Сохрани Мою Тень

Взгляд Себастиана, когда он в очередной раз зашел в мастерскую, однажды упал на рабочее место Хаммела, место стилиста: кусочки ткани, мел, листочек с мерками, линейки, выкройки, а еще темно-синяя папка. Спонсор взял ее и сел на диван, закинув ноги на стеклянный столик. — Так, что у нас тут? Эскизы? Юноша решил посмотреть их, потому что, пока Курт спит, делать все равно нечего, впрочем, как и когда он бодрствует. Первый же лист привлек внимание Смайта. Двадцать четыре трибута выстроились клином в невероятно стильных костюмах для Пира. Себастиан спешно перевернул страницу, ища подробности, которые и нашел на следующих двенадцати страницах. На каждой был костюм как для девушки, так и для парня. Спонсор листал туда-обратно, не в силах остановиться. Перевернув на модели Дистрикта-2, он приостановился, лицо его сделалось задумчивым, словно юноша увидел призрак прошлого, но, чей это был призрак, не помнил. Костюмы были потрясны. В них были проработаны такие мелочи. Не видные издалека, да, но это не делало хуже ни их, ни талант мастера, создавшего их. Как же долго нужно было изучать все двенадцать дистриктов, чтобы показать их настолько настоящими, отличающимися от столь банального представления Капитолийцев и жителей других дистриктов и притом яркими и броскими? Спонсор разглядывал лист с костюмами для Дистрикта-7. Образ парня несколько отличался от того, что в итоге увидела публика на Блейне, но концепция не потерялась, и связь осталась. При подробном рассмотрении глаза Себастиана наткнулись на подпись, рядом с которой значилась дата. Брови его взметнулись вверх, и он залистал, запоминая попадающиеся цифры, пытаясь оценить период. Смайт присвистнул: — Вот уж дело всей жизни. — Только эти эскизы стилист создавал несколько лет, а ведь до них, несомненно, были и другие, плюс прибавить к тому черновики. Получается значительная работа. Дальше, оказалось, были еще зарисовки. По фигуре модели и некоторым ее чертам спонсор понял, что их Курт создал для себя. Но и на этом, конечно же, дело не заканчивалось: Блейн для разных интервью, для показов, для ужинов, для публичных выходов. Какие-то Смайт помнил, какие-то казались ему незнакомыми. На рисунке, отмеченном днем старта Голодных Игр, были очеловеченные олень и бегемот. Впоследствии уже нельзя было увидеть эскизов костюмов, лишь рисунки. Последняя использованная страница была испещрена набросками оленя. Одного и того же, в одном и том же положении, разного размера, с разных ракурсов. И дата. За день до смерти трибута Андерсона. Но Себастиан остановился еще в середине образов для Блейна — настолько их было много. У него возникла идея, он загорелся ей. Доктор даже писал в рекомендациях что-то о подобных терапиях. Юноша собрал несколько чистых листов и прикрепил их к папке, взял также карандаш и, засунув все это подмышку, пошел к стилисту. Курт подозрительно посмотрел на вошедшего Смайта, несущего в руках не что иное, как его папку, которую парень не сразу признал. Спонсор, в свою очередь, как будто не замечал этого взгляда, улыбаясь с не совсем привычной малой долей насмешки. Когда Хаммел вчера, по мнению Себастиана, «оживился», или «вернулся», юноша уверился в том, что началось улучшение, дальше будет все только налаживаться — в общем, зарябил долгожданный свет, свидетельствующий о выходе из тоннеля. Лазарус Янг советовал в этот момент найти ему занятие по душе, которому он сможет отдаваться и получать положительные эмоции. Со временем силы будут прибавляться, и стилист сможет заниматься все большими и большими вещами, а пока начинать стоило с малого. Это как-то совсем выпало из головы спонсора, и поэтому он был весьма доволен собой, что в нужный момент все-таки вспомнил рекомендации и последовал им. — Смотри, тут твои эскизы, — напомнил Смайт, и Курт кивнул. — Ты давно не рисовал. — Еще один кивок. — Может, хочешь снова начать? — На сей раз парень мотнул головой. Уверенность Смайта куда-то подевалась, и ему стало жутко некомфортно, захотелось немедленно уйти. — Ну, я оставлю это здесь, хорошо? Вдруг… — Юноша взглянул в изнеможенное страданиями лицо стилиста. Себастиан, сжав губы, извиняющееся улыбнулся и, выйдя, тихо прикрыл за собой дверь. «Куда я лезу?..». *** Хаммел тряхнул головой, отгоняя нежеланные мысли и потянулся за папкой, которую уже давно гипнотизировал взглядом. Как непривычно лежит она в руке. Сколько же он не брал ее? Парень попытался сосчитать дни, но сбился уже на втором. Дни парами и больше, ничем не отличаясь, монотонно тянулись друг за другом. Клонированные дни, бесконечные дни-близнецы. Стилисту стало горько от того, насколько он потерялся. Тем не менее он открыл папку на первой попавшейся странице. Пролистав пару вперед и назад, он наткнулся на эскиз костюма Блейна для Пира трибутов. День, когда все началось, когда они познакомились, и день, когда все начало кончаться. Губы Хаммела затряслись, а доброго Андерсона, прижимающего к себе и успокаивающего, не было. Стилист, испытывая постоянное давление на разум и психику по ночам, стал считать его старым сладким сном, повториться которому, увы, было не суждено. Где же настоящий Блейн? И был ли он вообще. Возможно, с самого начала это всего-навсего выдумки Хаммела. Но остальные ведь тоже видели и знают трибута Дистрикта-7, Блейна Андерсона? Такие раздумья либо приводили его в окончательное смятение и последующую за ним истерику, либо к непрерывным головным болям, истощению и отключению сознания как по команде. Парню вспомнилось происшествие, связанное с костюмами. Однажды, еще во время проведения игр, к Курту явились какие-то люди, чтобы забрать самые значимые одежды из гардероба Блейна якобы для истории. Стилист был ошарашен, никто не говорил ему об этом ранее, видимо, считая малозначимым. Благодаря морфлингу он с порога же не накинулся на этих людей, но то не значит, что этого не случилось позже. Наркотик делал его реакции более заторможенными, а чувства притупленными. Пускать никого в комнаты Хаммел не собирался, отдавать ничего тем более, поэтому предложил им компромисс сразу же на месте: он сделает точно такие же костюмы, и никто их не отличит. Люди хоть и согласились, но мотивов этого странного молодого человека так и не поняли. На их памяти никогда не возникало подобных конфликтов. Если дизайнеру нравился костюм, то он просто заказывал или делал сам, но уже потом, никаких проблем. Почему этот не мог сделать как все? И сейчас Курт заметил, насколько правильный шаг сделал, потратив тогда не одну бессонную ночь в мастерской. Тихо, чтобы не вызвать подозрений Себастиана, Хаммел вышел из спальни и направился в свою творческую обитель. Он потратил некоторое время, чтобы откопать нужный костюм среди остальных и бесполезного барахла: парень перестраховывался на случай, если придут забирать модели силой. Честно говоря, защита никакая, помочь в реальной ситуации она не смогла бы, но стилисту крепче спалось с осознанием, что он хоть что-то сделал. Курт взял в руки одежду, сжал и поднес к лицу. Зажмурившись и глубоко вдохнув, он почувствовал незримое присутствие Блейна Андерсона. Испуганный тем, что не обнаружил стилиста в спальне, Смайт нашел его в мастерской. Повсюду были какие-то тряпки: разваленные стопки в шкафах, одежда вокруг парня, парень вокруг одежды, в ней. Спонсор сомнительно осмотрел представшую его глазам картину, нахмурившись. — Ку-у-у-у-урт — протянул юноша, не уверенный в сознательном состоянии Хаммела. Стилист отвлекся от своего занятия, привлеченный звуком, но тем не менее продолжал нежно поглаживать какую-то зеленую вещь. Он вопросительно взглянул на Себастиана, словно не терпел отвлекающих факторов и желал побыстрее с этим закончить. Смайт опешил, не зная, что сказать, а Курт, не услышав ответа, кинул на него раздраженный взгляд и вернулся к любовному рассматриванию костюмов. Трех подобных дней спонсору хватило сверх меры. Проснувшись назавтра, стилист стал аккуратно надевать одежду на манекены, растягивая процесс и наслаждаясь каждым застегиванием пуговицы. Когда он закрывал глаза, то переносил все свои ощущения исключительно на тактильные. Когда он так касался одежды, ему казалось, что он одевает Андерсона. В комплект, понятное дело, прилагались грустные сопливые разговоры о любви, от которых уши Себастиана истекали кровью. Спонсор даже начал мечтать о том, чтобы вернуться в прошлое, где Хаммел говорил всего пару фраз за день, так как в настоящий момент его ничем заткнуть было нельзя. Манекены одеты, и парень расставил их вокруг себя, говоря с каждым по переменке, подходя к очередному и обнимая его, оставляя мокрые следы от слез на плечах. Все следующие ночи стилист спал не один: его неизменными спутниками были выступали самые запомнившиеся образы трибута. Никакие вразумления Смайта и заявления о том, что он помешанный, не действовали — стилист оставался к ним глух, с головой погруженный в новое занятие. Только вряд ли спонсор хотел именно такого погружения. Юноша всерьез стал переживать — не выльется ли это во что-то более тяжелое. Потому-то он и прибег к решительным мерам. Утром Курт заскулил от плохого сна и наощупь стал отыскивать по постели ставшие родными вещи. Громкость произносимых парнем слов увеличивалась, как и интенсивность: вокруг ничего не было. От ужаса он тотчас сел в кровати с открытыми глазами. Одна мысль перекрывала собой все остальные. Он огляделся, но так ничего и не увидел. Дыхание участилось, а Хаммел обошел кровать по периметру. Вдруг одежда упала на пол, но и там ее не оказалось. Курт закружился, завертелся на месте, явно паникуя. Он галопом помчался в мастерскую, но остолбенел у входа. Манекены на своих местах, в углу, и чистые полки. На них не было ничего лишнего, в общем-то, ничего и не было. Вешалки в открытых шкафах, которые не держали на себе ничего, пустые полки, ничего не разбросано. Парень подлетел к выдвижным полкам и до последней, точно будучи лихорадочно больным, осмотрел их содержимое. Пустота. Ни в одном шкафу, шкафчике, полочке ничего не было. Стилист запустил руку в волосы, цепляясь за них. Тяжело дышащий он вдруг увидел краешек какой-то материи, торчащей из шкафа, которому пока не довелось быть обследованным. Хаммел радостно распахнул дверцы. Все было полное, но… Он доставал и, перебирая, скидывал на пол одежду на пол. Придуманные им образы, вещи его дизайна, но ничего для Блейна. Он издал истошный вопль отчаяния и затрясся от бессилия. На крик пришел Смайт. Пришел, а не прибежал, потому что предвидел нечто такое, и не хотел торопить последующие за этим события. — Что ты сделал?! — воскликнул Курт. Спонсор спокойно стоял и наблюдал за ним, не произнеся ни слова. Смотрел на него, испуганного, загнанного в угол безвыходностью. Себастиан облокотился о дверной косяк и ровным голосом сказал: — Я все выкинул. — И испытующе взглянул, ожидая реакции на свои слова. Метавшийся Курт остановился резко остановился, оказавшись спиной к Смайту. Краски сошли с лица, а глаза округлились. Он медленно обернулся, создавая особое сочетание с режущей слух тишиной. — Ты что?.. — Парень понял, что он не шутит, увидев, как уверенно он держится. Стилист напрягся и покраснел. Он яростно подлетел к Себастиану и, вцепившись в его одежду, сильно потянул на себя. — Отпусти! — удивившись, закричал спонсор. Он явно не ожидал, что Хаммел накинется на него. — И не подумаю! — сказал Курт и подтолкнул юношу к стене, прошипев сквозь сомкнутые зубы: — Зачем? — Зачем? — повторил спонсор, смеясь. — Ты не видел себя со стороны, — перешел на серьезный тон он. Должного эффекта было тяжело достичь: говорилось с трудом из-за надавившей на горло руки. — Ты сходишь с ума. Это не по-настоящему. Это реальность, что ты придумал себе, чтобы не сталкиваться с правдой. Открой наконец глаза, Принцесса, твой принц мертв! — голос Себастиана сорвался на крик. — Не смей!!! — Курт оттащил Смайта от стены и толкнул с неожиданной для самого себя силой. Спонсор хотел, чтобы он выпустил пар и позволил стилисту выбрать его в качестве объекта для битья. Но Принцесса не была бы Принцессой, если бы не дралась соответствующе, поэтому юноша не испытывал никаких опасений по поводу собственной безопасности. И зря. Время замедлило свой ход, и он, отлетая назад, понял, что недооценил возможности Курта. Как и он сам, заметил Смайт. Хаммел хоть и стоял, не сдвинувшись, и лицо его не особо изменилось, но в глазах читался ужас. А потом время зашагало слишком быстро, когда юноша почувствовал внезапную острую боль в затылке. Открыв глаза, он не смог понять — прошел ли мгновение или же несколько часов. Ошеломленный тем, что наделал, стилист продолжал стоять на месте. «Долго ли он мог стоять не шелохнувшись?» — вдруг в каком-то бреду пришла мысль Себастиану. Он приподнялся на локтях и нащупал у себя на голове рану. Отняв руку, юноша взглянул на нее и заметил кровь. Вскочив на ноги, отчего на секунду все потемнело, он пошатнулся. Спонсор зло сверкнул глазами в сторону Хаммела и ушел, громко хлопнув дверью. Курт, все находящийся в состоянии шока, присел на краешек стула. Он, окаменевший от корки льда, словно раковина, обнесенный ею как стеной, поднял взгляд от пола и отрешенным взором стороннего наблюдателя прошелся по инсталляции чьей-то — не его — мастерской.

Snow Ghosts — And The World Was Gone You said you'd wait forever But I blinked And the world was gone You wade through the water Slowly your hands grow numb I wish you felt me falling I wish you'd watched over me