— В стародавние дни, когда я была новой, Те, что с целью благой и прекрасной Школы сей вчетвером заложили основы, Жить хотели в гармонии ясной. Мысль была у них общая — школу создать. Да такую, какой не бывало, Чтобы юным познанья свои передать, Чтобы магия не иссякала. «Вместе будем мы строить, работать, учить!» — Так решили друзья-чародеи, По-иному они и не думали жить, Ссора — гибель для общей идеи. Слизерин с Гриффиндором — вот были друзья! Равенкло, Хаффлпаф — вот подруги! Процветала единая эта семья, И равны были магов заслуги. Как любовь несогласьем смениться могла? Как содружество их захирело? Расскажу я вам это — ведь я там была. Вот послушайте, как было дело. Говорит Слизерин: «Буду тех только брать, У кого родовитые предки». И Равенкло кивок: «Буду тех обучать, Что умом и пытливы и метки». Говорит Гриффиндор: «Мне нужны смельчаки, Важно дело, а имя — лишь слово». Говорит Хаффлпафф: «Для меня все равны, Всех принять под крыло я готова».
Я тихо усмехнулась, осматривая лица студентов и столпившихся первокурсников. Удивлённые, испуганные, у кого-то злорадные… Лицо Лёна выражало спокойствие и безразличие. Легенда от шляпы-телепатки… прелестно. Вот и историю подучу. — Она каждый год так поёт? — наклонилась я к растрёпанной девчонке за моим столом. Та не обратила на меня внимания и лишь махнула рукой, едва не ударив меня по носу. Ну и пожалуйста, больно надо! Я развернулась к Шляпе и продолжила вникать в смысл сказанного.— Ныне древняя Шляпа пришла к вам опять, Чтобы всем новичкам в этой школе Для учёбы и жизни места указать, — Такова моя грустная доля. Но сегодня я вот что скажу вам, друзья, И никто пусть меня не осудит. Хоть должна разделить я вас, думаю я, Что от этого пользы не будет. Каждый год сортировка идёт, каждый год… Угрызеньями совести мучась, Опасаюсь, что это на нас навлечёт Незавидную, тяжкую участь. Подаёт нам история сумрачный знак, Дух опасности в воздухе чую. Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг, Врозь не выиграть битву большую. Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал, И ничем мы спасенье не купим. Всё сказала я вам. Кто не глух — тот внимал, А теперь к сортировке приступим.
Шляпа замерла, а зал, в свою очередь, разразился аплодисментами. Чему эти волшебники хлопают? Это традиция? И повсюду шёпот и разговоры; хорошо же они относятся к своим традициям, ничего не скажешь. Сортировка прошла довольно быстро, ничего особенного в этом ритуале, помимо испуганных детишек, нет. Когда последний ребёнок сел за Хаффлпаффский (или как там?) стол, Дамблдор встал со своего трона и развёл руки, словно для того, чтобы обнять каждого студента, сидящего в зале. — Добрый вечер! — его громкий голос разнёсся по всему помещению, — первокурсники — добро пожаловать в ваш новый дом! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнёзда! Гостям школы — добро пожаловать и приятно провести год! Взгляды студентов устремились на чужие столы в поисках гостей. Я украдкой переглянулась с Лёном — он кивнул и присоединился к всеобщей суматохе. — Ну-ну, вы потом на них налюбуетесь, — одобрительно улыбнулся директор, — а пока… уплетайте за обе щеки! Столы в момент прогнулись под тяжестью кушаний. Глаза просто разбегались; студенты похватали себе всего, что только можно. Я даже присвистнула: а еда-то здесь какая, еда! В Стармине нас, студентов, вообще не кормили, — а тут такой пир! Но родную Белорию я ни на что не променяю, как бы тут не потчевали. Тем не менее, я с жадностью начала накладывать пищу себе на тарелку. Благо, Лёна рядом не было, болтать мне было не с кем, и мой рот был занят исключительно едой. — Эй, это ты гость школы? — Да точно она, я её раньше не видел! Я поперхнулась оранжевым соком, который приняла за апельсиновый, и развернулась на голоса. Что такое? У меня, кажется, от усталости двоится в глазах. Передо мной сидели два абсолютно одинаковых парня лет семнадцати; рыжие вихры одинаково растрёпаны, две пары серо-голубых глаз смотрели на меня с задором и любопытством. Я с удивлением подняла стакан с соком. — Сильная доза алкоголя или галлюциногенное зелье? — ни у кого спросила я. — Тыквенный сок, — ответил рыжий, что был справа, — никогда такого не пила? — Один раз, но галлюцинаций не было, — призналась я. — А какие у тебя глюки сейчас? — поинтересовался правый. — Да, опиши! — вторил другой. — Ну, я сейчас разговариваю с одним человеком, а вижу двоих. И слышу тоже. К моему великому удивлению, парочка переглянулась и громко расхохоталась. — Давно меня так не смешили! — вытер слезу правый. — Ты — настоящая диковинка! — хохотал второй. Я надула губы и отвернулась. Прогнать глюк, прогнать глюк… — Меня зовут Фред Уизли, — развернул меня левый, — а это — мой брат Джордж. — Близнецы, слыхала о таких? — рассмеялся Джордж, залпом выпивая напиток из своего кубка. Я удивлённо захлопала глазами. После чего, особо не церемонясь, наколола на вилку кусок какого-то мяса и отправила его в рот. — А как тебя зовут? — поинтересовался один из близнецов. Чёрт, они же совершенно одинаковые, и как их различать? — Вольха, — проглотила я лакомство, — Вольха Редная. — Откуда ты приехала? — Из Стар… — я в момент осеклась, придумывая и вспоминая названия школ в этих странах, — из Дурмстранга. — По обмену? — Нет, меня выгнали, — усмехнулась я. Близнецы переглянулись, в их глазах появилась задорность. — За что? — Да за всё… ух-ты! — отмахнулась я и тут же накинулась на новую появившуюся еду — сладкое, тортики, мороженое, чай, конфеты. Уизли снова переглянулись — эх, умей я читать мысли… Правда, аппетит мне всё же немного подпортил пролетавший мимо призрак с полуотрубленной головой. Сначала я хотела схватиться за меч, висевший у меня под мантией, но вовремя вспомнила, что, во-первых, это будет выглядеть странно, а во-вторых, заметив реакцию остальных студентов на привидений, — то есть никакой реакции, — успокоилась. Хотя есть еду, через которую прошёл призрак, я побрезговала. Когда кушанья исчезли, и Дамблдор поднялся с места, я поняла, что наелась и счастлива. — Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте! — громкий голос директора школы разнёсся по Большому Залу, — я снова рад видеть всех вас здесь! После того, как вы все наелись и напились, позвольте зачесть список некоторых правил и запретов. В помещении стояла мёртвая тишина. Новички глядели на старого волшебника с испугом и благоговением; средние курсы, опёршись подбородками на руки, сидели и внимали слова директора; старшие дети передавали друг другу записки и перешёптывались, но так, что этого не было слышно, наверное, даже Лёну. — Во-первых, хочу напомнить, как мне сказал мистер Филч, уже в четыреста шестьдесят второй раз: в Запретный Лес ходить нельзя, если вам дорога ваша жизнь; творить чудеса в коридорах и на лестницах запрещено. И вообще, подробнее с этим списком вы сможете ознакомиться в кабинете нашего уважаемого завхоза. Теперь о приятном. Попрошу вас приветствовать наших новых преподавателей: профессор Граббли-Дёрг, преподаватель защиты и ухода за магическими существами, и профессор Амбридж, преподаватель защиты от Тёмных Искусств! Далее: в команду по квиддичу можно вступить не раньше второго курса, за этим обращаться к капитану команды факультета. Тренировки по квиддичу… Почему он замолчал? Я с непонятливым видом оглядела остальных студентов: в зале воцарилось замешательство. Вдруг Дамблдор быстренько сел на свой трон и с улыбкой взглянул на женщину в розовой кофточке. Она вышла на середину постамента и остановилась там, где минуту назад стоял директор Хогвартса. Я напряглась и переглянулась с Лёном; вампир поднёс палец к губам и покачал головой. — Как приятно снова побывать в этой замечательной школе! Ну и голос у этой жабы! Даже у моей мамочки был голосок лучше. Я брезгливо осмотрела даму в розовом с ног до головы, не нашла совершенно ничего привлекательного и стала пялиться на неё с видом полного отсутствия. — И как приятно, — продолжала женщина, — видеть столько маленьких сияющих лиц, обращённых ко мне! Её дальнейшую лекцию я пропустила мимо ушей, играя с бокалом и крутя его туда-сюда. Кажется, она говорила что-то о прогрессе ради прогресса, совершенствовании и какой-то подобной гхыри. Когда Амбридж села, в зале поднялся гул. Я снова мельком взглянула на спокойное лицо Лёна — вампир холодным взглядом сверлил эту тётку, наверное, пытаясь прочесть её мысли. Однако зал в момент утих, как только встал директор. Дамблдор поблагодарил Амбридж за её содержательное выступление и продолжил говорить о квиддиче. — А что такое квиддич? — поинтересовалась я у одного из близнецов. Тот вытаращил глаза и испуганно промямлил: — Т…ты чего?! Ты что, правда, не знаешь?! Фред, видал? Она не знает, что такое квиддич! — Она точно из Дурмстранга? — удивился второй, — не могла же она не знать Крума... — Ну и пожалуйста, больно надо, — пробурчала я, так и не получив ответа. Вскоре лекция была закончена, Дамблдор с улыбкой отпустил нас спать, и все ученики слились в одну больную кучу. Я глазами отыскала Повелителя Догевы, протиснулась сквозь толпу и схватила его за руку у самого выхода из Большого Зала. — Лён! Вампир обернулся, поток учеников вынес нас в коридор. — И где спальни? — удивлённо спросила я. — Ты только о сне и думаешь, — буркнул вампир. — А о чём ещё думать? Я поела, теперь и поспать могу… — Ты, конечно же, не слушала выступление профессора Амбридж? — Лё-о-он, — провыла я, — умоляю. Я скучнее лекции отродясь не слышала. — А смысл её лекции, между прочим, был в том, что… — Эй, новенькая! Передо мной мелькнули два одинаковых лица, двое схватили меня за руки и быстренько потащили к лестнице, не дав даже дослушать вампира. — Нечего со слизеринцами шастать, — упрекнул меня один из них, — плохую репутацию на всю жизнь хочешь? — Но мы приехали вместе, и он мой друг! — воскликнула я. — Правило Гриффиндора номер раз, — останавливаясь у портрета упитанной барышни лет пятидесяти, важно объявил один, — если твои друзья или родственники на Слизерине — забудь о них. — Это с какой же радости? — разозлилась я. — Так принято, — пожали плечами близнецы и хором сказали непонятный набор букв, посмотрев почему-то на портрет. Тётка на картине зашевелилась. Я испуганно осмотрелась по сторонам — все картины, висевшие на лестничной части замка, двигались. Что за гхырня? Тыквенный сок больше ни за что на свете пить не стану… Но чёрт возьми, как я испугалась! Не знаю, правда, чего. Неожиданности, может? Ибо пока я шла с Фредом и Джорджем, у меня не было времени и желания смотреть по сторонам. — Простите, я, кажется, задремала, — пробормотала женщина на портрете сонным голосом, — что вы сказали? Близнецы повторили свою белиберду. Картина отворилась, точно дверь, и мы вошли. — А это — гостиная Гриффиндора, — объявил Фред. — Чувствуй себя как дома! Неописуемая красота! Огромная комната с камином, в котором весело потрескивал огонь, всё в красно-золотистых тонах; на шторах изображён лев, куча студентов от четырнадцати до семнадцати праздновали начало учебного года. Мысленно прикинув, что лучше, — завалиться в тёплую постельку или повеселиться, — я решила, что успею себя показать за целый год, а посему лучше отправиться на боковую. К тому же, в комнате никого нет, так что можно спокойно написать письмо Учителю. Я поднялась по ступенькам и направилась в противоположную сторону парням — какие-то студенты-мальчики тоже решили, что утро вечера мудренее. Отворив дверь с табличкой «VII курс», я быстро зашла и закрыла её за собой. Комната оказалась очень красивой. Всё в золотисто-красных тонах, на покрывалах золотыми нитками вышит лев, стоящий на задних лапах и вытягивающий передние вверх, словно запугивая добычу когтями. Рядом с постелями — большие сумки и чемоданы, на каких-то тумбочках стоят клетки с совами; на одной была банка с жабой. Я подошла к кровати, у которой стояла моя походная сумка. Вот повезло-то! А я думала, что багаж придёт через пару дней — на мётлах мы его не везли… Разобрать сумку — дело десяти минут, особенно если учесть, что в комнатке также был небольшой шкаф. Я распахнула дверцу этого шкафа, который был шириной с меня, и обомлела: внутри было так просторно, что могла бы поместиться вся комната, да ещё места хватило бы! Куча полочек, вешалок, ящичков… Интересно, а у мальчишек тоже так? По-быстрому разбросав вещи по шкафу и тумбочке, я легла на кровать, едва не забыв снять грязные ботинки, чтобы не заляпать чудесное покрывало. Положив на тумбочку лист пергамента, я начала строчить свой первый отчёт.***
Прошёл почти час, прежде чем я положила перо и размяла пальцы. М-да, извести двадцать три листа за шестьдесят минут — это мощно. Я любовно посмотрела на свою работу и углубилась в чтение, дабы предотвратить наверняка допущенные ошибки. Сначала я долго думала, к кому именно обращаться. К Учителю или сразу к Ковену Магов? В итоге решила, что, раз послал меня Учитель, то и получать мои каракули придётся ему.«Уважаемый магистр Ксан Деянир Перлов! Имею честь Вам сообщить, что в школу Хогвартс мы с Арр’акктуром успешно прибыли. Нас разместили на разных факультетах, но передайте Келле, что я за ним послежу.»
Так, эту часть пропустим… Её я перечитала раз двести, там ошибок априори быть не должно. Просто коротенький рассказик от Вольхи о том, как классно в поездах, каким образом детей сортируют на факультеты и как мне не понравилась та жаба в розовой кофточке.«Следующий отчёт ждите через неделю. С уважением, В.Редная, бывшая адептка Школы Магов, Пифий и Травниц, а ныне семикурсница Хогвартса.»
На моём лице появилась злобная улыбка. Я в жизни ничего так официально не писала, тем более Учителю. Хотя, если учесть, что это самое письмо попадёт в руки Ковена Магов, будет немного странно, что адептка обращается со своим учителем как с приятелем… Отбросив лишние мысли, я засунула письмо и черновики под подушку, накрылась тёплым одеялом и вскоре уснула.***
Утром я первым делом направилась в кабинет директора. Это было ещё до завтрака, и мой живот не уставал мне напоминать, что желает откушать. Прямо у двери я и мой декан профессор МакГонагалл (худая женщина в остроконечной шляпе) столкнулись с Лёном и деканом Слизерина, профессором Снэйпом (мужик с чёрными патлами и крючковатым носом). Мы с Лёном улыбнулись друг другу, преподаватели сверкнули глазами и одновременно толкнули нас в проход под крыльями горгульи. В кабинете нас уже ждал Дамблдор вместе с каким-то щуплым старичком с шухером на голове и странно бегающими глазками. Мы по привычке поклонились, директор улыбнулся: — Доброе утро, мисс Редная и мистер Дюглас! Я фыркнула, подавляя смешок. Фамилию Лёну вызвался придумывать Вал, и до этого момента ни Лён, ни я не подозревали, что у Повелителя Догевы она именно такая. — Доброе утро, профессор Дамблдор, — учтиво за двоих ответил Арр’акктур, — как вам спалось? — Вы знаете, мистер Дюглас, превосходно! Мне редко снятся сны, а сегодня мне привиделось, как я катался на гиппогрифе под дождём из лимонных долек… Но перейдём к делу. Знакомьтесь, это — мистер Оливандер. Старичок вышел вперёд и улыбнулся, протягивая Лёну руку. Вампир вернул ему улыбку и ответил на рукопожатие. — Очень рад знакомству, — сказал Оливандер, — я надеюсь, что мы подберём вам подходящие палочки. Хотя я несколько удивлён, как вы могли их потерять… Я хотела заикнуться о том, что могу колдовать и без палочки, но, встретив суровый взгляд Лёна, передумала. Старый волшебник подозвал сначала слизеринца, всучил ему в руку какую-то палочку. За его спиной я увидела мешок, в котором, должно быть, были и другие волшебные орудия. Вампир осторожно погладил палочку пальцем. — Взмахните же ею! — рассмеялся Оливандер. Лён, не задумываясь, взмахнул. Из палочки вылетел столп золотистых искр, обвил продавца волшебных палочек и испарился, как пыль. — С первого раза, — удовлетворительно улыбнулся колдун и взглянул на меня: — теперь вы, мисс. Со мной возились дольше. С помощью первой палочки я подожгла директору мантию. Второй разбила колбу с каким-то зельем. Третьей вызвала у Лёна жуткий насморк. Примерно десятая палочка мне подошла — она тоже, как и у «Дюгласа», выплюнула искры золотого цвета. На том маленький ритуал был окончен.***
После завтрака мы с Лёном разошлись: я — на травологию, он — на зельеварение. Травология оказалась довольно скучным предметом, я даже удивилась нашим Пифиям и Травницам, как они не засыпают на таких уроках. Профессор Спраут говорила много, но её голос усыплял, и дважды я чуть не отрубилась. Следующей парой было двойное зельеварение. Вот где я познала всю несправедливость этого мира! Профессор Снэйп оказался злобным и препротивным старикашкой; он наорал на весь курс за то, что какой-то мальчик, входивший в кабинет последним, не закрыл за собой дверь, приказал рассаживаться в полной тишине, а за каждый шорох снимал по пять баллов. Половина пары была посвящена лекции на тему «как сложно сдавать ЖАБА по зельеварению». Понятия не имею, что такое эта ЖАБА, но спросить не рискнула. Мало ли, какие у дяди припадки. Вторую половину профессор попросту унижал нас. Ну, как унижал — задавал различные вопросики по своему предмету. Разумеется, я не ответила ни на один, за что этот негодяй снял у моего факультета десять баллов. — Что же вы, мисс Редная? — с напыщенным удивлением спросил он, — только поступили, а из-за вас ваш факультет уже лишается баллов. В Хогвартсе к гостям относятся как к равным, уясните это. — О, дайте мне несколько дней, и я изменю ваше мнение обо мне, — сладко улыбнулась я. «И вряд ли в лучшую сторону». Профессор позеленел, впился своими пальцами в книгу, которую держал в руках, в его глазах блеснула ненависть. Пфф, напугал ежа голой… кгхм… — Посмотрим, мисс Редная, — проворчал учитель. — Посмотрим, профессор Снэйп, — в такт ему проворковала я. Ученики зашушукались, кто-то показал на меня пальцем. Зельевар гаркнул, веля всем заткнуться, и в классе повисла мёртвая тишина. — Здесь я диктую правила, а не вы, — обратился он ко мне и раскрыл книжку, — записываем домашнее задание.