***
Утро встретило меня отнюдь не пением птиц, а дикой головной болью и ужасным ощущением во рту. С трудом разлепив глаза, я смог ответить на мучивший меня уже пару минут вопрос. Вздохнув с облегчением от осознания того, что я дома, снова закрываю глаза в надежде заснуть. Но теперь к моему измученному ночным марафоном телу возвращается способность чувствовать, а мозг услужливо подкидывает отрывки моих приключений. Меня разрывало чувство противоречия: с одной стороны, я пошёл в бар с твёрдым намерением найти парня на одну ночь и своего я добился;, но с другой, Моник была права. Сейчас, уже на трезвую голову, понимаю, что, наверно, поторопился. Поскольку я до сих пор люблю Усаги, даже если продолжаю это отрицать. Заметив, что в кровати, кроме меня, никого нет, я испытал облегчение. Это был мой первый партнёр на одну ночь и мне совсем не хотелось встречаться с ним утром. Когда с пятой попытки мне удалось поднять своё тело с кровати и одеться, моё внимание привлёк шум, доносившийся из другой комнаты. А запах гари, который уже начинал проникать в спальню, заставил усомниться в том, что мой незнакомец благополучно исчез. Добравшись, наконец, до кухни, я заметил подозрительно знакомую фигуру. — Усаги-сан?! Что ты тут делаешь? — моему удивлению не было предела. Неужели, Моник дала ему мой адрес? Надо будет потом поговорить с ней по этому поводу. — Мисаки, доброе утро, — обыденно сказал Усаги. — Как ты себя чувствуешь? Ты заставил меня волноваться прошлой ночью. — Усаги, что ТЫ делаешь в моей квартире?! — процедил я. — Не помню, чтобы приглашал тебя. Пожалуйста, уходи, мне не хочется с тобой разговаривать. — Я уйду только после того, как ты меня выслушаешь, — спокойно произнёс Усаги. — А теперь, пожалуйста, Мисаки, приготовь нам что-нибудь на завтрак. Моя попытка пожарить омлет закончилась не очень удачно. Поняв, что так просто от него мне не избавиться, со вздохом отправляюсь готовить завтрак. Решив, что это должно быть что-то быстрое, останавливаюсь на тостах и яичнице. Когда завтрак наконец был съеден, я удобно устроился на диване в гостиной с чашкой кофе и выжидающе посмотрел на Усаги. Поняв, что я готов его выслушать, Усаги вздохнул, словно перед прыжком в пропасть, и начал разговор: — Мисаки, мне хотелось объяснить тебе, почему я так поступил тогда. Даже сейчас я не совсем понимаю, почему сказал тебе те ужасные слова, но одно могу сказать точно: я хочу, чтобы ты вернулся ко мне. — Заметив, что я хочу возразить, он остановил меня: — Пожалуйста, выслушай меня. Прекрасно понимаю, что сильно обидел тебя, но я хочу, чтобы ты дал мне второй шанс. Мне было безумно страшно без тебя, Мисаки. Находиться в нашей квартире одному было просто невыносимо. Всё это время я жил в отеле и вернусь домой только с тобой. — Ты так и не объяснил мне, почему бросил меня, — ответил я после непродолжительного молчания. — Как я уже говорил, я сам не понимаю, что на меня нашло. Просто мне всегда казалось, что стань ты более уверенным в себе и самостоятельным, ты сразу поймёшь, что я тебе не нужен и бросишь. Это всегда заставляло меня вынуждать тебя отказываться от того, чем ты хотел заниматься. Меня не покидало чувство вины за это, но страх потерять тебя был гораздо сильнее. И когда я увидел тебя за работой, понял, что всё это время ты скрывал эту часть своей жизни не напрасно. Я попросту был не готов к тому, что узнал. Видя тебя таким увлечённым, общительным, я попросту испугался. Потом мне начало казаться, что я лишаю тебя важной части твоей жизни. После показа и твоих слов о свободе, я полностью уверился в своих сомнениях. — Ты ведь понимаешь, что всё это бред и твои страхи не имели ничего общего с реальностью? — спросил я, с трудом понимая то, что услышал. — Я хоть раз дал тебе понять, что ты мне не нужен?! Возможно, я не был до конца откровенен с тобой и это плохо, но ты прекрасно знаешь мой характер. Ты же понимаешь, что мне просто тяжело говорить о своих чувствах и эмоциях? Если бы мне хотелось уйти от тебя, я бы уже давно это сделал. Ты настолько во мне не уверен? — Нет, если я и не уверен, то только в себе. Мисаки, пожалуйста, вернись ко мне, — его почти умоляющий голос заставил меня вздрогнуть. Ещё никогда я не видел Усаги таким. После долгого молчания мне, наконец, удалось правильно сформулировать свои мысли: — Извини, Усаги, но сейчас я не могу вернуться. Дело тут не в тебе, просто я начал сомневаться в правильности своих решений. И если я просто вернусь к тебе сейчас, то всё, над чем я работал всё это время, просто пойдёт насмарку. Если ты не против, дай мне время подумать над тем, что ты сказал сейчас, — меня приятно поразил тот факт, что Усаги хоть и хотел возразить мне, но смог сдержать себя. — Кстати, ты так и не ответил на мой первый вопрос. Что ты тут делаешь и как ты вошёл? — Мне позвонила Моник, пока вы были в клубе и рассказала, что тебя спаивает какой-то проходимец в попытке соблазнить. Разумеется, я сразу поехал в клуб и успел вовремя — ты выходил оттуда с парнем. Но когда я увидел, что он пытается приставать к тебе прямо посреди улицы, в моей голове просто что-то заклинило и, оторвав его от тебя, я привёз тебя по тому адресу, который ты назвал. Так вот, как оно было. Но если я лишился компании незнакомца ещё в клубе, то с кем же я переспал этой ночью? Внезапная догадка заставила меня резко поднять голову и посмотреть на Усаги. Видимо, по моему ошарашенному выражению лица он понял, о чём я думаю и подтвердил мои опасения: — Именно, эту ночь ты провёл со мной. О чём ты вообще думал, Мисаки? Не ты ли говорил мне, что тебя не интересуют мужчины, но всё будет в порядке, если это буду я? — Точно так же, как ты бросил меня после того, как говорил, что никогда не отпустишь, — холодно ответил я. — Извини, Усаги, но будет лучше, если ты уйдёшь прямо сейчас, пока мы не поссорились снова. Я обещаю, что подумаю над твоими словами, но сейчас я хочу, чтобы ты ушёл. Спустя пару минут напряжённого молчания Усаги кивнул и молча вышел из моей квартиры, а всё, что оставалось мне — это устало откинуться на диван с пониманием того, что что-то в моей жизни снова пошло не так.***
И снова меня поглотила работа над эскизами. Но в этот раз всё было иначе, теперь я жил отдельно от Усаги и мне больше не нужно было разрываться между ним и работой. Кто-то может подумать, что профессия дизайнера не такая уж и сложная, но, увы, это не так. Помимо подиума, света софитов и аплодисментов, есть ещё и продумывание коллекции, подбор моделей, отшив вещей и много чего ещё. На это уходят все силы и я даже рад, что сейчас живу отдельно. Но на самом деле всё идёт не так гладко, как я хочу показать. Мне плохо без Усаги, я скучаю по нему. Когда по возвращении домой меня встречают темные комнаты, хочется сесть в такси и поехать к Акихико. Живя отдельно, я многое понял. Когда любят, могут простить очень многое, и я уже давно простил его. Иногда мне кажется, что он передумал быть со мной. После той ночи, что мы провели вместе, Усаги не предпринимал каких-либо действий по отношению ко мне. Он часто приходил ко мне в квартиру, придумывая разные предлоги, но всегда уходил, даже не прикоснувшись. Он был очень вежлив и внимателен, словно мы просто знакомые, словно я действительно больше ему не нужен. Это пугало меня до чёртиков и я просто не понимал, что мне делать. Чувствовать себя идиотом не нравится никому, поэтому я принял решение пустить всё на самотёк. Будь что будет, сейчас у меня нет времени думать об этом. Недавно мою голову посетила странная мысль: мне вдруг захотелось рассказать о том, что я РейРей. Мне начало казаться, что это решит множество проблем. Но какая-то часть меня была против этого, ведь тогда мне снова придётся делиться с другими. Возможно, это глупо, но мне хочется иметь что-то только для себя. Делать то, что нравится именно мне, а не Усаги, брату, или ещё кому-то. Усаги часто говорил мне, что я могу быть эгоистичным с ним и теперь мне кажется, что он был прав. Когда человек только и делает, что отдаёт что-то, ничего не получая взамен, он просто теряет себя. От невесёлых мыслей меня отвлёк звонок в дверь. Я уже точно знал, кого увижу за ней. Открыв дверь, я убедился в своей правоте. За порогом стоял Усаги, держа в руках бумажные пакеты из кондитерской, что находится напротив моего дома. — Привет, Усаги-сан, какой предлог у тебя сегодня? — поинтересовался я, отступая и пропуская гостя в дом. Это стало почти игрой: он приходил, а я старался угадать, под каким предлогом. Но, нужно отдать ему должное, Усаги ещё ни разу не повторился, хотя приходит ко мне почти каждый день. — Айкава просила меня передать тебе вот это, — ответил он, протягивая мне внушительного размера коробку. — Ого! — воскликнул я. — Айкава и вправду потрясающая, я только вчера видел рекламу этой кондитерской. Интересно, как она узнала, что я хочу что-нибудь у них купить? М-м, Усаги, как ты думаешь? Видимо, почувствовав в моём голосе усмешку, Усаги заметно расслабился, принимая правила моей игры: — Понятия не имею, Мисаки. Сам же сказал, что она великолепна. — Это да, она всегда заботится обо мне, присылая что-нибудь вкусненькое, — задумчиво протянул я. — Ну, ты проходи, чего в коридоре стоять. Я забрал у него пакеты с продуктами и направился на кухню, чтобы накрыть на стол. Пока я был занят, Усаги пристально следил за мной, словно пытался найти во мне что-то, чего он ещё не знал. Эта привычка всегда смешила меня, и когда я задавал ему вопрос об этом, он всегда отвечал, что ему просто нравится смотреть, как я готовлю. Пока я был занят готовкой лёгкого завтрака, Усаги жаловался мне на Айкаву. Выглядел он не очень хорошо, что навело меня на мысли, что он скорее всего всю ночь работал, чтобы освободить сегодняшний день и провести его со мной. Это мне категорически не нравилось. Он всегда старался ради меня, даже если и не получал ничего взамен. — Знаешь, Усаги, — обратился я к нему, — если ты устал, то лучше иди поспи. — Я в порядке, — быстро возразил он мне. — Просто немного устал, работы оказалось больше, чем я планировал. Ты же сам сказал, что я тебе не мешаю и могу прийти в любое время. — Я такого не говорил. Просто ты, как всегда, понимаешь всё так, как тебе будет удобно. А поспать тебе всё же надо. После завтрака идёшь спать и это не обсуждается. Перед тем, как я отвернулся от Усаги к столу, успел заметить удивлённый взгляд, направленный в мою сторону. Раньше, даже если я и настаивал на чём-то, то всё равно никогда не говорил с ним таким категоричным тоном. Это больше было характерно для самого Усаги, чем для меня. Но в данной ситуации поступить иначе я не мог. Если так продолжится дальше, то он просто измотает себя. Сейчас я даже порадовался, что мы не вместе, ведь раньше после подобного он просто затащил бы меня в спальню с обещанием наказать за плохое поведение. После еды Усаги совсем разморило и он почти засыпал, сидя за столом, хоть и старался не показывать мне этого. Решив, что отправлять его домой в таком состоянии слишком опасно, мне пришла в голову мысль позволить ему остаться у себя. В конце концов, сейчас у нас новый этап в общении и я могу позволить нам обоим чуть больше. — Пойдём, я покажу тебе комнату, в которой ты сможешь поспать, — подойдя ближе и взяв его за руку, я отвёл его в спальню. Стараясь, чтобы мой голос звучал увереннее и не дрожал, я снова поругал его: — Снимай пиджак и галстук тоже, они будут тебе мешать. И вообще, сколько можно носить их без причины? Научись, наконец, носить нормальную одежду в повседневной жизни. В ответ на мои слова Усаги только устало улыбнулся и с явным удовольствием забрался под одеяло, накрываясь им с головой. Постояв ещё несколько секунд, решаю оставить его одного и, уже развернувшись к выходу, замираю, услышав его усталый шёпот: — Бельё пахнет как Мисаки. Я счастлив… — Разумеется, это же моя постель, — негромко отвечаю я, разворачиваясь к нему в пол-оборота, и понимаю, что он уже уснул. Решив, что время, пока новеллист спит, терять не стоит, полностью погружаюсь в работу, стараясь уйти от мыслей, что крутились вокруг спящего в другой комнате человека.***
На следующее утро я спустился вниз, чтобы приготовить для нас с Усаги завтрак. Эту ночь Акихико провёл в моей квартире. Он настолько вымотался, что вообще не реагировал, когда я пытался его разбудить вчера вечером. Хотя, на самом деле я был рад этому. За последние несколько месяцев, что мы провели порознь, я привык спать один и поначалу часто просыпался от холода, даже при условии, что спал под достаточно тёплым одеялом. Но, на мой взгляд, это нормально: когда привыкаешь к ощущению теплого тела рядом, то ни одно одеяло не сможет его заменить. Зайдя в спальню, я снова предпринял попытку разбудить Усаги: — Усаги-сан, уже утро. Пора вставать, я приготовил завтрак, — подойдя к кровати, слегка толкаю его в плечо, чтобы не будить слишком резко. Я всё ещё прекрасно помню, что так делать не стоит — это чревато последствиями. Ответом мне послужило лишь шумное, сбившиеся дыхание Усаги. Осторожно, чтобы не потревожить, прикладываю ладонь к его лбу и чувствую сильный жар. Решив, что медлить нельзя, сразу вызываю врача Усаги. Хорошо, что у меня всё ещё был его номер. Продиктовав адрес и объяснив суть проблемы, я спустился на кухню и набрал воды для компресса. Прихватил с собой и бутылку питьевой воды, предварительно выжав туда немного лимонного сока и положив ложку меда. Мёд мы оба терпеть не могли, но сейчас это лучшее лекарство. Вернувшись в комнату, осматриваю Усаги и замечаю, что он весь вспотел. Вряд ли у меня есть одежда, подходящая ему по размеру, но его срочно надо переодеть. Не хватало ещё, чтобы он подхватил переохлаждение. Открыв часть шкафа, где у меня висели рубашки, с удивлением замечаю, что тут появилось множество вещей Усаги. Когда он только успел их сюда положить? В другое время я бы возмутился по этому поводу, но сейчас это было как нельзя кстати. Обыскав весь шкаф и найдя явно новую пижаму Усаги, беру её и подхожу к кровати, пытаясь привести его в чувство: — Усаги, ты слышишь меня? — негромко позвал его я, пытаясь аккуратно посадить на кровати. — Я понимаю, что тебе плохо, но постарайся, поговори со мной. Что у тебя болит? Ответа я так и не дождался. С большим трудом, но мне всё же удалось привести Усаги в сидячие положение. Но радовался я недолго — уже спустя минуту мне пришлось прижать его к себе для того, чтобы он не упал обратно на кровать. Кое-как мне всё же удалось вытереть его влажным полотенцем и переодеть. За всё три года, что мы были вместе, Усаги болел всего пару раз и сейчас я действительно волновался за него. Раньше его болезнь выражалась в немного повышенной температуре и сонливости, поэтому я даже не представлял, что могло случиться с ним сейчас. — Давай, Усаги, ты должен выпить воды, — уже несколько минут я пытаюсь уговорить его попить, но пока безуспешно. Он просто сидит, прижавшись ко мне и положив голову мне на плечо. — Я понимаю, что ты устал и тебе плохо, но если ты не выпьешь воды, станет ещё хуже. Надо немного постараться и попить, скоро приедет доктор и осмотрит тебя. Потом я позвоню Айкаве и объясню, почему ты не можешь сдать главу вовремя. К моменту приезда доктора я уже находился на грани истерики. Усаги абсолютно не реагировал на меня. Он бредил, постоянно зовя меня по имени, и просил не уходить. Радует только то, что мне удалось уговорить его выпить немного воды, после чего он ненадолго уснул, но внезапно снова просыпался и звал меня. После того, как доктор осмотрел Усаги и дал нам необходимые лекарства, я, наконец, смог вздохнуть спокойно. Усаги уже несколько часов спал под воздействием укола с жаропонижающим, а я, наконец, смог связаться с Айкавой и уже готовился выслушать от неё кучу жалоб, но, к моему удивлению, она была в хорошем настроении и даже пожелала Усаги скорейшего выздоровления. И объяснила, что Усаги уже не только сдал все главы, но и написал ещё одну новеллу, отдав её заранее. Узнав причину, по которой Усаги довёл себя до такого состояния, я почувствовал сильную волну гнева. Мне хотелось просто вышвырнуть этого упрямца из дома, но совесть не позволяла мне так поступить. Решив, что будет лучше поговорить с ним об этом, я немного успокоился и вернулся в комнату, чтобы проверить больного. Его дыхание по-прежнему было тяжёлым, но лицо уже не было таким бледным, что давало мне надежду на то, что ему всё-таки стало немного лучше.