LXXIX
Проверив выкладки ещё раз, Хатимаки запустил модель и убедился, что ошибки нет – «Фон Браун» действительно пройдёт вплотную к Юноне… – Внимание всем! – объявил он. – Наша траектория пересекает орбиту Юноны, и через двадцать восемь часов мы пройдём на расстоянии ста двадцати километров. Всем приступить к подготовке аппаратуры! Расконсервация и монтаж снятого оборудования за сутки – аврал по определению, а с учётом того, что часть этой аппаратуры монтировалась снаружи – аврал вдвойне. Салли, как главный инженер корабля, наговорила в адрес Хатимаки и поддержавшего его капитана много чего интересного, но тем и ограничилась – всё-таки, такая удача выпадает редко. Так получилось, что Юнона была самым плохо изученным крупным астероидом – большая часть внимания астрономов была сосредоточена на Церере и потенциально опасных телах. Остальными занимались от случая к случаю… и сейчас как раз представился такой случай. Сто двадцать километров по меркам космоса – рукой подать, телескопы «Фон Брауна» с такого расстояния способны различить сигаретную пачку, а человечество до сих пор имело весьма смутное представление о поверхности Юноны, так что требовалось получить как можно больше данных… И разумеется, не обошлось без накладок. Не работал один из двух лидаров, компьютер георадара перезагружался в самый неожиданный момент, скачок напряжения убил фотоприставку одного из телескопов, и теперь вместо неё спешно пристраивали камеру самого Хатимаки… Но, тем не менее, в сутки команда уложилась. Теперь оставалось только сориентировать корабль, включить аппаратуру и ждать, пока астероид не пройдёт мимо и не окажется слишком далеко. Невооружённый глаз различал только неровный круг – но как раз невооружённым глазом на Юнону не смотрел никто. На экране главного телескопа проплывала серая равнина, изрытая кратерами, острые скалы, узкие белые лучи, протянувшиеся от небольшого кратера, яркий металлический отблеск… – Это ещё что такое?! – воскликнул кто-то. Увеличение – и на экране появился явно металлический веретенообразный предмет, лежавший у вала одного из кратеров. Предмет, судя по дальномеру, имел в длину около ста метров и казался слишком уж правильным… Пока его не захватил главный телескоп и не дал максимальное увеличение. – Ну вот, а я думал, это корабль пришельцев… – разочаровано протянул Горо – не понять, всерьёз или нет. Объект при ближайшем рассмотрении оказался на редкость удачно врезавшимся астероидом, который по касательной столкнулся с поверхностью, потерял скорость да так и остался лежать, сверкая отполированным о реголит металлом. – Бывает же такое… – задумчиво протянул Накаяма. – Интересно, он никакой органики не выбросил? – Вряд ли она там вообще есть, – возразил капитан. – И в любом случае, мы это узнаем, когда получим снимки… Кстати, кто-нибудь включил трансляцию всего этого на Землю? Трансляцию включили заблаговременно, и сейчас на Земле видели то же, что и астронавты – мёртвую, изрытую кратерами пустошь. Стоила ли она аврала? Стоила, разумеется – ведь до этого человечество могло только догадываться о её существовании. Легко предположить, как выглядит поверхность силикатного астероида, но предполагать и знать – всё-таки не одно и тоже… А именно за новыми знаниями отправился «Фон Браун» в свой полёт.LXXX
Результат был вполне предсказуемым – Сапа Инка Хосе Хираль был переизбран на следующий срок. Правительство, как и полагается, было распущено, Клэр получила долгожданные несколько дней отдыха – и, естественно, отправилась на озёрную виллу в компании мужа и пса. О вилле мало кто знал, хоть её существование не скрывали, а ещё меньше находилось желающих нанести визит – добираться до неё приходилось или на вертолёте, или подниматься пешком по узкой и извилистой дороге. Кроме того, пройти, не отметившись на посту охраны, было невозможно – и потому неожиданно насторожившийся Шварц заставил её уйти с веранды. Чутьё у пса было отменным, на Иская или прислугу он бы внимания не обратил – значит… Сумерки сложились в громадную угольно-чёрную овчарку, и Клэр облегчённо выдохнула и снова вышла на веранду – и собаку, и хозяина она знала слишком хорошо… – Диабло… И Хосе, разумеется, – потрепав собаку по голове, она кивнула подошедшему телохранителю. – Что-то случилось? – Пока ничего, но какой-то глупец устроил шумиху на проходной, так что я решил как можно быстрее явиться к вам, – ответил Хосе. – Не знаю, может быть, это просто дурак, но осторожность в вашем положении… – Да, если у вас паранойя, это не значит, что вас не хотят убить, – кивнула Клэр. – Я, правда, надеюсь, что мы всё-таки обойдёмся без эксцессов… Без эксцессов, к счастью, обошлось – хотя Клэр успокоилась только после того, как охрана прочесала всю территорию и никого и ничего не нашла. А вот Искай не успокоился даже после этого. – Клэр, пойми, ты сейчас – лакомая цель для всех, – заявил он. – Поэтому Хосе остаётся здесь, а ты завтра же отзываешь из министерства Карменситу. Наша охрана хороша, и я очень рад, что Хосе здесь, а не на заставе… Но Карменсита способна на ровном месте создать крепость, сама знаешь. – Ладно. Она и так практически начальник моей охраны, а не министерской – вот и пусть будет им официально… Да и в министерстве, сдаётся мне, вздохнут с облегчением. В последнем Клэр была уверена на те самые сто сорок шесть процентов – градус паранойи Карменситы Ибанез был сильно выше, чем у неё… И попасть в её кабинет постороннему было просто невозможно. Что творилось у неё дома, Клэр даже и представлять не хотела – она даже не знала, где этот дом находится. И к лучшему – если вспомнить систему защиты в её собственном доме… – Ладно, с этим всё ясно – вздохнула Клэр. – Хосе, устраивайся здесь, как устроишься – доложишь, и приступай. С охраной, если что, Искай все вопросы решит. – Да мы уже договорились, – пожал плечами Искай. – Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы Диабло бегал по участку? – Даже если я и против, этой твари на меня наплевать, – хмыкнула Клэр. – Пусть бегает, где хочет, только следи, чтобы он цветы не перекапывал. Всё рано или поздно кончается – закончился и недолгий отпуск Клэр. Странное чувство – сколько раз она бывала в этом зале… Но одним из министров, а не главой правительства. Откинувшись на спинку кресла, Клэр внимательно изучала министров. Всех, собравшихся здесь, она прекрасно знала и была уверена в каждом. Эти люди точно знали, ради чего они шли к власти – не ради денег, славы или самой власти. Ради страны. Все они пошли за Хиралем по одной причине – он всегда выполнял свои обещания… и никогда не обещал невыполнимого. Он вообще мало что обещал – просто брал и делал… – Итак, сеньоры, – Клэр раскрыла ноутбук и ввела пароль, – объявляю заседание правительства открытым. Полагаю, нет смысла его затягивать – всем нам предстоит войти в курс дела, а особенно – тем, кто лишь сегодня занял место за этим столом. И сейчас я хочу сказать только одно: ничего не кончилось. Мы сумели пройти без потерь самый опасный момент – но это не значит, что можно расслабиться. Ситуация в стране всё ещё не стабилизировалась окончательно, а за рубежом, да и в самой стране, находится немало желающих её раскачать до предела – мы не устраиваем слишком многих. Дурные примеры заразительны, а поклонники доктрины Монро не желают, чтобы в Западном полушарии хоть что-то происходило по воле народов, а не их указаниям… И они не успокоятся, пока не получат по-настоящему чувствительный удар. Поэтому я прошу всех подготовить предложения по действиям в случае полноценного политического, экономического ли военного давления со стороны США и начать подготовку к реализации наиболее эффективных. Я верю в вас, дамы и господа, и абсолютно уверена, что все мы оправдаем оказанное нам народом доверие… Потому что если не оправдаем – не будет ни нас, ни народа. И это не было преувеличением – стоило правительству ошибиться, и желающих вцепиться в глотку моментально найдётся столько, что шансов не будет. Министры прониклись. Клэр, выдержав подобающую паузу, продолжила: – Но, как я уже сказала, я верю в вас, как верит вся страна, и я уверена: мы оправдаем это доверие. И на этом я позволю себе завершить нашу встречу – нам все предстоит много работы. Особенно много работы предстояло ей самой – пусть и более-менее привычной. Всё-таки, руководить министерством – немного не то, что быть вторым человеком в стране… Сапа Инка и Касир Капак, да. Главное, чтобы какой-нибудь идиот это вслух не ляпнул…LXXXI
– Смотри-ка, а Клэр, оказывается, уже премьером заделалась! – воскликнула Ай, смотревшая телевизор. – Хорошая карьера, – хмыкнула Фи, выдохнув очередную порцию дыма. – Твоя приятельница – как там её, Люси, что ли – наверняка уже локти насквозь прогрызла… Младший-то Клиффорд на таком фоне явно не котируется. – Так и старший не котируется, – отмахнулась Ай и выключила телевизор. – Ле Пен его так уделал, что он ещё долго будет отмываться… А про него и так уже все забыли, если уж на то пошло. Да и состояние их изрядно просело, хотя Люси, конечно, хватит… А уж что она про мою переписку подумает – я и представить не берусь. Кстати, маме же надо написать! Переписка с Хакимом и Клэр имела одно совершенно неожиданное последствие – Ай пристрастилась к каллиграфии. Раздобыв низкий столик, кисти и большой запас бумаги и туши, она оборудовала себе угол в офисе и время от времени развлекалась, отправляя родственникам и знакомым письма. Эффект они, как правило, производили убойный, особенно потому, что и писались в стиле халифа Али – он, похоже, действительно был заразным… Родители-то ладно – Ай казалось, что она бы не смогла их шокировать, даже завалившись домой в драных штанах, косухе на голое тело и с розовым ирокезом на голове, а вот кое-кто из школьных друзей и знакомых по «Текноре» был впечатлён. Мягко говоря… Устроившись за столом, Ай растёрла тушь и принялась за работу. По правилам следовало сосредоточиться исключительно на иероглифах, но в голову почему-то упорно лезли попытки Дины использовать столик в качестве дастархана… Причём не всегда неудачные. Впрочем, к подобным выходкам все уже привыкли. Более того – с трудом представляли, как ухитрились проработать столько лет без неё… Чутьё не подвело, и письмо Ай закончила в том момент, когда в офис явилась Дина и с порога сообщила: – Большой заказ! Срочно! Тройная ставка! – В чём подвох? – осведомилась Фи. – Во внутреннем поясе, – спокойно сообщила Дина. – Мы единственные, у кого есть нормальная радиационная защита, поэтому я могла бы любую цену назвать… – Но при тройной ставке мы получим примерно столько же, сколько за весь месяц, – хмыкнула Фи. – Так, Ай, тащи таблетки и собирай команду. Дина, ты пока свяжись с диспетчерской и сообщи, куда мы отправляемся и с чем вернёмся. – Сделаю, – Дина метнулась к столу. Ай, достав из сейфа упаковку таблеток, поинтересовалась: – Что такого может оказаться в поясе Ван Аллена, чтобы кому-то потребовалось его оттуда срочно забирать? – Мне почему-то кажется, что нам не понравится ответ, – вздохнула Фи. – Хотя мне лично сама работа не нравится… Работа действительно была паршивой – но «Тойбокс» был единственным способным на это кораблём. По крайней мере, единственным частным кораблём – совершенно точно было известно о нескольких государственных, но с ними заказчик почему-то не стал связываться… Ответ, впрочем, оказался крайне прост – заказчиком оказался Локсмит, правительственным структурам решительно не доверявший, зато знакомый с «Тойбокс» по истории со спутником-шпионом. Извлечь требовалось исследовательский модуль, потерявший управление и, к счастью, проходивший в перигее достаточно близко к нижней границе внутреннего пояса. И, к сожалению, перигей оказывался в области, заполненной после ядерных взрывов огромным количеством радиоактивной дряни – как будто быстрых протонов было недостаточно. Концентрация грязи менялась при этом совершенно непредсказуемо, и Эдель строжайше запретила вылезать из скафандров, пока «Тойбокс» не вернётся на Фрисайд. – Кстати, а у нас нет масс-спектрографа? – неожиданно спросила Дина. – Во-первых, нет, а во-вторых – нахрена? – Фи едва не выронила сигарету. – Ну, я знаю пару человек, которым было бы интересно, что там крутится, – Дина пожала плечами. – Но раз нет, то и говорить не о чем… – Вот и не говори, – Фи отправила окурок в пепельницу. – На борт, живо! Отделившись от стыковочного узла, «Тойбокс» включил двигатели, меняя орбиту. Встреча произойдёт через четыре часа, на захват будет всего две минуты, но зато и облучение будет несущественным. Защита корабля, скафандры, радиопротекторы – с таким набором можно было считать, что экипаж в безопасности. Само собой, на осмотр это никак не повлияет… Ай устроилась в своём кресле и следила за приборами – пока что от неё ничего не требовалось, кроме как ждать. Спасательный скафандр был далеко не так удобен, как рабочий, работать в перчатках было совсем неудобно, и Ай только радовалась тому, что пилотирует не она. Да и Фи особенно напрягаться не приходилось – стабильная и пустая орбита, где не надо было уклоняться от потерявших ориентацию кретинов, мусора или воров. Разве что изредка корректировать положение корабля… Индикатор датчика излучения пока держался в нижней трети жёлтой зоны, потихоньку поднимаясь – быстрее, чем следовало бы. То ли кромка пояса опустилась ниже, чем ожидалось, то ли тяжёлых изотопов после всех ядерных взрывов скопилось слишком много… Значения это не имело. Пока что радиация оставалась в допустимых пределах, хотя без скафандров пришлось бы уже уходить на орбиту пониже. Пока что – потому что у цели индикатор будет в самом лучшем случае на границе красного сектора. И работать – даже под защитой корабля и скафандров – там можно считанные минуты. Всем придётся немало потрудиться, чтобы захватить манипуляторами модуль, размерами немногим уступающий самому «Тойбоксу». А потом, уже выйдя из пояса, снимать с него аппаратуру и «чёрный ящик», доставить Локсмиту всё работоспособное… А остальное оставить себе и распорядиться по своему усмотрению – был такой пункт в контракте. В общем-то, стандартный пункт, и говорил он о том, что ничего особо интересного модуль не содержал – Локсмит отлично знал, что вся более-менее целая электроника достанется доктору Майами. Которая, в свою очередь, вытянет из неё абсолютно всё, что только там есть. Любые данные… И, подобно учёному, восстанавливающему облик зверя по нескольким костям, сможет узнать, для чего модуль вообще был запущен. Потому что вряд ли в его задачи входило только исследование радиационных поясов… Информация стоит денег, ведь знание – сила… И Локсмит, разумеется, прекрасно понимает, кому достались эти приборы. Наверняка догадается ещё и Дольф – но промолчит. Контракт есть контракт, и каждый вправе распорядиться своей долей так, как ему заблагорассудится. Всё честно… Той особой, несколько извращённой честностью, которая в ходу на Фрисайде. – Вижу цель, – сообщил Юрий. – До контакта сто восемнадцать минут. Цель не ориентирована, предполагаю утечку рабочего тела. Ай отрегулировала телескоп – и на экране появился медленно вращающийся модуль. Судя по тянущейся за ним быстро рассеивающейся дымке, утечка была, и она, судя по всему, и вызвала это кувыркание. Впрочем, причина большого значения не имела – а вот ловить манипуляторами вращающуюся бандуру будет непросто… И пристыковаться к ней не выйдет – стыковочных узлов просто нет. Хоть тросом связывай, по примеру «Дискавери» и «Леонова», только вот троса в нужном количестве на борту не имелось – Между прочим, это серьёзное упущение, – заметила Фи, когда Ай озвучила мысль о тросе. – Конечно, тут надо углеродное волокно, и стоить он будет… Но явно не помешает. – Подумаем об этом после, – Урахара развернул манипуляторы. – До контакта меньше девяноста минут, а нам ещё предстоит весьма замысловатое маневрирование. Полтора часа тянулись безобразно долго, дозиметры выползли в красный сектор, а в итоге обнаружилось, что для перехвата остаётся всего шесть минут. Впрочем, для Фи и Урахары этого было более чем достаточно… …Хотя уложились с зазором в считанные секунды – Ай едва успела включить двигатели, чтобы перейти на нужную орбиту. – Растёшь, – усмехнулась Фи. – Автоматика автоматикой, но даже её надо вовремя включать… Что там с радиацией? – Приемлемо, – отозвался Юрий. – Из пояса мы выскочили, так что скоро вернётся к норме, но с дозиметром тут надо полазить. Мало ли что… – Думаешь, будет наведённая радиация? – Запросто. Чёрт знает, что там было, а такую пакость даже протоны могут обеспечить. – Сколь я помню школьный курс физики, для протона это крайне сложно, – заметил Урахара. – Вот только недавно взорвали пролетавший мимо астероид, – напомнил Юрий. – Сам понимаешь, большая часть заряда так и разлетелась по всему Внеземелью, да плюс облучённая порода – тяжёлых ионов тут будет предостаточно. – Не думаю, что всё настолько плохо, тем более, что масс-спектрометра у нас так и не появилось, – высказалась Фи. – Но визита к врачу это не отменяет. И из скафандров выберемся только у Локсмита. Списать пришлось шесть стандартных приборных контейнеров и баллон азота для двигателей ориентации, невесть почему треснувший. Неплохая добыча сама по себе, хотя азот и пришлось стравить. Вылазки в пояс Ван Аллена это, конечно, не окупило бы… Но с учётом покупателя аппаратуры было очень приятным довеском. Зачем Аманда Минами, более известная, как доктор Майами, скупала у мусорщиков электронику, не знал никто. Никто, собственно, этого и не хотел знать – вряд ли эта информация способствовала бы долгой и счастливой жизни. Однако обращались к ней все – добычу она скупала стабильно, деньги платила вполне приличные, а иной раз и выдавала заказы – иногда даже не слишком хлопотные, но иногда получалось, как с китайским спутником… Снятые с проработавшего в поясах Ван Аллена приборы Майами заинтересовали. Вдвойне заинтересовали, когда она услышала, что их сняли с исследовательского модуля Локсмита – настолько, что она даже отправила кого-то из своих людей на Фрисайд за ними, и деньги перевела сразу. Очень вовремя, поскольку, сгрузив добычу на складе, команда немедленно отправилась на осмотр. – Знаете, – сообщил пожилой врач, – лучевой у вас, конечно, нет, но рак лёгких вы себе такими темпами накурите очень скоро. А спишут на Землю вас ещё раньше… – Кто? – фыркнула Фи. – Док, я работаю исключительно на себя, Фрисайд полностью экстерриториален, а вас, простите, могу и послать на прогулку… – Можете, – согласился врач. – Легко и непринуждённо. А лечить вас кто будет? Или вы потащитесь в Транквилити? С острым случаем? – Док, поберегите цветы своей селезёнки, – ответила Фи. – Во-первых, посылать я лично вас не собираюсь никуда. Во-вторых, списать меня вы всё равно не можете, и тогда зачем этот разговор? – Затем, что должен же кто-то следить за здоровьем этой толпы кретинов! Всё, исчезните куда-нибудь, у меня ещё полно работы. – Пока, док, надеюсь, мы с вами нескоро встретимся, – отсалютовала сигаретой Фи, выйдя из кабинета. – Ну как? – спросил ждавший в коридоре Юрий. – Здорова, – буркнула Фи. – Иди, пока он не слишком злой. Устроившись в кресле, она достала сигареты, покрутила пачку и убрала её – госпиталь был едва ли не единственным местом на станции, где было запрещено курить. Ай вопросительно посмотрела на неё, но Фи только молча тряхнула головой и убрала сигареты. Говорить не хотелось. Хотелось курить… Наконец, Юрий появился на пороге и тут же объявил: – Чист и достоин посетить светила! – Отлично, а теперь пошли нафиг отсюда, – Фи резко встала. – Не могу уже, реально уши пухнут! Кстати, товар-то забрали? – Забрали, – подтвердил Юрий, связавшись с Диной. – И Коко вместе с ними улетела. – Надеюсь, она вернётся до пятницы… – Убедившись, что госпиталь остался позади, Фи выбила из пачки сигарету и закурила. – Потому что иначе это будет слишком скучно.LXXXII
Главной головной болью Куруруги была Индонезия. Нет, проблем во внешней политике хватало, но Индонезия была самой большой. Потому что там работали миротворцы, противостоявшие исламским и индуистским шайкам, болезням, отвратительному климату… И иногда возвращавшиеся домой в гробах. Конечно, погибших было мало – на больших учениях из-за несчастных случаев погибло бы примерно столько же – но бои периодически вспыхивали снова, и конца этому не наблюдалось, а значит, будут новые гробы… И его дело – сделать, так, чтобы эти гробы не спровоцировали взрыв. А дело министра обороны – сделать так, чтобы их не было. Или, хотя бы, не стало больше. Куруруги устало вздохнул – полудикое население проблемных территорий понимало только грубую силу, и уйти оттуда получится нескоро. Если вообще получится – бардак, творившийся в Индонезии, явно затягивался. Года два-три – раньше вывести войска не получится даже под видом ротации, и хорошо ещё, что большую часть сил удалось разместить в относительно безопасных районах… Не считая патрулей и танкового батальона. Правда, патрульные потерь почти не несли – броневые экзоскелеты террористам, как правило, были не по зубам, а танки… Танки – и танкисты – террористам внушали ужас. Танки всякий раз оказывались там, где их не ждали, и сносили всё на своём пути, оставаясь неуязвимыми… Минус у этого был один – осколочно-фугасных снарядов было мало, а они были нужнее бронебойных. Ещё неплохо показала себя картечь, которую американцы ками знает зачем до сих пор держали на вооружении – её, как и многое другое, бросили на складах, уходя с Окинавы, но её даже в США было немного… У министра обороны было два предложения – во-первых, сократить производство бронебойных снарядов, а во-вторых – по мере ремонта менять орудия на русские или китайские. Предложив начать разработку собственной пушки, Куруруги закрыл доклад, отправил его в Министерство обороны и занялся следующим. Просто удивительно, сколько ерунды попадало на его стол вместе с действительно важной информацией… С другой стороны, в управлении государством не бывает мелочей – вспомнить хоть ту же Дзэро-чан… Которая на редкость своевременно решила поэкспериментировать со стилем милитари. Дзэро-чан Куруруги не понимал, хоть и прекрасно знал, кто она такая. С одной стороны, все её выходки явно шли на пользу правительству, но с другой – Дзэро-чан знала явно больше, чем могла узнать даже Хага Аюми со всеми её связями. Информация должна была поступать из дворца, и тэнно не мог не быть в курсе этого. Что ж, видимо, он знает, что делает… И то, что эта информация тщательно скрывалась от всех, включая и его самого, Куруруги понимал – но это всё же его волновало. Конечно, Арамаки следит за этой ситуацией, но определённо стоит намекнуть тэнно, что следует быть осторожнее… Наконец, бумаги всё-таки закончились, Куруруги отодвинул ноутбук, откинулся на спинку и с наслаждением потянулся. Наконец-то можно передохнуть… А потом заняться новостями , и в первую очередь – Внеземелья. А поскольку лучший отдых – смена деятельности, то Куруруги решил пройтись по сайтам космических агентств, где надолго застрял. Нет, разумеется, он прекрасно знал, что коллеги не сидели сложа руки – но масштабы недооценивал. Если пресса и официальные лица уже подзабыли подбитый астероид, то научно-техническая общественность продолжала бурлить. Важнейшим вопросом, разумеется, была энерговооружённость ракеты «Урал», явно избыточная для комплекса ПРО. Она действительно могла поражать «любые средства воздушно-космического нападения во всём диапазоне скоростей и высот» – как минимум, до геостационара, а возможно, и выше, а будучи заброшена на низкую орбиту, прекрасно могла оттуда стартовать и добраться до Луны или точек Лагранжа… Вдобавок у «Урала» были разные варианты снаряжения – ядерная боеголовка, обыкновенная осколочная и кассетная, с шестью малыми кинетическими перехватчиками, похожими на разработанный ещё век назад MHIV. Как раз последняя и пугала всех – это был явно противоспутниковый вариант, способный уничтожать любые цели в космосе. Разве что для сверхтяжёлых станций типа IPSV одной ракеты не хватило бы… Но и эта проблема легко решалась. Ядерный заряд почему-то вызывал меньшие опасения – видимо, потому, что достойных целей для него не наблюдалось… Разумеется, здесь вопрос разбирался серьёзно – всё-таки специалисты лучше разбираются в вопросе, чем напуганные CNN домохозяйки – но странности некоторых высказываний это не уменьшало. Понятно, что специалист ограничен своей областью и не всегда хорошо ориентируется даже в близких, но некоторые ухитрялись выдать такое, от чего Куруруги только хватался за голову. Вроде бы нормальные образованные люди, инженеры, учёные, администраторы… А несут бред, особенно про политику. Ну да, в медицине и управлении государством разбираются абсолютно все… А в последнее время к этому списку добавилась ещё и космонавтика. И даже люди, на космонавтику работающие, могли выдать нечто невероятное… Стоп. Куруруги аккуратно пролистнул страницу к началу абзаца, перечитал его – и немедленно скопировал адрес страницы. Почта. Отправить. Телефон. – Арамаки-сан? Я надеюсь, мой звонок не причинил вам неудобств? Я отправил вам ссылку на один весьма интересный текст, третий абзац, в самом конце… Да, мне тоже очень интересно, как секретные сведения попали в блог. Вы думаете, источник утечки в моём аппарате? Это было бы чрезвычайно неприятно… Конечно, я предоставляю вам полный доступ. Отключившись, Куруруги немедленно вызвал начальника службы охраны: – Китаками-сан? Произошла утечка информации, по всей видимости, из офиса. Да, именно так. Я сейчас пришлю ссылку – сможете лично убедится… Разумеется, сотрудники Бюро прибудут в ближайшее время. Китаками-сан, поверьте, я ни в чём вас не виню… Да, конечно. Не сомневаюсь в вашей компетентности, Китаками-сан. Положив трубку, Куруруги ещё раз перечитал злополучный абзац, практически дословно повторявший выкладки аналитиков, и выругался вполголоса. Подбитый астероид, Корея, в которой опять началось какое-то шевеление, итальянская грызня, чуть не обернувшаяся всеобщей мясорубкой, Индонезия – и вот теперь такой подарочек. Утечка информации – пусть не составляющей государственную тайну, но всё же секретной… По вине одного из сотрудников аппарата – в этом сомнений практически нет, а возможно, и не одного. И неважно, случайность это или злой умысел – важно только одно: что ещё успело оказаться в чужих руках. Впрочем, зная Арамаки, можно быть уверенным – ответа долго ждать не придётся.LXXXIII
Хаким неторопливо прокручивал открытый документ, время от времени выделяя особенно заинтересовавшие места. Документ – стенограмма очередной трёхсторонней встречи – ему определённо нравился… Премьер Италии и президент Падании ничего не могли противопоставить халифу Али – тот мог заболтать убелённых сединами шейхов, что ему какие-то кафиры… Впрочем, переговоры затягивались не только поэтому – обе стороны довольно смутно представляли, что им надо друг от друга, пытались обвинить в этом посредника… И почти сразу сдавались. Халиф Али откровенно издевался, но поймать его на этом не получалось. Переговоры снова затягивались – а пока они тянулись, внимание политиков, а главное – разведок, было сосредоточено на них, и можно было надеяться, что арест Лаваля на этом фоне останется незамеченным до тех пор, пока не станет слишком поздно. Пьер Лаваль, возглавлявший «Репортёров без границ», своему имени соответствовал полностью. За четверть века этот человек из прикормленного ЦРУ сотрудника «Франс Пресс» превратился в одного из главных провокаторов и авторов фальшивых новостей – то есть, типичным «защитником свободы слова». В Халифате – как и во многих других странах – мерзавец был объявлен в розыск, но Интерпол, разумеется, ничего делать не собирался. Требовалось взяться за дело самим – и Лаваль, нелегально проникнув на территорию Халифата, такую возможность любезно предоставил. Его даже искать не требовалось – он не слишком-то и прятался… И именно поэтому схватить его требовалось быстро и тихо – шум будет потом, на суде. Который, кстати, тоже придётся провести очень быстро – так, чтобы никакие «правозащитники» не смогли сорвать процесс. А в том, что попытки сорвать будут, Хаким не сомневался – Лаваль был нужен ЦРУ. Уже хотя бы потому, что в Лэнгли будет просто жалко вложенных за четверть века денег, не говоря уж о роли «Репортёров без границ» во всяческих «цветных революциях» и прочей мерзости… Разумеется, у Хакима был план – и прямо сейчас этот план разворачивался, так что наслаждаться свободой Лавалю оставалось не больше недели. Причём не только свободой, но и жизнью – слишком уж многим успел сунуться поперёк дороги этот наглый щелкопёр, чтобы рассчитывать на снисхождение. Одно только его выступление по поводу разгрома «Зелёной зоны» чего стоило… Выступление, в котором он фактически оправдывал торговлю людьми. В тот раз его не поняли даже во Франции, однако в Западной Европе скандал более-менее замяли, в отличие от Восточной, где большинство стран не желали его видеть. В этот раз… В этот раз замять ничего не выйдет – у Хакима на руках достаточно доказательств, а кади аль-кудат Халид ибн Сирадж абу Канун ар-Рашид проследит за тем, чтобы процесс соответствовал букве закона и духу справедливости… Удобный случай представился даже раньше, чем Хаким ожидал. Может быть, он и поторопился, но Лаваль так удачно подставился, что упускать момент было нельзя. Группа захвата была поднята по тревоге, через пятнадцать минут была на месте, а спустя ещё двадцать – доставлен на передовую базу, где его ждал Хаким. – Если вы думаете, что этот произвол сойдёт вам с рук… – Молчать, животное, – брезгливо оборвал его Хаким. – Тебя арестовали по закону, и судить будут по закону… Вот только не твоих хозяев, а по законам Халифата, где только за соучастие в работорговле полагается смертная казнь, а за тобой числится не только это… – Ложь! Я… – Ложь – всё, что исходит из твоих уст, – снова перебил его Хаким. – Ты оправдывал торговцев людьми. Ты называл безумных убийц защитниками свободы. Но сегодня ты превзошёл сам себя, пытаясь нанять убийц, чтобы те устроили резню, в которой ты обвинил бы халифа. На твою беду, мы давно следили за этими подонками, так что шансов у тебя просто нет. Не найдётся ни одного адвоката, который сумел бы вывернуть это в твою пользу… Уберите эту падаль. Лаваля выволокли из кабинета. Хаким, не обращая на него внимания, читал собранные материалы и пытался понять – как вообще мог существовать настолько мерзкий человек. Он не ограничивался фальшивыми новостями и провокациями, он, как оказалось, не чурался и банальной уголовщины, пользуясь своим статусом, чтобы протащить мимо таможни какую-нибудь дрянь… И в «Зелёной зоне» у него, судя по всему, были собственные интересы. – Понятно, почему он тогда взбесился… – протянул Хаким, захлопну папку и встал. – Полковник, благодарю вас за гостеприимство и за столь блестящую операцию. Суд состоится через три дня – надеюсь, вы не откажетесь выступить свидетелем обвинения? Судебный процесс был открытым, и почти все места в зале были заняты журналистами. Те, кому не хватило кресел, толпились в проходах и только что не взбирались друг другу на плечи, но это абсолютно никого не волновало. Все ждали сенсации… И получили её – правда, больше половины собравшихся оказалось этим крайне недовольно. «Свободная пресса» не могла не признать, что Лаваль, хоть и выглядел помятым, но уж точно не походил на жертву пыток. Это уже было неприятно, но когда обвинение начало представлять доказательства, всё стало на много порядков хуже. Привыкший к безнаказанности Лаваль редко заботился о прикрытии или маскировке, действуя едва ли не в открытую – как в последний раз, на чём и попался. И все попытки адвоката-американца выставить эти доказательства сфальсифицированными моментально разбивались показаниями свидетелей, причём нередко – свидетелей защиты… Это было настоящей катастрофой для Вашингтона – и безнадёжным и окончательным крахом «Репортёров без границ». Те, у кого сохранилось хотя бы подобие совести (или здравого смысла), поспешили откреститься и от Лаваля, и от организации, заявив, что не могли представить ничего подобного – и вполне возможно, что это было правдой. Какое-то количество честных людей там всё же было… Но подавляющее большинство всё-таки предпочло тихо разбежаться. Причём началось это ещё три дня назад, так что сейчас «Репортёры без границ» перестали существовать. Остались несколько десятков человек со всего мира во главе с Энн Ромеро – и всё. При этом деньги и всё более-менее ценное имущество из офиса «таинственным» образом исчезли… Итог был вполне ожидаемым – защита всё же сумела выбить для Лаваля пожизненное заключение вместо казни – правда, кади аль-кудат оставил за Генеральной прокуратурой право пересмотреть решение, если вскроются какие-то новые обстоятельства. Приговор разочаровал Хакима – он всё-таки рассчитывал окончательно избавиться от Лаваля – но и это было хорошо. Так или иначе, но гадить он больше не сможет, «Репортёры без границ» уничтожены, а с Ромеро можно хоть как-то договориться… В общем, это был успех. Оставалось только выдержать истерику «мирового сообщества», но и она обещала быть довольно вялой – всё-таки, врагов у Пьера Лаваля было много даже в Европе. Да, пожалуй, результат всё же отличный… А идеален разве что Аллах.