Бесконечная Оттепель

Прошло три дня. Три дня Эльза не видела никого из людей, и ей казалось, что мир вокруг опустел и она осталась одна наедине с зимой. Три дня Эльза мысленно возвращалась к Иккингу и к тому месту, где она простилась с Анной - прийти на тот берег снова у нее не хватало духу. Три дня было отведено Эльзе, чтобы разложить чувства по полкам и решить, что делать дальше. Она знала, что Иккинг приходил к ней - каждое утро перед пещерой оказывался сверток с едой на целый день. Эльза не стала выслеживать того, кто кормит её; вместо этого она исследовала скалы Олуха и безнаказанно морозила все подряд. Она наконец получила то, что хотела, - одиночество. Эльзу оставили наедине с её эмоциями, и теперь они выливались в виде снега и льда, покрывая голые, но такие знакомые скалы. Ей больше не хотелось видеть Иккинга. Наверное, потому, что она чувствовала себя слишком виноватой перед ним. Эльзе навсегда запомнятся эти юные, облюбованные смертью лица: одно принадлежала замерзшей Анне, другое - проткнутой кинжалом Астрид, его невесте. И обе умерли из-за нее, из-за её магии. Если бы не зима, Анна бы не замерзла, Иккинг бы никогда не пошел в скалы, Астрид бы не убили... Но почему её убили? Эльза ощущала свою вину каждый раз, когда думала о разлученных смертью влюбленных, но когда ей удавалось остудить чувства, она задавала себе этот вопрос. Кто поднял руку на невинную девушку? Зачем? Кому нужна эта смерть? Эльзе почему-то казалось, что она походила на Астрид; однажды, взглянув на свое бледное отражение в прозрачном льде, королева отскочила назад, потому что увидела в себе мертвую невесту вождя. Так и проходили эти три дня: эмоции то захлестывали Эльзу, то отступали, подобно приливу; мысли же не покидали её, но почему-то постоянно вертелись вокруг Иккинга. Четвертый день Эльза хотела провести подобно предыдущим; утро было умытое и свежее, ночью выпал снег, и королева даже увидела летавшего под небом дракона - они все жили в деревне, поэтому она раньше не встречала ни одного, если не считать черного Беззубика. Настроение было относительно отличное, и Эльза планировала позавтракать без мрачной тени на лице, затем спуститься в лес и вернуться в пещеру только к вечеру, но одно обстоятельство помешало ей - еды не было. Зато был кое-кто другой. По берегу шагала одинокая фигура, и шаг её сопровождался до жути знакомым поскрипыванием металла. Иккинг. Или он припозднился, или Эльза встала слишком рано, но в любом случае встреча была неизбежна. Она попыталась выгнать из головы все грустное, в том числе похороны, и сосредоточиться на тщательно обдуманных за три дня мыслях. Чтобы признаться в чувствах кому-то, нужно немало мужества, но чтобы признаться в своих чувствах самому себе, мужества требуется еще больше. Эльза сейчас старалась поступать, как Анна - любить без оглядки, не требуя ничего взамен; не держать человека рядом с собой, а держать себя рядом с человеком. Да, для себя Эльза решила, что она любит; но любит вынужденно и просто от одиночества. Ведь кто-то должен был заменить ей Анну. Иккинг тяжело ступил на террасу из камня и удивился, увидев там Эльзу. Вид у него был загнанный. Та прекрасно понимала, что ему в эти три дня было ни чуть не лучше, чем ей, и потому просто улыбнулась в ответ. - Доброе утро, миледи. - Здравствуй. За три дня Эльза отвыкла разговаривать, и Иккинг, видимо, тоже. А что ей сказать теперь? Просить прощения? Благодарить? Высказать все или промолчать? - Не ожидал увидеть тебя сегодня, - неловко произнес он, ставя еду на ближайший валун. - Ты не скучала? Он подошел к скале, где стояла Эльза; та поймала себя на мысли, что соскучилась по его голосу. - Нет, - ответила она, в свою очередь делая шаг вперед, - мне было, о чем подумать. Сейчас или никогда. Иккинг открыл рот, чтобы ответить; Эльза зажмурилась и подалась вперед. Ей было страшно, было стыдно, и вина захлестнула очередным приливом чувств; но в то же время ей было приятно и до жути горячо. Было хорошо просто оттого, что она поцеловала человека, которому была обязана хотя бы тем, что сейчас целует его. Поцелуй у Эльзы был не такой, как у Астрид; он был каким-то холодным и... бесчувственным. Зря они это делают, все-таки. - Зря вы это делаете, - сказал голос где-то позади. Эльза отскочила к скале, Иккинг задумчиво притронулся к губам, проводив глазами королеву, но затем перевел взгляд на вошедшего, точнее, на вошедшую. Это была Валка. Она стояла на террасе, держа в вытянутой руке заостренный меч; её голос дрожал, как и рука. Сзади показалась умная на вид драконья морда, напоминающая сову; дракон забрался на скалу, явно не собираясь вмешиваться в действо. - Мам! - Иккинг сделал пару шагов вперед, но меч был твердо направлен на Эльзу. - Мам, что здесь происходит? - Есть одно дельце, - нерешительно ответила Валка, - и я порошу тебе не мешать. - Мам! Валка прожигала взглядом Эльзу, но та смотрела куда-то за её спину; Иккинг тоже невольно перевел туда взгляд. Что-то странное творилось с драконом: он плавно, не моргая, склонил перед королевой голову, как когда-то склонял перед Беззубиком. - Мам, послушай... - Иккинг встал между Валкой и Эльзой, наплевав на поднятый меч и горящий взгляд матери. Та дрогнула и на секунду опустила меч, но затем снова вытянула его перед собой в отвердевшей руке. - Это будет честная битва, - проговорила она, - битва, всего лишь битва. Валка не слушала; она приготовилась к схватке, и Эльза в другом конце террасы выпрямилась и сжала кулаки. Иккинг оказался между ними, так что бой не решался начинаться. - Иккинг, - сурово сказала Валка, - отойди. - Нет! - Вождь, казалось, закрывал собою королеву. - Давайте решим это мирно!.. - Есть вещи, которые решаются только кровью, Иккинг! - Отойди, пожалуйста, - с болью в голосе вторила Эльза, - я не хочу ранить тебя. Все трое застыли. Валка не отпускала меча, Иккинг вертел головой, задерживая взгляд то на матери, то на девушке, и ветер за спиной у Эльзы начал крепчать, завывая и поднимая снег с вершин. - Иккинг, - медленно произнесла Валка, - отойди. Вождь сделал два шага назад, к краю террасы. И только пожалел об этом. Валка замахнулась мечом на Эльзу, но та была готова к удару; она отскочила к скалам, и меч оставил царапину на голом камне. Валка развернулась и выдохнула; меч в руке задрожал, но она снова подняла его и нацелила на Эльзу. - Стойте! - орал Иккинг. - Прекратите! - Молчи, Иккинг! - Валка сделала еще выпад, но королева увернулась и достала свой нож. - Я о тебе забочусь! Мать сделала особенно резкий удар, и Эльза не успела отклониться; Иккинг вскрикнул и бросился вперед. Королева закрыла голову руками, приготовившись к удару и смирившись с такой скорой смертью, но боли не последовало. Меч вонзился в появившуюся перед Эльзой ледяную стенку. - При чём здесь я? - крикнул Иккинг; теперь он стоял у выросшей из ниоткуда перегородки изо льда, и королева, уронив нож, медленно отступала к выходу с террасы. - Ты думаешь, она хочет убить меня? Валка вытащила меч из льда, и тот со звоном упал на камень. Она опустила голову; Иккинг, пока мать переводила дух, старался сказать Эльзе без слов: "Беги". - Откуда у тебя этот шрам на подбородке? - внезапно спросила мать. - Ты сама рассказывала, - Иккинг нервно пожал плечами; Эльза застыла на краю террасы. - Этот шрам оставил мне дракон, который унес тебя... - Дракон, который унес меня, не думал тебя ранить, - поправила Валка. - Дракон унес меня, когда меня выгнали с острова. Когда узнали, из-за чего я оставила тебе этот шрам. Валка так надавила на слово "я", что Иккинг вздрогнул; мать медленно подняла упавший меч и сжала его в отвердевшей руке. - А сейчас я просто исправляю ошибки прошлого, - ледяным голосом продолжила Валка. - Из-за меня в жилах Эльзы течет кровь Смутьяна. Из-за меня умерла Астрид. Из-за меня погиб Стоик. Из-за того, что я - убийца драконов. - Валка подняла измученное лицо. - Была ею. Ноги у Иккинга подкосились, как в тот день, когда он впервые встретил мать; он отпрянул и только немо открывал и закрывал рот, не в силах что-либо произнести. - Ты же понимаешь, Иккинг, что мы обе обречены на смерть? И сейчас ты можешь помочь только одной из нас пожить подольше. Может помочь... Исход битвы зависит от него. Убийца драконов или Снежная королева? - Прошу, не надо, - тихо сказала Эльза, опиравшаяся на скалы, куда опустился склонявший перед ней голову дракон. - Не стоит. Валка подняла меч. Выбор был сделан. - Эльза! Иккинг рванулся к выходу с террасы, схватил королеву за руку и почти бегом повел её меж камней и скал. Эльза услышала наверху вскрик Валки; через мгновение над их головами пронесся огромный дракон. Эльза вырвалась и застыла прямо перед валуном, что отделял горную тропу от берега. Иккинг оказался уже у воды, но обернулся, когда ледяная рука выскользнула из его ладони. - Я хочу тебя спасти! - Иккинг тяжело дышал и не сводил взгляда с Эльзы. - Спрячемся в деревне, и тебя не тронут... Королева медленно и внятно покачала головой. - Меня хотят убить, - холодно произнесла та. - И меня убьют. А ты... Тут её голос сорвался; она старалась не заплакать. Завыл ветер. - А ты можешь быть следующим! Тебя обвинят в измене, тебя сожгут, тебя отравят, тебя проткнут кинжалом насквозь, как проткнули Астрид! Метель завывала все крепче. Ветер пронизывал до костей, снег вился водоворотом, и скоро ничего нельзя было ни увидеть, ни услышать. Эльза исчезла, слившись с метелью, и Иккинг не мог знать, бежит ли она от смерти или бьется за жизнь. Иккинг едва стоял на ногах, загнанный в ледяную ловушку. - Но я все еще жив, - крикнул он сквозь бурю, - и я все еще верю тебе! Иккинг не услышал ответа. Зато услышал лязг меча. Вождь, прокладывая путь сквозь бешеные хлопья снега, побежал к валуну, за которым стояла Эльза. Там, под скалами и метелью, кипела битва. Валка делала выпад за выпадом, но меч каждый раз находил преграду в виде ледяной стены. Эльза наступала. Ледяная буря только помогала ей, и Иккингу показалось, что королева улыбается. Его мать ждала участь Анны. Погода одержит верх, и Эльза в приступе ярости заморозит противницу; а Иккинг не сможет помочь... Не сможет? - Эльза, стой! - Сдавайся! - крикнула Валка. - Лучше сдайся! - Ни за что! Снова выпад, снова лед, снова вскрик. Эльза кинула быстрый взгляд на ледяные стены, на снег, на руки... У её возможностей нет предела. У её противницы нет шансов. Эльза ударила ногой землю, и вокруг Валки из бушующей метели выросло мощное ледяное кольцо. Валка отступила, выронила меч, наткнулась спиной на ледяную стену и отступила снова; сквозь мутный лед она увидела силуэт королевы - та торжествовала. Но Валка потянулась за мечом. - Эльза! Эльза обернулась. Позади стоял он, Иккинг, отгоняя метель горящим мечом; он все еще хотел остановить битву, хотя её исход уже был определен - и он сам его определил. - Не будь же фурией, Эльза! - крикнул вождь. Крепкие удары меча о лед сзади повторяли стук её сердца. Она станет убийцей? Нет, она больше не посмеет лишить никого жизни! Иккинг поднял свой факел - сейчас он бросит его, лед треснет, Валка занесет меч снова, и битва будет проиграна. Но Эльза не позволит себе умереть. - Прости, - прошептала она, и через мгновение меч Иккинга сковал мутноватый крепкий лед. Метель взвыла, и вокруг Эльзы взметнулись пелена снега; она скрыла Иккинга, скрыла Валку в ледяном плену, скрыла саму Эльзу. Эльза вертелась в хлопьях снега, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но шторм упрямо бушевал бесконечной белой пеленой... Удар, хруст льда, шаг и выпад; Эльза успела только обернуться и вскрикнуть. Разум пронзило внезапной болью, и Эльза бессильно упала на колени - левую руку будто отсекло, левой руки будто и не было, она вся превратилась в клокочущую боль. Эльза схватилась за плечо, и по ладони потекла леденящая жидкость. Кровь, кровь Смутьяна, её кровь. И тут же стало тихо. Метель отступила, будто её и не было, и место битвы под нависающими скалами осветило тусклое солнце. Валка стояла перед пораженной Эльзой, скорчившейся между льдин на снегу. Меч звонко упал на припорошенный камень в наступившей тишине. Валка осознала, что она хотела и что чуть не сделала - и отступила назад от поверженной королевы. Больше всего ей не хотелось наткнуться глазами на взгляд Иккинга. - Грозокрыл! - позвала Валка; дракон, прятавшийся от метели где-то среди вершин, мягко спустился вниз. Валка отвернулась от раненой соперницы, взобралась на чешуйчатую драконью спину и направила его в противоположную от деревни сторону.

***

Эльза ничего не чувствовала, ничего не видела и ничего не слышала. Рядом с ней была только боль. Значит, её убили. Ну что же, кому-то без нее будет легче жить. Потом был оклик, но звали не её. Затем - шелест крыльев, хруст снега, мягкий холод... и чьи-то горячие, сильные руки. Боль утихла, зато сдавило левое плечо. Эльза попыталась нащупать рану, но нашла измазанную кровью руку, пропитанную ею же ткань и чью-то теплую ладонь. Нет, она определенно не умерла! - Эльза, - позвали её. Метили в сердце, попали в плечо. Значит, еще будет шанс убежать - мстить она не в силах. - Эльза! Она приоткрыла глаза. Над Эльзой высилось небо, чистое, как утром; снег лежал недвижно на горных вершинах, а ветер спал. Сама она сидела в чьих-то объятиях, слабая и беспомощная; и она определенно знала, кому принадлежат эти горячие руки, поддерживающие её. - Живая, - пробормотал он. Эльза перевела на него взгляд. Иккинг сидел на снегу, нахмурив брови; одной рукой он держал раненое плечо, другой - её талию. - Я отведу тебя в деревню, - твердо сказал Иккинг. Эльза не хотела отвечать; она только прикрыла на секунду глаза, затем снова распахнула их. - Ты сможешь встать? Эльза медленно поднялась и нетвердо встала на хрустящий снег. Иккинг все еще держал её, как и в вечер похорон. Они тихо пошли по нетронутой искрящейся глади. С каждым шагом походка Эльзы становилась все уверенней, а нахлынувшая недавно ярость отступала, оставляя место мыслям. Королева почти примирились с тем, что ей недолго осталось жить. Иккинг повел её в лес. Эта его часть была исхоженной, в отличие от тех дебрей, где гуляла Эльза. Вскоре они вышли на тропинку; вдали чувствовались шумные голоса, яркие запахи, вечное тепло и калейдоскоп звуков - вдали были люди. Сосны поредели, и Эльза увидела деревню. Раньше она была здесь только ночью, и не могла подумать, что она такая людная. Иккинг свернул налево у крайней избы. Они поднимались на не крутую гору, к отдельно стоящей на ходулях лачуге, так что Эльза смогла свысока рассмотреть викинговскую деревню. Она была абсолютной противоположностью Эренделлу. Если в королевстве улицы были прямы, дома ухожены, а люди тихи и вежливы, то на Олухе... Драконы и викинги, дети и старики, занятые и праздные, все шумели, бежали, спешили, что-то делали и что-то пели. Деревянные крепкие избы собрались вокруг главной площади, а сама она вела к гигантскому дому с широкими дверями и вечной толпой перед ним. Иккинга узнали. В его сторону раздались приветствия и драконьи рыки; вождь отреагировал на крики как-то странно - потупил взгляд в землю - и только ускорил шаг, перед этим отпустив Эльзу. Они поднялись в избу на ходулях по шаткой прогнившей лестнице. Там Иккинга молча поприветствовала приземистая старушка; на площадку за ними влез зеленоглазый дракон, которого вождь называл Беззубиком. Эльзу завели в лачужку и усадили на кровать у окна; старушка осмотрела рану, кивнула и ушла делать лекарство. Отсюда было видно все - лес, скалистые вершины, промерзший океан и шумную деревню. Но королева смотрела на площадку перед избой, где остались только одноногий викинг и черный дракон. Иккинг постоял перед Беззубиком с минуту, затем обвил руками его чешуйчатую шею и уткнулся в нее носом. Дракон закрыл глаза и опустил голову. Вокруг было тихо, если не считать возни старушки в соседней комнатке, поэтому Эльза отчетливо услышала глухие, подавленные рыдания. Весь этот день, обещавший неплохо начаться, проникся для Эльзы глубоким отвращением. Она возненавидела все: тот смелый поцелуй, свои мысли и чувства, битву с убийцей драконов, короткую победу и странное поражение, рану недалеко от сердца... Она ненавидела себя. Эльза шумно выдохнула. А еще она ненавидела Иккинга.