14. Эпилог
15 июня 2016 г. в 20:11
Я так хочу показать это кому-то. Рассказать, чтобы стало хоть чуточку легче. Для меня одного это невыносимо, я не выдерживаю, слишком много.
Я так и не могу найти человека, которому было бы... не то чтобы легко – ВОЗМОЖНО говорить такие вещи.
Я вижу, как он умирает. Как его волосы больше не блестят на солнце, как с первого раза он не может встать с постели или кресла, как его ладони кровоточат, покрытые мелкими ранками от ногтей, впивающихся в кожу от приступа головной боли.
Ему хочется пить, но нет сил встать, а я, как назло, отошёл, чтобы купить нам поесть. Он тянется за водой, но проливает половину, роняет стакан и лежит, просто глядя в потолок, так и не попив толком. И когда я прихожу, я вижу этот взгляд, это… отчаяние. Пытаюсь быть уверенным, спокойным, помогаю, несмотря на то, что дрожат руки… А он злится, до слёз злится на меня. И, я вижу это, на себя. Постоянно говорит, что мерзок, отвратителен, пустой, ненужный, просто оболочка, «тебе приходится убирать после того, как меня тошнило»... Обуза, балласт, сдохнуть, сдохнуть, сдохнуть скорее – и он бледнеет, морщась от вспышки боли, проваливается в этот мерзкий тонкий звон лишь глубже, стискивает простыни и отворачивается, прячет лицо на моей груди или в подушку. Он сказал как-то, что не знает, чего хотелось бы больше – сдохнуть или чтобы я ушёл и не видел его ТАКИМ. Говорит, что жалость в моих глазах убивает его… а я жалею лишь о том, что у нас почти не осталось времени.
Иногда я просыпаюсь ночью, слыша тихие мольбы и всхлипы – он зажимает руками уши, умоляя перестать, хоть на минуту. Я пытаюсь обнять, а он дёргается от прикосновений, чуть не падая с кровати. И не остается ничего больше, только зажечь ночник и читать ему до утра, потому что иногда становится легче, звук теряется, пропадает. И почти с рассветом он наконец засыпает. Боль уходит из складок между бровей, из уголков рта, и он становится почти прежним. Я каждый раз так хочу коснуться, разбудить поцелуем, потому что каждый грёбаный раз надеюсь, что он откроет глаза, не пропитанные болью и наркотиками. Так глупо.
Вообще я… я хочу касаться его всегда. Чувствую себя больным, когда вижу его в душе, помогаю мыть голову, тереть спину. Иногда меня возбуждает один только вид его тела, его прозрачность, хрупкость, которая проявляется с каждым днём всё сильнее. И мне противно. От своей одержимости, от самого себя, потому что ему точно не до секса, а я веду себя, как извращенец, как какой-то больной фетишист. Но порой так хочется… воспользоваться преимуществом. Да, я всё же написал это слово. От одной подобной мысли мне хочется прострелить свой гнилой мозг, потому что даже думать о таком мерзко… но я не могу не представлять, как было бы восхитительно взять его, такого тёплого, тонкого и почти прозрачного, и как бы он выгибался подо мной... А сказать честно я боюсь, боюсь слёз и агрессии, которую теперь так легко у него вызвать. Да и не поверит, что может всё ещё быть привлекательным для меня. Знаю, что это не он. Это болезнь делает все эти страшные, мерзкие вещи с моим Андерсом. Я и не сержусь на него. Но, блядь…
Так и живём. В нашем маленьком доме много света, но он не греет. Окна распахнуты, с океана веет бриз – но не освежает. Любовь есть – но Андерс её уже не видит.
Иногда ему легче, и он сам встаёт, мы ходим в храм, на базарчик, пару раз даже плавали в океане (на глубине где-то по пояс, дальше боюсь отпускать – не вытащу). Это скрашивает реальность, но не скрывает. Реальность отвратительна, и бьёт всё сильнее и чаще. Я не могу держать её в себе и смертельно устал каждое утро надеяться, что сегодня будет хороший день.
И да. Я знаю, что скоро. Оно произойдёт, может статься, даже завтра. Но думать дальше этого момента я не могу. Что будет со мной после, не знаю.
...я и подумать-то это слово не могу, не то чтобы написать. Но каждый грёбаный раз, когда думаю о чём-то подобном, я готов поверить во всех существующих богов, только чтобы они дали нам возможность побыть вместе ещё немного.
Пожалуйста, ещё один день. Светлый, лёгкий день. Пусть он улыбнётся мне, как раньше, ещё хотя бы раз.
Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
Примечания:
Записки Хоука, валяющиеся в маленьком домике где-то у океана, куда они с Андерсом уехали с последний месяц его жизни.
Опухоль была неоперабельна, и врачи просто отпустили его домой, когда стало чуть легче. Не знаю, как Гаррет умудрился найти деньги на поездку в Азию, как провёз смертельно больного человека и его медикаменты с собой... но они оказались там, в тиши и покое.
Самый-самый конец этой истории был написан задолго до её начала: https://ficbook.net/readfic/3092182/8376457#part_content
Прошу прощения у тех, кто надеялся на ХЭ. Эти парни конкретно в этом АУ всегда были обречены.