XXVI
Развалившись в кресле и закинув ноги на стол, Фи курила, созерцая тянущийся к воздухозаборнику дым. Месяц. Месяц назад они перебрались на Фрисайд, и за этот месяц заработали столько же, сколько за предыдущие полгода. Исчезла непотребная арендная плата, не надо было платить налоги всем подряд, и даже взятки приходилось давать весьма умеренные – с такой-то «крышей», как HCLI! И – последнее про счёту, но не по важности – здесь можно было курить! Выпустив очередной клуб дыма, Фи стянула со стола список заказов и принялась изучать. Вкусно, ничего не скажешь – придётся делать два захода, но оно того стоит. Только солнечных батарей, причём целых, ожидалось несколько сотен, не говоря уж о всём остальном. Особенно же Фи радовал заказ от «Текноры»... Сигарета кончилась, Фи определила окукрок в пепельницу и встала – пора за работу... Гудок противно вякнул, Ай с сожалением отложила планшет и встала. Десять минут до вылета, а ей ещё добираться до переходного отсека... ... – Истинно говорю: падёт Вавилон, блудница меж народами! Падёт, и зарастут марихуаной руины его! Мир и любовь несёт Джа вам, братья! – невысокий длинноволосый мулат бурно жестикулировал и даже подпрыгивал, а вокруг собралась не слишком большая, но плотная толпа. Ай, беззлобно ворча, устремилась в толпу, со словами «Прости, брат, спешу» оттолкнула кого-то и нырнула в люк. – Смоки? – спросила Фи, бросив взгляд на часы. – Он самый. Я не опоздала? – Да нет, в самый раз, – Фи пожала плечами. – Пошли, остальные уже на месте. – Что у нас сегодня? – Большая чистка на стационаре, – ответила Фи, схватилась за поручень – лифт тронулся – и неожиданно спросила: – Ай, если тебе предложат украсть спутник, ты согласишься? – Не знаю... Хотя если он текноровский – соглашусь, а что? – Да так, интересуюсь... – Фи отмахнулась. – Мало ли?.. Пожав плечами, Ай не стала развивать тему. Действительно, мало ли что – это ведь Фрисайд. Клацнув, лифт остановился, женщины выплыли в док и на мгновение замерли, любуюсь распахнувшейся за бронестеклом бездной. Космос... Бесконечная чернота, усеянная колкими искрами звёзд, серо-серебряный шар Луны и зелёно-голубая громада – Земля. Чёрт, ради одного этого вида стоило перебраться на Фрисайд... Найдя яркую точку Юпитера, Ай улыбнулась, шёпотом пожелала удачи Хатимаки и нырнула в шлюз. – «Тойбокс» – Центральной, стартую, – доложила Фи. – Центральная приняла, – отозвался диспетчер, замки открылись и корабль, выдохнув мгновенно исчезнувшие облачка пара из маневровых двигателей, отошёл от станции. Зашипел маршевый двигатель, упущенный карандаш вальяжно спланировал на голову Урахаре, сдвинулись бумаги на пульте... Ай, чтобы не сидеть без дела, изучала полётное задание – перед вылетом руки не дошли. Солнечные батареи – арабы, да и не только они, скупают их в огромных количествах. Расчистка трёх орбитальных позиций – далеко не всегда спутники удаётся вытолкнуть на орбиту захоронения... И – вишенка не торте – замолчавший ретранслятор, принадлежащий «Текноре». Спутник требовалось или доставить на верфь для ремонта, или снять с орбиты, если он ремонту не подлежит. В последнем пункте рукой Фи было приписано: «Доломать». Улыбнувшись, Ай открыла описание спутника и принялась изобретать способ добить его так, чтобы на них не подумали... Она изобрела девятнадцать способов это сделать, но потратила время зря. Их опередили, причём двадцатым способом, о котором Ай даже не подумала. И все остальные, судя по реакции – тоже. – Это вообще что?! – придушенно спросила Фи, до предела выкрутив увеличение камеры. – Вы это видите?.. – Мать моя Матрица... – выдохнул Юрий, глядя на экран. – Я уж подумал, что у меня глюки... – Но это суровая реальность, – закончил Урахара. Из раскуроченного спутника торчал огромный – не меньше фута длинной – гвоздь... – Значит, мы все видим, что из этого грёбаного спутника торчит здоровенный железнодорожный костыль? – уточнила Фи. – Торчит, – согласился Урахара, – И я даже догадываюсь, как он там оказался. – Ну? – Разговор ничуть не помешал Фи сблизиться со спутником. – Из них получаются отличные снаряды для рейлганов. – Серьёзно? Или это шутка такая? Урахара, отмахнувшись от подобного обвинения веером, развернулся к пульту и развернул манипуляторы. – Из рейлгана можно стрелять чем угодно, Фи-сан, – сообщил он. – И можно легко регулировать начальную скорость. Использовать полноценные снаряды в экспериментальных орудиях жалко, вот и идут в ход костыли, обрезки арматуры и прочий металлолом. Кроме того, его совершенно невозможно отследить... А спутникам хватает... Ага! – Урахара отломил солнечную батарею, убрал ее в контейнер и принялся за следующую. – А нормальный снаряд как выглядит? – поинтересовался Юрий, тестируя шлюпки. – Как вольфрамовый дротик. Размером примерно раза в два меньше этой железяки, оперение – контакты, ну и при стрельбе в атмосфере работает... И, дорогие коллеги, я прошу не забывать, что за каждую из этих панелей мы получаем много красивых сиреневых бумажек, так что прошу меня не отвлекать. Час спустя, когда спутник лишился всех четырёх солнечных батарей, Фи заявила: – Значит, спутник полностью разрушен столкновением, понятно? –Понятно, – согласился Урахара. – Полагаете, в начинке могло уцелеть что-нибудь интересное? – Сам по себе этот спутник с костылём в заднице заинтересует одну блондинку, – ответила Фи. – Если кто-то забыл, у неё в команде есть пара-тройка гениальных баллистиков... – Думаешь, они выяснят что-нибудь полезное? – Думаю, да. Хотелось бы знать, от кого держаться подальше... А вот в то, что там вообще было что-то интересное, я не верю – иначе бы они его сами сняли, – Фи щёлкнула переключателем, закрывая грузовой отсек. – Так мы на свалку лезем? – А как же! – хором отозвалась команда. В точке шестьдесят два градуса восточной долготы находилось три списанных спутника, которые не удалось свести с орбиты. Законная добыча «Тойбокс», но ничего интересного – только разборка, металл и кремний по весу. В корпоративных спутниках редко было что-нибудь интересное... Корпорации тщательно берегли свои секреты и столь же тщательно сжигали отработавшие спутники. Был, конечно, шанс перехватить на траектории снижения... Но Фи ничего такого делать не собиралась – пока, по крайней мере. Пока хватало и имеющегося мусора. Три спутника, большой кусок какой-то фермы и около центнера мелочи – сам по себе неплохой улов, а ведь это далеко не всё... Батареи – вот что самое главное. Даже неисправные солнечные батареи стоили дорого. Вылет занял почти пятнадцать часов, позволил забить контейнер до отказа и даже перекрыл планы. Правда, обойтись без повторного вылета всё равно не получалось – но зато появилось время для свободной охоты... Которое оказалось очень кстати. – Привет! – на экране связи возникла Валмет, просто-таки лучащаяся весёлой подозрительностью. – Тут тебя ищут – такой почти блондин, на вид под полтинник, морда обыкновенная, вид потрепанный. Назвался Дольфом Азарией – знаешь такого? – Лучше всех, – ответила Фи. – Ты, кстати, ему десяток лет накинула... Что ему надо, конечно, не сказал? – Не сказал – утверждает, что хочет говорить только лично с тобой. – Похоже, у него серьёзные проблемы... – задумчиво протянула Фи. – Ладно, скажи ему, что мы минут через сорок будем... И займи его, что ли, только учти, что он мне адекватным нужен. – Фи, я на кого похожа, а? – На чокнутую одноглазую финку. – Вот! А ты из меня какую-то эскорт-девочку изображаешь! Ладно, но если что – пеняй на себя, – Валмет отключилась. Фи сосредоточилась на сближении со станцией, постаравшись выбросить новости из головы. Потом. Иначе она изведётся сама и изведёт команду, а нервничающий при стыковке пилот... Ну, бывают и более тупые способы самоубийства, но их немного. Дольф сдал – сейчас он действительно выглядел намного старше своих сорока с небольшим. Под глазами залегли тени, светло-русые волосы тронуты сединой... но взгляд всё тот же, и это хорошо... – Здравствуй, Дольф. Не могу сказать, что не рада тебя видать, но чего ты хочешь? – Взаимно, Фи, взаимно, – улыбнулся Дольф. – А хочу я, естественно, вас нанять. – Вот как... – Фи опустилась в кресло и закурила. – Валмет, притащи, пожалуйста, кофе и Эдель. Я так полагаю, дело специфическое, раз ты явился лично? Дольф кивнул. – Специфическое – это точно, – согласился он. – И не очень-то законное... – Ну, тогда ты пришёл по адресу, – Фи выдохнула дым. – Это же Фрисайд. Свобода от и для... Так что у тебя случилось? – Спутник-шпион под видом коммерческого ретранслятора. Я его никак не достану, а вот ты... Он висит недалеко от облака мусора на нашей орбите – вот вам и повод. Официально никто возражать не станет, а неофициально... Как я понял, эта одноглазая красотка у вас работает как раз на такой случай. – Вроде того, – согласилась Фи. – О, вся команда... Вот это как раз кстати. – Валмет сказала, что у нас есть заказ, ради которого стоит отложить второй вылет, – Ривейра жестом пай-девочки поправила очки. – И она не шутила, – затянувшись в последний раз, Фи раздавила в пепельнице окукрок. – Дольф, расскажи ещё раз. Дольф повторил, добавив подробностей, и внимательно посмотрел на Эдель. – Предлагаете украсть спутник, – задумчиво протянула она, – ретранслятор с модулем радиотехнической разведки... Мистер Азария, а знаете ли вы, сколько этот модуль стоит на чёрном рынке? – Меня волнует, кто хозяин этой штуки, – отмахнулся Дольф, – а с ней делайте, что хотите. Так вы берётесь? – Деньги вперёд, – протянула руку Эдель. – Сколько? Эдель назвала сумму. Дольф крякнул. Однако торговаться не стал – молча извлёк планшет и отдал распоряжения. Минуту спустя ноутбук Эдель прогудел, сообщая о прошедшем переводе. – Мы приступим сегодня же, – Фи повернулась к Дольфу. – Кстати, почему у меня такое чувство, что ты хочешь чего-то ещё? – Скорее Вернер... Что нужно, чтобы присоединиться к вашему кластеру? – Направить заявку в Центральный совет и получить рекомендацию от главы одной из фирм кластера – для компании вашего уровня это необязательно, но считайте, что моя у вас в кармане, – ответила Эдель. – День-два на рассмотрение, и с вами свяжутся, чтобы обсудить условия... Так что если подадите заявку сейчас – к концу недели уже всё сделаете. – Почему бы и нет? – пожал плечами Дольф. – Вы позволите воспользоваться компьютером?.. – Вот он, – Фи нацелилась на спутник в километре от корабля и выдала импульс маневровыми двигателями. – Угрозу представляет? – Представляет, – согласился Урахара. – На запросы не отвечает, идентификационный номер не опознаётся. – Приготовиться к захвату. Манипуляторы вытянулись, захваты развернулись, двигатели на секунду ожили, толкнув «Тойбокс» вперёд. Контакт. Короткий разряд перегрузил цепи питания, и обесточенный спутник повис в пустоте, медленно вращаясь. – Готово, – сообщил Урахара и принялся возиться с тросом – тащить спутник в грузовой отсек никто не собирался. – Есть фиксация. Начинаю выпуск троса. – Принято. Маневровые двигатели толкнули корабль, побежал с катушки трос, и спутник начал неторопливо удаляться. – Дистанция пятьсот, остановка. Начинаю сближение. Тащить за собой на полукилометровом буксире спутник и при этом выполнять сближение и стыковку сложно. Фи это не остановило – она причалила к надирному узлу станции «Галилео» с привычной лёгкостью. Четвёрка техников, ожидавших стыковки рядом со шлюзом, немедленно запустила двигатели скафандров, выдвигаясь к добыче. Недолгий полёт, бледный выдох торможения – и наступает самый опасный момент. Если создатели спутника поставили на него самоликвидатор с механическим взрывателем, он сработает при вскрытии корпуса... – Экипажу приготовиться к экстренной расстыковке, – приказала Фи, натягивая лёгкий аварийный скафандр. Потянулись томительные минуты ожидания. Ай напряженно застыла перед иллюминатором, Фи обманчиво-спокойно наблюдала за работой на экране, Урахара закрыл глаза и делал вид, что дремлет, Юрий барабанил пальцами по консоли... – Взрывчатки нет! – доложил наконец один из техников, и вся команда облегчённо выдохнула. – Смотать трос, – приказала Фи. – Киске, окажешь помощь в демонтаже. Три часа спустя команда собралась в кабинете Локсмита, разглядывая лежащий на столе электронный блок в массивном корпусе. – Знакомая штуковина, – изрёк Дольф, изучая лежащие на столе предметы. – Обнаглели ребята, ничего не скажешь. Начинка корпуса, разложенная рядом с ним, была впечатляющей и совершенно незаконной. Несколько приемников высокой чувствительности, импульсный передатчик, система аппаратного сжатия данных – всё вместе это тянуло на солидный тюремный срок. А вместе с врезкой в системы спутника, перехватом данных и использованием закрепленной за спутником волны для передачи собственных сообщений – и на международный скандал... – Вопрос в том, кто именно, – и так довольно неприятное лицо Локсмита скривилось, став почти уродливым. – Спутник несколько раз переходил из рук в руки, а компания, запустившая его, обанкротилась несколько лет назад, – вздохнул Дольф. – Боюсь, здесь мы концов не найдём... – Дольф-сан, – Урахара развернул веер, – если позволите, я предложил бы вам обратиться к HCLI. Помимо всего прочего, этот модуль создан в компании Аманды Минами, и это штучная работа... – И вы полагаете, она раскроет имя покупателя? – За соответствующую сумму – легко и непринуждённо, – Урахара на секунду спрятался за веером. – Доктор Майами достаточно свободно относится к коммерческой тайне... – И услышал я голос Джа, говорящий: вот, Я даю тебе этот косяк, чтобы ты открыл разум свой Моему слову... – Смоки висел у шлюза, размахивал руками и нёс волю Джа внимающей пастве. Паства качала головами, покуривала травку и проникалась. – И снова Смоки, – вздохнула Ай, ухватившись за поручень и разворачиваясь, чтобы облететь толпу. – Знаете, если бы мне в первый день в космосе сказали, что всё кончится тем, что я буду красть спутники и слушать проповеди насквозь прокуренного растамана, я бы ни за что не поверила. Сказала бы, что всё это чушь, а Фрисайд и вовсе выдумка. – Да, ты у нас всегда была хорошей девочкой, – фыркнула Фи, придерживая подругу. – Ага, и что эта хорошая девочка получила? – Мир и любовь, сестрица! – радостно проорал вылетевший из толпы Смоки, попытался изобразить воздушный поцелуй и улетел в неизвестном направлении. – Смоки, чёрт его побери... – протянула Ай, глядя ему вслед. – А знаешь, Фи, он прав. Мир и любовь!XXVII
– Куруруги-сама, пора, – почтительно сообщил секретарь. – Хорошо, – Куруруги сложил ноутбук и поднялся. Его ждала Танегасима – открытие первой стартовой позиции и запуск «Енисея». За год была проделана колоссальная работа, безумно дорогая, но стоившая каждой потраченной йены. Он вспомнил скандал в парламенте, с которым выбивал деньги на это строительство, и тихонько хмыкнул – настоящая буря начнётся завтра, когда будет опубликован проект новой конституции. Его противники придут в неистовство, и проблем у него будет море... И потому он вполне заслужил немного отдыха. Пусть даже и в виде официального визита – но не может же он пропустить первый запуск программы «Арес»? Впрочем, отдых получился чисто условный и таковым грозил остаться – за десять минут пути от резиденции до аэродрома Куруруги дёрнули трижды – все три раза по его же собственной вине. Он же сам распорядился, чтобы его держали в курсе работы над новой конституцией – и его распоряжение честно выполняли... Проект новой конституции обсуждался уже не первый месяц, но полностью он должен быть опубликован только завтра – и станет бомбой. До сих пор международное сообщество могло не обращать на реформы внимания, то сейчас... Девятая статья прекратила своё существование, и лучи Восходящего Солнца снова засияют над миром. Нет, ни о какой Сфере взаимного процветания и речи быть не могло, но вот дать кое-кому по рукам было необходимо. Да и общие настроения в мире были довольно нервозными, а операция в Сомали показала, что Силы Самообороны явно нуждались в реформе... В которой ему – человеку сугубо гражданскому – требовалось разобраться, и желательно досконально. За этими размышлениями Куруруги даже не заметил взлёта – и не без некоторого удивления обнаружил, закрыв ноутбук, что самолёт уже в воздухе. Хмыкнув, премьер отвернулся к иллюминатору, разглядывая проносящееся внизу рваное покрывало облаков и думая о предстоящем запуске... Проект «Арес» был его детищем – его и Фудзиты. Вот только ученица оказалась умнее учителя и не полезла в политику... Что ей, впрочем, придётся сделать в самом скором времени. КОРА подозрительно молчала, но Куруруги всё равно постарался расслабиться и выбросить из головы конституцию – как утверждал врач, требования этой красной коробочки уже пару раз спасли ему жизнь... В Танегасиме премьера ждали Фудзита, толпа журналистов и председатель Верховного Суда, который, по идее, должен был отдыхать с семьёй. Первая была необходима, вторые неизбежны, а откуда взялся третий, Куруруги и вовсе не мог понять – председатель просто позвонил ему на личный телефон и попросил о личной встрече. Пожав плечами, Куруруги бросил телефон в карман и поднялся. Пора было выходить к прессе... Появившись на трапе, Куруруги на секунду замер, нашёл взглядом ученицу и едва заметно улыбнулся. Ради всего этого можно было и потерпеть идиотские вопросы журналистов... – Зажигание. Предварительная, главная, есть контакт подъёма, – под аплодисменты стартового расчёта «Енисей» сошёл с направляющей и начал набор высоты. Куруруги проводил взглядом в небе носитель, отвернулся от панорамного экране и произнёс, обращаясь к собравшимися: – Дамы и господа, позвольте от лица Правительства и всего народа Японии поздравить вас с успешным вводом в строй первой очереди стартового комплекса. Я также хочу поблагодарить наших товарищей из России и Китая, чья безвозмездная помощь сделала возможным этот пуск, и весь коллектив JAXA, без чьего самоотверженного труда не было бы ничего. Сейчас я могу с гордостью сказать: я счастлив, что труд всей моей жизни оказался в надёжных руках. Председатель Верховного Суда действительно отдыхал с семьёй – но желал узнать кое-какие подробности новой конституции до того, как они станут достоянием общественности. Премьер-министр не видел ничего плохого в том, чтобы удовлетворить интерес – согласованная позиция всех трёх ветвей власти слишком важна, а согласуют её отнюдь не в зале заседаний... – Гиноза-сан, – коротко поклонился премьер. – Куруруги-сан, – вернул поклон председатель. – Рад приветствовать вас в моём доме. Проходите. Вести переговоры с членом правительства у него дома Куруруги до сих пор не приходилось – но надо же когда-нибудь начинать? – Признаться, я весьма удивлён вашим приглашением, Гиноза-сан, – Куруруги жестом остановил телохранителей. – Итак, о чём вы хотели поговорить со мной? – О девятой статье действующей Конституции, Куруруги-сан, – ответил Гиноза, – а точнее, её отмене. – Де-факто она уже недействительна, Гиноза-сан. Даже если не рассматривать операции начала века в Аденском заливе, давайте вспомним, что Силы Самообороны приняли живейшее участие в Корейском кризисе – и вряд ли блокаду Инчхона можно называть полицейской акцией... А недавние события на Окинаве? Нет, Гиноза-сан, новая Конституция лишь закрепит уже существующий порядок вещей официально. – Уж не планируете ли вы силовые внешнеполитические акции, Куруруги-сан? – Едва заметно насторожился Гиноза. – Нет, – Куруруги поднял ладонь. – Я предпочёл бы вообще не использовать вооружённые силы за рубежом, но боюсь, что это будет неизбежно. Не говоря о миротворческих операциях, вынужден отметить, что политическая обстановка в регионе нестабильна и, если верить нашей разведке, слабо поддаётся прогнозированию... Мы можем полагаться только на союзников по БРИКС, но в остальном ситуация может измениться в любой момент, и мы должны быть к этому готовы. – Я понимаю ваши аргументы, Куруруги-сан, – склонил голову Гиноза, – и, хотя и не могу одобрить вашу позицию, вынужден признать вашу правоту. Благодарю вас за то, что что уделили время, Куруруги-сан. В Токио Куруруги вернулся уже ночью и заглядывать в офис на стал. Случись что-то серьёзное – ему сообщили бы немедленно, а всё остальное могло и подождать до утра. Ну а потом всем станет не до того... Уж если председатель Верховного Суда так отреагировал на новую конституцию, то от либерал-демократов можно ожидать настоящей истерики – да и не они одни. Бывшие «лучшие друзья», например, наверняка заведут шарманку и будут ныть про международную безопасность и пересмотр итогов Второй мировой... Ага, почти полтора века спустя. И так уже пересмотрели всё что можно и что нельзя. Утро оказалось именно таким, каким его и ожидал Куруруги. Шумным и суматошным, а местами даже скандальным. Проект, опубликованный целиком, вызывал куда более бурную реакцию, чем его фрагменты. Особенно – новый статус вооружённых сил. Особенно – среди политиков. Рядовых граждан гораздо больше интересовало изменение статуса императора... Куруруги некоторое время разглядывал картинку, на которой его голова была пририсована к трёхлапой вороне, но в итоге всё-таки счёл это комплиментом. В общем, реакция была скорее положительной, невзирая на стоны либерал-демократов и вечную ругань радикалов. Японцы не были недовольны текущей ситуацией – но мир менялся, и это чувствовали все. Мир менялся – и Япония должна изменится вместе с ним или сойти со сцены. Куруруги оторвался от монитора, развернул «Асахи симбун» и принялся за чтение. Время ещё есть, пусть и немного... Потому что как только начнётся официальный рабочий день, от желающих с ним пообщаться не будет отбоя.XXVIII
Хаким Ахмад сидел чуть позади и правее халифа, время от времени затягивался, когда гуляющий по кругу мундштук кальяна добирался до него, и наблюдал. И делал выводы... Данных для выводов было маловато – например, почему аравийские шейхи выбрали именно такой странный формат переговоров или на что они рассчитывали, затевая богословский диспут с халифом... Но результат был налицо – шейхи сидели напротив халифа, курили кальян, поглаживая бороды и пытались подловить его – заведомо безуспешное дело. Али был лучшим знатоком Корана и обладал совершенно фантастической способностью убеждать. Аравийские шейхи заявили, что их племена присоединятся к Халифату, если халиф сможет их переспорить, абсолютно уверенные, что это невозможно. Ну... Верить можно и в более странные вещи. Диспут тянулся уже четвёртый час, но Хакиму было не до скуки – приходилось внимательно следить за гостями, на ходу составляя психологический портрет и прикидывая, как на них можно будет воздействовать, если переговоры провалятся... Да и просто интересной и познавательной была дискуссия, хоть Хаким и понимал далеко не всё. А затем, без перехода, старший из шейхов отложил мундштук кальяна, встал и поклонился халифу. – Мы признаём вашу власть, о Махди, – произнёс он. – Мы видим, что такова воля Аллаха. Мы возвращаемся, чтобы подчинить вашей власти Эль-Худуд. – Да благословит вас Аллах и да приветствует, о мудрецы, – поклонился в ответ Али. – Что скажете? – осведомился Али, едва шейхи скрылись за дверью. – Им невыгодно нас обманывать, – пожал плечами Хаким. – Но это никак не значит, что им можно доверять. – Я и не собираюсь им доверять. Проработайте план их ликвидации и внимательно следите – ещё один выводок моджахедов никому не нужен. – Повинуюсь. – Новости из Сирии есть? – Дамаск переводит армию на штаты военного времени. Про неподтвержденным данным, они склонны принять наше предположение. Турки уже начали беспокоиться... Но совершенно не о том. В этом вопросе также наметились подвижки – курды перешли к действиям, но пока всё мирно. – Европа и Америка? – Ничего нового. – В нашем случае это уже хорошая новость, – заметил халиф. – Продолжайте, но приоритет по-прежнему на Аравии. Вернувшись в свой кабинет, Хаким включил компьютер и принялся за новые доклады. Ничего нового... Но в этой куче вполне могли оказаться ценные сведения – очень уж быстро менялась ситуация в мире. Следующий пункт плана – найти новую цель. Снова Сирия, и здесь многое зависело от Дамаска – если там примут предложение халифа, то армия начнёт наступление на Ракку, если нет... Тогда продолжит неторопливое наступление, разгоняя банды и занимая города. Вызвав на экран карту, Хаким задумчиво потёр подбородок, изучая отметки, а затем выделил заинтересовавшую область. Аль-Сувар. Ближайший и наиболее перспективный для разработки город. Им управляет городской совет, а ополчение достаточно успешно контролирует прилегающую территорию, выбив оттуда несколько банд. Проблем возникнуть не должно, но проверить всё-таки стоит... Повернувшись к микрофону, Хаким продиктовал: – Агенту Компас: доразведка Аль-Сувара. Проверить настроения населения и администрации и возможность присоединения. Агентам Строка и Уд: активизировать работу. Управлению «Аравия»: сосредоточить усилия на направлениях Дейр-эз-Заур и Ракка. Управлению «Америка»: продолжать мониторинг. Управлению «Африка»: представить доклад по ситуации в Египте. Немедленно. Управление «Африка» пока ещё не дошло до уровня «Аравии» и его багдадского косяка, но уверенно двигалось в этом направлении. Североафриканская агентура почему-то уверилась, что всё случится само собой, и основательно расслабились. С этим надо было что-то делать... Щелкнув мышью по строчке списка, Хаким снова повернулся к микрофону и распорядился: – Асад, зайдите ко мне. Несколько минут спустя, когда глава управления «Африка» появился на пороге, Хаким, потрясая пачкой докладов, осведомился: – Асад, как прикажете это понимать? Ваши люди вообще не собираются работать? Или, может быть, Магриб уже присоединился к Халифату, а я, по скудоумию своему, этого не заметил?.. – Господин Ахмад, это направление было признано второстепенным... – Кем признано, господин Асад? Я что-то не припоминаю, чтобы отдавал подобное распоряжение... Поэтому будьте добры прекратить самодеятельность и чётко выполнять указания! Вы вообще в курсе, что Аль-Нур на последних выборах в Египте получили одиннадцать мест в парламенте? В курсе? Тогда почему я не вижу в вашем докладе никаких выводов? Или исламисты в парламенте – это норма для Египта? А Ливия? Нет, я согласен, что такого государства не существует, но территория и население в наличии, и это одно из приоритетных направлений! – Господин Ахмад, но у нас не хватает людей! – Так вербуйте, в конце концов! Вам, слава Аллаху, хватает денег, так что работайте! Свободны! Выпроводив Асада, Хаким облегчённо вздохнул – идиотизм подчинённых выматывал просто неимоверно. Только и оставалось вспомнить какого-то русского политика прошлого века, любившего вопрошать, глупость это или измена... Впрочем, с изменой его ведомство боролось достаточно результативно, так что оставалась глупость. С ней бороться было куда сложнее, да наверное, и просто бесполезно... Тем не менее, это не значит, что он с глупостью бороться прекратит. Даже если глупость непобедима. Хаким выругался – стало не так тошно – и снова принялся за документы. К счастью, идиотов в его подчинении было не так много – большая часть разведчиков работала, а не делала вид... Управление «Европа», например, которое представило исключительно подробный доклад о положении дел в Западной Европе. И доклад этот Хакиму очень не нравился. Почти пятнадцать миллионов арабов и берберов оказались просто выброшены за борт – либо интегрировавшись в общество, либо будучи откровенным человеческим мусором, которому в нормальной стране светила только тюрьма. Вот и ещё один проект халифа провалился – не первый и явно не последний. Правда, надо отдать должное – подавляющее большинство проектов всё-таки оказывалось успешными, и даже провальные ущерба не наносили. Хоть халиф и был авантюристом, но все его авантюры были очень тщательно продуманы... Выключив компьютер, Хаким потянулся. Снова засиделся допоздна... Хотя это и неважно – дома всё равно никого нет, кроме старого немого слуги. – Благослови вас Аллах, господин Ахмад, – поднялась навстречу статная женщина в зелёном платье. – Мир вам, Амаль бин Гази Набавви, – отозвался Хаким. – Что привело вас в столь поздний час? – Халид ибн Фатих, заместитель по молодёжной политике... Или, вернее, некоторые его идеи. – Вот как? – Хаким поднял бровь. – И дела обстоят настолько плохо, что вы решили явиться лично? – Официальный запрос может обратить на себя внимание, чего мне бы хотелось избежать. Тем белее – внимания человека, столь заинтересованного в исламе и не слишком обеспокоенного светским образованием, каковое входит в его обязанности. – Вот даже как? – поднял бровь Хаким. – Что ж, предупреждён – значит, вооружён. Завтра утром я передам в разработку вашу информацию. Получилось слишком уж казённо, и Хаким поморщился. – Жаль, что-то я освободилась слишком поздно, – вздохнула Амаль, – и отдать приказ сегодня уже нельзя... Хорошо ещё, что вас застала. – Ничего удивительно – я живу один, так часто остаюсь допоздна. – А вы женитесь, директор, – хмыкнула Амаль. – Решите массу проблем... правда, создадите кучу новых, но это неизбежно. И тут же ушла, оставив Хакима в полном недоумении. Впрочем, подобного рода заявления и были одной из причин появления её лакаба. На следующее утро Хаким первым делом сообщил контрразведке о подозрениях министра образования и снова принялся за бесконечный поток документов. Меньше их не стало, и оставалось только надеяться, что сегодня подчинённые не выкинут какую-нибудь глупость...XXIV
Завизировав последний документ, Клэр с удивлением обнаружила, что делать ей, собственно, и нечего. Состояние, от которого она за свою внезапную политическую карьеру успела отвыкнуть... И, само собой, долго это не продлится, а значит, время надо использовать с толком – например, почитать Гонсалеса. Непредвзятый взгляд со стороны всегда полезен, а уж Гонсалеса обвинить в предвзятости не смог бы никто. Просто потому, что Гонсалес не любил правительство. Любое. Не правительство Хираля или любое другое, а правительство как концепцию. И потому он беспощадно вцеплялся в малейший промах, разбирая его со свойственным ему чёрным юмором. Хираль любил говорить, что Гонсалес, как и все гонзо-журналисты, занимает в обществе место королевского шута – того, чья обязанность говорить правду, сколь бы неприглядной она ни была... Впрочем, на сей раз Гонсалес атаковал Лигу. «Всё – прах» – гласил заголовок поста. Клэр хмыкнула, щёлкнула мышью и углубилась в чтение. Десять минут спустя, закрыв страницу, Клэр признала, что Гонсалес прав. Всё действительно прах – по крайней мере, во внутренней политике Лиги. Политика была провальной – Клиффорд, судя по всему, сам не знал, чего хочет и чего пытается добиться – это при том, что это были разные вещи. Не то, чтобы Клэр этого не знала – но не в таких подробностях. Их, возможно, не знал и Мендоса... Впрочем, что знал, а чего не знал Мендоса, Клэр не слишком волновало. Всё, что было нужно, DINTE итак сообщало без промедления, а всё остальное знать и не стоило... Компьютер звякнул, сообщая о новой почте, и Клэр со вздохом вернулась к работе. – Сеньора Рондо? –Хираль оторвался от монитора и посмотрел прямо в камеру. – Сапа Инка, – Клэр наклонила голову. – Сообщение из Эквадора – референдум состоится через две недели. – Сомнений в его результатах нет... – Жду ваш план интеграции, – ответил Хираль и отключился. Закрыв окно программы, Клэр вызвала Ольянту, потребовала отчёт аналитиков и кофе и снова погрузилась в работу. Панкечуанские идеи, запущенные Хосе Хиралем – он же Сапа Инка Тупак Амару Третий – упали на благодатную почву. Южная Америка, истерзанная кризисами тридцатых, отчаянно нуждалась в стабильности, а в особенности – Анды. Здесь из всех государств только Перу удалось сохранить хоть что-то. Эквадор спустился в череду непрерывных гражданских войн и переворотов, пока полгода назад очередная хунта не лишилась власти. Чили... Чили практически утратила суверенитет, став практически колонией США. Боливия после кризиса сорок второго года оказалась отброшена на многие десятки лет назад, оказавшись на одном уровне с Сомали. Да и Перу не прошло кризис без потерь, если уж на то пошло... Тем не менее, в сумме экономики четырёх стран составляли весьма заметную величину. Достаточную, чтобы Лига, чья экономика трещала по швам, проявила к региону нездоровый интерес. И если сначала Клэр беспокоилась из-за того, что объединение идёт слишком быстро, то сейчас ей начинало казаться, что времени категорически не хватает. Доклады разведки отнюдь не радовали – несмотря на то, что агентурная сеть Лиги была разрушена, Объединённая Разведка успокаиваться не желала. Разумеется, в руки Клэр попадала лишь небольшая часть докладов контрразведки, но хватало и этого – Инкское Возрождение явно не пользовалось популярностью за пределами Латинской Америки... Спешка. Проклятая спешка. Мендоса гарантировал не более полугода относительного спокойствия, после чего Лига перейдёт к активным действиям... А значит, через полгода всё должно быть закончено. Аналитики оптимизма не добавляли – их доклады заставли подозревать, что времени ещё меньше. С трудом удержавшись от ругательства, она начала составлять проект заявления для саммита – стоило поторопить остальных партнёров. Послезавтра Тихоокеанскому партнерству предстоит услышать о себе кое-что новое и не слишком приятное... Поднявшись на трибуну, Клэр подправила микрофон и заговорила: – Начну с очевидного: сложившуюся ситуацию нельзя назвать стабильной. Сейчас только от нас зависит, смогут ли народы Анд вступить на мировую арену игроками или же окажутся пешками, сброшенными с доски. Некоторые уже сделали свой выбор, некоторые пребывают в раздумьях – но времени остаётся всё меньше. Мы все знаем, кому не выгодна стабильность и процветание наших стран, и не можем не видеть, что чем ближе наши планы к исполнению, тем сильнее противодействие им и тем больше шансов их разрушить. А значит – пора принимать решение. Я обращаюсь к вам как к тем, на кого народ возложил обязанность говорить от его имени: решайте! Решайте, пока есть время, пока нас под крики о защите свободы не лишили возможности принимать решения. Всем нам – и тем, кто собрался в этом зале, и тем, кто дал нам наши полномочия – известно одно и то же. В наших руках есть всё, чтобы принять верное решение – и я призываю вас принять его. Выступления всех остальных Клэр пропустила мимо ушей – всё это не имело значения, как, впрочем, и её речь. Всё это – работа на публику и ничего больше, а настоящий разговор пойдёт за закрытыми дверями... Наконец, когда пресса убралась из зала, Клэр, пристально рассматривая коллег, заговорила первой. – У нас нет времени, – сообщила она. – Разведка даёт максимум полгода, прежде чем гринго вмешаются в наши дела силой. Поэтому через полгода процесс интеграции должен быть завершён. – Полагаю, саммит глав государств будет наилучшим моментом, чтобы объявить о создании новой страны, – взял слово представитель Эквадора. – Референдум в нашей стране состоится через две недели, и я полагаю, что четырёх с половиной месяцев более чем достаточно, чтобы решить все вопросы. – Степень интеграции ваших стран уже сейчас весьма высока, – отозвался боливиец. – Тогда как наша страна должна будет приложить заметные усилия... – Не имеет значения, – перебила его представительница Чили. – В конце концов, мы собрались именно для того, чтобы привести наши действия к общему знаменателю. Со своей стороны могу сообщить, что чилийская разведка также обнаружила некоторые тревожные факты, которые побуждают ускорить процесс подготовки к референдуму. Полагаю, он состоится в течение месяца. – Таким образом, референдумы пройдут в течение одного-двух месяцев, – констатировала Клэр. – Нет возражений? Прекрасно, тогда переходим к следующему пункту. Саммит закончился, политики, поулыбавшись на камеры, разъехались, и Клэр смогла наконец выкроить немного времени для личных вопросов. Она, в конце концов, ещё замуж собирается, и если Искай опять попытается отложить свадьбу… То она воспользуется служебным положением в личных целях!