"Утро добрым не бывает"

      Мы полторы недели готовились к исполнению плана Лёна. Близнецы, конечно, добавили немного своего, я тоже в стороне не осталась, и поэтому задумка наша превратилась из безобидной школьной шалости в изощрённую меру пытки. Главное было — народ собрать, а дальше работаем по схеме.       Вторник, на который была запланирована наша маленькая шалость, настал даже как-то быстро. С утра мы с близнецами, сидя в гостиной, дорабатывали детали. У Рыжиков вдруг появилась прорва других идей, но я всячески отмахивалась от них, подчёркивая это тем, что надо, вообще-то, хотя бы первый план в исполнение привести. Братья послушно замолкали, переводили тему на придуманную уже нами шутку, и дело вновь двигалось.       На завтраке мы поймали Лёна и поспешили поделиться с ним новыми идеями. Вампир, поразмыслив, пришёл в восторг, рассказав нам взамен свои добавления. Вечер обещал быть очень, очень весёлым.       Надо признаться, Уизли постарались на славу. Идеи их подействовали на все сферы нашей шутки. Как мы рекламировали наше предприятие — это надо было видеть!       Близнецы собрали со всего факультета старые газеты (со слизеринцев Лён такое просить постеснялся), целых два дня сидели с ними в своей «лаборатории», мешали какие-то зелья, что-то взрывали… Меня прогнали просто моментально, стоило мне войти; даже от котлов от своих не отошли: один взмахнул палочкой, развернув меня носом к двери, а второй открыл её и толкнул меня в коридор.       Зато результат впечатлил нас с Лёном в полной мере. Уизли сделали пародию на «Ежедневный Пророк» — назвали свою газетёнку «Ежедневный Хогвартс», вставили туда двигающиеся картинки со своими весёлыми лицами (кажется, у них это называется «колдографии»), подправили текст так, чтобы получилась реклама нашего «предприятия», после чего развесили по всей нашей гостиной, Лёна отправили к слизеринцам, а в остальных факультетах уговорили своих знакомых. В выходные, накануне придуманного нами события, большинство студентов с третьего по седьмой курс с предвкушением ожидали намеченного дня.       Должна отметить, что о конфиденциальности шутки Фред с Джорджем тоже позаботились, причём сделали это на высшем уровне. Не знаю, какие зелья они пролили на газеты и какие заклинания шептали над ними, но мы с Лёном пришли в детский восторг. Всё дело в том, что каким-то гхыром близнецы сделали так, что люди и волшебники старше двадцати лет не могли увидеть чудесных изменений «Пророка» и видели лишь листок с репортажем какой-то страшной колдуньи об ограблении одной из влиятельных семей их магического мира. На Лёне это, правда, не сработало, но вампир заявил, что это потому лишь, что он из другого мира.       «Как и другой расы», — нехотя усмехнулась я, за что получила по тыкве. «Гхыров телепат», довольно скаля клыки, предпочёл этим и ограничиться.       Высидеть на уроках спокойно не получалось ни у одного студента, что говорить о нас. Благо, первые два урока у нас вёл Бинс, поэтому мы с близнецами могли, укрывшись за защитным заклинанием, чтобы нас не услышали, в тишине обсуждали теоретическую часть плана. Практику мы пока не проводили, все наши идеи держались исключительно на предположениях и чертежах…       Ничего, сегодня попрактикуемся.       Третий урок, проходивший, кстати, со Слизерином, вела у нас Трелони — чокнутая старушка, свято верящая в собственный дар провидения. На деле, любая старминская Пифия-первогодка дала бы ей фору. Трелони представляла из себя подобие гадалки-шарлатанки с белорских дорог, причём довольно бедную и слегка не в своём уме.       Не решаясь вызвать гнев «божьего оратора», мы условились сидеть молча, кидаясь друг в друга записками. С помощью заклятия Вингардиум Левиоса (заклятие левитации) мы переносили бумажную птичку из одного конца класса в другой, незаметно как для старухи, так и для других студентов. Обсудили в миллионный раз во всех подробностях свой план. Нарисовали на «птичке» кучу загогулин. Нечаянно её сожгли.       Звон колокола мы ждали с невероятным нетерпением. Стоило первым звукам проникнуть в аудиторию, оба факультета подскочили на месте и толпой помчались к лестнице. Лён, я и братья, скрывая внутреннее беспокойство, размеренным шагом, равнодушно покинули класс.       Большой Зал, в котором проходил обед, кипел жизнью. За столами царила неразбериха, суматоха, нескончаемые разговоры. Студенты наперебой делились догадками, что же такое придумали «эти Уизли, рыжая новенькая и белобрысый слизеринец». Лишь за гриффиндорским столом меня называли «золотистой» — устроила Джордану на днях истерику на глазах у МакГонагалл, после чего декан заявила, что, если хоть кто-нибудь назовёт меня рыжей, он будет отвечать за сохранность своей жизни самостоятельно.       Наскоро пообедав, мы по отдельности покинули едальню. Близнецы отправились за нашей жертвой, Лён — подготавливать всё, что было необходимо, а мне было поручено созывать зрителей.       Встав у выхода из Большого Зала со стопкой зачарованных газет в руках, я раздавала по листочку каждому, кто появлялся в коридоре. Чуть не всучила несчастный листик Амбридж, вальяжно выходившей из обедни.       Когда до начала четвёртого урока оставалось десять минут, я сорвалась с места и помчалась, расталкивая всех вокруг, к условленной арке, у которой должно было случиться наше маленькое издевательство. Под аркой уже стояла толпа народу, и только фраза «я та самая рыжая новенькая!» помогла мне протиснуться к Лёну.       Вампир стоял на стремянке, вручную укрепляя «оружие» — палочкам Повелитель слишком не доверял, чтобы с их помощью проводить такую важную операцию. Закончив мучить бесчисленные верёвки, Лён спрыгнул со ступеньки, подошёл ко мне и вручил одну из ниточек, ведущих наверх.       Несколько секунд томительного ожидания…       Крики близнецов мы услышали ещё с того конца коридора. Их вопли, наверное, слышала вообще вся школа, что и говорить о нас. Братья показались из-за угла, и, размахивая руками, с дикими визгами понеслись в нашу сторону.       За ними, потрясая шваброй, нёсся школьный завхоз.       — Дорогу!!! — заорал один из Уизли, — расступись!!!       Толпа послушно раздвинулась, пропуская Рыжиков вперёд. Прорвавшись, братья затормозили и разбежались к нам: Фред — к Лёну, Джордж — ко мне.       Филч тяжёлыми шагами и с явным трудом нёсся к нашей арке, ругаясь и проклиная близнецов на чём свет стоит. Когда от старика до нас осталось не больше пары метров, Джордж (хором с Фредом и Филчем) заревел мне прямо на ухо:       — Разойдись!!!       Студенты отскочили в стороны, и в тот самый момент, когда школьный завхоз пробежал под аркой, мы вчетвером отпустили свои верёвки.       Ведро, сделанное из какого-то очень мягкого металла, перевернулось днищем вверх и со свистом полетело к полу. Всё случилось так быстро, что ни Филч, ни, кажется, публика толком не поняли, что произошло.       Ведёрко, наполненное водой, рухнуло вечно брюзжащему завхозу прямо на голову. Старик остановился, будто не осознавая, что случилось. Гробовая тишина в холле стала пугающей.       Однако прошла всего одна секунда, и зал разразился оглушительным хохотом студентов и не менее оглушительными проклятьями Филча. Мы, сдерживая смех, под шумок улизнули в один из потайных ходов, которыми Хогвартс был богат, как дракон золотом. Хихикая и делясь впечатлениями, мы выбрались в другом конце замка.       Алиби мы себе тоже успели сочинить, подговорить однокурсников не составило труда. Распрощавшись, мы разошлись по своим кабинетам: я и близнецы — на Защиту, Лён — на астрономию.       Подшучивая друг над другом, мы добрались до кабинета Амбридж. Успели как раз вовремя: звон колокола возвестил о начале занятий.       Впрочем, мы зря торопились. Не менее получаса весь курс сидел, предоставленный сам себе. В основном эти тридцать минут студенты обменивались впечатлениями после нашей шутки. Ли Джордан так вообще объявил о вечеринке, которую организуют этой ночью в честь нашего удачного дебюта.       Увы, долго радоваться нам не пришлось. Дверь класса со скрипом отворилась, и в аудиторию поочерёдно зашли Амбридж, Филч (с одежды и волос которого всё ещё капала вода), МакГонагалл, Снэйп и Дамблдор. Профессора и завхоз встали у доски в шеренгу, пристальным взглядом обводя курс.       — Кто это сделал? — приторный и писклявый голосок Амбридж заставлял невольно морщиться; я приложила массу усилий, чтоб не закрыть уши, — кто это сделал?!       Обычный писк перешёл в визг. Профессор топнула ногой и уже, было, потянулась за волшебной палочкой, но рука седовласого чародея остановила её.       — Прошу Вас, Долорес, держите себя в руках.       Бархатный голос директора был полной противоположностью верещанию Амбридж: под его слова хотелось улыбнуться, внимать ему, отвечать с предельной вежливостью и честностью.       Амбридж, шёпотом выругавшись, отдёрнула руку. Дамблдор с ласковой улыбкой осмотрел студентов. Очки-полумесяцы сверкнули в солнечном свете, оставляя на стенах и партах едва заметные блики.       — Дети, — голос директора слегка кольнул, — кто устроил эту, без сомнения, весёлую и грандиозную шутку?       Тишина. Ещё бы гриффиндорцы стали своих выдавать!       — Это мальчишки Уизли! — сплюнул Филч, — я гнался за ними до самого холла, где меня облили ледяной, пробирающей до костей водой!       Я с трудом сдержала в себе возражение: мы специально позаботились о том, чтобы вода была тёплая!       — О, неужели? — директор поправил очки, его взгляд переместился на близнецов, — господа Уизли, встаньте.       Понурив головы, Рыжики поднялись со своих мест. Гхыр, тут мы действительно просчитались: не будь эти двое главными затейниками школы, проблем бы не было…       — Вы действительно принимали участие в этой выходке? — Дамблдор провёл рукой по бороде и нахмурил седые, густые брови.       — Да, профессор, — хором ответили близнецы, но очень тихо, почти шёпотом. МакГонагалл прижала ладони к губам.       — Вам кто-нибудь в этом помогал?       Не переглядываясь, братья выпалили:       — Нет, профессор.       — Минус пятьдесят очков с каждого. Вы вдвоём, юноши, понесёте наказание, которое определит ваш декан, — Дамблдор снова осмотрел класс, — больше никто ничего не хочет сказать?       «Ни во что не вмешивайся, не привлекай внимания…»       — Учтите, если это ещё раз повторится — вас незамедлительно исключат…       Только если поймают. Мне нельзя отсиживаться — чудили-то вместе…       — Профессор, я тоже участвовала в этом, — я вскочила с места прежде, чем осознала, что натворила. В глазах МакГонагалл поблёскивали слёзы. Или это так кажется?..       — Ещё минус двадцать пять очков — за то, что признались, — вздохнул директор, — Вы, мисс Редная, тоже понесёте наказание. В первый и последний раз, ясно, вы трое?       — Да, профессор, — тихо, почти неслышно ответили мы.