Точка невозврата

Джастин До сегодняшнего момента мой мир и так висел на волоске… Но, как известно, где тонко, там и рвется. И как только Брайан спросил про вечеринку Сэпперстейна, то все вокруг рухнуло. Единственная мысль, которая не отпускала меня… пугала и потрясла до глубины души… Брайан знал. Совершенно очевидно – он был расстроен. Он был расстроен и спрашивал меня о вечеринке, значит – он знал. Иного просто быть не могло. Я не посвящал Майкла в детали, соответственно, ему рассказала Дафни, или Майкл не выдержал, а до всего остального Брайан додумался сам. В любом случае, мне не хотелось думать об их предательстве или о знании Брайана, или о том, что последует дальше, несмотря ни на что… Я не хотел думать, не хотел чувствовать, не хотел встречаться лицом к лицу с тем, что меня ожидало. Так что я сбежал. Просто сбежал от удушавшей меня ситуации, захлопывавшихся вокруг стен. Я не мог дышать… Я бежал по улицам, впадая в панику, когда там оказывалось слишком много людей. Но все равно какое-то время просто продолжал движение, слишком напуганный, чтобы останавливаться даже в немноголюдных местах. Я спрятался в конце переулка, за мусорными баками… Мне просто хотелось вернуться в лофт, но каждый раз, когда я делал шаг в его направлении, я психовал и делал два назад. Брайана наверняка там не могло быть. Он либо искал меня, либо отправился к Майклу, либо трахался где-то, стремясь избавиться от боли… его не было. Так что, спустя час и парочку панических атак, я вернулся в лофт и обнаружил его совершенно пустым. Свет везде был выключен, стояла тишина, а Брайана нигде не было видно. Позже я замечу брошенные им на стойку ключи, которые оказались загорожены пепельницей, но вот только войдя внутрь я их не сразу увидел, иначе бы тут же повернул назад. Я считал, что его нет, что он ушел… и не знал, надолго ли. Но, несмотря на это, я передвигался крайне неспешно… Мне хотелось помедлить, ведь я был здесь в последний раз. Теперь, когда Брайан знал, мне нужно было куда-то уйти. Он не захочет, чтобы я был рядом… А даже если, благодаря какому-нибудь чуду, и позволит мне остаться, то это будет, как после нападения… из чувства долга. А мне не хотелось, чтобы он чувствовал себя обязанным. Я совсем не знал, куда мне идти и что делать. Может, Дафни позволит мне остаться у нее, хотя бы на время, пока я не найду собственное жилье? Так что я отправился за своей старой сумкой, чтобы вытащить ее из шкафа. В нее не все влезло бы, но я мог взять необходимое, а за остальным зайти позже, когда Брайан будет на работе. Только я до нее так и не добрался. И чуть было не получил сердечный приступ, когда Брайан заговорил за моей спиной. И чуть было не впал в ступор, когда он сказал мне – не спросил, а просто сказал мне – что он знает, и обнял меня, и укрыл меня своими руками – это было единственное место, в котором я чувствовал себя в безопасности. И Господи, мне наконец-то стало так хорошо, из-за того, что я могу искренне расплакаться в его руках, без необходимости скрывать свою боль. - Тебя изнасиловали, - он не злился. Голос его казался скорее измученным. И он держался за меня, а я плакал, и он плакал… Плакал я до тех пор, пока вместе со всхлипами не стала выходить боль… Плакал сильнее, чем в руках Дафни, сильнее, чем у Майкла… Я чувствовал, как тяжесть секрета, хранимого неделями, отпускает меня. Пришло облегчение. Ну или, по крайней мере, успокоение. Это был Брайан, и он все знал, и все равно не отталкивал меня. Во всяком случае пока. И я лишь надеялся, что так продлиться и дальше. - Я не знал, - начал он мягко. Мы уже долго лежали на кровати, и я потерял счет времени. Я больше не рыдал, но время от времени из глаз стекала слеза и катилась вниз по щеке ему в рубашку. Мне казалось, что я никогда не смогу остановиться. Каждый раз, когда я думал, что наконец-то выплакал все, очередная волна боли накрывала меня, вырываясь откуда-то изнутри. Брайан спросил. – Почему ты ничего не сказал мне? И снова голос его был не сердитым, он просто… хотел знать. Живот скрутило. Чувством вины. Чего бы я ни боялся, даже если бы он и правда решил вышвырнуть меня из дома… он имел право знать, с кем живет. Неважно насколько я был напуган, он все еще имел право знать, почему я заставил его пройти через такое. - Прости, - сказал я тихо, закрыв глаза и сильнее уткнувшись в его влажную от моих слез рубашку. – Прости, пожалуйста. - Прекрати извиняться, - строго отозвался он. – Я ни в чем тебя, блядь, не обвиняю. Я просто спрашиваю. Я громко засопел: - Я боялся. - Меня? – спросил он с недоверием. - Нет... Может быть, - признался я. Резко сел и посмотрел на него. – Брайан, послушай… Я не хочу, чтобы ты думал, что должен и дальше оставлять меня рядом с собой. Я могу уйти… Найду какое-нибудь место. К Дафни… - К Дафни ты не пойдешь. Джастин, ты останешься здесь, - заявил он резко. Меня разом охватило удивление и облегчение. Похоже было на то, что он хотел, чтобы я был рядом. Я был не настолько глуп, чтобы думать, что он серьезно хотел видеть рядом с собой жалкую, сопливую жертву изнасилования, будившую его каждую ночь и вечно рыдающую… И оставалась вероятность, что он передумает, но прямо сейчас, в данный конкретный момент, мне не нужно было покидать его объятий. - Правда? – спросил я. – Ты не… не хочешь, чтобы я ушел? Возможно, я и испытывал судьбу, но все то время, пока мы говорили, я не мог свыкнуться с мыслью, что он не вышвырнет меня за дверь. Он даже не намекал на это. Не было никакого «посмотрим, что будет дальше» или другого подобного дерьма, никаких обещаний из серии «подумаем об этом позже». Насколько я понял, он просто позволил мне остаться. Может быть, не навсегда, но во всяком случае на данный момент. Пока не заявит обратного. Неужели я все время ошибался, думая, что он не захочет, чтобы я жил здесь, когда узнает обо всем? - Ты серьезно так думаешь? – требовательно спросил он и тоже сел. – Ты думаешь, что я вышвырну твою задницу, потому что понял, что ты… ты пострадал? - Нет, - ответил я, хотя звучало все это крайне неубедительно, даже для моих ушей. Я большую часть времени сам не мог находиться в своей шкуре… Как он мог хотеть, чтобы я был рядом? Просто для меня это было как-то бессмысленно. Я знал, что он волнуется обо мне, но у всего есть предел. И я не узнаю, достиг ли его, пока не пересеку черту. - Я просто… не хочу, чтобы тебе приходилось разбираться с этим, Брайан. Ты уже поступил так после нападения, нашел свой способ помочь мне. Поставил свою жизнь на паузу, блядь. И я не хочу, чтобы ты думал, что должен снова это делать. И почему ты должен обрекать себя на это? Я в полном раздрае… я - порченный товар… - Блядь, не смей так говорить, Джастин! – гневно выдохнул он и зажал переносицу пальцами, когда я дернулся от резкого тона. – Не смей… не смей даже думать так. Голос его стал мягче: - Ты не… ты пострадал, понятно? Тебя изнасиловали. Думаю этого оправдания сейчас достаточно для того, чтобы быть в раздрае… И ты не… ты не порченный товар. Так, что блядь, не смей больше так говорить. Я снова всхлипнул, избегая его взгляда, и стал просто таращиться на одеяло. Вот оно, началось снова. То же, что и после нападения. Я эгоистично ворвался в его жизнь, заставив его месяцами мириться с моим дерьмом, потому что сам, без Брайана, справиться был не в состоянии. Он наклонился вперед, приподнял мой подбородок вынуждая взглянуть на него, как делал всегда, когда хотел привлечь мое внимание, удерживал обеими ладонями лицо и пристально глядел на меня. Вглубь меня. Я всегда так любил его глаза, они были такими красивыми, их цвет и глубина… Но прямо сейчас в них полыхала ярость и застывшие слезы, и мне больно было на это смотреть, зная, что все это из-за меня. -Когда я говорил, что хотел, чтобы ты остался здесь, я говорил на полном серьезе. И не ставил никаких условий для этого, не так ли? Я выдавил то слабое подобие улыбки, на которое был способен, и снова припал к его груди. Руки его обвили меня и утянули обратно к себе, на постель. Я решил, пусть пока все идет своим чередом, я был не в состоянии спорить с ним. Брайан всегда выигрывал споры, а у меня в данный момент не было сил даже на то, чтобы проиграть спор. - Прости… что заставил тебя так сильно волноваться, - извинился я. Мне было жаль. Жаль, что я не рассказал ему все сразу же на следующий день. Жаль всех тех небольших, глупых ссор, зачинщиком которых я стал. Жаль, что заставил его плакать. Жаль, что все это вошло в его жизнь. Я так сожалел обо всем. - Тссс. Но я не мог остановиться. Я так долго держал это в себе, и теперь, когда он знал, я чувствовал, что у меня есть наконец-то право выпустить все это наружу. Право на боль. - Я не могу… не могу вынести все это, Брайан, - тихо произнес я, и слезы хлынули из глаз еще сильнее. – Я устал, и… и меня тошнит уже от того, что я чувствую это, блядь, постоянно. Когда просыпаюсь, когда сплю, когда… когда я с тобой. - Знаю, - прошептал он. - Нет, не знаешь, - мягко возразил я. Он волновался, но не знал. – Они были…. Везде… внутри меня – в тех местах, куда я никому не позволял проникать, кроме тебя.- Я никому не позволял быть во мне, кроме Брайана, и теперь они просто разрушили это. Испортили меня. Он запустил пальцы мне в волосы и крепко сжал их. - Ты и сейчас не позволяешь. Ты не позволил им, Джастин. Они тебя заставили. Я тихо всхлипнул ему в рубашку. - Знаю, но, почему… почему они не могли просто остановиться? – этот вопрос я задавал самому себе тысячу раз. Почему, блядь, они не могли просто остановиться? Почему заставляли меня, когда я говорил – нет? Что это за извращенное удовольствие – заставлять меня делать вещи против моей воли? И я хрипло прошептал. – Брайан, почему они просто не послушали меня? Он не сразу ответил. Может, у него и не было ответа. Наконец, он покачал головой, мягко пропуская сквозь пальцы мои волосы. - Не знаю, Солнышко. Не знаю. А, может, в этом просто не нужно было искать никакого смысла. В том, почему моя боль доставляла им удовольствие. В том, что они сотворили с кем-то такое и бросили без каких-либо угрызений совести. За одну ночь они изменили всю мою жизнь. За одну ночь разрушили все, что у меня было. - Ненавижу их, - признался я тихо. Пиздец, как я ненавидел их всех. Злых и безжалостных, уничтоживших мою жизнь, блядь. Вот чего они добились, убили все хорошее, что в ней было. - Я тоже, - отозвался Брайан. Брайан. Меня разрывало на куски изнутри от всего того, что он говорил. Он был напуган. Ему было больно. Конечно, я это понимал, но слышать, как все это срывалось с его губ, было очень больно. И как, блядь, ему в голову пришло, что я вышвырну его за дверь? Я едва ли был в состоянии слышать все то, что он говорил о себе… раздрай… порченный товар. Мысль о том, что он чувствовал себя настолько ничего не стоящим, была невыносимой. Он всегда был таким уверенным, порой даже дерзким… И в ту первую ночь здесь, со мной, он отогнал все свои страхи, чтобы получить то, чего хотел. А теперь передо мной предстал совершенно другой Джастин, не тот, которого я знал, – неуверенный, отчаявшийся и напуганный. И то, как он продолжал извиняться за все, в чем, видимо, по его мнению он провинился... Извиняться за то, что сделал мне больно, в то время, как он был единственным, кто провел в этой агонии целый месяц. И уж кто должен был извиняться, так это я, за то, что не понял, что происходит. За то, что меня не было рядом. За то, что я оказался таким, блядь, идиотом. И хотя извинения – полная хуйня, особенно в этом случае, ведь никакие мои слова не могли ничего изменить, мне было дико жаль. И пусть это шло в разрез с моей политикой «никаких сожалений», она уже не имела значения. Потому что, если бы я мог, то предотвратил бы это. Переиграл бы все и спас его, избавив нас обоих от этой боли. Он спросил меня, почему они не могли просто остановиться. Правда в том, что у меня не было ответа. Я бы отдал все, чтобы заставить их остановиться. Чтобы они прекратили причинять ему боль. Прекратили дотрагиваться до него. Прекратили мучить его. Почему? Почему они просто не увидели, что творят с ним? Почему им было насрать? Почему это должен был быть он? Почему он пошел на эту вечеринку? Почему я не остановил его? Почему… Почему… Это был вопрос, на который у меня не было ответа. А потом он сказал, что ненавидит их. Хорошо. Он должен их ненавидеть. Потому что, мне кажется, что ничего хорошего нет в том, чтобы держать такую злость внутри, и по крайней мере это означало, что пусть и частично, но он возлагает хоть какую-то вину на них. И конечно так и было, они несли ответственность за каждую каплю боли, что бурлила у него внутри, но себя он тоже винил. Я в этом не сомневался. Но считал, что чем сильнее он возненавидит их, тем меньше будет винить себя. И в своей ненависти он был не одинок. Я их тоже ненавидел. Блядь, да ненависть это даже не самое подходящее слово. Никогда прежде я не желал так отчаянно чьей-то смерти. И я хотел увидеть их смерть. Неистово желал, чтобы кроме боли в их жалких, отвратительных жизнях больше ничего не осталось. От одной мысли о них мне хотелось что-нибудь ударить. Желательно их самих. Они заплатят. Так или иначе, они все поплатятся за то, что им в голову пришла мысль, что они имеют право причинить ему боль. И даже если они закончат свои дни за решеткой, это все равно не идет ни в какое сравнение с тем, что бы я хотел сотворить с ними. И когда я покончу со всем, то единственное, о чем они будут мечтать – это вернуться в безопасность своих ебучих клеток. Одного убийства для них было бы недостаточно, но меня бы устроило, если бы они молили о смерти. - Хотя… Не только их, Брайан, - заговорил Джастин неуверенно, словно его мозг запрещал ему переводить все стрелки вины на насильников. - Что за ерунду ты говоришь? – спросил я, стараясь сохранять спокойствие. В жизни не чувствовал себя на таком взводе, как сейчас. От ненависти и боли мысли в голове крутились в бешеном темпе, а тело вибрировало от энергии, но я не мог вылить ее на него. Не мог позволить ей сейчас выплеснуться, потому что он мог подумать, что моя злость распространяется и на него. С этим я мог бы справиться позже, а сейчас я был нужен ему. - Это было так глупо. Я не должен был вообще идти на ту вечеринку. Не должен был принимать наркоту, брать эту ебучую выпивку у Сэпа… Я с недоверием посмотрел на него. - Да блядь, это не имеет никакого значения! – сказал я слишком громко. Он съежился, и я про себя ругнулся. На пол тона ниже. – Ты не просил, чтобы с тобой это сделали. Ты не хотел этого. Именно поэтому это называется изнасилованием. Он шмыгнул носом. - Дафни тоже так сказала. - Умница, - кисло заметил я. Раз уж она не потрудилась рассказать мне, что происходит, то, по крайней мере, я был ей благодарен за то, что, видимо, Дафни знала, что говорить в таких ситуациях. Насколько это было в ее силах, она не позволяла ему винить себя. Не сказать, что это сильно помогло, но она старалась. Я был рад, что последний месяц рядом с ним был человек, которому он доверял, даже если этим человеком был не я. - Я все еще чувствую будто… тут есть частично и моя вина. В том… что не остановил их, понимаешь? - признался он, и я почувствовал, как в изгибе шеи скопились теплые слезы. - Это не так, - заверил я его. – Джастин… это не так. Послушай, даже если… даже если бы ты не пил и не принимал наркотики… если они действительно решили сделать это, то сделали бы, невзирая ни на что. Наркотики просто облегчили задачу. - Но все же, если бы я вообще туда не пошел… Ты ведь предупреждал… - Вот именно, - с горечью отозвался я.- Я… блядь, я предупреждал тебя. Знал, что это опасно и… и ничего не сделал. Не остановил. В глаза будто битого стекла напихали, и я закрыл их, сопротивляясь надвигающимся слезам. Все это… вся его боль… я же мог это предотвратить. Предвосхитить все. Я снова и снова повторял, что его поступки глупы и безрассудны, что Сэпу доверять нельзя, и все же не сделал ничего, чтобы остановить его. Просто отошел в сторону и позволил всему этому случиться. Я сыграл во всем этом такую же большую роль, как и он сам. Как я мог сказать ему, что он может пострадать, и при этом отойти в сторону и позволить ему сделать это? Неужели я решил, что он справится со всем этим в одиночку? Или я думал, что смогу вмешаться в нужный момент и остановить его, если понадобится? Что за хуйня творилась у меня в голове, если я позволил случиться такому? Потому что, по большому счету, чистая правда была в том, что… возможно, они были теми, кто причинил ему боль… Но я был тем, кто позволил им это. Я просто стоял рядом и смотрел, как они делают это с ним. Я позволил изнасиловать Джастина. - Это не твоя…- он застонал, и я удивился тому, сколько энергии было в его голосе.- Боже, Брайан, это не твоя вина… Но это была моя вина. Может, он этого не понимал, а, может, понимал, но не хотел, чтобы я чувствовал себя виноватым. Но вина была на мне. Может, не вся, но частично точно на мне. Как, мать твою, я позволил такому случиться? Какое-то время стояла тишина, каждый из нас погряз в своих мыслях. Я задавался вопросом, нужно ли мне узнать у него какие-либо… детали, обговорить все. Я не хотел их слышать, но в то же время понимал, что, возможно, ему нужно выговориться. Было бы эгоистичным не позволить ему говорить об этом лишь потому, что я не хотел слышать. И я ни за что не скажу ему забыть все и оставить позади. Сейчас это было здесь, в его жизни, в наших жизнях. И как бы мне ни хотелось, но выкинуть это из головы я не мог, так что и ему я не стал советовать даже пытаться сделать это. И думаю, что часть меня нуждалась в том, чтобы узнать, через что ему пришлось пройти, в том, чтобы понять, насколько сильна была его боль. Узнать сколько боли я задолжал этим жалким насильникам, мучившим его. - Джастин? Ты… - попытался я. Еще один плюс в копилку Дафни, она-то точно была хороша в разговорах, в отличие от меня. Как бы то ни было, я надеялся, что если ему будет нужно, то он всегда сможет поговорить с ней. – Что… что именно произошло? Ты… ты можешь мне рассказать? Я почувствовал, как он напрягся всем телом. Как бы неловко это ни звучало, но я знал, что он услышал всю серьезность этого предложения. Приглашение к разговору, в котором он мог сказать все, что посчитает нужным. Все, что захочет. Я был здесь, рядом. Хотя бы раз в жизни я сделал что-то правильное. - А я должен говорить об этом? – спросил он. - Нет, - ответил я, про себя вздохнув с облегчением. – Не должен. У меня и так все время эта картинка стояла в голове, словно видео на повторе. Снова и снова, и снова. Я не хотел ее видеть. Не хотел знать, что они с ним делали. Не хотел знать, что он чувствовал, что говорил им, что они говорили ему. Как ему было страшно, как больно, физически и эмоционально… Я вообще не хотел думать о нем в подобной ситуации. - Мне холодно, - сказал он невпопад после нескольких минут молчания. - Давай залезем под одеяло, - предложил я. Мы сели и стащили покрывало, он залез под него. - Я сейчас вернусь, - пообещал я. Я чувствовал на себе его взгляд, когда выходил из спальни в сторону кухни, чтобы сделать ему горячий чай. У меня едва ли завалялось что-то помимо воды и алкоголя, но Джастин как-то упоминал, что, когда болеет, ему помогает горячий чай, и тогда я купил для него коробку. И я был уверен, что у нас осталось где-то несколько пакетиков, но мне пришлось порыться в шкафчиках, прежде чем я нашел то, что нужно, и начал заваривать для него чай. Решив, что чай должен остыть, я оставил его на стойке и вернулся в спальню, где обнаружил Джастина спящим, пусть и продлится это недолго. Теперь мне было известно, куда он попадает во время своих ночных кошмаров и панических атак. Он был там. Каждый раз. Каждую ночь. Мне было невыносимо от того, что он не мог расслабиться даже во сне. Разве он не заслужил хоть какого-нибудь жалкого убежища от всего этого? Аккуратно, стараясь не разбудить его, я потянул на себя одеяло и скользнул к нему. Мне хотелось дотронуться до него, обнять его, целовать до тех пор, пока ему не станет лучше, но я знал, что это не поможет. Я не мог излечить его трахом, как прежде. Что, если ему не станет лучше? Что, если я положу к его ногам весь мир, а этого будет не достаточно для исцеления? Что, если боли в нем так много, что обратного пути нет? Я лежал и смотрел, как он спит, свернувшись под одеялом. Он выглядел таким невинным, что мне стало больно. Как кто-то посмел сделать с ним такое? Как они посмели изнасиловать его? Что он сделал, чтобы заслужить такое? Такой боли он не заслужил. И такого изуверства. Он заслуживал того, чтобы снова стать Солнышком. Он заслуживал счастья. Жизнь конечно несправедлива, но… такое? Это уж чересчур. Это слишком. И если это и есть справедливость, то жизнь полная сука. Рядом с ним было так тепло и комфортно, и кажется, в какой-то момент я даже задремал. Его глухие крики доходили словно издалека, я распахнул глаза и обнаружил его посреди очередного ночного кошмара, запутавшегося в простынях, кричавшего и плакавшего во сне. - Джастин, - тут же насторожившись, громко позвал я и потряс его за плечо. – Джастин! Проснись! - Нет, - пробормотал он, пытаясь меня оттолкнуть. К этому я привык. Он делал это и во время кошмаров после нападения. Так что в этом не было ничего нового. Только на этот раз во сне он воевал не с каким-то мудаком с битой. Я отбился от его рук и снова начал его трясти. - Джастин, проснись. Это сон. Проснись!!! - Не надо, - он начал умолять меня. Их. В этот момент мы для него были одним и тем же. - ДЖАСТИН! Он проснулся и слабо вскрикнул. Я подождал, пока он узнает окружающую обстановку и повернется ко мне, и лишь потом заговорил. - Ты в порядке? – мягко спросил я. Он был на грани слез, и моим первым инстинктивным порывом было притянуть его в свои руки. Несмотря на то, что я поступал так последние несколько недель, на этот раз что-то меня остановило. Я немного боялся. Захочет ли он, чтобы к нему прикасались? Я не хотел его пугать. - Брайан, - прошептал он, слезы уже покатились по щекам. Тут же все поняв, я с облегчением обнял его. Он все еще хотел прикосновений, объятий. Хоть что-то я все еще мог для него сделать, какой бы малостью это ни было. - Тсс…- прошептал я, поглаживая его волосы, пока он рыдал у меня на плече. – Теперь ты со мной. Они исчезли. Они не причинят тебе боли. Я не знаю, зачем сказал это. Я понимал, что это не правда. Они причиняли боль. Даже сейчас. Они все еще заставляли его страдать. Такие вещи… просто так не проходят. Они длятся куда дольше, чем произошедшее событие, преследуют вас еще долгое время. - Может тебе стоит снова увидеться с психологом? – предложил я спустя пару мгновений. Его резкий вдох я скорее почувствовал, чем услышал. - Я не хочу. - Знаю, но может все же стоит. Ты не можешь… не сможешь справиться с этим в одиночку, Джастин, - я прикрыл глаза. - Я думал, что ты позволишь мне остаться, - в голосе его послышалась паника. - Так и есть, - быстро произнес я. –Но... я не психолог, я не… не знаю, как… Не знал, как помочь. Не знал, что делать. Не знал, как исправить все, как сделать так, чтобы ему стало лучше. Я чувствовал себя таким же потерянным, как и он. - Просто будь рядом, - прошептал он, сильнее обнимая меня. – Просто останься со мной. Конечно, я останусь, я даже представить себе не мог, что смогу оставить его наедине с этим. Конечно, я буду держать его, когда он просыпается от кошмаров. И, конечно, я буду защищать его, говорить, что он ни в чем не виноват, и заставлять чувствовать себя в безопасности, насколько смогу. Именно это я и делал раньше, разве нет? Но что, если на этот раз этого будет недостаточно? Что, если меня недостаточно? Меня оказалось недостаточно, чтобы защитить его. И от Хоббса, и от них… Я уже дважды его подвел. Не смог защитить, не уследил. Он доверил мне самое важное – себя. И я все провалил. Мы просидели так не меньше получаса. Отпускать его не хотелось – никогда не отпускать, просто держать его вот так, здесь и сейчас, в покое и безопасности, рядом с собой. Казалось, если я буду держать его как можно дольше и дам ощущение безопасности, то эта ночь, полная кошмаров, сотрется сама собой, стерев и все остальное. - Джастин, - сказал я наконец, неловко откашлявшись. Нужно было это сделать. Пусть это сложно для нас обоих, но это необходимо.- Не хочется поднимать эту тему, но все же. Ты был у врача? Он шмыгнул носом и зарылся лицом еще глубже мне в шею. - Нет. Я вздохнул: - У тебя есть… есть какие-нибудь повреждения? Он сжал меня так сильно, что мне буквально нечем стало дышать. - Сейчас уже все зажило. Почти ничего не видно. Я неопределенно кивнул, несмотря на прошившую меня острую боль от осознания того, что у него были повреждения, которую тут же перекрыло новым страхом, скрутившим живот. - А… что внутри? Внутренние повреждения, болезни… У них было еще столько способов навредить ему, словно эмоциональной травмы было недостаточно. - Я сдал анализы, на следующий день, - признался он, и я почувствовал еще несколько горячих слезинок на шее. И он ответил на вопрос, прежде, чем я успел задать его. – Результаты были хорошими. Дафни возила меня на повторную сдачу на прошлой неделе. И мне все равно придется ждать еще пять месяцев, прежде чем я буду полностью уверен, что результаты ВИЧ отрицательные. Но новые результаты придут со дня на день. Я снова кивнул, переваривая информацию. Пять месяцев. Пять месяцев, прежде чем мы сможем быть точно уверены, что он в порядке. Последние результаты были отрицательными, это хороший знак, не так ли? Ведь пока ничего не проявилось, да? Господи, пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке. О других вариантах я даже думать не хотел. И не собирался в будущем, пока не возникнет такая необходимость. Я был рад, что Дафни была там с ним. Как бы я ни злился на нее за то, что она ничего мне не сказала, я все равно ценил, что она заботилась о нем. По крайней мере, он был не один. - Дафни знает, - тихо сказал я. Это был не вопрос. Он кивнул, подтверждая то, что я и так знал. - Я… - Не извиняйся. Вместо этого он всхлипнул. - Это она… она рассказала тебе? - Нет. Не она, - нет, она хранила молчание, о котором, я был в этом уверен, Джастин ее просил. Ему не стоило волноваться о ее преданности. Она была ему таким же верным другом, как и Майки мне. Если не сказать, что временами слишком верным. - Оу, - тихо произнес он. С минуту он молчал. – Я так и знал. - Знал что? Он вздохнул. - Я так и знал, что он тебе расскажет, - объяснил он с небольшой горечью в голосе. - О чем ты знал? – что-то не складывалось. «Я знал, что он тебе расскажет»? Кому еще он говорил об этом? Вряд ли речь шла об Эммете и Теде, это уж полная бессмыслица. - Я знал, что Майкл тебе расскажет. Это был лишь вопрос времени, - обреченно сказал он. Второй раз за день я почувствовал себя так, будто мне круто врезали поддых. - Майкл?! – повторил я, сердце колотилось в ушах. – Майкл знает?! Майкл. Майкл! Он знал? Он знал и не… Как он посмел не рассказать мне? Из всех людей на свете, какого хрена Джастин рассказал именно ему? Они едва ли были близки. Да, в последние месяцы они стали неплохими приятелями, но доверить Майклу то, о чем он даже мне не рассказал… На лице Джастина отразился ужас осознания: - Хочешь сказать, что не он… не он сказал тебе? Ответ читался на моем лице. - Тогда откуда ты все узнал? Я был так поглощен попытками утешить его, разобраться во всем, повлекшими новый виток боли и тайн, что даже не удосужился рассказать ему о встрече с Тедом и Эмметтом и о ситуации, сложившейся вокруг его насильников. Джастин же, очевидно, до сих пор находился под впечатлением того, что один из тех, кому он доверился, предал его. - Когда ты рассказал Майклу? – потребовал я объяснений, проигнорировав его вопрос. - Не злись, - взмолился он. – Пожалуйста, это просто… - Я не злюсь, - соврал я. Я уже и так был перегружен случившимся, и подобные новости не способствовали улучшению моего состояния. На Джастина я не злился… я просто… не знаю. Это было не больно. Нет. Я был скорее удивлен. Просто для меня во всем этом не было никакого смысла. Почему он? Почему Майкл? Почему не я? Он боялся, что я вышвырну его из дома, но при этом без проблем рассказал Майклу? И с хуя ли Майкл сам не рассказал мне ничего? Я сходил с ума, а он знал, в чем дело, и не сказал мне ни слова? - Я совершенно не собирался. Это было не запланировано, просто… внезапный порыв, - начал объяснять Джастин. Я не хотел, чтобы он оправдывался. Он не должен был. Разве меня вообще должно было волновать, что он рассказал Майклу, а не мне? Ладно, это волновало. Он же Дафни тоже рассказал, но почему-то это воспринималось не так. Но злиться на Джастина я не мог. Не сейчас. Конечно, я удивился, и... Он не обязан был обо всем рассказывать мне. С такого ракурса даже сам я не купился на все это дерьмо. - Когда? – повторил я.- Когда ты ему рассказал? Джастин замешкался. - В тот день… в день, когда я позвонил тебе из магазина комиксов, чтобы ты меня забрал, - признался он. Майкл знал об этом так давно? Ладно, пусть прошла всего неделя, но эта неделя ощущалась как целая невъебенная вечность, особенно, учитывая, что произошло что-то очень серьезное. И ответ вроде витал в воздухе, но уловить его ты не мог. Он должен был рассказать мне. Блядь. Я же спрашивал его, говорил ли Джастин ему что-нибудь… И он соврал мне. -Не злись на него, Брайан. Я попросил его ничего тебе не говорить, - мне было насрать на все эти объяснения. Это не оправдывало Майкла. Он не должен был скрывать это от меня. Все его клятвы в верности, все дружеские заверения катились в пизду. Джастину было больно, и Майкл знал почему, но не сказал мне, несмотря на мои отчаянные попытки разгадать, что с Джастином не так. Дафни - это одно дело, но Майкл - совершенно иное. Мне стало мерещиться, что в этом вонючем мире о случившемся знали все, кроме меня. С хуя ли все так неистово пытались держать меня в неведении? Джастин, Дафни, Майкл… - Кто-нибудь еще знает? – спросил я, в очередной раз стараясь говорить спокойно. Мне еще придется переброситься парой слов с моим предполагаемым лучшим другом, но сейчас не стоит волновать Джастина. - Никто, - отозвался он. На долгое время воцарилась тишина, мысли скакали с одного на другое. И я изо всех сил старался держаться подальше от неприятных тем… мыслей о беспомощном, болезненном Джастине… мыслей о Майкле, утаившем от меня самый главный секрет, которой когда-либо попадал ему в руки. Я старался сфокусироваться на мыслях о том, что делать дальше. Что нужно было сделать. - Ты думал о том, чтобы обратиться в полицию? – осторожно спросил я. – Или ты уже? На меня вдруг накатило болезненное понимание, что я понятия не имею, что происходило в его жизни последний месяц. Я не знал, ходил ли он к врачу, ходил ли в полицию. Я не знал ничего. Все это время он страдал, а я даже не заметил. Я должен был стать тем, кто отвезет его в клинику, кто заставит его пойти к врачу. Я должен был быть рядом с самого начала. - Я не могу. Не могу рассказать им. Им по-любому будет плевать. Я вздохнул. - Джастин, послушай. Тед и Эмметт рассказали мне, что Сэпперстейна арестовали,- я с осторожностью наблюдал за его реакцией. – Вот как я узнал. Видимо, один из танцоров тоже попал на такую вечеринку и… Он резко сел. - Это еще с кем-то случилось? Я кивнул и аккуратно притянул его обратно. Плечи его напряглись, а рука вцепилась в мою рубашку. - Против него выдвинули обвинения. И если еще кто-нибудь заявит о… то больше шансов, что Сэп… - Не могу, Брайан, - резко ответил он. – Я просто хочу обо всем забыть. А так мне придется писать заявление, идти в суд…. Не хочу. Не могу. - Тсс, хорошо, - прошептал я, он снова разнервничался. – Ты не обязан. Раз уж мы затронули эту тему, то я должен был спросить, хоть и совершенно не хотел слышать ответ, и все же. Спросить я был должен. - Джастин… там… в общем, ходят слухи, что Сэпперстейн назвал своих дружков, которые… участвовали в этом. Не знаю правда ли это. Сколько… ты знаешь, сколько их было? Той ночью? – я закрыл глаза, мечтая избавиться от боли, просто вырубив свет в комнате. - Не помню, - признался он. – Я был так обдолбан… думаю, они подмешали мне что-то в выпивку… Ничего не помню. Сердце мое в ответ сжалось. Они накачали его? Я помню, он рассказывал, что принимал наркоту… Но то, что они подмешали ему что-то без предупреждения, было еще хуже. - Ты помнишь. Во всяком случае помнишь достаточно, просто не хочешь мне говорить. - Ты не хочешь этого знать, - возразил он. Ну что ж, он был прав. Я не хотел знать. Но должен был. - Просто расскажи, - попросил я. – Мне нужно… просто расскажи. - Мне казалось, что я не обязан говорить? – резко отозвался он. Я вздохнул. Это были мои слова, да. - У тебя не будет неприятностей на работе? – спросил он после очередного затянувшегося молчания. – Из-за прогулов? - Все нормально. Они справятся и без меня. Это важнее, - ответил я, гадая с чего он вообще о таком спросил. – Я решил завтра взять выходной. И ты мог бы остаться дома и пропустить учебу. Думаю, нам просто нужен день… - Не могу, - перебил он меня. – Я должен пойти в институт. - Джастин, думаю, ты можешь позволить себе пропустить один день,- медленно начал я. – Нам нужно... нам нужно во всем разобраться. - Нет, Брайан, - он сделал глубокий вздох, и у меня возникло ощущение, что он готовится к очередному признанию. Что еще прошло мимо меня? – Я и так хожу по тонкому льду. - Ты о чем? - О том что... пару недель назад мы с Дафни поехали в академию и убедили их позволить мне учиться дома, а посещать только один предмет. Мне нужно ездить туда лишь два дня в неделю, но завтра я действительно обязан пойти. Мне нельзя пропускать свои дни. - Так вот почему у тебя так много заданий, - сказал я скорее себе, чем ему. - Да. А сейчас преподаватели не очень довольны сданными работами. Даже мое творчество испортилось, Брайан, - застонал он, опасно приближаясь к очередному плачу. Мне стало интересно, можно ли убежать от слез. Если так, то ему уже было пора. – Я не могу ни на чем сконцентрироваться… А когда мне удается, то все, что выходит – это темное дерьмо… - Вот как решается эта проблема, - сказал я ему. – Преподаватели идут нахуй. Если темнота требует выхода, то рисуй ее. Это художественная терапия. - Брайан, но… я не могу… не могу рисовать, что хочу. Не могу рисовать тебя. Я пытался, но … просто не могу. А то, что получается… пугает меня, - признался он и голос его постепенно затух. Меня оно тоже пугало. Я похолодел от ужаса, увидев его рисунки, хотя сомневаюсь, что причины испуга у нас были одинаковыми. Меня ужасало знание, что он видел все это воочию. Что это крутилось у него в голове. Особенно один рисунок, со всеми этими мужчинами, стоящими по кругу с похотью во взглядах. Его насильники занимали все его мысли. Он не мог освободиться от них, пока продолжал цепляться за боль, которую носил внутри. Вот что меня пугало. - Мне бы хотелось, снова рисовать тебя, как обычно, - тихо заговорил он. - Ты будешь, просто немного позже. Однажды. - Все, чего я хочу, это чтобы все стало лучше, - сказал он дрожащим голосом. – Мне больно, Брайан. И я хочу лишь одного - проснуться однажды и осознать, что все это исчезло. - Знаю, - я чувствовал то же самое. Я бы хотел закрыть глаза, пробудиться от этого ужасного кошмара и тут же про него забыть. Я бы открыл глаза, повернулся, и Джастин был бы здесь, счастливый и улыбающийся. И тогда я бы трахнул его, чтобы успокоить самого себя и убедить, что все хорошо. И мне бы не пришлось больше думать об этом. Видеть его плачущим от такой сильной боли, засевшей так глубоко, что добраться до нее, чтобы все исправить, я был не в состоянии. Не думать о беспомощном и страдающем Джастине. Не видеть мерзкое лицо Сэпа. Не думать о вранье Майкла, о ночных кошмарах, рисунках, панических атаках… - Почему бы тебе не попробовать заснуть? – предложил я. - Мне приснятся кошмары. Я обхватил его пальцы, все еще цепляющиеся за мою рубашку, и сжал их. – Я буду рядом. В итоге ему выдался лишь один спокойный час, прежде, чем демоны, охотящиеся за его покоем, снова вторглись в его разум. Но, как и обещал, я спас его от них, ослабив удушающую хватку страха теплыми словами, крепкими объятьями и нежными поцелуями в лоб. Я дважды не смог защитить его прежде, но, может, у меня все еще был шанс. И с каждой секундой я все больше осознавал, что, вероятно, мой страх потерять его куда сильнее его страха – потерять меня. Словно он стоял на крыше высокого здания, и я был с одной стороны, протягивал ему руку и умолял схватиться за нее, чтобы оттащить от опасности, боли и путаницы, в которые сейчас превратилась его жизнь. А с другой стороны была пустота. И если бы он двинулся хоть на дюйм в неправильную сторону, то свалился бы в пропасть, из которой не выбраться, и исчез навсегда. Я должен был вытащить его оттуда. Да, я не помешал ему влезть на эту крышу, но я мог стащить его с нее, ведь так? Я должен был спасти его, потому что терять его я не собирался.