Точка невозврата

~Джастин~ - Джастин, садись, мама хочет поговорить с тобой, - Брайан поднялся из кресла. Мой же мир в этот момент рушился и рассыпался на части. Пожалуйста, только не она, не говорите, что она в курсе. Не видя иного выхода, я, цепенея от ужаса, прошел в лофт и сел рядом с мамой, а когда Брайан проходил мимо, то схватил его за рукав. - Ты останешься? – с нотками отчаяния в голосе спросил я. Он дотронулся губами до моего рта и взглянул на маму. - Мам, пожалуйста, - и она тут же уступила, кивнув Брайану, так что он сел обратно. И уверенно сжал под столом мою руку. - Джастин, не знаю, что сказать… Я еле дышал, переводя взгляд с нее на Брайана. Очевидно, что мама все знала. Но как? Откуда? Брайан рассказал? Разве он мог бы так поступить со мной? Как мне теперь смотреть ей в глаза? Теперь, глядя на меня, она всегда будет представлять их, знать, через что прошел ее сын… Нет, нет, нет… - Джастин, я ничего не знала обо всем этом. Мне так жаль, - она заплакала, и мои глаза тоже наполнились слезами. - Мам… - что тут можно было сказать. Да слова и не понадобились, потому что она вдруг потянулась ко мне и крепко обняла, плакала и шептала о том, как ей жаль, и просила прощения. - Это не твоя вина, - произнес я мягко. И увидел через ее плечо, как Брайан тихо встал и оставил нас. На самом деле, я не хотел, чтобы он уходил, но, наверное, так было лучше. Мы просидели так достаточно долго, и в какой-то момент тело стало затекать. Так что мы оторвались друг от друга, утирая глаза, но я почувствовал умиротворение. Видимо, я был не таким уж взрослым, и мамины объятья все еще успокаивали. - Они сделали тебе больно, - прошептала она. - Прости. - Это и не твоя вина, - четко произнесла она. Я ничего не ответил. - Брайан говорит, что ты сдаешь анализы. Пока все в порядке? Я стал волноваться о том, что именно рассказал Брайан, но все же успокоил ее: - Да. Пока да. Я принимаю лекарства. Надеюсь, все будет хорошо. Интересно, знала ли она про сифилис. - Он волнуется за тебя, - это было скорее утверждение, а не вопрос. И это было правдой. - Да, он великолепен, - куда более великолепен, чем можно было себе представить, и мне не хотелось, чтобы она хоть на секунду в этом усомнилась. - А Дафни знает? - Угу, они оба ведут себя прекрасно, мам, - я почувствовал укол вины, взглянув на нее. Ей стало больно от того, что я не пришел к ней? Не то, чтобы я был какой-то малолеткой, нуждающейся в материнской заботе… И все же. Она обиделась, что я ей не доверился? - Как ты... как ты себя чувствуешь на самом деле? – спросила она с такой серьезностью, что я тут же почувствовал, как задыхаюсь, кричу от боли, умираю каждый Божий день. И все же – я дышу, на время затихаю и, в конце концов, выживаю. - Мне уже лучше. ~Брайан~ Я решил, что Джастин в надежных руках, и Тейлорам нужно остаться наедине. Так что принял душ, а когда вышел, то услышал, что они тихо беседуют, поэтому принялся рассматривать стопку ДВД, которые взял в прокате. Большей частью это были романтические комедии, обожаемые Джастином. И раньше я вечно закатывал на его любовь глаза. Но теперь пара часов банальных сюжетов, которые заставляли Джастина улыбаться, а временами даже хихикать, стоили того, чтобы потерпеть. Дженнифер ушла вскоре после моего появления. И пусть у обоих Тейлоров глаза были жутко красными от слез, выглядели они куда более спокойными, чем в тот момент, когда я их оставил. Не знаю, о чем они говорили, но если это важно - мне расскажут. Джастин закрыл дверь за мамой и какое-то время стоял, прислушиваясь к лязгу лифта. А затем повернулся ко мне. - Я взял парочку фильмов, решил, что тебе уже надоела «Желтая подводная лодка», - мы уже сто раз его посмотрели. - Брайан, она хочет, чтобы я жил с ней, - тихо сказал Джастин, подойдя ближе. Он перегнулся через кухонную стойку и сложил руки. - Что? – я правильно его расслышал? - Она сказала, что если я захочу, то могу вернуться к ней, - значит, я правильно расслышал. Господи, жить с ней? Но как же так? Это значит, что Джастин не будет жить здесь. Не будет жить со мной. Блядь. Пиздец. - И что ты ответил? – откровенно говоря, я хотел, чтобы он жил только здесь. Хотел быть уверен в том, что он в порядке. Хотел обнимать его, целовать, быть тем, кто будит его от ночных кошмаров и успокаивает. И если он будет жить не здесь, то как я узнаю, что с ним все хорошо? Но если же он этого захочет, то мне придется смириться. Дженнифер - его мама, и конечно считает, что никто не позаботится о нем лучше, чем она. Ровно, как и после нападения, тогда она думала так же. Но разве в тот раз она не передумала? Ведь она позволила ему вернуться сюда. - Я сказал, что хочу остаться здесь, - он смотрел на меня, будто считал, что я сумасшедший, раз вообще задаю подобные вопросы. – Если ты конечно хочешь. Он нервничал, но когда я обнял его, отгоняя все сомнения, расслабился. - Брайан, я не хочу уходить. Знаю, она считает, так будет лучше. Хочет знать, что я в порядке. Но я хочу остаться. - А ты думаешь, что тебе будет лучше со мной? - Ну конечно, - ответил он, развернувшись в моих руках и откинув голову мне на плечо, и я закрыл глаза. – Но есть кое-что, о чем я бы хотел поговорить с тобой. - Ну? - Ну, я спросил маму, откуда она обо всем узнала, и она ответила, что от Дэбби. Как же Дэбби узнала? Пришло время объяснений. - Оказалось, что Эммет подслушал разговор Майкла с Беном, затем рассказал Теду, тот озвучил все Дэбби, та твоей маме. Он с шумом втянул воздух: - Я не хотел, чтобы кто-то узнал… - Знаю, мне жаль. - Отныне все они будут думать, что я жалкая жертва изнасилования, которая не в состоянии о себе позаботиться, - всхлипнул Джастин. - Никто так не подумает. - Я так думаю. И теперь все они будут представлять это себе, каждый раз вспоминая обо мне – думать о том, что со мной случилось… - Джастин, успокойся, пожалуйста. Дыши глубже. Дыхание его замедлилось, но хватка на руках стала крепче. - Никто не думает так, наоборот, все волнуются о тебе, - я зарылся носом в светлые волосы на макушке. - Откуда ты знаешь? - Я разговаривал с Майклом. Он приходил сегодня. Сказал, что все горят желанием тебя увидеть, но боятся оказаться не к месту. - Ты разговаривал с Майклом? - Да. - И? - Он тоже о тебе волнуется, - я знал, что Джастин спрашивает о другом, но он поймет. Поймет, что у нас с Майклом все наладится. - Ну а как все прошло с мамой? Он пожал плечами: - Хорошо, если можно так сказать, учитывая обстоятельства. Она сказала, что если я не перееду, то должен буду приходить к ней чаще. Просто повидаться. И она хотела бы навещать меня тут. Я кивнул. За спиной Джастина разворачивался большой тыл, который должен был послужить хорошей опорой. Это именно то, что было нужно. Хотелось надеяться, что Майкл окажется прав. И мы переживем это. Будем в порядке. Оставалось лишь верить, что мне хватит сил удержать Джастина. ~Джастин~ «Не ори, тебе же нравится…» Нет… Не нравится… Я не хочу… «Засуньте ему что-нибудь в рот. Пусть заткнется». «Малыш Тейлор снова хочет пососать мой член? Это тебя утихомирит?» Нет, пожалуйста, остановитесь… Я не хочу… Господи, пусть все прекратится, пожалуйста… «Эй, я знаю, что его заткнет» Боже, боже, как больно, не бейте меня! Что это? «А ты развратник, да, Тейлор? Тебе нравится!» Нет, ну пожалуйста, остановитесь. «Заглохни, а то снова получишь» Нет, не хочу, больше не хочу. Помогите, помогите мне! - Проснись! - Нет! - я плакал. - Джастин, это просто сон. Открой глаза! - Не надо! Я чувствовал на себе чужие руки. Видел под веками их лица. - Джастин, это я, Брайан! Брайан? Брайан собирался спасти меня? Я силился открыть непослушные веки. Темнота стала рассеиваться. Яркий утренний свет ослепил, и я увидел свернувшееся вокруг тела потное одеяло и сидящего на другой стороне кровати взволнованного Брайана. Похоже, он хотел придвинуться ко мне, но не знал, можно ли. Я попытался выпутаться из-под одеяла, а заодно и из захватившего меня ночного кошмара. - Ты как? – спросил Брайан, я покачал в ответ головой, растирая кулаками глаза. Хотелось все забыть. Как они били меня до тех пор, пока я не замер. Господи, чем они меня били? Было охуенно больно, неудивительно, что на следующий день по всему телу расплывались адские синяки. Видимо, веревок, которыми я был связан, и наркоты, которой был накачан, им казалось недостаточно. Непонятно, с чего вдруг их стали бесить мои крики. До этого момента они явно получали удовольствие от моего крика и рыданий. От того, что я сопротивлялся. Но внезапно начали пихать мне в рот свои члены, чтобы заткнуть. Бороться с завязанными руками было бесполезно, хотя я пытался. В какой-то момент пришло осознание, что они не отпустят меня, пока не наиграются по полной, и я перестал сопротивляться. Сдался. Ебучие садисты. - Джастин. Я смахнул слезы и взглянул на Брайана, он распахнул руки и я с благодарностью и облегчением свернулся в его объятьях. - Все хорошо, шшш… «Шшш… мы не причиним тебе боли, хватит противиться, мы просто хотим понять из-за чего весь сыр-бор. У тебя, парнишка, видимо чудо-хуй, раз Кинни так долго терпит тебя рядом» Меня отшвырнуло от Брайана. Он выглядел озадаченным, но я не стал вдаваться в объяснения. Снова упал на кровать и откатился, уткнувшись во влажную от слез и пота подушку. Воспоминания. Эти ебучие воспоминания. Почему они продолжали преследовать меня? Я просто хотел все забыть. И никогда больше не вспоминать. - Джастин, - голос у Брайана был очень нежным. – Повернись. Я неохотно послушался и вытер глаза тыльной стороной ладони, откидывая челку на лоб. После вечеринки я не ходил еще в парикмахерскую, и волосы прилично отросли. Хотя мне даже нравилось. Нравилось, как Брайан пропускал их через пальцы. Он лег рядом со мной, но не дотрагивался. - Что тебе приснилось? – всегда один и тот же вопрос. Всегда один и тот же ответ. Тишина. - Джастин, - снова позвал он с ноткой беспокойства. - А ты как думаешь? – огрызнулся я. – Они. Эта ебучая вечеринка. Он хочет помочь, напомнил я себе. Хочет поддержать. Но блядь, он вообще соображал? Что еще мне может сниться? - Ты можешь мне еще что-то рассказать? - Например? Он замер. - В своих снах… ты видишь их лица? Я нахмурился сильнее, таких вопросов прежде он не задавал. Обычно спрашивал о снах, о кошмарах, но никогда не вдавался в детали. Я рассказал ему про сон о больнице, но без подробностей. Мне казалось, он понимал – я не хочу говорить о тех людях. Или, может, он не хотел слышать о них. - Два. - Два лица? - Да. - Какие они? - спросил он. Но я не собирался отвечать. Не собирался рассказывать о них, о том, как они выглядят. Не мог. Не в состоянии был подобрать подходящие слова. Типа злые, ужасные, ухмыляющиеся, самодовольные? Наверное, он уловил намек, когда я не стал отвечать, таращась полными слез глазами в потолок. - А что насчет голосов? – сделал он очередную попытку. - А что с ними? – ответил я вопросом на вопрос. - Ты помнишь, что они говорили? - Что это за хуйня? Допрос? – я резко сел. Он устало прикрыл глаза, но тоже принял сидячее положение. - Ты должен начать говорить. Все, о чем вспомнишь, пусть понемногу, пусть о том, что предшествовало случившемуся. - Даже не собираюсь, - резко отозвался я, спустив ноги с кровати. - Джастин, вернись. Прости, ты не обязан говорить. Просто вернись в постель. Я замер на середине комнаты. Брайан же должен был быть на моей стороне. Должен был понимать, что я не могу рассказывать об этом. Не могу рассказать ему. Чувствуя на себе его цепкий взгляд, я медленно вернулся и сел на кровать. Он снова обнял меня, на этот раз я не противился. ~Брайан~ Совсем не хотелось давить на него. Заново толкать его в этот вихрь ужасных воспоминаний, где кружилась серая масса из боли, наготы и крови. Я не мог перестать задаваться вопросом – как? Как можно было сотворить с ним такое? Как можно было продолжать насиловать, несмотря на плач и мольбы остановиться? Они не просто попользовались его телом, они украли у него что-то важное. Что-то глубинное. Украли часть его души. Забрали. Так, словно имели на это право. А эта его часть была недоступна даже мне. Да, у нас случались ролевые игры, когда я связывал его или вел себя жестче, доминировал, но я никогда не подавлял. Не лишал его воли. Не лишал самого себя. Я делал только то, что он позволял делать. Позволял и при этом наслаждался каждой секундой. Так какое же они имели право так жестоко отнять у него это? Завтрак тем утром проходил достаточно неловко. Обычно мне приходилось заставлять его есть – была бы его воля, он бы обходился парой чашек кофе в неделю. Так что сейчас реальность была такова – он ел до тех пор, пока ел я. - Может, пригласишь маму? – спросил я, чтобы хоть чем-то нарушить установившееся молчание, которого последнее время и так было в избытке. Да, Джастин стал потихоньку раскрываться передо мной, но всякий раз, когда я приближался к запретной теме, которую он не хотел обсуждать или которая вызывала в нем физическую боль, он ставил блок. Я очень хорошо понимал его, но все это резало меня, как по живому, – только я подбирался к тому, чтобы вытащить из него правду, какой бы болезненной она ни была, как тут же становился свидетелем того, как он закрывается, уходит в себя и начинает обороняться. Ровно, как и этим утром, после кошмара – он воздвигнул стены, как только я ступил на запретную территорию. И в этом не было ничего личного, здесь не стоял вопрос доверия – он просто не хотел говорить. Не мог. Конечно я понимал, что чем больше он держит все в себе, тем хуже ему становится, но мне не хватило духу заставить его говорить насильно. Так что мне пришлось поддерживать необременительную беседу, болтать на отвлеченные темы, хотя я был уверен, что повисшее между нами напряжение ощущалось им так же явственно, как и мной. Он откусил тост: - Может мне съездить к ней в выходные? Я удовлетворенно кивнул, здорово, что он хотел выйти из лофта куда-то, помимо квартиры Дафни – это был явный прогресс. Внезапно сердце ухнуло вниз: - Почему ты не хочешь, чтобы она пришла сюда? Он засмущался: - Хотел и Молли повидать. - Так пригласи и ее сюда. - Здесь ей будет скучно. - Джастин, почему ты хочешь уйти? – без притворства и экивоков, напрямую спросил я. – Ты, правда, хочешь сменить обстановку или это твой очередной заскок на тему «я такая обуза и нужно куда-то свалить, чтобы освободить Брайану место»? Может, это было резковато, но меня уже порядком бесил тот факт, что он постоянно заморачивался моими реакциями, тем что думает, что должен уйти из лофта, когда ему совершенно не нужно уходить. Он не понимал, что я как раз не хотел, чтобы он без надобности уходил из лофта, что я боялся, как бы он не запаниковал вне лофта, не предавался ужасным воспоминаниям, находясь в другом месте. Ему не должны были больше доставлять дискомфорт мысли обо мне, о моих реакциях. К тому же не после того, как мы расставили все точки над "и". Он ведь понял, наконец, что может полностью мне доверять. Я же предельно ясно выразил свои мысли на этот счет. Джастин не смотрел на меня, не отвечал, просто рассеянно водил пальцем по ободку стакана с молоком. - Если хочешь, то пригласи и Молли тоже, - он по прежнему хранил молчание, но глаза наполнились слезами, а челюсть сжалась еще сильнее. - Эй, если мне захочется побыть одному или выйти потусоваться, или что-то еще сделать, то я тебе скажу, договорились? – уголки рта у него приподнялись, и он едва заметно кивнул. Я удовлетворенно откинулся на спинку стула и хрустнул тостом. Так вот в чем дело – он хотел дать мне свободное время. Ну, я не мог отрицать, что достаточно ценил «перерывы», которые давала мне работа и случайные трахи в туалетах. Но «Вавилон», «Вуди» и бани точно не стояли сейчас у меня в приоритетах. Да и к тому же, секс не приносил больше ожидаемого облегчения и физического удовлетворения. И с каждым разом я все сильнее ощущал несвойственное мне чувство вины. Хотя вряд ли когда-нибудь признаюсь в этом. А напиваться до усрачки и накачиваться наркотой в эти дни точно было ни к чему. Мысль о том, что я развлекаюсь, пока он тут сидит и страдает – убивала. Я лишь дважды вышел развеяться, пока Джастин был у Дафни, мы с Майклом сгоняли в «Вуди» пропустить по паре бутылок пива и насладиться нашим дружеским воссоединением, и вернулся я раньше десяти, еще до появления Джастина. Второй раз – я малодушно оставил Джастина на пару часов и отправился на поиски секса, единственного прежде известного мне наилучшего способа решения внутренних проблем. Но я так и не смог вытеснить из головы мысли о Джастине и отпустить себя. Так что я решил, что если Джастин дома, то я тоже – так спокойнее. И просмотр фильмов не казался мне уже таким ужасным процессом. В эти моменты он был больше похож на себя прежнего. И мне это очень нравилось. Пока он смотрел телевизор, я смотрел на него. Наблюдал за его улыбкой, а иногда даже и за полноценным смехом. И тогда мне казалось, что никакой вечеринки не было, что мы просто сидим дома, пялимся в телек, и рядом со мной снова наше Солнышко. Мы прикончили завтрак, по ходу поспорив, когда он стал отказываться доедать тост, помыли посуду, и я отвез его в академию, прежде, чем отправиться на работу. Сегодня у меня намечался важный клиент – женщина, поэтому секс отпадал, сами же переговоры прошли отлично. Синтия составила на эти недели идеальное расписание, чтобы я успевал отвезти Джастина на учебу, хотя я ей ничего не рассказывал. День шел, как обычно, хотя мысленно я постоянно возвращался к Джастину. Беспокойство стало неотъемлемой частью моего дня – я волновался о том, как он себя чувствует в академии, нет ли проблем с педагогами, не мучают ли его своей назойливостью одногруппники. Или же я вдруг вспоминал о вечеринке, представлял себе, что они с ним творили, и наполнялся снова и снова животной яростью к насильникам. Вот почему эти рабочие «перерывы» не приносили должного облегчения. Все равно мысли возвращались к одному и тому же. Поэтому приходилось возвращать себя к рекламе, заставлять сосредоточиться, сфокусироваться на деле. Когда в кармане завибрировал телефон, и я кинул взгляд на экран, то желудок сжался от страха. - Привет, - неуверенно поздоровался я, прижав трубку к уху. Он никогда не звонил мне во время работы. – Все в порядке? - Брайан, - звучал он не очень хорошо, и мне поплохело. – Ты можешь меня забрать? - Конечно, - я уже выключал компьютер и собирал вещи. – Ты где? - В академии. - Что случилось? - Просто мне нужен ты. Пожалуйста, - если бы кто-то хоть раз почувствовал то же, что чувствовал я, слыша эти отчаянные мольбы, то никогда бы не обвинил меня больше в бессердечности. - Да, еду. Я выскочил из кабинета, кинув на ходу Синтии, что у меня важное дело. Проигнорировав полетевшие вслед вопросы, я снова поднес телефон к уху, добираясь до джипа. - Джастин. Спустя какое-то время раздалось: - Да, я тут. - Джастин, что за хуйня творится? Ты пиздец, как пугаешь меня, - признался я. - Я просто… Не… - Ладно, я уже еду, хочешь повисеть со мной на телефоне? - Если можно. - Хорошо, я здесь, просто глубоко дыши, хорошо, - по его дыханию было слышно, что он уже близок к панической атаке. Дорога до академии сегодняшним утром казалась куда короче, чем сейчас. Наконец, я резко затормозил напротив здания академии. Я увидел его, сползшего по стене и прижавшего колени к груди, и сердце мое рвалось на части. Заметив меня краем глаза, он поднял голову, и напряжение отхлынуло от лица. - Брайан, - выдохнул он, встал и бросился ко мне в объятья, едва не задушив. И мне пришлось призвать на помощь всю выдержку, чтобы не начать громогласно выяснять, что случилось, что так его напугало. Я прошептал ему в ухо: - Готов ехать? Он кивнул, и я осторожно его отпустил. Закинув его рюкзак на плечо, я медленно повел его к машине. Мы ехали в тишине, и я снова тяжело дышал. Меня страшно напрягала эта вечная тишина. Как можно было заставить его говорить? Я надеялся, что после визита мамы он поймет, что его окружает семья, близкие люди и начнет раскрываться чуть больше. Начнет делать хоть что-то, чтобы исцелиться. Чтобы стало лучше, вместо того, чтобы погружаться в пучину этой беспробудной депрессии, в которой он сейчас находился. В первые дни после визита мамы он был почти беззаботным, но все это разом исчезло после визита в клинику. Я свалил с работы, за что получил от Синтии пиздюлей, чтобы составить ему компанию, и к моему счастью с медицинской точки зрения все шло просто отлично. Надеялся, что его это взбодрит. Так что я купил мороженого и весь оставшийся день мы провели у телека. А ночью его накрыло таким кошмаром, наверное самым худшим из всех, свидетелем которых я стал, что он не смог больше заснуть. Как и ожидалось – делиться со мной он не планировал. Просто дал возможность обнять себя, как только я его разбудил, а потом начал бормотать что-то про стакан воды и в кровать больше не вернулся. Я подумывал пойти за ним, но решил, что если он захочет, чтобы я был рядом, то вернется. Самому мне тоже той ночью поспать так и не удалось. Всю дорогу домой мы не обмолвились ни словом. А когда вошли в лофт, я бросил его рюкзак в кресло и направился к холодильнику за бутылкой воды. Он же склонился над рюкзаком, порылся в нем, вытащил альбом для рисования и побрел прочь. Ну конечно же в ванную, куда еще? Разве мог я ожидать чего-то иного? Что все улучшится от одного лишь визита мамы и сердечного разговора, от того, что физически он более-менее в норме? И я осознал, что работает это всем не так. - Эй. Он повернулся, и ждал, пока я допью воду, в то время как я ждал, пока он объяснится. Я заслуживал этого, не так ли? Не мог ли он хоть раз пустить меня к себе в голову? Разве он не понимал, что я умирал от непонимания? - Ну? Я слишком резко поставил бутылку с водой на стойку, так что из нее брызнула струя и растеклась по поверхности. - Джастин… - он напрягся, пока я подходил ближе. И инстинктивно сжал альбом, сильнее прижав к себе, так что меня внезапно осенило. – Дай мне посмотреть альбом. - Нет, - слишком поспешно ответил он и пальцы на альбоме сомкнулись еще крепче. Он побледнел, и краски схлынули с его лица. - Дай посмотреть, - еще требовательней попросил я и потянулся за ним. - Нет! – он готов был вот-вот сбежать. Еще один шаг, и он бы рванул с места. Запирая себе в своей собственной маленькой тюрьме. А, может, и в своем убежище. - Почему нет? – он смотрел на меня лишь секунду, а потом отвел взгляд, словно боялся, что я прочту там ответ на свой вопрос. – Так что сегодня случилось? Он все так же, не глядя, покачал головой, но я заметил слезы. -Джастин, что случилось? Кто-то что-то сделал? – голос мой был несколько резче, чем хотелось. Он снова покачал головой. - Тогда что? – очередные секунды стали отсчитывать тишину. - Я испугался. Уже что-то. - Чего? Он помедлил, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом закрыл. И пожал плечами. - Это не ответ, - заметил я. – Чего ты испугался? - Не знаю. Просто запаниковал, - он всхлипнул и неуверенно переступил с ноги на ногу. – Брайан. - С чего вдруг? – я не обращал внимания на его жалобные интонации. – Запаниковал без причины? Не ясно, что вызвало его панику, но нужно было понять, почему так резко, так неожиданно он испугался в академии. - Кто-то… - начал он, но тут же запнулся. - Кто-то что? - меня накрыло уже знакомым желанием броситься на его защиту. Если кто-то тронул Джастина хоть пальцем, то я достану его из под земли, ничто меня не остановит. Он продолжал упрямо молчать. - Джастин, что, блядь, кто-то сделал? - Я уронил альбом, а его подняли. Я вскинул бровь: - И? Он избегал смотреть мне в глаза: - И просто увидели пару рисунков внутри. Это все. Чем сильнее он настаивал на том, что это все, тем отчетливее я понимал, что это не так. - Что за рисунки? – я бросил взгляд на альбом в его руках. - Не важно. Я не хочу, чтобы кто-то видел их, а они слишком бурно отреагировали, когда увидели, поэтому я разволновался. Не мог дышать, запаниковал, - лицо его потемнело от воспоминаний об удушье. – И тогда мне стало срочно нужно свалить. Вот я позвонил тебе. Но что-то тут не клеилось. Его одногруппники бурно среагировали на парочку рисунков? Я не припоминал, чтобы он обсуждал рисунки со мной, потому что там, скорее всего, были изображены отвратительные образы Сэпперстайна или других насильников Ну что ж, не впервой. Как же мне хотелось, чтобы он просто пустил меня туда. Чувствуете, какая невероятная, я бы сказал поэтическая, ирония скрывалась за всем этим – он закрывался, а я ломился к нему. Когда мы успели поменяться ролями? - Джастин, дай посмотреть альбом. Глаза его расширились, когда он резко дернул головой. - Нет. - Почему? Что ты нарисовал? Сейчас же дай посмотреть, - я пытался сдерживаться, но при этом добавить в голос участия. Ему сейчас нужна была и поддержка, и железная рука одновременно. Я не хотел спугнуть его, но если он не перестанет вести себя так, то сожрет сам себя. - Нет! – в голосе его сквозила опасность, и он сделал небольшой шаг от меня. - Джастин… - предупреждающе заговорил я. – Просто отдай альбом. Я не буду злиться, если ты этого боишься. Я просто хочу посмотреть. Он задумался, плотнее сжав губы. Наконец, спустя какое-то время, показавшееся целой вечностью, он протянул мне альбом. Непонятно, что я почувствовал в тот момент, удовлетворение или облегчение. Но ровно в ту же секунду, как перевернул первую страницу, я получил резкий невидимый удар в живот, а сердце пронзило острой болью. Я ожидал чего-то ужасающего, мне казалось, что я к этому готов, чтобы мне не открылось, но… Я пролистнул следующую страницу, и желудок скрутило судорогой. Следующая страница и очередной кульбит внутри. На очередной странице я уже не мог дышать. Это было так подробно, пиздец, как реалистично. Пальцами пробежал по последнему рисунку, так вот, что сидело у него в голове? Я рассматривал четкие линии и комок подступал к горлу. Джастин настороженно наблюдал за мной, ожидая реакции. - Джастин, - прошептал я единственное, на что был способен в тот момент. – Зачем ты это рисуешь? Почему? Зачем? Как? Да, ему было больно… Но это... Он лишь всхлипнул и ничего не ответил. - Господи, - пробормотал я, отвернувшись и смахнув подступившие слезы. – Джастин. - Мне жаль, - тихо произнес он, опустив голову. - Но ты же не собираешься этого делать? Это же… ты же не всерьез? – в голосе моем настойчиво проступала мольба, - Джастин, скажи, что ты об этом не думаешь. Умоляю. Умоляю. Скажи, скажи мне сейчас же… Джастин. Он выглядел смущенным. Но не моим вопросом. Брови нахмурились, взгляд неотрывно смотрел в пол, пока он размышлял над ответом. И одного факта, что он раздумывает над ответом, мне было достаточно. - Джастин, Господи! – заорал я. Он подпрыгнул, и я тут же пожалел о том, что потерял выдержку. Я обещал ему, что не буду злиться. И я не злился. Я, пиздец, как испугался. – Блядь, ты рисуешь себя мертвым!!! По щекам его заструились слезы. - Так ты об этом думаешь, когда сидишь в ванной? О самоубийстве? – он даже не смотрел на меня. – Думаешь? Он лишь всхлипнул, и я получил свой ответ. - Нахуй все это, Джастин! Он даже не двинулся с места, когда я ворвался в ванную и распахнул дверцы шкафчика, выгребая оттуда все коробки и пузырьки с таблетками, и тут же вытряхивая все содержимое в унитаз. Джастин тихо наблюдал за мной из дверного проема и отступил с дороги, когда я вернулся в спальню, чтобы достать из ящика бритвы, что там хранились, и изо всех сил швырнул их об стену. Я не собирался их ломать, это был неконтролируемый порыв гнева, от которого внутри все горело. Я закрыл лицо руками и дал выход слезам. Джастин подошел ко мне и опустил на плечо руку, прислонившись к моей груди. Я прижался теснее и стал впитывать его запах, дышал им полной грудью. Зачем он так меня пугает? Пусть он ничего с собой не делал. Но даже факт того, что он размышлял о таком… рисовал такое – это было слишком. Я уже испытывал такой страх прежде – страх потерять его на холодном бетоне парковки. - Прости, - мягко повторил он почти не слышно. – Я не хотел… просто… Он силился что-то сказать, и я не давил, не перебивал его. - Давай сядем. - Ты поговоришь со мной? – спросил я. Он смущенно опустил глаза, и вздохнув, я потянул его к кровати. Бритвы подождут, как и оставшиеся таблетки, разложенные по всему лофту. Попозже все это придется как следует спрятать. Нельзя с такими мыслями Джастина оставлять все это в свободном доступе. - Слушай, Брайан, в этом нет ничего нового, - признался он. – Я думаю об этом с того ебучего дня. Но… я ничего не делаю… И не собираюсь… Просто… Пиздец! Неужели он испытывал такую боль? Такую сильную боль, что мечтал о смерти? Предпочитал вовсе не жить, чем жить так? Насколько сейчас он близок к этому? Что может подтолкнуть его к краю? Что, если я подтолкну его, оставлю одного, чтобы выйти пропустить стаканчик, и в этот момент он?.. Такого я себе никогда бы не простил. - Брайан, я не могу ничего поделать. Ты не понимаешь, что я чувствую, - я притянул его к себе, хотел почувствовать его тепло, почувствовать, как в нем пульсирует жизнь. - Ты никуда больше не пойдешь, - шептал я ему в ухо. – Нет. Больше у него не было выбора. Он никуда, никогда не пойдет. Не оставит меня. Он будет всегда рядом – живой, хотелось ему того или нет. Он кивнул и затрясся всем телом. - Мне жаль, я не хотел… не хотел пугать тебя. Я невесело усмехнулся. - И все же тебе это удалось, поздравляю. Мне и в голову не приходило, что ты думаешь о таком, - я не мог произнести это слово вслух. - Брайан, эти мысли меня самого убивают, большую часть времени мне хочется вылезти из собственной шкуры и головы. Я просто хочу перестать это чувствовать. - Это не выход. - Знаю. Я медлил, не уверенный, послушает ли он меня или сбежит: - Джастин, я хочу, чтобы ты пошел к психологу. Он напрягся: - Нет. - Джастин, если ты думаешь о самоубийстве… - Не думаю, я не собираюсь делать ничего такого, - упрямился он. - Я в этом не уверен. Что будет, если однажды я вернусь домой и увижу… - я не мог этого сказать вслух. - Такого не случится. Клянусь, - пообещал он. Конечно, он готов был сказать что угодно, лишь бы не ходить на терапию. - Ты рисовал себя мертвым, - резко возразил я. – Ты сам-то это видел? Ты рисуешь себя в лужах крови. Я уже однажды видел тебя таким. И не желаю повторять это. Что бы Джастин ни собирался ответить, в этот момент он прикусил язык и просто таращился на меня с нечитаемым выражением лица. - Я избавлюсь от этого альбома, - сказал я ему. Я даже не хотел больше думать о его существовании. Как же мне не пришло в голову, что ему настолько плохо? Так больно. Я убрал все бритвы из ванной пару недель назад, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что нужно было сделать теперь. Теперь эти мысли стали не чем-то далеким, а нашей реальностью. - Просто подумай еще раз о психологе, - попросил я.- Я пойду с тобой, если понадобится. Хорошо? Просто подумай, пожалуйста. Тебе нужна помощь. Так дальше жить нельзя. - Я подумаю, - пообещал Джастин. - Хорошо. А завтра, пока я буду на работе, ты будешь у Дафни. - Почему? – возмутился он. - Я больше не оставлю тебя одного, - неужели он решил, что я смогу оставить его один на один с мыслями о смерти? Никогда. – Ну или ты можешь побыть у мамы. - Брайан, я не ребенок. Мне не нужна нянька. - Дело не в этом. Просто я должен быть уверен, что ты в порядке. Возьми с собой все что нужно для рисования и домашнего задания. Уверен, ни мама, ни Дафни не станут возражать. - Поеду к маме, - с неохотой согласился он. – Только не говори ей о… - Не скажу, - я бы не смог так поступить ни с ним, ни с его мамой. По сути, я ни с кем не мог бы говорить о таком, разве что с Майклом, и то не уверен. Только Джастин имел право распространяться на эту тему. Я и так провел небольшой ликбез внутри нашей семейки после фиаско с цепной реакцией. И любезно попросил их дать Джастину возможность самому разобраться в ситуации и не напрягать его своими неудержимыми желаниями помочь. Сложнее всего было с Дэбби, она рвалась в лофт, требуя, чтобы я рассказал ей все подробности, но в итоге даже она поняла, что надо дать Джастину просто возможность быть, жить. Хотя не преминула напомнить, что мы оба желанные гости на всех семейных ужинах, но только без давления, если Джастин захочет. И когда я рассказал ему об этом, он улыбнулся. Думаю, что он испытал облегчение, что несмотря на то, что вся семейка узнала о случившемся, никто на него не наседал. Говорят, время лечит. Спустя месяцы, годы боль притупляется, до тех пор, пока не становится загнанным в уголки подсознания призрачным воспоминанием. Когда для Джастина случившееся станет призрачным воспоминанием – через год, пять лет? Время поможет? Или до него все так же будут долетать отголоски той ночи, напоминая о слезах, боли и кошмарах? Смогут ли часовые стрелки, смена времен года, вращение Земли вокруг солнца исцелить его? Приближает ли каждая ебучая секунда боли его к выздоровлению? К счастью? К возможности снова быть собой? Может быть. Я надеялся, что уже очень скоро мы это выясним.