Когда исчезает тень?

За ужином Куроко понял несколько вещей. Во-первых, после Муракасибары все это не закончится, а продолжится, начиная с Акаши. Он догадывался, что так будет, но теперь знал наверняка. Во-вторых, все его друзья из Сейрин считали, что он уехал из города к родственникам на зимние каникулы. Никто не мог удивляться или расстраиваться по этому поводу, ведь Айда сама отменила тренировки, уехав куда-то с отцом и… Хьюгой. В-третьих… Куроко понял, как сильно он ненавидит самого себя. Сейчас он лежал в кровати, обхватив руками собственную шею. Он не душил, просто держал. Куроко понимал, что душить себя бесполезно, и дело было не только в том, что ему не позволят… Знали ли вы, что человеку удушить самого себя невозможно? Сознание отключается раньше, чем приходит конец. Руки расслабляются, дыхание приходит в норму. Куроко помнил это из детективных книжек, которые когда-то читал. Теперь он жалел, что его память столь хороша. Мечтал забыть абсолютно всё: кто он, что с ним происходило, что с ним делали и что будут делать. Лучше бы внутри остаться одной пустоте. Лучше бы быть никем, чем им, Куроко Тецуей. - Дай мне свою руку, - голос Акаши. Мидорима должен был уже спать в одной из комнат этой огромной квартиры. Куроко подчинился. Они были одни, он был не связан, но тем, кто говорил, был Акаши Сейджуро. Особенно значимый, важный. Этот человек изменил его жизнь уже дважды и продолжает ее менять. Вечерний укол, и он снова теряет сознание. Его ждут сон без сновидений и чьи-то умелые руки. Когда он проснулся, то увидел Мурасакибару. Тот лежал рядом с ним в кровати, поедая чипсы. Повсюду много крошек. Куроко почувствовал на губах солоноватый привкус. - Утро, Куро-чин… - сказал Атсуши. – Кажется, нам нужно идти, - вздохнул центровой, поднимаясь с кровати. – Вставай. – Мурасакибара сделал пару шагов и оказался у самой двери. Куроко лежал, уставившись в потолок. Он не знал, что ожидать от Мурасакибары, но ему казалось, что центровой Поколения Чудес слишком ленив, чтобы сейчас прикоснуться к нему и сделать больно. Тецуя понимал, что ошибается, но эта мысль была столь приятна, что он позволял ей и дальше дурманить свой разум. - Вставай, - повторил Атсуши. – Вставай, - повторил еще раз. – Я тебя раздавлю прямо сейчас, если не встанешь, - хмуря брови, добавил центровой. Куроко устало взглянул в его сторону, а затем снова уставился в потолок. В голове стучала вчерашняя мысль: хуже уже не будет, сделать ему еще больнее не получится, теперь он в безопасности, потому что самое худшее позади. Мурасакибара в мгновение оказался прямо над ним, вцепился в плечи и вытянул из кровати. Когда Куроко понял, что произошло, он уже сидел на полу, привалившись к стене. Одеяло было все еще зажато в его руках и тянулось от самой кровати. Тецуя взглянул на гигантского Мурасакибару снизу вверх и испугался так сильно, что попытался укрыться за одеялом. Атсуши тут же выдернул его из слабых бледных пальцев и поставил Куроко на ноги одной рукой. - Идем, - сказал центровой, хватая Куроко за забинтованное запястье и шагая в сторону двери. Тецуя поморщился от боли и, спотыкаясь об собственные ноги, пошел за ним. Умывался долго, медленно, руки дрожали. Атсуши ждал его, привалившись к стене, постоянно говоря о том, что нужно было взять с собой что-нибудь пожевать. Когда Куроко, наконец, закончил, Мурасакибара неожиданно прижал его к стене рядом с умывальником. - Нет, - выдохнул Тецуя, утыкаясь ладонями ему в живот. Это было столь же бесполезно, как пытаться сдвинуть стену. – Нет! Акаши! - Зачем ты зовешь Ака-чина? – удивился Атсуши, он грубо взял его за подбородок, наклонился и посмотрел в широко открытые глаза. - Я… хочу его увидеть, - дрожащим голосом ответил Куроко. В сознании билось: следующий Аомине, следующий Аомине, бояться Мурасакибару пока не стоит. Но он боялся. Ужасно боялся. Особенно сейчас, когда тот возвышался над ним так близко, что голова шла кругом от этой высоты. Но почему-то искать помощи он мог только у того, кого боялся еще больше. - Скоро придет Мине-чин, тогда я его позову, - Мурасакибара положил руку на макушку Куроко и взъерошил волосы. Эта его привычка не нравилась Тецуе и раньше, но сейчас вовсе вызывала головную боль. Смысл сказанного дошел до него не сразу. Аомине… В комнате Куроко лег на кровать, обхватив руками подушку. Мурасакибара больше не приставал, но Тецуя постоянно чувствовал на себе его взгляд. Центровой что-то жевал, смотря на Куроко. Отвлекаться ему запретил Акаши, а значит он не сведет с него глаз ни на секунду. - Утро, Мине-чин… Куроко зажмурился, зарываясь лицом в мягкий белый бок подушки. Он один. Здесь никого нет. Нет Аомине, только он. Мурасакибары тоже нет. Он ничего не слышит и никого не видит. Если он будет молчать, никто его не заметит. Сильные руки повернули его на спину, а затем выдернули из объятий Куроко подушку. Взгляд Тецуи встретился с глазами Дайки. Мурасакибары в комнате уже не было. - Акаши. – Куроко хотел крикнуть, но это было так тихо, что даже Аомине плохо расслышал. Однако… расслышал. - Говорят, ты постоянно его зовёшь, - усмехнулся ас Поколения Чудес. – Хочешь, чтобы он смотрел на нас? Или чтобы трахал вместе со мной? - За… молчи… - сипло выдавил Куроко, прикладывая ладони к ушам. Аомине тут же отвел его руки в стороны, прижав их к кровати. - Я хочу, чтобы ты мне отсосал, - шепнул Дайки, наклоняясь к самому его уху. – Быстрее начнем, быстрее кончим, как думаешь? – с этими словами, ас подцепил край рубашки Куроко и снял ее прямо через голову, не расстегивая. Несколько пуговиц тут же отлетело в сторону. – Не могу ждать! Аомине сел на Куроко сверху и расстегнул ширинку, доставая уже вставший член. - Акаши… - снова выдохнул Куроко сквозь подступившие слезы. Дайки резко встал с кровати, а затем стащил Куроко на пол, ухватившись за его шею. - Он не придет, ясно? – зарычал ас. Теперь Куроко сидел на коленях. Он схватил мальчишку за волосы и потянул так, что лицо оказалось прямо перед его членом. – Начинай. Куроко закрыл глаза и крепко сжал зубы, продолжив убеждать себя, что один. Рука отпустила волосы, но тут же заехала по лицу, разбив нижнюю губу. - Теперь будет со вкусом крови, - усмехнулся Дайки. - Не трогай… меня... – Куроко замотал головой и попытался отползти назад, хотя бы чуть дальше от Аомине, но тот его остановил, снова схватившись за волосы. Влажная головка уперлась в губы. - Открывай рот. Куроко крепче закрыл глаза, но его челюсть непроизвольно разжалась. Аомине слегка отстранился, а затем приложил к его губам палец, раздвинул их и нажал на зубы. - Замечательно, - улыбнулся ас, проталкивая палец к нему в рот. Затем второй, приоткрывая его изнутри. – И не смей кусать. – С этими словами Аомине засунул член. Куроко застыл. Он не мог шевельнуться, только дышал, вдыхая запах своего бывшего «света». В голове стучала кровь, но он ничего не делал, просто стоял на коленях, ощущая, как Аомине держит его за волосы и водит членом во рту. Этот момент Куроко не запомнил. Кажется, Аомине ругался, что Тецу делает что-то очень плохо, но что именно он делал и как – сотрется, защищая и без того измученный разум. Уже позже он кашлял, выплевывая на пол сперму, а потом его рвало. Аомине выругался и вышел за дверь, но тут же вернулся со стаканом воды. Он выплеснул содержимое ему в лицо, а затем дал несколько слабых пощечин, оставляя краснеющие следы. Куроко пришел в себя. - Мы не закончили, - сказал Дайки. Он повалил Куроко спиной прямо на пол, а затем стянул штаны и трусы. Когда Аомине вставил первый палец ему в задний проход, Тецуя вскрикнул. Без смазки было ужасно больно и очень неприятно. Куроко вытянул руки вперед, пытаясь ухватить Аомине за горло, но пальцы загребали только воздух. - Акаши, - позвал Тецуя в очередной раз. - Да заткнись уже! – крикнул Аомине и снова ударил его по лицу. – Сколько можно его звать! Или погоди… ты что, влюбился? – рассмеялся Аомине. – Идиот. - Он вставил второй палец, и Куроко опять почувствовал резкую боль. Влюбился? Нет, он считал, что все его чувства к Акаши сводятся к ненависти. Однако, сам не зная почему, Куроко хотел быть с ним. Прятаться за него, исчезать в нем. Он хотел, чтобы его существование прекратилось, и всю боль забрал кто-то другой. Тот, кто сделал это первым, тот, кто главнее всех и важнее, тот, кто владеет его жизнью и распоряжается ей. Акаши – самый край его отчаяния. Человек, которого он ненавидит всей душой, но к которому взывает всякий раз, когда ему особенно страшно. Единственным желанием Куроко в тот момент, когда Аомине вставил в него член, было желание получить от Акаши… любовь. Он еще не осознавал, какой именно любви хотел. Но понимал: на ту любовь, которую испытывают к близкому человеку, рассчитывать… слишком глупо.