Когда исчезает тень?

Акаши посмотрел на Куроко с нескрываемым удивлением. Что за глупость сейчас сказал Тецуя? Почему все это выглядит так, как будто он… не хочет уходить? - Мне все равно, ясно? Просто уйди. – Прозвучало холодно и отстранённо. Только Акаши знал, с каким трудом ему удается прикрывать истинные эмоции безразличием. Куроко привалился спиной к всё-еще закрытой двери, а затем сполз вниз, опустившись на пол. - Нет, - тихо произнес Тецуя, глядя куда-то в пустоту. Казалось, что он сейчас не видит даже Акаши. Он отрицал всё, что происходит, отгоняя от себя мысли о своей бесполезности, никчемности и… ненужности. - Нет? – переспросил капитан. Акаши смотрел на Куроко, по-прежнему опираясь на стол. Ему было сложно это признать, но… он не решался подойти к Тецуе, хотя очень этого хотел. Хотел вцепиться в него и не отпускать. Наслаждаться им, пить и… смаковать. Хотел брать его, не останавливаясь. Хотел не прекращать этого никогда. Но так же сильно он желал собственной свободы. Куроко годами держал его в плену этих желаний, и капитану было невыносимо осознавать очередное свое поражение перед ним. - Я… не могу… - Голос Куроко заметно дрожал. Тецуя опустил голову, но было понятно: если он еще не плачет, то уже на грани этого. - Уходи, - снова приказал Акаши, однако в этот раз под безразличием он скрывал не собственную неуверенность или даже страх… он скрывал ликование. Исход мог не только удовлетворить ожидания капитана, но и предвосхитить их, как это было уже не один раз. - Акаши-кун… пожалуйста, - взмолился Куроко, уже не скрывая слез. - Пожалуйста? – Акаши же теперь не скрывал улыбки. – О чем ты меня просишь, Тецуя? - Акаши-кун… - рыдая, выдавил из себя Куроко. Акаши раздражало то, что приходится ждать, вытягивая из него каждое слово. Но это ожидание должно было оправдаться. - Просто скажи, что ты хочешь. Или перестань тратить мое время. – Акаши обернулся к столу и, придвинув к себе доску для сеги, начал расставлять на ней фигуры. Он уже знал наверняка – Тецуя уйти не сможет. Вопреки своему отчаянному желанию, Куроко не мог забыться, провалившись в иллюзию. Если не нужен, то должен уйти. Если так сказал Акаши, то нет ничего кроме возможности подчиниться. Это было так просто и так заманчиво, но в то же время… нереально. Куроко заставлял себя подняться и уйти. Ему почему-то казалось, что если он не сделает это прямо сейчас, то уже не выйдет отсюда никогда. Но вопреки здравому смыслу, вечное насилие и издевательство над его телом - казалось Куроко не столь ужасным исходом, как угроза остаться без Акаши. Он не решался взглянуть на капитана, потому что боялся в этом убедиться, боялся принять решение, которое одновременно хотел и всеми силами пытался отвергнуть. Но Куроко взглянул и, увидев, что Акаши стоит теперь к нему спиной, потерял последние нити, связывающие его с прежним, когда-то здоровым, рассудком. - Акаши-кун… пожалуйста… разреши мне… с тобой остаться. – Тецуя прошептал это, почти задыхаясь. Акаши прекрасно это расслышал, но никак не отреагировал и продолжил стоять к Куроко спиной. Собираясь унять свои всхлипы и дрожь, Куроко засунул несколько пальцев в рот и до боли сжал их зубами. Это помогло немного успокоиться, и он, вытащив пальцы, продолжил хрипло умолять: - Акаши-кун, пожалуйста… я буду… послушным. Акаши, помедлив, обернулся. Куроко для него был таким же желанным, но теперь уже и… желаемым. Когда за свое поражение ты получаешь награду, о которой мечтал, разве нельзя назвать это победой? Акаши впервые окунался в собственные чувства, не отвергая их. - Ты можешь мне это показать? – спросил он, улыбаясь, а затем подошел к Тецуе и встал прямо напротив него. Куроко взглянул на капитана из-под растрёпанных, слегка мокрых от пота прядей волос. Акаши восхитился. Он разглядел в голубых глазах по-собачьи безграничную преданность. - Я сделаю все,… что Акаши-кун попросит, - тихо, но уверенно произнес Куроко. Не просто преданность, а полное подчинение! Акаши наклонился и помог ему встать, а затем с силой прижал своим телом Куроко к двери. Он уперся одним коленом в деревянную поверхность, раздвигая в сторону ноги Тецуи и надавливая бедром на его пах. Почувствовав, что Куроко уже возбудился, Акаши почти зарычал, впиваясь в его губы поцелуем. Руки капитана ухватились за край рубашки Куроко и задрали ее вверх, обнажая торс. Куроко ощущал в себе всепоглощающее желание отдаться. Ему больше не было важно, что станет с ним после. Ему больше не было важно, что происходило с ним раньше, до этого момента. Только здесь и сейчас - единственный момент времени, когда он существует и хоть что-то для него вообще имеет смысл. Этим смыслом стал Акаши. Его прикосновения и поцелуи. Куроко чувствовал, что нужен ему. И это было самым главным для него обоснованием собственной жизни. Руки Акаши скользили по его животу, а потом ласкали соски. В это время капитан проталкивал свой язык глубоко Тецуе в рот, с вожделением сминая губы и неаккуратно ударяясь об его зубы своими. Но в этих ласках не было грубости, животной похоти, склонности к обычному насилию или скрытому садизму. Нет, только страсть как особая изощренная форма любви. То, чего к Куроко не испытывал никто, кроме Акаши. Акаши не был излишне брезглив, но заходить дальше, когда Куроко все еще липкий от спермы Атсуши, для него было чем-то невообразимым. Он нажал на ручку двери, выталкивая его наружу. Капитан с удовольствием отметил страх в глазах Тецуи, тот явно боялся, что его снова начнут прогонять. Но в планы Акаши это больше не входило. Он протащил Куроко через комнату, где стоял рояль, к другой двери. Открыв ее, они оказались на пороге огромной спальни. - Для начала в душ, - шепнул Акаши и легонько укусил Тецую за край уха. Только после этого Куроко заметил, что в комнате есть еще одна дверь. – Я надеюсь, что ты справишься сам, - с этими словами Акаши завел его в ванну, а затем… ушел. Впервые за все это время Куроко в одиночестве оставили не связанным. Он ощутил растерянность, похожую на обреченность. Раньше все делали за него. Мыли, кормили, даже водили в туалет, а тут сразу столько свободы и целая ванная комната в его распоряжении. - Акаши… кун… - бесцельно прошептал Куроко, стоя там же, где его оставил капитан. Он взглянул на свои руки. Бинты ослабли и съехали. Где же Мидорима, чтобы их поправить? Куроко отогнал эти мысли… Он должен справиться со всем сам, потому что так сказал Акаши. Раздевшись, он осмотрел свое тело. Липкое от пота и, что самое противное, от спермы Мурасакибары. Тецуя поспешил принять душ. Сначала мыл и оттирал свою кожу и волосы, а потом принялся промывать внутри. Было неудобно, и ему казалось, что он как-всегда не может очистить всё до конца. А еще его руки постоянно дрожали, а каждое движение было медленным и неаккуратным. Куроко мылся так долго, что вскоре его навестил Акаши. Он заглянул, раскрыв двери душевой кабины. - Акаши-кун, прости, я… - испуганно начал Куроко, тут же выключая душ. – Я… долго… прости. - Будем считать, что ты справился, - рассматривая его обнаженное тело, ответил Акаши.