Двадцать четыре убийства, о которых Джулиан не знал, и шесть, о которых он догадывался

Уже в который раз Джулиан ловил себя на том, что исподтишка разглядывает Гарака, как если бы они были едва знакомы. Три недели пролетели стремительнее фазерного залпа, а он, казалось, так и не смог сдвинуться с мертвой точки. Сделав очередной глоток таркелианского чая, доктор рассеянно кивнул в ответ на проникновенный рассказ о кардассианском искусстве заваривать высушенные на камнях листья, отчего взгляд Гарака стал пристальнее, а речь — плавнее. Гарак был любезен, живо поддерживал любую предложенную тему для разговора, с удовольствием делился мыслями и историями — без сомнения, не имеющими ничего общего с действительностью. Другими словами, Гарак... был Гараком. Однако Джулиана не покидало чувство, что его собственные попытки вести себя, как раньше, получаются из рук вон плохо и что все его движения, слова и улыбки отдают некоторой скованностью. — Я, должно быть, утомил вас? — вопрос прозвучал мягко, но настойчиво, отчего Джулиан вынужден был выплыть из безбрежного океана спутанных мыслей и посмотреть Гараку в глаза. — Ничуть, — возразил он бодрее, чем следовало бы, тут же прочитав в лице портного невысказанный упрек. — Гарак, — Джулиан неловко прочистил горло, — вы еще помните, что я должен вам ужин? Портной распахнул глаза чуть шире. — Как я мог об этом забыть, мой дорогой доктор? Возможно ли, что вы пытаетесь пригласить меня... — ...на ужин, — решительно закончил Джулиан, вызывая у Гарака улыбку. — На ужин, — повторил за ним Гарак, допивая свой сок рокассы. — Сегодня вечером. Вы свободны? — Я... — Джулиан! — громкий возглас заставил портного поморщиться. — Не может быть! Это правда ты? — невысокая девушка со светлыми волосами только что поравнялась с их столиком. Подняв на нее глаза, Джулиан расцвел в улыбке. — Мэри! — он поднялся на ноги. — Совершенно не ожидал тебя здесь увидеть! Как ты здесь очутилась? Девушка рассмеялась. — Да все дела, дела. А как такого блестящего выпускника, как ты, занесло так далеко от дома? Неужели ты сам попросил о назначении? — Люблю бросать себе вызов, — доктор развел руками и тоже рассмеялся. — Как Фрэнк? Все еще ругает тебя за то, что ты слишком долго разговариваешь с посетителями? Гарак шумно отодвинул стул и поднялся. — Доктор Башир, вы не представите нас? — его вежливая улыбка почему-то заставила Джулиана напрячься. — Да, да, конечно, — он неуклюже переступил с ноги на ногу. — Мэри, это мистер Гарак, мой друг и по совместительству лучший портной на этой станции. Гарак, это Мэри Винтер, моя давняя знакомая, еще со времен академии. Она занимается продажей книг. По крайней мере так было тогда, когда мы познакомились, — он тепло улыбнулся. — О, Джулиан, боюсь, мне пора, — воскликнула Мэри, явно о чем-то вспомнив, — у меня сегодня еще масса дел. Но я очень надеюсь скоро снова с тобой увидеться, — она бросила на него кокетливый взгляд. — Я прилетела на четыре дня, послезавтра уже улетать. — С удовольствием выпью с тобой кофе! Расскажешь мне про Фрэнка и про все остальное, — Джулиан неопределенно взмахнул рукой, одолеваемый смешанными чувствами. — Было приятно с вами познакомиться, мистер Гарак, — она одарила кардассианца чарующей улыбкой, которую он не преминул вернуть. — И это взаимно, мисс Винтер, — в его безупречной вежливости не было ничего необычного, и вместе с тем безотчетная тревога замораживала позвоночник. Гарак повернулся к Джулиану, как только Мэри отошла достаточно, чтобы перестать их слышать. Его улыбка неуловимо изменилась, как и наклон головы. — Мой ответ да, доктор.

_________

Как бы Джулиану ни хотелось пренебречь советом Джадзии, она определенно была права, а значит, без помощи Кварка было не обойтись. Доктор не был уверен, хватит ли ему самообладания лицезреть ухмылку ференги и выслушивать его сальные намеки, но Кварк на удивление был предельно серьезен и деликатен. — Желание клиента для меня закон, — заверил его ференги, заметив подозрение в глазах Джулиана, — а к законам я отношусь предельно серьезно. К тому же, пятьдесят седьмое правило приобретения гласит: "Хорошие клиенты столь же редки, как латина. Цени их." Так что можете не беспокоиться — все будет доставлено вовремя и в лучшем виде. Когда Джулиан ушел, Кварк задумчиво посмотрел ему вслед, пересчитывая выручку. — А двести восьмое правило приобретения гласит: "Иногда единственное, что может быть опаснее вопроса — это ответ."

_________

Сегодня Гарак решил закрыть магазин пораньше. Людей почти не было, и он счел возможным воспользоваться этим, чтобы устроить другие свои дела. Впрочем, у непредвиденных обстоятельств были на него свои планы. Двери в магазин разъехались с легким шорохом, впуская недавнюю знакомую, представленную ему за ленчем. — Мистер Гарак! — девушка лучезарно улыбнулась. — Признаться, вас не так-то легко найти. Я очень плохо ориентируюсь на новом месте. Портной отступил на шаг от манекена, на котором расправлял невидимые складки, и вежливая улыбка снова превратила кардассианца в воплощение учтивости. — Добрый вечер, мисс Винтер. Желаете что-то посмотреть? — он сделал приглашающий жест в сторону последних выставленных моделей. — Да, — с готовностью согласилась Мэри, бросая беглый взгляд в указанном направлении. — Честно говоря, мне в большей степени нужен ваш совет, — ее голос звучал проникновенно и искренне, так что Гарак невольно приподнял надбровные гребни, внимательно разглядывая посетительницу. — Я весь внимание, мисс Винтер. — Как я понимаю, вы близкий друг Джулиана, а значит, знаете его вкус, — все еще по-юношески пухлые щеки девушки залил легкий румянец. — Мы не виделись так много лет, и... — она резко выдохнула и выпрямилась. — Скажу прямо, мистер Гарак. Мне нужен наряд, который сразил бы его наповал! На лице портного не дрогнул ни один мускул. Он медленно подошел к раскройному столу и нажал кнопку блокировки дверей. Повернувшись к ничего не заметившей Мэри, взволнованно сжимавшей в руках край своей накидки, он жестом пригласил ее следовать за ним. — Сюда, мисс Винтер, полагаю, у меня есть как раз то, что вам нужно, — пропустив ее вперед, он незаметно достал из ящика гипоспрей. — Вечернее платье земного покроя размера 2-8 великолепного винного оттенка. Она остановилась перед манекеном, расположенным у самого входа в подсобное помещение. — Вы думаете, Джулиану понравится? — О, я в этом уверен, — молниеносным движением Гарак приложил гипоспрей к ее шее, подхватывая оседающую девушку за плечи. У него совсем не было на это времени.

_________

— Свобода — понятие эфемерное, доктор, — Гарак улыбнулся, придирчиво рассматривая кусочек рыбы на кончике вилки, прежде чем поднести его ко рту. — Я решительно не согласен с вами, Гарак, — возразил доктор, орудуя ножом в тарелке. — Мы свободны, пока можем делать выбор. Даже находясь в положении, кажущимся безвыходным, мы все еще способны принимать решения. — Полагаю, большинство спецслужб с вами не согласилось бы, — снисходительность во взгляде Гарака граничила с нежностью. — Никто не может считаться по-настоящему свободным, пока он связан правилами и условностями, диктующими, как должно или не должно поступать. Мы с рождения ограничены всевозможными рамками, которые со временем становятся неотъемлемой частью нас самих. Те же, кто пытается выйти за эти рамки, обыкновенно считаются преступниками. — Вы подменяете понятия. — Разве? — Свобода не подразумевает причинения вреда другим, — Джулиан выразительно приподнял брови, отправляя в рот еще один кусок рыбы. — Вы так уверены в этом, доктор? — Гарак пристально посмотрел доктору в глаза. — Если у вас на руках окажутся двое тяжело раненых человека, только одного из которых вы можете успеть спасти, разве же ваше бездействие не приведет второго к летальному исходу? Разве выбор, который вам так или иначе придется совершить, это проявление вашей свободы? Джулиан почувствовал себя не в своей тарелке и поежился. — Это совсем другое. — Другое ли? — Гарак проткнул следующий кусочек рыбы. — Вы так рассуждаете о свободе, словно ее не существует в принципе. — Но ведь так и есть, доктор, — кардассианец промокнул губы салфеткой. — Нам нравится представлять себя свободными, но на самом деле не имеет никакого значения, где наш дом и к какой фракции в галактике мы принадлежим. Джулиан бросил на него мрачный взгляд. — Гарак, прилетев на эту станцию, я был свободен выбрать себе любую компанию. Но почему-то тот факт, что ею оказались именно вы, как будто нисколько вас не трогает. Гарак скрыл усмешку за глотком вина. — Почему же, доктор. Я весьма признателен за ваш выбор. Время текло незаметно, и Джулиан расслабился, чувствуя, что скованность спадает с него с каждым глотком вина. Гарак говорил о литературе, привычным образом разбивая взгляды Джулиана в пух и прах, отпускал комментарии в адрес предложенных блюд, большей частью положительные, расспрашивал его о последних новостях. Традиционные дебаты сопровождались шутками, и общая атмосфера вечера несла на себе отпечаток непринужденности. Когда ужин подошел к концу, Джулиан подумал о том, что именно таким Гарак ему и нравился — остроумным, обходительным и готовым в любой момент высмеять его федеральную мораль, как бы нелепо это ни звучало. Наконец кардассианец отметил, что уже поздно, а у него еще осталось незаконченное дело, с которым нужно было разобраться сегодня. Поднявшись, доктор проводил его до дверей и замер, вновь ощущая неловкость, холодным касанием проникшую сквозь уютную атмосферу, царившую в воздухе. — Значит... эм... — Джулиан запнулся. — До завтра? Гарак внимательно посмотрел ему в глаза долгим немигающим взглядом, от которого по коже побежали мурашки, после чего медленно наклонился, осторожно касаясь губами губ, словно вопрошая. Этот поцелуй был совсем непохож на предыдущий — подавляющий и безапелляционный, не оставляющий никакого пространства для маневра. Джулиан невольно приоткрыл губы, и Гарак воспользовался приглашением, скользнув по ним языком. Доктор совсем не был уверен в том, что он делает, ему казалось, что сейчас решения за него принимает кто-то другой, а он стоит в стороне, удивленный, и неверящими глазами смотрит на самого себя. С тем же удивлением он обнаружил свои руки на шее Гарака, а пальцы — зарытыми в его гладкие волосы, спускающиеся почти до плеч. Тепло, вновь разлившееся по телу, побудило его скользнуть пальцами чуть ниже, изучающими движениями очерчивая сегменты шейных гребней, выступающих из широкого ворота. Отстранившись, Гарак шумно втянул воздух через ноздри и сузил глаза. — Вам больно? — обеспокоенно осведомился Джулиан, останавливаясь и лишь теперь запоздало понимая, насколько абсурден его вопрос. Гребни кардассианца изменили цвет, становясь все темнее. — Нет, мне не больно, доктор, — Гарак улыбнулся, — но все же я посоветовал бы вам прекратить, если вы не готовы принять последствия своих действий. Вспыхнув, Джулиан отдернул ладони. — Простите, я все еще слишком мало знаю о кардассианской анатомии. Уголки губ кардассианца снова дрогнули, и Джулиан осознал, как двусмысленно это прозвучало. — Буду рад просветить вас, мой дорогой Джулиан, — Гарак издал смешок, прежде чем отступить на шаг. Зрачки его глаз расширились достаточно, чтобы доктор сумел это заметить невооруженным глазом. — Но прямо сейчас мне в самом деле нужно идти.