***
Когда Глен вышел из супермаркета, он начал ругаться вслух. Снегопад стал сильнее — настолько, что из-за него вынуждены были приостановить сегодняшние автобусные рейсы. К счастью, у него была машина, но он знал, что преодолеть все эти пробки будет тем ещё геморроем. Он с облегчением вздохнул, как только сел в автомобиль, сразу же включив печку и зарывшись лицом в свой шарф. Слабый запах роз всё ещё присутствовал на шерсти. Его глаза расширились, и всё остановилось. Махиру смеялась, наматывая на него шарф, притягивая его всё ближе и ближе, пока он окончательно не утонул в её карих глазах. И Глен смеялся вместе с ней, обхватывая её руками за талию, упираясь своим лбом в её. Она пахла розами; одновременно сильным и тонким ароматом. Как наркотик. — Я люблю тебя, ты ведь знаешь, — сказал он, осыпая поцелуями её нос, её щёки. Её глаза сияли. — Разве может быть иначе? Тепло автомобиля покинуло его. Глен размотал шарф и кинул его на задние сиденья, всеми силами стараясь игнорировать возвращающуюся боль, к которой он уже должен был бы привыкнуть. Он завёл двигатель. Готовый ехать домой. Забыть это. Забыть её. Просто заняться бумажной работой. Приготовить Юу чёртовы наггетсы. Забыть Махиру. Постараться забыть Махиру. Он нажал на педаль и, наконец, поехал. К счастью, пробка была достаточно большой, чтобы заставить его забыть о ней на время. Вместо того, чтобы злиться на свою бывшую, Глен вскоре начал злиться на тот факт, что он находился на одной полосе уже минут пять и ничего вокруг не двигалось. Он стучал по рулю, злобно глядя на машину перед ним, будто это она была причиной всей пробки. Такими темпами он никогда не доберётся до дома. Мысль о Юу, в одиночестве находящемся в его доме, вызвала дрожь по спине. Там было слишком много всего, на что этот хулиган мог положить свой глаз. Эта мысль напомнила кое о чём: ему определённо нужно было позвонить своему племяннику и сказать, что он застрял в пробке. Глен засунул руку в карман, однако перестал искать телефон, когда заметил кое-что краем глаза. Вернее кое-кого. Это был Шинья. Прежде, чем он успел подумать, Глен уже открыл окно машины и высунул голову наружу. — Ты чего там стоишь? Шинья подпрыгнул, помпон на его шапочке качнулся таким образом, что у Глена возникло очень сильное желание ухмыльнуться. Его глаза расширились, когда он узнал Глена, а секундой позже на его лице появилась расслабленная улыбка. — Жду автобус. Не все, знаешь ли, имеют модные машины, — он приподнял бровь, указывая на спортивный автомобиль Глена. Глен проигнорировал последнее замечание. — Автобусные рейсы отменили из-за снега. Разве ты не в курсе? Улыбка Шиньи пропала, и Глен понял его ответ. Ну, он просто не мог оставить этого парня так и продолжать стоять на улице в снегопад, да ещё и с кучей покупок в руках. Особенно сейчас, когда уехать после этого разговора было бы очень неловко… Глен нагнулся и открыл дверь машины. — Я могу тебя подвезти, — сказал он. — Конечно, если ты не хочешь идти домой пешком в такую погоду. Он видел, как Шинья колебался, его белые брови нахмурились на неожиданное предложение, но в итоге он схватил свои сумки и залез в машину. Как только Шинья сел рядом, появился лёгкий запах ванили, и Глен медленно вдохнул его. По крайней мере, он перебивал аромат роз Махиру. — Просто положи свои сумки назад, — сказал он ему. Шинья так и сделал, а после также снял своё пальто и шапочку. — Спасибо за это, — произнёс он. — Ты не должен был предлагать. Хмм. Он был прав. Глен обычно не был так мил с незнакомцами, но он убеждал себя, что это было не таким уж большим делом. — Это твой способ отблагодарить меня за то, что я позволил забрать наггетсы? — Шинья засмеялся над своими же словами, хотя Глен не был уверен, было ли это шуткой или же нет. Просто чтобы обезопасить себя, он сохранял равнодушное выражение лица. В конце концов, не было ничего безопаснее, чем каменное лицо. Он перевёл взгляд обратно на дорогу и поехал вперёд, когда движение восстановилось. — Как я уже сказал, ты в любой момент можешь отправиться домой пешком, если ты правда этого хочешь. — Думаю, в любое время прогулке в снегопад я предпочту пребывание в тёплом и хорошем автомобиле. — Так и думал. — Глен замолчал, вспомнив, что он забыл о довольно важном вопросе, раз уж он хотел подбросить этого парня до дома. — В любом случае, где ты живёшь? — Многоквартирный дом в районе Линдси. Поразительно, что Глен не вздрогнул при упоминании этого названия. Линдси пользовался дурной славой, будучи откровенно запущенным, дерьмовым районом. Он был удивлён, что кто-то вроде Шиньи всё ещё был жив после проживания там. Один взгляд на этого парня — и ты думаешь, что он, скорее всего, живёт в коттедже или вроде того, доставшегося от кого-то по материнской линии после его смерти. Шинья игрался с рукавами своего кардигана. — Ну, — начал он, — чем занимаешься по жизни? Глен поморщился из-за неизбежности небольшой беседы. Он должен был подумать об этом прежде, чем предлагать кого-то подвезти прямо в разгар бесконечной пробки. — Ничего особенного. Просто весь день работаю в офисе и делаю бумажную работу. И жалуюсь на подростков и снег. Как насчёт тебя? Ладно, он ушёл от части, в которой говорится, что на самом деле он являлся владельцем компании, в офисе которой он работает весь день, но технически Шинье ведь было необязательно этого знать. — Ну, по крайней мере, звучит более продуктивно, чем у меня. Я всего лишь художник, а также официант на неполный рабочий день. — Художник, м? Шинья кивнул. И они заговорили о… ну, обо всём на свете. Шинья рассказал ему, что он больше любит ваять скульптуры, чем рисовать, и признался, что он не так уж хорош в живописи, и Глен сказал, что в последний раз, когда он рисовал что-то, его мать выбросила это в мусорное ведро. Шинья засмеялся, и Глен приказал ему заткнуться. Глен жаловался на снег, предположив, что чёртова весна наступит к тому времени, когда он, наконец, доберётся домой. Снег, вообще-то, не такой уж сильный, утверждал Шинья, но смущённо добавил, что он бы предпочёл, чтобы автобусные рейсы не были отменены. — Эй, а ты знаешь, что оргазм происходит быстрее, если носишь носки? Глен повернулся к Шинье с кривой усмешкой. — Зачем ты мне это рассказываешь? — Я услышал это несколько дней назад и просто подумал: поделюсь-ка я этим с новым другом. Может ещё пригодиться, как думаешь? Глен не был уверен, что классифицирует Шинью как друга, и он определённо не был уверен, что дружба предполагает обмен подобными сексуальными фактами, но он проигнорировал это. — О, а ещё ты знаешь, что Оксфордский Университет старше, чем Ацтекская Империя? — … Я был там. Шинья поднял бровь. — В Ацтекской Империи? — Нет! В Оксфорде! Смех наполнил машину, и Глен подавил желание сердито уставиться на художника. — Вау, я впечатлён. Ты, должно быть, реально умный, м? Глен пожал плечами. — Сколько будет семь тысяч шестьдесят два разделить на пятьсот четыре? В этот раз он всё-таки хмуро посмотрел на Шинью. — То, что я был в Оксфорде, не делает меня живым калькулятором. — Оуу, ну вот, так неинтересно! Уверен, ты можешь посчитать, если сейчас подумаешь об этом. — Шинья, я за рулём. — Мы стоим на месте последние десять минут. — Я тебя сейчас из машины вышвырну. И снова смех. Глен хотел бы понять, как этот человек может быть таким жизнерадостным в пасмурный день, как сегодня. Он знал Шинью меньше часа, однако Глен уже был убеждён, что он из того типа людей, которые думают, что похороны — это событие, в котором можно найти много позитивных моментов. — Так значит, ты прожил здесь всю свою жизнь? — спросил художник спустя некоторое время. Он съехал чуть пониже на своём сидении, укрыл себя пальто вместо одеяла, обустроившись совсем как дома. Искушение закатить глаза было велико, но Глен решил, что смотреть на дорогу будет намного полезнее. — Более или менее, да. Моя семья и родственники всегда жили здесь, так что полагаю, это естественно — делать то же самое. Шинья кивнул. После этого он ничего не сказал, хотя Глен вроде как ждал, что он тоже расскажет о себе. Ну, не важно. На самом деле это не волновало его настолько сильно, чтобы зацикливаться на этом. Движение возобновилось, и они снова погрузились в тишину. Шинья закутался в своё пальто, Глен же легонько постукивал пальцами по рулю. Это не было неловко. Казалось, что застрять в пробке с кем-то, кого ты только что встретил, намного хуже, чем оказалось на самом деле. Он включил плеер, позволяя инструментальной джазовой музыке наполнить автомобиль. Практически ожидая, что Шинья сделает колкое замечание, Глен удивился, когда этого не произошло, и вместо этого он обнаружил, что его глаза сомкнуты, а рот полуоткрыт для дыхания. Он не смог сдержать улыбки от вида заснувшего художника и сделал музыку потише, чтобы не разбудить его. Небеса словно улыбнулись им, поскольку движение ускорилось и Глену больше не приходилось ждать по десять минут, чтобы проехать один километр. Они приближались к району Линдси, и, слава богу, дороги там были намного свободнее и спокойнее. Настолько, насколько вообще можно было назвать спокойным этот район, в любом случае. Он до сих пор не мог понять, почему кто-то такой, как Шинья, застрял в подобной дыре, но это было не его дело. Кто его знает, Шинья мог быть и главой банды, скрывающимся под шапочкой с помпоном и белым кардиганом… Внезапно, весь мир начал кричать. То есть, на самом деле кричать. Вопли, что разрывали чьи-то голосовые связки, наполнили пространство, насквозь пронизывая барабанные перепонки Глена. Он едва не повернул машину инстинктивно — но, серьёзно, убить их в автокатастрофе, вероятно, было бы менее болезненно, чем слушать это. Шинья моментально проснулся, подскочив на месте, столкнувшись коленками о приборную панель и завопив от боли. — Что происходит? — воскликнул он, перекрикивая визг, полный агонии и боли. — Ты сбил кого-то? — Ч-что? Нет! — закричал Глен в ответ, шаря рукой по приборной панели, чтобы выключить колонки. — Это..? Это скримо*? — Шинья был в ужасе, и, если такое вообще было возможно, его кожа на самом деле стала на оттенок бледнее. — Ты действительно слушаешь скримо? Глен похлопал ладонью по динамикам и вырубил музыку. — Нет! Мой чёртов племянник добавил свою дерьмовую музыку на мой телефон! Шинья замолчал. Добрых три секунды прошло, прежде чем он лопнул от смеха. — Боже, мне нравится твой племянник. Глен свирепо посмотрел на него краем глаза. — Слушай, отвали. Ему не ответили, но он знал, что на лице Шинье появилась эта чёртова улыбка. Скрипя зубами, Глен поехал быстрее прежде, чем искушение стереть её с его лица пересилило бы. — О, вот и мой дом. Шинья указал на дом справа. В нём не было ничего особенного, единственное, что мог сказать Глен, это то, что цвет стен напоминал цвет трупа, и он надеялся, что Шинья, по крайней мере, знает приёмы самообороны, иначе как, чёрт возьми, он вообще смог выжить в этом районе. Он смотрел, как художник собирает свои вещи. — Спасибо ещё раз. Я действительно ценю, что ты вытерпел эту пробку, только чтобы помочь мне. — Шинья широко улыбнулся; той улыбкой, которой более чем достаточно, чтобы заставить глаза сиять. Глен кивнул ему, внутренне наслаждаясь тем, как прекрасны были его глаза. Стоп, что? Он отмахнулся от этих мыслей. Тьфу. Ему определённо нужно было вернуться домой. Он слишком устал для подобного. — Не проблема. Всегда пожалуйста. — Он улыбнулся в ответ, ну, по крайней мере попытался это сделать. Шинья не двигался. Он держал руку на двери, но всё ещё продолжал глядеть на Глена. — Эм… — Он посмотрел в сторону, и Глен заметил, что он кусает внутреннюю сторону щеки. — Ну… Полагаю, мы… ещё увидимся? — Да, полагаю, это возможно. — Глен старался заставить свой голос звучать убедительно. Он был уверен, что облажался. На секунду губы Шиньи открылись, словно он собирался сказать что-то ещё, но затем он засмеялся себе под нос и отвернулся. Он вышел из машины прежде, чем Глен успел задаться вопросом, что бы это значило. Шинья в последний раз махнул на прощание перед тем, как зайти в подъезд. Глен не знал, почему, но лишь тогда, когда он более не мог видеть Шинью, он, наконец, смог нажать на педаль.***
Когда Глен вернулся домой, у него практически случился сердечный приступ от вида Юу, держащего перед ним мясницкий нож. — Юу, какого хрена ты делаешь? Глаза ребёнка округлились. — О, тупой Глен вернулся. Глен направился на кухню. Ужас охватил его, когда он увидел Юу, нарезающего хлеб на четыре ломтика с помощью мясницкого ножа. — Мелочь, я задал тебе вопрос, но сейчас я не уверен, хочу ли знать на него ответ. Юу послал ему суровый взгляд, будто он только что едва не задушил щенка. — Я хотел поесть, потому что кое-кто решил повеселиться, вместо того, чтобы вернуться домой с едой. Я хотел сделать тосты. — Это не объясняет нож. — Я ненавижу корку. — Так ты отрезаешь её ножом для мяса? Юу подбросил руки кверху. Глен вынужден был отшатнуться для того, чтобы избежать удара ножом прямо в лицо. — Я без понятия, где в этом доме находится вся фигня! Ты едва ли пытался показать мне что-то! Тебя никогда не бывает дома! Глен вздохнул, надавив пальцами на переносицу. — Юу, я пытаюсь разобраться с документами из твоей новой школы, а также твоей медицинской карточкой, плюс ко всему у меня есть своя работа и эти дурацкие острые куриные наггетсы. При упоминании проклятых наггетсов глаза Юу практически заискрились, и он положил нож на место. — Ты правда купил их? Глен снова вздохнул, после чего направился к пакетам с покупками. — Просто подожди в гостиной, я позову тебя, когда закончу готовить ужин. На этот раз Юу послушался. Глен покачал головой, удивляясь, как его сестра могла справляться с ним. Но затем он вздрогнул от этой цепочки мыслей. Ни для кого не было секретом, что у его сестры были проблемы с алкоголем, так что не удивительно, что её ублюдок-муж оказался таким же пьяницей, как и она. Глен должен был признаться, что он не общался со своей сестрой годами, слишком занятый компанией, но это не означало, что ему было наплевать, когда он услышал новость о её самоубийстве. Если быть честным, он попросту не знал, как следовало реагировать. Сколько он себя помнил, у него никогда не было близких отношений с родственниками, которые можно увидеть в клишейных семейных сериалах. Момент, когда вся семья обнимается и желает друг другу сладких снов? Не было. Есть вместе за обеденным столом? Никогда. Дарить друг другу подарки на день рождения? Глен едва ли помнил свой день рождения, не говоря уже о чужих. Ему было стыдно признаться, но он чувствовал больше стресса, нежели расстройства по поводу самоубийства его сестры. Он просто не ожидал, что Юу окажется таким же. Ну, может, не совсем таким же. Глен ожидал, что Юу будет сломлен горем, когда переедет в его дом, однако всё, что делал этот ребёнок, это играл в Grand Theft Auto весь день, изо дня в день. Сперва это беспокоило Глена, но ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что жизнь с его сестрой в качестве матери должна была быть дерьмовой, мягко говоря. — Где ты был, кстати говоря? — голос Юу прервал поток мыслей, и Глен поднял взгляд на развалившегося на диване племянника. — Я не видел, чтобы ты подъезжал по обычной дороге. — А, это. Да, пришлось подвезти друга домой из-за снега. Юу ухмыльнулся. — Не знал, что у тебя есть друзья. Глен схватил пластиковую бутылку со стойки и отправил её в полёт — прямо в направлении затылка Юу. Когда ребёнок вскрикнул от боли, Глен засмеялся и начал готовить ужин. Его мысли вернулись обратно к Шинье, когда он открыл упаковку с наггетсами. Не было и шанса найти одного человека в этом городе вновь, не имея с ним никаких контактов… Не то чтобы это было действительно важно. Глен Ичиносе не был из того типа людей, которые слишком заботятся о своих друзьях — да и в любом случае, почему он вообще думал об этом? Для чего? Он встретил одного парня и подвёз его до дома. Ничего особенного. Именно это он говорил себе, приготавливая ужин, но даже когда он позвал Юу к столу и они оба сели есть, он всё ещё продолжал размышлять: что, если в следующий раз, когда он пойдёт за покупками, каким-то образом он вновь сможет увидеть Шинью.