Пламя и вода

Ты закрыла сердце на замок, Чтобы я в него войти не смог. Или я взломаю твой секрет, Или ты сама ответишь мне. Агата Кристи — Секрет.

      После ночного случая прошло уже больше месяца, Денбро уже почти забыла о нём, только чувство чего-то нового, никогда не случавшегося, не отпускало девушку. Ей казались невероятными слёзы Виктории, её жалобный голос и полное отсутствие масок.       Мария уже давно поняла, что Волонская ни с кем не бывает полностью откровенная, постоянно носит маски, но и Денбро не имела ничего против, иногда сама закрывала глаза на проблемы, натягивая маску безмятежности и беззаботности, что, впрочем, случалось крайне редко. Она просто не умела полностью скрывать свои чувства, будучи с самого начала открытым, весёлым человеком. *** — Волонская, — позвал грубый, заносчивый голос одного из балаболов-выпускников на перемене, когда девушка уже собиралась покинуть башню, где проходили уроки. Девушка медленно повернулась. В глазах её была тоска и полное отсутствие каких-либо эмоций. Мария же, стоящая рядом с Генри Эболдоном, который и окрикнул Викторию, и другими юношами, пнула его локтем, - Ай, больно же. — Как ты разговариваешь с девушкой? — она говорила с укоризной в голосе, отчего Эболдон смутился. — Виктория, — теперь уже более вежливо обратился он к брюнетке, державшей стопу тяжёлых книг в руках. — Я тебя внимательно слушаю, — безучастно ответила девушка, повернувшись к нему лицом. — Ты же у нас прослыла лучшей ученицей, гордостью школы и всякое такое, — Генри явно говорил с сарказмом, поглядывая на своих дружков, пытаясь найти поддержку. Но никто даже и не думал смеяться над девушкой. — Ладно, смотрю никогда не интересует вся эта белиберда. Давай к делу. Я точно знаю то, в чём ты полный ноль. — Да, передёрнуть шкуру у меня, вероятно, получится не столь изящно, как у тебя, — иногда Виктория говорила такие непристойные и вульгарные вещи, но они всегда приходились к месту, и едва ли кто мог её в этом упрекнуть. Всё юноши громко засмеялись, сгибаясь, как палочки. Мария покраснела, пытаясь скрыть смущение, но тоже смеялась. — Но всё же, — Генри был смущён, эта девчонка его осадила перед всеми, поэтому он стал ещё злее. — И о чём же ты говоришь? — поинтересовалась девушка, глядя на парней, которые еле-еле успокоились, некоторые всё ещё продолжали смеяться. — Пойдём, я покажу тебе, — он повернулся, — Парни и Мари пойдут с нами, всё будет честно.       Виктории не нравился такой расклад событий: она хотела знать, куда идёт, но промолчала, думая, что получит хоть какое-то удовольствие от происходящего. Интрига.       Эболдон стремительно двигался вниз, а Мария всё смотрела на побледневшую, но уверенно шагающую Викторию.       «Что-то я начинаю волноваться. И судя по тому, куда мы идём, я могу предположить, что они будут делать, — девушка шла смиренно, но всё же боялась за соседку. — И что же этот наглец попросит взамен? Я точно знаю, что Вики не станет отказываться от пари». Встревоженная, Денбро вошла вместе с юношами и Викторией в зал для стрельбы. — Готов спорить, что ты даже и в глаза не видела винтовку, — брюнетка с вызовом посмотрела на него, а потом на оружие, лежавшее на столе. — У тебя есть выбор: или ты сейчас стреляешь, — Эболдон сказал это таким тоном, будто и ожидал такого поворота событий, — или ты будешь танцевать со мной на «Зимнем Балу» всю ночь.       «Зимний бал» — это ежегодная традиция академии. В новогоднюю ночь ученики и ученицы — определённого возраста, естественно, — танцевали, демонстрируя то, чему научились за полгода. Это, конечно, было необязательное мероприятие, но очень многие ходили, желая показать себя во всей красе и повеселиться. — Я согласна, — спокойно ответила девушка, а глаза Генри округлились, но он нашёл, что ответить. — Какая ты отчаянная. Но не волнуйся, если ты проиграешь и окажешь мне ещё одну услугу, то никому, кроме здесь находящихся, не будет известен данный инцидент. — У меня есть пять выстрелов или три? — девушка подошла к столу ближе, а все остальные отошли в сторону, как это полагалось техникой безопасности. — Пять, тебе же так будет легче для тебя. Даю фору, — парень шагнул в ней, желая взять винтовку и показать, как она заряжается. — Руки прочь, — и Виктория смерила его таким взглядом, что он ретировался, но злорадно усмехнулся. — Ну-ну, посмотрим, что у тебя получится. — А что будет, если я одержу победу? -спросила брюнетка, беря в руки винтовку. — Я об этом не думал, пожалуй, потому, что сомневаюсь, что такое возможно вообще, — с лица Эболдона не сходила усмешка. — В таком случае можешь сама придумать что-нибудь, ты же у нас такая сообразительная.       Виктория оглядела с двух сторон оружие. Все смотрели со страхом, особенно испугана была Мария, но не могла сказать ни слова. Она лишь надеялась, что каким-то чудом Волонская попадёт хоть раз. Брюнетка придерживала одной рукой приклад, а второй, как можно дальше, взяла за ствол, резко нажимая на него до щелчка, пока не показалось отверстие для пули.       «Наверняка видела, как это дела учитель, когда мы занимались на улице осенью», — подумал Эболдон. Но Виктория действовала уверенно. Она вставила пулю, подняла ствол так резко, что он стал на место с первого раза.       «Точно, всё видела и, возможно слышала, когда учитель говорил, что винтовка трудно закрывается», — Генри уже начал подумывать, что она может победить, но усмехнулся в голос, когда та прижала уклад к левому плечу.        «Верно, мистер Хелли левша. От него и набралась, мерзавка». Выставив правую ногу вперёд, как и полагалось левшам, она начала целиться.       «А вот про предохранитель учитель упоминал только перед выстрелом и так тихо, будто о его существовании должны были знать единицы».       Но Виктория ловко пережала указательным пальцем левой руки предохранитель до щелчка. «Ну, посмотрим, как она с этим справится», — ехидно улыбнувшись, подумал Генри.       Девушка целилась с полминуты и на выдохе выстрелила. Глаза Эболдона округлились, когда он увидел, что та попала. Попала даже не в саму цель, а в яблочко! Виктория принялась снова заряжать винтовку, доказывая, что это не подарок судьбы или случайность. Когда она сделала все пять выстрелов и положила винтовку на бок, Келско, один из юношей, побежал за мишенью.       «Моя умница, — про себя ликовала Мария, поражённая тем, что Виктория умеет и стрелять. — Видимо, я ошибалась, когда думала, что я единственная девушка в академии, владеющая оружием». Мари расплылась в улыбке, не в силах выговорить слова. — Эболдон, у меня для тебя плохие новости, — прокричал с той стороны зала Бен. Когда он принёс мишень, все смогли увидеть, что это не была массовая галлюцинация и им не показалось издалека. Все пять выстрелов и все в яблочко, изменялся только угол. Два выстрела на три часа, один на шесть, один на двенадцать и пятый ровно в центр. — Если у тебя ещё раз возникнет мысль, что я могу что-то не уметь, дай мне знать, — с ухмылкой, которая, казалось, переползла с лица Генри на её мило личико. Она подошла к парню, который стоял с открытым ртом, и, коснувшись его лица, сильно шлёпнула по подбородку, отчего зубы того стукнули, негромко. Но этот звук стал звуком поражения.       Генри Эболдон стоял в зале долго, до появления в нём учителя, а трое парней ушли с девушками.       Идя по коридору, они всё спрашивали о том, где и кто учил её стрелять, но та лишь отмахивалась, отвечая: — Мой отец хотел сына, — улыбаясь.