Дракон и Пегас

      Как и для многих, день Дожи только начинался. И нужно было приступать непосредственно к своим обязанностям, чего он делать не желал. Но нужно было. По идее, он был обязан все контролировать, но физически это было невозможно. Потому у мужчины было много подчиненных и несравненный Мерси (свою жизнь без него Дожи теперь и представить не мог).       Дожи прошествовал в свой кабинет, где по его приказу было подготовлено кофе для него. Нет, он не любил кофе, но получить капельку бодрости ему бы не помешало. День обещал быть таким же тяжелым, как и все остальные. Нужно было целиком погрузиться в рутинную работу. Дожи редко устраивал себе выходные, потому с уверенной обреченностью заявлял, что их у него нет. Этот человек порой любил пожалеть себя, больше в шутку, чем на полном серьезе. Так же, как и любил говорить, что никто его не любит, что, впрочем, в самом деле было так.       На столе черноволосого дожидалась гора бумаг. Ему не хотелось, чтобы большую его работу выполняли подчиненные – он должен все обо всем знать и контролировать лично. От этого он страдал, но тут ничего не поделаешь. Отчеты, отчеты, бесконечные отчеты. Он чувствовал себя и секретарем, и бухгалтером, и немножко экономистом, и только чуть-чуть – главой организации.       Большая часть информации ожидала его на компьютере, а не на бумаге. Дожи не щадил свое зрение, - однажды практическим путем выяснилось, что хуже оно уже не станет. Мужчина не мог знать каждого ученика по имени и в лицо, но знал самых лучших, подающих надежды бойцов. Он решал, что с ними делать дальше, как можно на них влиять и куда отправлять. Задания придумывал он сам, лично, но иногда дарил такую привилегию Риюге, когда тому совсем было нечем заняться.       Просматривая бумаги, Дожи приказал Мерси вывести на экран компьютера битвы блейдеров-выпускников – тех самых, у которых испытание через шесть дней, и время от времени комментировать их. Сам Дожи решил лишь изредка поглядывать на тренировки, в чем пока не видел особой необходимости. Теперь он не отвечал за учеников, они сами выбирали, когда, где вести бой, что делать с проигравшими и проч. Было запрещено оказывать пострадавшим при битве бойцам медицинскую помощь – приказ был отправлен Дожи только что. Запрет на излишнюю жестокость был повторно снят. Побеждают сильнейшие.       Ему было трудно удержать в голове несколько идей, но он, к его счастью, с этим справлялся. Дожи проверил отчеты финансов – важно было следить, на что тратятся деньги. Самое важное Мерси вывел на бумагу, остальное хранилось в базе данных, и при желании можно было ознакомиться с полным списком, но тогда у Дожи ни на что не хватило бы времени. В графу «важное» входили также «нежелательные» расходы каждого сотрудника, члена, ученика организации. Особенно Дожи интересовали ученики – некоторым из них выделялась некая сумма на личные нужды, и деньги должны были тратиться с умом, в ином случае ученики лишались финансирования.       В общую базу приходил отчет о каждой покупке. Для учеников существовал список запрещенных предметов, или же список того, что можно покупать в ограниченном количестве в месяц. Превышающему лимит для начала делают выговор и лишают части выделенной суммы. При повторной ошибке человек лишался денег полностью. Среди самих учеников эти финансы назывались стипендией. Утратить ее означает навлечь на себя позор и жизнь без изысков.       Особый запрет был на покупку книг. В Темной мгле, что естественно, существовали библиотеки, и достаточно было попросту сделать в одной из них запрос, и если книги в ней пока что не имеется, библиотекарь делал заказ. Хотя Дожи искренне считал, что ученикам читать должно быть некогда, само чтение по себе не возбранялось. Но был один нарушитель, который все же не выдержал, и купил книгу – во второй раз. Даже не книгу, а несколько, чувствуя, что потом денег не будет.       — Мерси, - властно позвал Дожи и снабдил того четкими инструкциями: стипендии решить, покупку конфисковать и направить в библиотеку. Самого ученика ждало еще одно наказание: мытье полов. Если бы он купил одну книгу, лишением денег все бы и ограничилось. Надо знать меру.       Были данные и о тех, кто попал в «лазарет» - точное время, кто сообщил (если таковы были), причина, диагноз, курс и длительность лечения. Где описывались расходы, говорилось и о медикаментах: некоторым требовались дорогие и редкие лекарства. Порой Дожи казалось, что нет смысла тратиться на всех этих неумех, если половина из них умрет. Да, оставшиеся хорошо работали как шпионы, наемные убийцы, телохранители, бойцы, и прибыль от этого шла Темной мгле. Из них можно было создать немалую, и достаточно сильную армию… Но чем больше Дожи размышлял, тем все меньше думал о захвате мира как о желаемой и необходимой вещи. Он отомстил всем, кому хотел, враги нос не высунут, да и зачем все это? В чем смысл существования?       Было приятно чувствовать себя чуть ли не королем. Все тебя слушаются, ты – главный. Но из-под твоего крыла уходят подчиненные, некоторые гибнут; иные попросту тебя не интересуют, новое поколение все чаще разочаровывает, и Дожи давно перестал видеть во всех этих именах и цифрах людей. Погиб, погиб, погиб, покинул организацию, ушел, дезертировал… Всего лишь отчеты, краска на бумаге, буквы на экране, но не люди.       И все эти подчиненные, большей частью по его же распоряжению одетые одинаково… Безликие девушки, все как на подбор, с одинаковыми прическами и фигурами, сидят за компьютерами в очках, за которыми не видно глаз, когда как глаза-то у них и разные. Только тем, кто чего-то добился, разрешается отличаться. Как они стремятся изменить прическу, перекрасить волосы, начать улыбаться! Но немногим девушкам удается такого добиться.       А ученики… Все разномастные, но стоит только кому-то иметь яркие волосы – живо на покраску! Хочешь или не хочешь, а будешь черным. Глаз не поднимай, драк не устраивай, соблюдай дисциплину, не выделяйся и безропотно подчиняйся, хоть из окна прикажут прыгнуть – выполнять. Так и идут многие на смерть. И чем больше ты добьешься, тем больше тебе свободы, больше денег на карманные расходы, больше уважения и почестей. А если уж совсем многого добьешься – появишься в специальном списке успевающих, сам Дожи обратит на тебя внимание. И так это иногда становится противно, что они безликие, безликие… Не жалко их убивать. Нет среди них личностей. И слишком уж их много. Но Л-Драго говорит – надо еще больше…       И тогда Дожи думает: к черту все. Закрывает глаза на драки, на явные нарушения дисциплины, на подпольное создание сомнительных кружков, на суициды, на попытки уничтожить соперника. Делайте, что хотите. Если вы будете достойны моего внимания, я начну следить за вами и иногда защищать вас. Но только если вы того стоите. Попробуйте хоть раз подвести меня – и я больше никогда не выделяю вас среди другой массы, вы никогда ничего не добьетесь. А если хоть кто-то из вас предаст меня… вы умрете.       У Темной мглы есть официальный статус закрытого учебного заведения. Учащихся выбирает сама «школа». В основном поисками новых людей занимаются продвинувшиеся в учебе ученики, которым было дано такое задание. Малолетки притягивают других малолеток привлекательными перспективами. Но в Темной мгле не место слабому. Все готовы умереть, это одно из условий, по которым происходит отбор.       Сейчас, после непродолжительных каникул, которые бывают у учеников, начался, если можно так сказать, новый семестр. На младших и средних нагрузки особой нет, а значит, и на Дожи тоже.       — Есть ли что-то, на что мне стоит обратить внимание в первую очередь? – поинтересовался мужчина, продолжая просматривать бумаги, которых, казалось, меньше совсем не стало.       — Нет, господин.       — Как Джинга?       — Операция проведена успешно. Какое-то время Джинга будет лежать в палате, потом его переведут в восстанавливающую капсулу. Есть какие-то распоряжения насчет него?       — Пока нет… Разве что стоит установить в капсуле уровень восстановления на максимум.       — Но никто не знает, чем это обернется для него. – Мерси лишь предупреждал, в его «голосе», как и положено, не было никаких эмоций. Такой же безжизненный сейчас был голос и у Дожи, как будто ему было совсем все равно. Мерси же всегда старался, чтобы его хозяин не натворил глупостей. – Это может быть опасно.       — Без разницы. Он должен быть поставлен на ноги как можно раньше. Так-так… Бонефаций… Покоя от него нет, опять зазнается. Ночь в камере пойдет ему на пользу.       — Слушаюсь.       Дожи пока не видел, что посвящение для младших без его приказа было отложено на четыре дня. Мерси же, который был подкуплен (даже машины иногда подкупаемы, если хотят трудиться на благо хозяина), не упомянул об этом ни вслух, ни записью на бумаге, словно это не было чем-то важным. Дожи и сам путал даты, потому не мог быть в чем-то уверен. Так он и закапался, занимаясь одновременно и чтением, и подсчетами, и приглядыванием за бойцами на экране на случай, если произойдет нечто из ряда вон выходящее.       Через два часа и семнадцать минут его труда пришло сообщение на компьютер – Мерси акцентировал внимание на поступившие данные, которые могли быть значимыми. Дожи быстро понял, что это донесение из больницы об одном из пациентов. Взгляд первым делом зацепился за имя Тсубасы. Так как он входил в элиту, за его здоровьем следили более тщательно. Но после того, что устроил уважаемый Джинга (за что уже получил по заслугам), Тсубаса попросту не мог быть здоров, по крайней мере, до конца. Здесь же что-то новенькое… Сообщение от психиатра.       — Хм… - Дожи задумчиво просматривал историю болезни. – А этот парень действительно болен. Знакомые симптомы. Затро уже надоело их лечить.       — Принять меры? – любезно осведомился Мерси, добрый друг, верный соратник и незаменимый помощник.       — Да что тут можно сделать… - Дожи устало махнул рукой. – Всего лишь еще один зараженный. В секту его не затащат, слишком высокий ранг. Л-Драго им не заинтересован. Передай Затро стандартные распоряжения.       Дожи лишь мельком просмотрел полученные данные. Но ведь Мерси прислал их не просто так. Значит, было в них что-то необычное. Мерси хотел заметить, что там есть отдельная графа, на которую стоит обратить внимание, - воистину удивительный случай. Но Дожи уже отдал приказ, к тому же, он был не в настроении. А кто такой Мерси, чтобы повторять дважды, если в этом нет никакой необходимости? Его дело – прислать данные, а остальное уже проблема Дожи. Потому мужчина так и не узнал, что же было в той графе.       В больничном крыле жизнь шла своим чередом. Тсубаса поведал психиатру о том, что он шизофреник. Тот выслушал пациента спокойно, задавал наводящие вопросы. Вывод же он сделал таков: данные симптомы уже встречались у некоторых учеников и даже сотрудников, в одном случае они полностью исцелялись, в другом – погибали. При желании данное явление можно назвать болезнью, впрочем, не очень опасной. Затро заметил, что Тсубасе не о чем беспокоиться, никакие таблетки помимо снотворного ему не выпишут. Если же он чувствует, что начинает становиться кем-то другим, то не стоит сопротивляться: второе «Я» более-менее стабильное в определенном смысле и знает, что делает.       Услышав это, Тсубаса не поверил своим ушам. Потому не мог возразить и слушал молча. А послушать было что. Слова Затро, невысокого лысого мужичка с очочками, вечно съезжающими на нос, походили на рекламную компанию. Он вовсю расхваливал вторую личность. Та давала силу, ум, защиту, уважение. Если верить этому чокнутому дядьке, что с воодушевлением все это рассказывал, тысячи людей захотели бы «заразиться» этой дрянью. Что в этом хорошего, Тсубаса так и не понял, потому уверения Затро не возымели успеха. Тогда Отори, надеясь, что тот все же сможет его понять, сказал и то, что утаивал в самом начале.       — Я его вижу. – Тсубаса сжал кулаки и отвел взгляд. – Он принимает мой облик, говорит моим голосом… Ему нравится появляться в зеркалах и на окне. Как только я хочу прогнать его, он исчезает сам собой.       — А вот это уже интересно. – Затро и впрямь заинтересовался. – Принимает ваш облик, говорите? Раньше такого не было. И что же он делает?       Тсубаса долго думал прежде, чем ответить, и теперь внимательно разглядывал психиатра. Поначалу блейдер считал, что доктор не будет ему верить, или же согласится, что он сумасшедший, но уж точно не ожидал того, что шизофрения – это, оказывается, хорошо и даже выгодно. Стоит ли вести дальнейший разговор с этим специалистом? И все же, наверное, стоит. Дожи не берет на работу шарлатанов.       — Смеется, - выдавил, наконец, из себя Тсубаса.       — Так, так, - глаза Затро загорелись. – Продолжайте. Что еще он делает?       — Он трогает меня. Точнее, себя… Ну и меня тоже. – Тсубасу передернуло. – Я чувствую, как он меня касается.       — Это аномалия, - признал Затро, поняв, что больше Тсубаса ничего не скажет. – Обычно он не принимает визуальный облик, его голос появляется в голове, когда он нужен, но сам он редко заговаривает… У вас уникальный случай. – Затро снял очки и начал их протирать, прищурившись и покачивая головой из стороны в сторону, будто не веря. – Видимо, произошла ошибка. Он не хотел вас цеплять, это случилось против его воли. Часть его силы, которая перешла к вам, имела индивидуальный характер и, оторвавшись от своего хозяина, скопировала вас. Думаю, у нее не было выбора, иначе она бы попросту исчезла, растворилась в вашем организме. Всего лишь инстинкт самосохранения, не более того. При этом она имеет связь с первоначальным источником, то есть со своим хозяином, он иногда может входить в вас через нее, но теперь я думаю, что он и она – разные вещи. А вы ей понравились…       — Я ничего не понял, - признался вежливый Отори, который не хотел перебивать доктора. – Она, он… Выражайтесь яснее! Что еще за хозяин – вы так и не объяснили?       — А вот этого, - Затро загадочно улыбнулся, - вам лучше не знать. Придется мне провести исследование. Ваш случай крайне любопытен. Теперь вы должны отчитываться о поведении вашей аномалии. Задавайте ей вопросы…       — То есть вы меня лечить не собираетесь? – остановил его Тсубаса, смотря на доктора исподлобья. – И мне с этой, как вы выразились, аномалией, до конца моих дней ходить что ли?! Да еще и быть у вас подопытным кроликом?       Нервы у Отори сдали. Он уже пожелал, что вызвал этого недоумка и все ему рассказал. Видно же, тот беде не поможет. Нужно было сразу уходить. Со своими проблемами Тсубаса и сам как-нибудь справится! Минуту назад он еще тешил надежду и даже собирался остаться, но теперь точно знал: это бесполезно. А значит, можно не тратить время впустую и уходить. Планов у Тсубасы особо нет, время он хотел провести как и обычно, с Ю, до новых заданий от Дожи.       — Я отказываюсь с вами сотрудничать, - безапелляционным тоном заявил Отори, уверенно поднявшись с кровати и начал обходить стул, на котором сидел психиатр. – Вы мне не помогли, и я вам ничего не должен.       — Постойте, юноша! – Затро так засуетился, что, вскочив, опрокинул стул. – Вы не можете мне отказать, это нужно для будущего всех нас! Да и как я мог вам помочь? Говорю же, через некоторое время оно должно исчезнуть само…       — Ах само… - холодно протянул Тсубаса, оборачиваясь на Затро, который весьма невежливо схватил его за руку. – Но вы не можете ничего обещать, это же аномалия, ведь так? Я не позволю вам издеваться надо мной.       — Почему же сразу издеваться? Вы поработаете на благо общества… - заюлил мужик, притягивая Тсубасу к себе. Ладонь у парня маленькая, женственная, и если бы не накаченные бицепсы, руки можно было принять за женские.       — Нет! – повторил Тсубаса, вырываясь. – Что вы себе позволяете? Хотите, чтобы я натравил на вас своего Орла? Или пожаловался Дожи?       Затро мгновенно притих. Тсубаса фыркнул и уже беспрепятственно вышел за дверь. В палате напротив лежал Джинга. Его принесли недавно, во время беседы Тсу и Затро. Вход был свободным, друзьям разрешалось заходить в любое время. Ю и Ситори уже были там. Они не слышали перепалки блондина со врачом, что к лучшему.       Джинга спал – в него ввели обезболивающее и снотворное. Восстановительная капсула не могла заработать с ходу, ее нужно было настроить – ввести данные и частичку ДНК, а потом оставить на какое-то время для разогрева. Обычно перед сеансом в капсулу кладут что-то типа засохшей ветки, которая должна принять свой первоначальный вид, чтобы проверить работу капсулы. На все это вместе может уйти полдня или день. Если человек при смерти, все делается куда быстрее, но с большим риском. Тут же спешить не надо.       Увидев на пороге Тсубасу, Ю сразу же встал со своего стульчика, который принесли в палату специально для гостей и подбежал к нему – мальчик любит обнимать своих друзей, но он так и не мог определить, кого больше – Ситори, или Тсубасу. Оба они примерно одного роста, разве что Ситори чуточку выше (что должно быть позорно для парня, но Тсубаса не жалуется). Отори без прежней улыбки поднял Ю на руки, потом проследовал к его стулу и сел на него, усадив Ю себе на колени.       Тсубаса не сводил глаз с Джинги, который был опутан проводами. Весь с ног до головы он был покрыт бинтами, руки и ноги фиксировались. Голова меньше всего пострадала, и ее забинтовали не полностью. Отори о чем-то напряженно размышлял, не делясь своими мыслями с товарищами. Друзья тоже притихли.       — Его ждут веселые деньки, - нарушил молчание Тсубаса. – В восстановительной капсуле обезболивающее не работает.       Ситори напряглась.       — Откуда ты знаешь?       — Риюга сказал.       — С чего бы это ему такое тебе говорить? – насторожилась девушка.       — Ну, в общем и целом он грозился меня туда отправить и расписал во всех красках, какие ощущения я буду испытывать, - Тсубаса хмыкнул. – Ты совсем не удивлена, значит, Риюга тебе тоже что-то такое говорил?       — Давай не будем об этом, - девушка резко закрыла тему.       — Чего вы все с Риюгой не поладили? – поинтересовался Ю, смотря поочередно сначала на Джингу, потом на Тсубасу и Ситори. – Мы с ним лучшие друзья. Он не такой плохой, когда не дерется.       — Лучшие друзья? – переспросила Ситори. – Ты и Риюга? Когда ты успел?       Тсубаса посмотрел на Ситори весьма многозначительно. Девушка тут же все поняла. Ю уселся поудобнее, свесив ноги на левую от Отори сторону и одной рукой приобнял его за шею, прижимаясь щекой к груди. Получалось, что он сидел к Ситори лицом.       Ю – тот человек, который просто обожает не только обниматься, но и сидеть у кого-нибудь на коленях. Вы не смотрите, что ему тринадцать. Выглядел он лет на девять, а то и меньше, как на него посмотришь – милый наивный ребенок. И рост соответствующий. Так что ему все позволялось. Порой действительно забываешь, сколько ему на самом деле лет.       Тендо считал, что садиться на колени к девушкам – неприлично. А к парням – самое то. И садился он не ко всем попало. Первое время садился к Реиджи, которому было на все пофиг, но тот быстро исчез. Садился и к Дожи – тот долгое время велся на внешность Ю, пока не узнал истинный возраст мальчика. В тот же момент посиделки на коленках Дожи прекратились. Ю лез и к братьям-близнецам Содо, и его вполне можно было принять за их родственника, ведь все трое были рыжими. Ну а потом Ю как-то задумался… Риюга ему всегда нравился, или он только делал вид, что нравился – кто его поймет. Ю закрывал глаза на очевидную жестокость, потому что в Темной мгле иначе не выживешь. И видимо Ю смог растопить сердце Риюги. Запрыгнув ему на колени.       Ситори этого не видела, но данное безобразие произошло в присутствии Тсубасы. Он был на сто процентов уверен, что Риюга сбросит нахала. Но этого не произошло. Риюга даже не пошевелился и будто не замечал мальчика. Ю лез к нему не так уж и часто – все-таки опасно, но спокойствие Ри давало основание считать, что тот не против. Ну а что там Ю про дружбу говорит… Так это он, фантазер мелкий, дальше все за реальность додумал.       — Ну, я с ним дружить не могу по понятным причинам… - протянул Тсубаса. – Да и характер у него, скажем так… не сахар. Про Ситори ты и сам знаешь. Так что не выйдет. А у тебя, Ситори, когда посвящение? Вроде давно пора.       — Ой, - девушка застыла. – З-завтра… утром.       — Завтра? – Тсубаса придержал Ю, который чуть не свалился на Ситори, слишком сильно наклонившись к ней. Рыжик с каплей возмущения смотрел на девушку. Тсубаса же ничего не понимал. – Они еще не вылечили свои раны!       — Я сделала все, что могла! Переносить на более позднее время было нельзя.       — Переносить?.. – переспросил Тсубаса. – О чем это вы?       — Ты же не знаешь… - опомнился Ю и коротко обрисовал ситуацию. Подумав, добавил, что и с его классом дело дрянь. У одних – посвящение, у других – испытание…       — Давайте не будем говорить о делах в таком месте, - решил Тсубаса. – Все-таки мы к Джинге пришли. И нас могут услышать.       Он был прав. Хоть дверь и была закрыта, за ней притаился доктор Затро, который даже и не думал оставлять Тсубасу в покое. Он даже хотел зайти следом, но в палате были еще Ситори и Ю, а устраивать сцену при них не хотелось бы (Джинга за свидетеля не считался). Ни Орел, ни Дожи психиатра не пугали. А сейчас – и подавно, ведь теперь он услышал о перенесенных сроках посвящения. Решив, что ему здесь делать больше нечего, Затро, злобно хихикая, ушел восвояси – он узнал нечто очень ценное, на что не смел и рассчитывать…       Через какое-то время, еще немного посидев в тишине с Джингой, трое друзей вышли. Тсубаса сообщил, что вернется в свою комнату, но позже; он попросил разрешения у Ю присутствовать на его тренировках. Ситори же, память у которой не то что бы была дырявая, но все же многое она забывала, быстро распрощалась с ними и пошла к своим – проверять раны, поднимать боевой дух и думать, что же делать дальше…       В холле Риюги уже не было. Он проспал где-то час, что хватило на то, чтобы встать и дойти до собственной, куда более удобной кровати, которую, к слову, Риюга ни разу в жизни не разбирал и просто ложился сверху прямо на покрывало. Впрочем, он любил засыпать в самых неожиданных местах и позах, но не у всех на виду – ему не хотелось, чтобы видели его спящим. Исключения были только тогда, когда он не мог уйти в более подходящее место и засыпал, где был. Как-то раз Риюга заснул на столе Дожи, смахнув на пол горшок с кактусом. Дожи очень переживал за любимое растение и начал бегать ухаживать за ним, о Риюге попросту забыв.       Тсубасе не терпелось увидеть знакомые лица. Но когда он встретил Содо, то перед ним открылась не совсем та картина, которую он ожидал. Дэн и Рейки смотрели на всех с усталой злобою, и на Тсубасу тоже. Волосы у обоих стояли дыбом, лица были грязные (видимо, от копоти), одежда порвана. Ю они были совсем не рады видеть и сразу же накинулись на него с обвинениями.       Близнецы привели ребят в закрытый зал, потому что там не работали камеры (тренировка с инструкторами была запрещена), свет там включать было нельзя, иначе Дожи узнал бы. Добрый Мерси, правда, пока не сдавал, хотя непонятно, знал он о том, что они проникли в зал, или нет. Встал вопрос освещения. И тут парень, бей которого – Саламандра, решил… Ну, понятно, что он решил.       Когда у него получилось развести мало-мальски нормальный огонь, который висел в воздухе без всякой опоры и топлива, освещая весь зал, парень здорово успел навредить своим союзникам. Как дальше работать в таких условиях – непонятно. В открытых же залах разрешали тренироваться по отдельности… вступать в бой с кем-нибудь так же было запрещено (абсурд!). Разрешалось бить по стенам, по арене, по чучелам и… по себе. Естественно, что ребята не могли так тренироваться.       Ю знал заранее о том, куда поведут народ близнецы. Он обещал прийти позже, что, в общем-то, и сделал. Сейчас бои возобновились, и только запыхавшиеся тренеры были недовольны отсутствием мальчика и желали надрать ему уши. «Вечно нам приходится заменять тебя!» - обвиняли они. Причины отсутствия Ю их не интересовали. Хотя бы потому, что раньше никаких уважительных причин и не было, а появились они как-то не вовремя, когда Ю нужен больше всего.       Содо уверенно наступали на Ю. Что у них на уме? Может, хотят его избить? Но разве они такие изверги?       — Так, ребята, прекратите! – Тсубаса встал на защиту Ю и спрятал его за своей спиной. Рыжая макушка Ю выглядывала из-за ног. – Он пришел, заодно и меня взял. Вчетвером точно справимся.       — Как ты нам можешь помочь? – Рейки смерил Отори презрительным взглядом. – Ты же слабый!       — Хочешь бросить мне вызов? – Тсубаса иронично изогнул бровь. – Думаю, у нас в данный момент есть дела и поважнее, чем выяснение отношений. Сколько там до испытания? Неделя?..       — Уже меньше, - буркнул Дэн.       — Ребят будут отправлять по одному, и каждый будет сам за себя. Значит, и подготовить их нужно получше, верно? Вы же не хотите, чтобы они все умерли?       Рейки неприязненно фыркнул и отступил.       Тсубаса осмотрел полутемный зал с красными отсветами на стенах и на потолке. От каждого человека шли длинные тени… Его тень, казалась, двигалась сама собой, и дело было явно не в подвижных языках пламени. Отори запретил себе об этом думать и попытался сохранить хладнокровие. Все в этом свете выглядело таким пугающим… и завораживающим одновременно.       Блондин чувствовал себя практически счастливым. Теперь он тоже будет капитаном-инструктором, правда, неофициальным. Решив, что Ю уже не нужна помощь, Тсубаса начал расхаживать между рядами людей, смотря на их успехи. Эта была совсем не та группа, которую все считали наиболее сильной и матерой, и которая пострадала из-за Джинги. Это были более слабые ребята, и шанс выживаемости у них, соответственно, был ниже. Ю делал все, что мог, да и Содо тоже, но они мало чем могли помочь ребятам. Даже когда те действовали на пределе своих сил, они показывали себя не с лучшей стороны. Но они когда-то очень давно прошли посвящение, а значит, достойны быть членами Темной мглы.       К Тсубасе обращались за советом – уважительно. Эти люди все еще его боготворили, как и многие другие, восхищались им, не смели обратиться по имени. Некоторые кланялись и улыбались – они считали Тсубасу очень крутым. Еще бы, таким способом попасть в Темную мглу, разом пройдя и посвящение, и заключительное испытание, сразу же вступив в ряды элиты! Это дорогого стоит.       Тсубаса действовал мягко. Что удивительно, из него учитель был лучше, чем из близнецов или чем даже из Ю. Ему не нужно было быть с ними таким же, как с Джингой. Только мягкость, только тепло и искреннее участие… И у ребят действительно начало получатся.       — Как он это делает? – удивился Дэн, не переставая хмурится, приглаживая взлохмаченные волосы.       — В самом деле, как? – поддакнул Рейки.       Ю же с веселым смехом пробегал между учениками, заряжая их зарядом радости и оптимизма. Постепенно все втянулись, и тренировка пошла на лад. Завтрак они уже давно пропустили – тот начинался в 7:30, зато поспели к обеду. А после обеда планировалась обязательная тренировка для всех в тренажерном зале. У каждого была индивидуальная программа, тренером выступал компьютер. Зал был поделен на просторные кабины, отдельные комнатки, где было все необходимое.       Ю встретился с Ситори в столовой. Малышка Катори, ловко орудуя любимым половником, кого-то яростно высматривала в толпе. Когда розоволосая Ситори протянула тарелку для своей порции, девочки, насупившись, спросила в лоб:       — Где этот красноволосый гад?       Тсубаса так же про происшествие ничего не мог знать, потому молча повернулся к Ситори. «Как много, оказывается, я пропустил…» - размышлял он. И это за один день! Никто еще ему не рассказал, что же произошло за последние полмесяца…       — Он повстречался с Риюгой, - коротко ответила Ситори.       Катори вмиг поникла, растеряла всю свою злобу, чувства в глазах потухли. Она, как робот, накладывала порции одну за другой, не следя за тем, кто к ней подходит. «Чего это с ней?» – удивлялись люди. Но переживать они не стали, просто, оставляя поднос на столе, прося какого-нибудь дружка поохранять, шли за добавкой. Катори не замечала, когда к ней по второму разу пришли те же.       — Риюга убил ее брата, - тихо сказала Ситори Тсубасе, но так, чтобы Ю не услышал. Девушке было больно об этом говорить, да и вообще осознавать, что человек, которого она когда-то знала, который защищал ее, и с которым она и теперь пытается поговорить – убийца.       — Ты уверена, что это была не вина Дожи? – так же тихо спросил Тсубаса.       Они с Ситори шли медленно, Ю маячил далеко впереди, выискивая свободный стол, который быстро нашелся. Мальчик выглядел беззаботным. Казалось, ничего, кроме обеда, его не интересовало. Даже медленно идущие друзья, которым понадобилось поболтать наедине, и он как раз им не мешает.       — Риюга сбросил мальчика с крыши. Дело замяли, сказали – самоубийство. Риюга был единственным свидетелем. Но Катори уверена: это он.       — Но вдруг…       — Тсубаса. – Ситори остановилась и заглянула в светло-золотые глаза Отори. – Ты правда думаешь, что Риюга оказался на крыше случайно? Скажи еще, что он отговаривал Като спрыгнуть! Нет. Като перешел Риюге дорогу. Надерзил ему. Возможно, сделал что-то еще. Но теперь его нет в живых.       Ситори прибавила шаг, обогнав Тсубасу и показывая, что разговор окончен. Тсубаса же извлек главное: никогда, ни при каких обстоятельствах… не оставаться с Риюгой наедине на крыше.       Джинга открыл глаза.       Как темно… Вокруг одна чернота, ничего не разглядеть. И ощущения странные. Как будто он парит в воздухе. Но разве может такое быть?       — Где я?