, вырванными из почвы, давно уже уставший ждать дождя и привыкший каждый день бороться за выживание. И, вопреки всему, как бы Гарак ни проклинал и ни презирал себя за эту омерзительную, непростительную слабость — что-то в его душе готово было расцвести.