***
- Отправляешься этим вечером в Паунал, разузнаешь чего-нибудь об этом причудливом Уиксе, - Харрис, перебирая залежалые налоговые счета и прочие подобия бумагомарательства, легкомысленно отдал поручение Россу. Тот, тяжело вздохнув и поправив галстук с мелким рисунком, потянулся собирать вещи. По пути в Паунал – город, находящийся в самой низине этого штата на востоке округа, Райан, пересчитывая рекламные плакаты со скуластым парнем в очках с тонкой оправой, сбился, кажется, на двенадцатом, и, разочарованно цокнув, откинулся на высокое, неудобное кресло, закрыв глаза. Водителем был неуклюжий мужичок Зак, - его давний приятель, - когда-то тот работал потенциальным дальнобойщиком, поставлял на фурах товары в Небраску и Северную Каролину. - Знаю я таких сучьих выскочек, дьявол их подери, сначала они обещают тебе сказочную жизнь, а потом вытягивают из тебя налоги втридорога и забирают квартиру, - Холл недовольно ворчал, но его воркование Райан слышал, находясь в полудреме, смутно и расплывчато. Пейзажи за окном сменялись быстро и размазано, словно плохой фотоаппарат не успел засечь движение. Росс спал, опустив пушистые ресницы на румяные щеки, и теплый июньский ветер трепал непослушный хохолок на его голове. Из наивного сна Райана вывел причудливый круговорот, и ему не сразу удалось понять, что автобус потихоньку съезжает в кювет, совершив занос. Зак мощными, напряженными руками вывернул руль, ставя автобус в более-менее нормальное положение на краю небольшого, поросшего мхом омута. Тряханувшись хорошенько головой о соседнее сидение, Росс пытался подняться и выйти из автобуса, шатаясь и придерживая израненную голову рукой. Холл был на шоссе, осматривая ситуацию и отчаянно разводя руками из стороны в сторону. Райан вышел из автобуса, мягкой поступью шагая по мокрой дороге, от асфальта которой тянуло дождем и бензином. Небольшое ответвление шоссе за двадцать километров до границы Невады, по которому ни протянулось ни одной машины за то время, что Райан не спал. Поперек дороги, запрещая движение, стоял серый сплошной автобус, на боках которого красовались надписи вроде «Уикс сделает вашу жизнь лучше», «Даешь Уикса в мэры Мэна» и всевозможные фотографии из детских домов, благотворительных фондов и школ с неблагополучными детьми. По теням, шляющимся за тонированными стеклами автобуса, можно было судить, что там кто-то находился. Переборов ужасный позыв тошноты, видимо, из-за небольшой раны на лбу, Росс поплелся к автобусу, игнорируя слова Зака. Крутоватая лестница скрипнула под небольшим весом Райана, и он прошел в салон. Длинный автобус открывал все больше нового, по мере того, как Росс продвигался дальше. В дальнем проеме, не доверившись изначально своему мышлению, парень увидел нечто, что совсем не понравилось бы избирателям: Уикс, перемазанный кровью, полуголый, с безумными, совершенно белесыми, стеклянными глазами сидел на низу живота какого-то мужчины, полосуя его глотку больше и больше совсем маленьким, купленным на барахолке, охотничьим ножиком. Краска сползла с лица Райана, а сердце, кажется, вырабатывало мощность раз в сто больше, чем новенький форд его начальника. Он сдавленно вздохнул, пытаясь держать себя в руках, потому что ноги одеревенели и совсем перестали слушаться. Даллон, точно карликовая сова, повернул голову в сторону Росса, оповестив его безумным, жаждущим взглядом. В глазах Росса потемнело, и он, переборов внутренний порыв, опрометью кинулся из автобуса, растерянно хватаясь за спинки, обитый махровой тканью. Когда тот выбежал на свет из тонированного, тусклого автобуса, в сетчатку ему ударил резкий, мелькающий порог вспышки, и тот в бессознательном положении упал на землю.***
Вспышка молнии, а затем – глухой рокот грома заставили Райана вспомнить эти примечательные события, о котором, что невероятно, не написал ни один критик или журналист в местном «НьюзХауз», пока один из новеньких редакторов, у которого отец искал пропавшего заместителя мэра Бэккета, не решил заняться этим делом.***
Этого замысловатого редактора звали Майки Уэй, брат которого, аловласый агрессивный Джерард, мечтал самостоятельно найти Уикса и разрубить ему глотку. Двадцатилетний Майки был совсем еще неопытным, только и сидел, что что-то печатал на стареньком «ЭлДжи» да составлял прогнозы и плашки на следующие недели. И впрочем, его история ничем бы особенным не отличалась, если бы не один случай. Беккет, - прежний мэр, - поехал на встречу с этим самым предположительным кандидатом, и, как известно, больше не вернулся. Майки хорошо помнил, как отец, потирая усы, хмурил брови и нарочито громко разговаривал об этом деле, когда они ужинали. Джерард тогда плюнул что-то в ответ, пояснив отцу, что этот Беккет тот еще сукин сын, а вот младший Уэй задумался, проводя большим пальцем по тонким, бледным губам. Он поехал к Даллону следующим же вечером, и, хотя ему не очень этого и хотелось, был в какой-то мере рад – после этого интервью его обязательно заметят. Уэй нахмурился, подъехав к большому, хорошо оформленному дому, отделанному сайдингом. Он позвонил один раз, позвонил второй. С небольшим опозданием, когда Майк развернулся, собравшись уйти, дверь открылась. Нагло напомаженный и зачесанный, в привлекательном сером костюме и в очках с тонкой оправой Даллон открыл входную дверь, обольстительно улыбнувшись. Уэй нагловато улыбнулся, когда увидел, как лицо Уикса омрачилось, когда он спросил о Уильяме. - Мы обговорили нужные мне вещи, и он уехал, - задрав голову, словно самодовольный орлан, прогорланил Даллон. - У вас есть доказательства? – еле сдерживая подступающие толчки хохота, проговорил Майкл. - Ты подозреваешь меня в его убийстве, ты, кусок журналистского дерьма?! – взяв его за воротник, процедил через зубы политик. - Я попросил бы без рук, - наращивая тембр голоса ответил редактор, - и, да, - тоном уже мягче, - я ни слова не сказал об убийстве, а вы заволновались и сами все раскрыли, - голос его был невинен, как у ребенка, который упрекает взрослого, зная, что он прав. Глаза Уикса – бледные и холодные – загорелись слепой злобой и белесым гневом. Он отшвырнул его от себя, позволив идти, хотя сам знал, что для этого бестолкового ублюдка дело пока не закончилось. Уэй приехал в издательство, где в его кабинете сидел, отпаивая себя чаем, непонятно откуда взявшийся Райан Росс - его начальство и руководительство, которое боится начальства и руководительства. Его не было около трех дней, после того как он отправился на встречу с этим самым Уиксом, Зак Холл молчал, как рыба, отнекиваясь и отмахиваясь от разговора, и сейчас Росс сидел бледный, как полотно, его кудрявая голова совсем поникла, а тонкие, как веточки, пальцы еле держали горячую кружку. - Отвратительный тип этот Уаллон, или как его там, - попытавшись начать беседу, вдруг заговорил Майки. Райан не реагировал совершенно, только пристально посматривал в окно, из которого было видно только здание напротив – многоэтажка, не доделанная из-за бюджетного кризиса. Краем глаза он заметил, что по спине неподвижного Уэя ползла красная световая точка, медленно целясь к голове. Росс вскочил, как ошпаренный, оттолкнув Майки на пол, и в тот же момент послышался звон стекла, и противоположная стена вместе с окном оказались пробиты. Гильза упала на пол. Райан обвел глазами пол, потом Майки, и сердце его бешено колотилось. Уэй не успел понять, что произошло, когда прогремел второй выстрел, но теперь был поражен подоконник. Пригнувшись, чтобы не попадаться окнам в глаза, они побежали по коридору, напрасно ища выхода – бетонные стены отхлопывали ритм летящих пуль, и вся штукатурка грязной пылью взрывалась за их спинами непрерывной дробью. Гильзы стукались об пол с неприятным звуком, смещаясь вниз по кафелю и укатываясь в разные стороны. «Служебное помещение – в нем же нет окон, еще и плотный балкон», - рассуждали оба, отбивая ноги о холодную плитку. Уэй забежал первый, Росс ринулся за ним. Хлопнула дверь, и они оказались одни. Майки позволил себе перевести дыхание, присев, опираясь на стену. Райан сделал опору на колени, тяжело дыша, а грудь его вздымалась, тут же ложась. Послышался отвратительный треск, Майки дернулся, не успев понять, что произошло, и из его лба, в котором зияла иссиня-красная дыра, полилась темно-алая, почти красная, кровь. Росс невольно вспомнил, что такое же происходит, когда ты давишь вишню летом в саду. Раздался истошный вопль и все потемнело.***
Райан утомительно поднял глаза на бетонную стену, в левом углу которой было написано белым мелком: «Майки Уэй – паршивый лжец». Парень поморщился, и, прочистив горло, пошел дальше. Росс знал, что у приближенных Уикса такие же отвратительные глаза – пустые и ничего не значащие. А приближенных, в то время как все еще было хорошо (солнце погасло), у него было не больше трех. Первым был Вентц – с этими ужасными радужками он походил на пятнадцатилетнего мальчишку, который нарядился стариком. В его руках обязательно присутствовал какой-нибудь дешевый бластер, электронная кобура опоясывала его с ног до головы, а молниеносные гранаты висели на ремне, как бутафорские хвосты енотов у подростков-подражателей. Выглядел он довольно странно. Никогда не разговаривал и не делал предупреждений, редко когда улыбался и на кого-либо смотрел. Отвратительного цвета кислотная куртка болталась на крепких, но угловатых плечах, как на дешевой деревянной вешалке в секонд-хендах. А еще Пит обожал убивать. И это было главным его достоинством. Второй – Дэн Кис, любитель помахать кулаками и поплеваться кровью. В отличие от Вентца, глаза его были улыбчивые, но такие же, до смерти отталкивающие, неживые. Единственное, что он носил с собой – кожаная дубинка, на которой ненастоящими стразами было выведено: «Дэн», и коронка, чеканящая это имя. Однажды Фрэнк, придя с разведки, обхватил колени руками, и, усевшись на лежанке, посмотрел на остальных парней исподлобья, с укором, и заговорил сухо, грязно, обрывисто: «У Дэна была дочь». Спенсер вздрогнул от одних этих слов, и тогда Фрэнк снова начал рассказ.***
Дэниел Кис был обычным офисным сотрудником рядом с базой политического управляющего резидента Уикса. Компанейская жизнь в роли офисного планктона быстро ему поднадоела, и он решил податься к самому Дьяволу, тем более, что лишние деньги не помешали бы – дочери Дэна было всего 5 лет. Психическое отклонение его ребенка не было препятствием к безграничной любви. Зачатки ранней, давящей шизофрении не позволяли Эрин начать разговаривать, а припадки, с каждым годом повторяющиеся чаще, мешали общаться со сверстниками и гулять. Она смотрела на него своими огромными, иссиня-зелеными глазами, и молчала. Думала, что сказать, и не могла подобрать слов. А однажды Дэн пришел домой с пустыми глазами. Дебби вздрогнула, встретившись с мужем на лестнице, ведущей на второй этаж. Он лишь полоумно улыбнулся и поднялся в детскую. Обои в мелкий цветочек были забрызганы кровью, орнаменты пола и потолка залиты жидкостью цвета бордо донельзя. А Кис стоял посреди комнаты, не сознавая, что сделал. Дебби подняла истошный визг ужаса, когда увидела, что от малышки Эрин осталась только косынка. Один надрез – и связки больше не функционируют, как и сердце. Парень улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, и отправился дальше.***
Третьей была Элизабет Берг. Чаще всего она находилась в укрытой базе, поставляла информацию через базовые датчики и чипы остальным членам банды. Матерая, в красном японского стиля платье и при распущенных волосах она являла собой настоящее чудо – всадница Апокалипсиса – Война. Невинная, сражающая, убивающая с одного точного, но легкомысленного выстрела, ибо убивать для нее было животным, диким удовольствием.***
Выгоревшие волосы качались на слабом ветру, подувающем из-за приоткрытого окна, а она стояла на коленях. Слезы катились ручьем из ее красивых, больших глаз, а руки ее были сложены вместе, будто бы она молилась. Но она не молилась – она молила. Берг клялась выполнить что угодно, лишь бы этот отвратительный долговязый парень не убивал Брайара. Тот, полусидя, лежал на паркете, еле живой, совсем не соображающий, что происходит вокруг. Зи схватилась за полу пиджака Даллона, сцепив ее тонкими, колючими пальчиками. Он говорил, что за то, что она не приняла его приглашения, она будет платить. Элизабет растерянно кивнула, еще раз попросив его о мольбе над Бобом. Даллон ухмыльнулся, шприц вошел под кожу, и глаза Берг окрасились в бледно-серый. Курок дернулся, и Боб упал замертво. Но Зи было уже все равно.