Lorde — Royals I've never seen a diamond in the flesh I cut my teeth on wedding rings in the movies And I'm not proud of my address In the torn up town, no post code envy
За столом сидел невысокий парень в свободном костюме песочного цвета. Были примяты кудрявые волосы на его голове. Он молча сидел и жевал. Жевали и остальные пять человек, все как один, не желавшие здесь находиться. Шесть стульев, поставленные к столу, казалось, стояли там всю жизнь. Но отнюдь: истиной это не являлось. Сорок девять лет стула было лишь четыре. Одно место для ментора, наставляющего участников; одно для сопровождающего, который в день Жатвы в определенном Дистрикте вытягивал бумажки с именами — из одного шара женские, из другого мужские; и два для трибутов. Дистриктов двенадцать, итого двадцать четыре участника каждый год, но не в этот. Этот особый — пятидесятый — год второй Квартальной бойни, для которой самые садистские люди из правящей «верхушки» напрягали свои изощренные умы, дабы придумать нечто более жестокое, чем убийство двадцати трех везунчиков в рядовой год. Вторая Квартальная бойня своим составом отдавала дань павшим в мятеж, в котором на одного восставшего приходилось двое военных. Что это значит? А то, что трибутов в нынешнем году было в два раза больше, отсюда и дополнительные стулья. Этот же парень, его звали Блейн, за обе щеки уплетал завтрак. Есть надо понемногу. Главное, попробовать, иначе потом весь день будешь чувствовать себя неподъемным пузырем. Великолепный вкус пищи портило непроходящее чувство горечи на языке, сплюнуть которое не представлялось возможным. Сколько людей трудилось для того, чтобы они позавтракали? Они заработали эту еду честным трудом, в то время как взамен получили голод. А капитолийцы ведь даже на секунду не отвлекутся, чтобы подумать о том, что они забирают еду у кого-то. И несправедливость так легко забывается, когда все это стоит перед тобой, кружит голову запахами, и ты не видишь цены. Пропадает аппетит, и парень со звоном опускает приборы на тарелку. У них было по-другому. В семье они, бывало, устраивали себе красивые ужины, но то было честно. Далекие и счастливые времена. Их семья не жила в нищете, не была богатой. Многое они не могли позволить себе, но стоило радоваться и тому. И они радовались. Воспоминания о тех восхитительных вечерних ужинах заняли особую нишу в памяти Блейна. Он помнит, как мама с сестрой оставляли часть своих денег и покупали ему сказки. И когда этих денег не оказывалось, мать делала книги сказок сама. Придумывала их, записывала, рисовала иллюстрации. Одной наиболее полюбившейся ему стала записанная и дополненная легенда о волшебном олене и его мальчике.Secret Garden — Sleepsong May there always be angels, To watch over you; To guide you each step of the way; To guard you and keep you Safe from all harm…
«Маленький мальчик жил со своей семьей в глухой деревушке посреди леса, из которой вела всего одна небольшая дорога. Семья была хорошей. Родители любили своего ребенка больше всего в жизни. Но однажды… однажды в деревню пришел большой пожар и начал в ней буянить. Он плясал на площадях, забегал во все дворы, а главное, захаживал в гости во все дома. Дом, в котором жил этот мальчик, был первым на его пути. Родители на тот момент находились в нем и крепко спали, а мальчик не мог уснуть, и поэтому гулял в окрестном лесу с другой стороны от пришедшего пожара. В конце концов ему так и не удалось насладиться красотой сумерек: покой его нарушили громкие крики, доносящиеся из деревни. Мальчонка со всех ног помчался домой, слыша отовсюду „ПОЖАР!!!“. Он и сам почувствовал едкий запах дыма, в глазах начало жечь, и ему предстало яркое пламя. Паника была повсюду. Жители толкали друг друга и затаптывали, спасая себя и то, что могли унести. А мальчик все бежал против течения. Надежда упархивала от него, но он так и не остановился. Никто не перехватил ребенка, не заметил его. Когда он сам понял, что родителей не спасти, было уже поздно: огонь отрезал пути к отступлению. Мальчик приготовился к Смерти, но ее приходу не суждено было случиться. Сквозь пламя шел могучий олень, окруженный ореолом спокойствия и безопасности, огонь не смел касаться его. Он подхватил его, посадил себе на спину и забрал далеко-далеко в неизведанные леса, ставшие ему новым домом. И многие путники ни раз вспоминают, что иногда ночами видят вдалеке призрачного оленя и его мальчика».
Блейн, как и мальчик из сказки, не смог спасти свою семью. Со смертью родителей и сестры пришлось резко взрослеть. Он должен был сам обеспечивать себя. Тогда пришлось кстати, что их семья имела добрую репутацию, и потому ему помогали. Одно время он работал на изготовлении различных фигурок из дерева. На тот момент он был только начинающим, и работы его не отличались ни изящностью, ни оригинальностью, хотя были вполне приемлемого качества. Как-то раз, в один особенно голодный день, Блейн бродил по лесу и забрел довольно далеко, прямо вплотную к забору. За ним раскинулся все тот же, на первый взгляд, лес. Но стоит постоять чуть дольше, как понимаешь, насколько тот лес отличается от того, в котором он находился. Свободный лес. Было бы прекрасно там побывать, подумал он и увидел оленя, живого, настоящего. Впервые в жизни, если не считать картинок в книгах. Не понятно было, почему животное подошло так близко к людям, да тогда парня это не волновало. Блейн вспомнил мамину сказку и по возвращению домой запечатлел прекрасное животное единственно возможным способом — он сделал его фигурку. Он пришел к Блейну тогда, когда был очень нужен, и стал его оленем, а он — его мальчиком. Фигурка приобрела статус талисмана, сопровождающего парня и в плохие времена и тогда, когда удача была на их стороне. Можно ли вообще так сильно привязаться к простому кусочку дерева? Но тем не менее, сейчас он с ним и, парень надеется, будет еще на Голодных играх. Одним человеком из тех, кто помогал, была Тина Коэн-Ченг. Всегда тихая и замкнутая, та, кто никогда не влезал в переделки, она неожиданно предложила ему поддержку, которая на ту пору лишней быть не могла. Но также тихо она и ушла из его жизни, когда все устоялось. И вот сейчас она сидела справа напротив. Ее имя, как и его, вытянули первым, и не появилось сумасшедших, желающих стать добровольцами. Тина обладала знаниями. Нельзя было начать сомневаться в том, что девушка не знает какое-либо растение. В этом она ас, но то все теория, а на Голодных играх удачливость и физические возможности имели решающее значение. Ну на что она была способна? Залезть на дерево да развести костер? Так это базовый уровень жители Дистрикта-7, который зачастую давал трибутам оттуда преимущество. Жалко ее, конечно, не совсем незнакомый человек. Может, получится как-нибудь помочь. Что же поделать? А вот двух других Блейн никогда не видел. Вроде, их имена — Куинн и Ноа. И кажется, они друг с другом были знакомы. Сколько они уже ехали в поезде, эти люди были единственными, кто говорил между собой просто так. Куинн выглядела миниатюрной и хрупкой. Но, насколько мог судить Блейн, характер у нее был что надо. Она себя в обиду не даст, это уж точно. Ее знакомый, Ноа, был крупным и работал, скорее всего, лесорубом.Такая работа как раз ему под стать. Но он кормилец семьи. Блейн надеялся, что о его родных есть кому позаботиться. За разговорами у этих двоих не возникало времени для тяжких раздумий и печалей, и они постоянно пребывали в приподнятом настроении. Относительно неплохо было и Блейну. Хорошая одежда. восхитительная еда, в постоянном доступе душ и мягкая-премягкая кровать с воздушным одеялом-облаком; дома его никто не ждет, талисман рядом, но вот только маячившая на горизонте вероятность смерти счастья не вызывала. Если и умирать, то одним из первых, успев пожить подготовительное время в роскоши и не перекрыв его печатью игр. — Не верьте никому, — давал последние на сегодня наставления ментор, после того, как они посмотрели трансляцию Жатвы со всех дистриктов и никого не запомнили: столько было лиц. — Даже в этой комнате. В ней особенно. — Все настороженно переглянулись между собой. Он обвел трибутов пронзительным взглядом, и никому не пришло в голову перечить. Они проехали по туннелю, после которого их взору предстал величественный Капитолий. Участники затаили дыхание. Видеть его в действительности — совсем другое дело. Да и что они вообще видели в жизни? Единственную достопримечательность их дистрикта — железнодорожную станцию? Ребята последний раз перед тем как выйти из поезда обсуждают противников, их и свои шансы, но Блейн молчит. Он не пессимист, но они все умрут. Они приближались к точке назначения, и им стали видны все те люди, стоящие вдоль дороги, пришедшие посмотреть на них. Парень чувствовал себя как животное в клетке. Именно так они на них смотрят, как на животных. Блейн понимает, что у жителей столицы нет такой выматывающей (и к слову, низкооплачиваемой) работы, что у них есть много свободного времени, которое нужно чем-то занять, и даже пускай это будут они, но они люди, живые существа со своими чувствами, не игрушки. Он наполнен презрением к этим людям, тычущим в него пальцами, и даже, возможно, жалостью. Жалостью, смешанной с презрением, — отличное сочетание, ничего не скажешь. Но ни в коем случае нельзя показать своих истинных чувств, а то в любимчики публики дорога закрыта, поэтому он проглатывает отвращение и приветственно машет всем рукой, улыбаясь, как идиот, будто испытывая радость при встрече с ними всеми. Неужели они настолько глупы, что верят в его наигранное удивление и восторг? Или настолько же погрязли в этом, играя свои грязные роли?