«Зато я нашёл кое-какую информацию про человека, которого ты назвала Пивзом, — писал Учитель, — несколько сотен лет назад, когда „Хогвартс“ только начал основываться, Белория, конечно, приложила к этому руку. А именно — послала колдуна Лексея Пивзанского. Он был то ли инфантом, то ли приближённым к тогдашнему белорскому королю… Пивзанский помогал четырём основателям, делился с ними какими-то знаниями и вообще всячески участвовал в процессе создания школы, уведомляя короля и магическое правительство тех времён о ходе дел. Пока в какой-то момент его письма не оборвались. Король всех на уши поднял, начал готовиться к войне… Но в какой-то момент письмо таки дошло: Пивзанский писал, что умер, но не может вернуться в Белорию и вообще „унестись в небеса или спуститься к мракобесам“. Короче, его душа застряла в чужом мире. Такое иногда случается по необъяснимым причинам. Так что на Земле он не призрак, а полтергейст, потому что на Земле он никогда, по сути, и не жил».
Не сказала бы, что Пивз проявлял много внимания к моему происхождению, однако его последняя фраза, брошенная мне в день отбытия близнецов, до настоящего момента меня настораживала. Интересно, Пивза можно считать третьим иномирцем, могущим принести зло во вселенную? Я немедленно пересказала это Лёну, который, к моему удивлению, практически никак не отреагировал на эту новость. Ему, казалось, вообще было глубоко наплевать, откуда там Пивз знает о существовании Белории, и как так получилось, что он не призрак, а полтергейст… — Я спросил Ксандра, могут ли земляне создавать пульсары, — задумчиво проговорил Повелитель, многозначительно двигая одной бровью, — он сказал, что это большая редкость, так как у землян уже давно выработался антииммунитет к нашей магии… Короче, это сложно, но магия Малфоя — это нонсенс, такого не должно быть. — Ты всё это время только об этом думаешь? — удивилась я. — Я хочу знать, чем его способность создавать пульсары может обернуться, — буркнул вампир, — потому что если он будет против нас… — Как будто ты не справишься с мальчишкой, у которого достаточно отнять палочку и испугать, — хихикнула я, но Лён моему задорному настроению не поддался. Манька, почувствовав напряжение, соскочила с Лёновых коленей и развалилась на соседнем кресле, подставляя пузо слабо светящим лампам. Я продолжила листать послание. Ничего интересного там больше не оказалось, но и благодаря информации о Пивзе можно было сделать простой вывод. А именно: от него и Сириус, и Малфой, и бог знает кто ещё могли знать о Белории. Бобблинг наверняка тоже под его влиянием стала изучать наш язык и нашу культуру. Кто знает, может, этот шкод и спровоцировал пророчество и третьего иномирца, если он сам им не является… Лён, как и ожидалось, моего энтузиазма не разделял. Его новости не раззадорили, а скорее расстроили и обременили. Остаток вечера он оставался задумчивым и совсем ни на что не реагировал, даже когда я предложила ему черкануть Рыжикам пару строк. Мне не хватало близнецов. Они были тем самым весенним ветром, который по окончании семестра врывается в спальни, аудитории и библиотеки, ворошит волосы и наполняет жизнью. Идеи Уизли были мне близки, и мне очень хотелось снова окунуться в атмосферу их шалостей, пусть даже порой жестоких… А ещё мне катастрофически не хватало их лаборатории. Оставив Повелителя наедине со своими невесёлыми раздумьями, я отправилась на поиски Выручай-комнаты. Честно, я не надеялась, что она пустит меня именно туда, куда я хотела попасть. Возможно, это было бы и к лучшему. Остановившись напротив нужной стены, опечатанной какими-то непонятными науке и магии ограждающими знаками и чарами, я выразительно уставилась на камни. Фред с Джорджем говорили, что Комнату стоит лишь позвать, но позвать так, чтобы она поняла — ты в ней действительно нуждаешься… Живой замок вселял в меня поначалу ужас, но теперь я хотела как можно ближе познакомиться с его причудами. Особенно если эти причуды помогут мне разъяснить пару вещей, оставшихся для меня тайной за семью печатями. Пока я стояла лицом к каменной стене, сложа ладони «лодочкой», словно собиралась молиться, за моей спиной начало что-то происходить. Я напряглась, но ещё сильнее сосредоточилась на зове Комнаты, готовая в любой момент отскочить и выдернуть из кармана волшебную палочку. Как только шум за спиной закончился, я рискнула таки обернуться и не поверила своим глазам: прямо передо мной открывался вход в лабораторию близнецов! Осторожно, словно боясь нарушить наваждение, я прошла внутрь. Стена за моей спиной тут же закрылась. Я осмотрелась, пытаясь понять, в какую часть лаборатории (и в лабораторию ли вообще) попала. Увидев в другом конце коридора привычные ржавые котелки, стол с креслами и небольшой камин, а также полки со всевозможной дребеденью, я поняла, что попала в ту часть комнаты, куда близнецы меня обычно не пускали. Здесь, по их словам, было слишком много личного. Но раз их в Хогвартсе уже нет, и вернутся они сюда вряд ли, по крайней мере, в ближайшее время, можно и покопаться в этих залежах! Хотя в данный момент мной двигала исключительно ностальгия по прошедшим временам. Я даже успела пожалеть, что Уизли не забрали меня с собой… Хотя их можно понять. В той части комнаты, куда меня вывел живой замок, Рыжики хранили какие-то свои личные вещи. Всё было в полнейшем беспорядке, но одна тетрадка попалась мне на глаза довольно быстро. Она не была подписана или как-то ещё помечена (что не характерно для Уизли в целом), и, не вывались она из одной книги, которую я интереса ради сняла с книжной полки, быть бы ей неизученной до конца её дней. Тетрадка представляла собой что-то среднее между личным дневником и моими записями. Непонятно, кто из близнецов её вёл (возможно, что оба). Однако там была информация, которую даже нам с Лёном, даже Учителю не удалось раскопать. О третьем иномирце. «…В Хогсмиде только и говорят, что о поселившемся там вампире. Байка старая, как сам Дамблдор, но в этом году страшилки вспыхнули с новой силой. Начали находить загрызенный скот (сначала думали на Люпина, но он не появлялся на территории Хогсмида уже два года и вообще „непонятно где был“), ночью жители перестали бывать на улицах. Мадам Розмерта обмолвилась, что недавно нашли ничего не помнящего старика-безумца с двумя точками на шее. Он не помнит ничего, то есть совсем ничего. И очень бледный и слабый. …Профессор МакГонагалл делает вид, что не понимает, о чём мы. К Амбридж подходить… тупо? Бесполезно? Нагхыр (новое слово от Вольхи) никому не сдалось? Решили опрашивать призраков, но даже Ник не смог дать вразумительного ответа. Наши вылазки в Хогсмид становятся всё чаще, но разгадок мы находим всё меньше. …Есть подозрение, что эта тварь по ночам пробирается в Хогвартс. Без понятия, как. Сову Гарри мы ещё смогли объяснить попыткой Жамбридж контролировать письма, но крики Вольхи… Она нам, конечно, ничего не сказала, но вряд ли бы её испугал паук на раковине, правда? …Белобрысый дружок Вольхи вернулся в таком виде, будто его избивали тролли. На руках — красные следы-браслеты, будто его держали в плену в каких-то магических тисках. Всё чудесатее и чудесатее. …Сегодня поймали Пивза. Хотели уточнить условия поимки Снэйпа, и слово за слово разболтали его на предмет вампира из Хогсмидских легенд. Он, как всегда придуриваясь и хихикая, сказал, что этой сказке уже лет триста по меньшей мере. С тех пор, как он, Пивз, появился в Хогвартсе, кто-то постоянно жалуется на вампира. Эти жалобы то утихают, то снова возрастают, но в этом году что-то из ряда вон выходящее. Пивз назвал нашего неизвестного нарушителя спокойствия „безмозглым беловолосым упырём“ и выразил надежду, что „истинный Повелитель Догевы натянет ему глаз на жопу“. Разумеется, нам он свои реплики на нормальный язык не перевёл». Теперь разгадка всего этого дерьма точно была у меня в руках. Пивз знает! Эта клыкастая сволочь (если поверить предположениям, что третий иномирец, он же наш противник, — вампир откуда-то из нашей вселенной) попала на Землю вместе с Пивзом во времена основателей! Возможно, чуточку позже, но это не отменяет одного очень важного факта: Пивз в курсе всей этой гадости, которая происходит сейчас на Земле и которая легко может дотянуться до Белории. Вопрос в одном: почему ни один из Рыжиков ни словом не обмолвился мне об этом? Взяв тетрадку с собой, я быстро накатала близнецам полувесёлое-полуразгромное письмо в духе: «Гриффиндор выиграл Кубок школы по квиддичу, мы чемпионы, ура-ура, а вы — вонючие глиббхи, которые даже не удосужились поделиться со мной, быть может, самой важной вещью на всей Земле!» Следующим же утром я отправилась на поиски полтергейста. Пивз обитал где придётся: от слизеринских подземелий и мифической Тайной комнаты до Гриффиндорских и Рейвенкловских башен, так что найти его — уже отдельный квест. Однако мне повезло натолкнуться на Почти Безголового Ника, призрака Гриффиндора, который любезно указал мне, в какой части замка в данный момент бедокурит полтергейст. Пока я шагала по нужному коридору, я почти сразу поняла, что не ошиблась поворотом и иду действительно в том направлении, в котором надо. Стены были увешаны туалетной бумагой, в половине люстр не горели свечи (некоторые светильники валялись разбитые, что их было не обойти, и приходилось перепрыгивать). Впереди раздавался то ли хохот, то ли похрюкивание, а то и всё вместе. Никогда не общавшись с Пивзом до этого дня, я невольно сжала в пальцах палочку, прекрасно понимая, что она мне ничем не поможет. — Ха-а-а! — протянулось откуда-то сверху, — маленькая белорская ведьма пришла к старику Пивзу? Полтергейст спикировал прямо ко мне и уселся по-турецки, сделав вид, что попивает чай, оттопыривая мизинец. Несколько секунд моего ступора вызвали у него бурю эмоций: — Ну почему рыжая белорская ведьма молчит? — возмутился Пивз, словно откидывая от себя чашку с воображаемым чаем, — она же хочет что-то спросить? — Как тебя зовут? — с испугу кукарекнула я, только после этого решив откашляться. Полтергейст замер на месте, потом быстро сел в первоначальную позу и принялся изображать чаепитие, как ни в чём не бывало. — Лексей Пивзанский, — не пытаясь прятаться, отчеканил он. — Что ты знаешь о вампире из Хогсмида? Пивз противно захихикал: — То, что он действительно существует… — И то, что он действительно вампир из Догевы, Арлисса или откуда там ещё? — Рыжая ведьма очень умная, — полтергейст заводился всё больше, потряхивая головой с шляпой, звенящей камнями-бубенчиками, — это вампир из Догевы, он прилетел за мной, чтобы поговорить с Основателями. — Зачем? Пивз пожал плечами, переставая в момент быть безумным шутником. Он снял шляпу, цокнув бубенцами о стену, и повесил её на невидимый крючок. — Он хотел стать пятым Основателем, который сможет не только поделиться белорскими знаниями, но и стать проводником в вампирскую магию. — Почему ему отказали? — Он был вампиром! — расхохотался Пивз, возвращаясь в привычное амплуа, — честное слово, маленькой рыжей ведьме надо быть внимательнее! — Почему он сейчас стал таким активным? О нём несколько лет не было ни слуху ни духу… Полтергейст резко подлетел ко мне вплотную, так, что если бы он мог дышать, я бы чувствовала это его дыхание. — Потому что его кумир вернулся, а Райлез такой дуралей, что хочет власти, но не умеет ей пользоваться… Ему нужно кому-то служить. Он выбрал Тёмного Лорда. Когда я ему предсказал, чем это закончится, он меня убил какой-то своей вампирьей магией и… — Подожди секундочку! — я отошла на несколько шагов, — «предсказал»?! — Я закончил факультет Пифий, глупая маленькая ведьма, — устало объяснил Пивзанский, но тут же развеселился, — а он был скорее Магом-Практиком. Глуповатым и не умеющим выбирать себе окружение, но Практиком. Я ему об этом много раз говорил: поступай, мол, Райлез, вагурц ты этакий, в Школу. А он мне: нет, Ксей, хочу стать значимой на Земле фигурой, хочу править Хогвартсом!.. — Пивз, — взмолилась я, — пожалуйста, давай серьёзно. — Ты пришла ко мне за серьёзностью? Глупая рыжая ведьмочка, — полтергейст хихикнул и закружился вокруг своей оси, — я последние пятьсот лет не был серьёзен, а ты хочешь, чтобы ради тебя и твоей проблемки Пивз вдруг стал серьёзным?! Он начинал злиться, я это чувствовала так же ясно, как палочку в кармане мантии. Надо было торопиться, пока он не швырнул в меня навозной бомбой и не улетел восвояси. — Этот твой Райлез, он беловолосый? — зачем-то уточнила я. Полтергейст в ответ расхохотался каким-то потусторонним смехом. — Белизна его волос едва ли сравнится с истинным Повелителем Догевы! — Он покушался на Лёна, зачем? — А как ты считаешь, глупая рыжая ведьмочка? — Лексей подлетел ко мне вплотную и щёлкнул меня по носу, — не задавай примитивных вопросов, не будь ску-у-учной. На этих словах наша беседа оборвалась: стоило Пивзу поднять глаза, как он тут же лопнул пузырём, обрызгав меня фиолетовой вонючей жижей, быстро впитавшейся в мантию. Шляпа, висевшая на стене, как на вешалке, медленно поплыла куда-то вдоль коридора. При первой же свободной минуте я поделилась выуженными и добытыми кровью и потом сведениями с Повелителем. Лён прошёлся передо мной несколько раз, кусая губы и морща лоб, что в конце концов я не выдержала: — Кончай прямоугольники наматывать, меня скоро мутить начнёт! — Напиши про этого Райлеза Ксандру, — в ответ посоветовал вампир, — мне эта история нравится всё меньше и меньше. — Мне она перестала нравиться ещё тогда, когда я застала в библиотеке второго Лёна! Клыкастый пропустил это мимо ушей, продолжая прохаживаться по три шага в одну сторону. Начертив уже миллионный квадрат, упырь вдруг остановился. — Вал тебе давал какие-то травы для лечения, так ведь? — Ну давал, — кивнула я, — он мне много чего надавал. Зная Вала, я бы не стала доверять всем снадобьям, которые он предлагает. Как говорится, что троллю — эль, то нормальному человеку — пи… — Сможешь до завтра узнать, что это за травы? — перебил меня Лён. — Нагхыра? — не поняла я, — смешать вместе с Феликсом и устроить самый грандиозный бум в истории Хогвартса? — Не совсем, но направление мысли верное, — оставив искусанную до крови губу, вампир принялся грызть палец. — Вкусно? — невинно поинтересовалась я, на что Повелитель, не поднимая от пола задумчивого взгляда, протянул испачканный в крови палец мне: — Угощайся. — Я из чужой тарелки не ем, — скривилась я, отводя его руку в сторону, — лучше объясни, что ты задумал. Лён ещё немного пососал палец, словно действительно пробуя на вкус собственную кровь, и нехотя принялся объяснять: — Вероятнее всего, Вал отдал тебе какие-то целебные травы. Он хотя и тролль, но за тебя переживает. Надо выяснить, что это именно за травы. Какие-то можно мешать с Феликсом, какие-то противопоказано. — Чего ты хочешь достичь? — всё ещё не понимала я. — Если в Феликс добавить определённые лечебные листья и стебли, ну и всю эту прочую полезность, можно приготовить небывалой силы гипнотическое зелье. С минуту я просто пялилась на вампира, не решаясь, то ли радостно завопить, то ли объявить ему, что он — непроходимый идиот. — Какой гхыр мы будем иметь с гипнотического снадобья? Пусть даже ультрасильного? — Самое простое — подсыпать Амбридж и убедить её, что она знать не знает ни про каких вампиров и подобную шелупонь. — Как грубо, Повелитель! — засмеялась я. Однако Лён был, судя по всему, настроен очень решительно и серьёзно. Что было самым сложным во всём этом деле с зельем, я не успела спросить. Перед нами, довольно безобидно проводившими время, вырос Аргус Фильч собственной персоной. — Вы двое — за мной, — скаля жёлтые острые зубы, которые по частоте могли бы сравниться с забором вокруг любого деревенского участка Козьих Попрыгушках, прошипел завхоз. Мы с вампиром аж обмерли от неожиданности, но Лён собрался с духом первым. — Мы чем-то не угодили директрисе? — приторно-вежливо, как умеет он один, поинтересовался Повелитель. — Это вы узнаете в кабинете директора Амбридж! — рявкнул завхоз, потрясая какой-то клюкой, очень похожей на древнючие магические посохи, выставленные в музее Школы как «дань памяти и уважения». Мы с Лёном переглянулись и одинаково пожали плечами. Пока Филч вёл нас по замысловатым коридорам и меняющим направление лестницам, мы заблудились по меньшей мере трижды. Однако этого было предостаточно, чтобы как следует обдумать дальнейшие действия. Амбридж встретила нас противной широкой улыбкой. В лицемерии с ней не мог тягаться никто. Она усадила нас напротив себя и выгнала Филча, принялась рассуждать что-то о чудесном матче и о восхитительной погоде за окном. Параллельно налила нам чай. Лён сделал вид, что отпил, но даже губами не притронулся к пойлу, а я долго смотрела на стены, украшенные блюдцами с орущими котятами, и совершенно забыла про стоящую на столе чашку. — Что же вы, мисс Редная? — Жаба подвинула мне сервиз, и он очутился буквально на самом краю стола, — пейте чай. — Жарковато для чая, — брякнула я. — Он специальный, охлаждающий, — елейным голосом уговаривала Амбридж, — сделайте хоть глоток, вам понравится. Запах от чашки исходил тошнотворный, и я последовала примеру моего клыкастого друга: сделала вид, что выпила несколько глотков. Как только я поставила чашку обратно на кошмарное фарфоровое блюдце, Амбридж совсем растеклась лужей, став от этого преображения ещё омерзительнее. — Вы, должно быть, знаете, что близится ЖАБА? — спросила она таким тоном, будто мы были непроходимо тупыми дитятками, которым объясняют основы арифметики. Естественно, мы с Лёном знали об этом виде экзаменов, поэтому ответили утвердительно. — Вы со всего вашего курса единственные, кто не проходил профилизацию на пятом курсе, — продолжала Амбридж, — не вижу смысла делать это сейчас, раз вы оба шли по программе мракоборцев. Просто хочу, чтобы вы кое-что уяснили… Она взяла со стола палочку и принялась вертеть её в руках. Это длилось долгих три минуты — я засекла. — Если я узнаю, неважно как, что вы так или иначе связаны с преступными лицами… — протянула директор, покручивая палочку в мясистых пальцах. — Вы имеете в виду сбежавших братьев Уизли и Дамблдора или ещё и Поттера с компанией? — уточнила я. Зря. Елейная улыбка Амбридж расползлась от уха до уха, вызвав у меня рвотный рефлекс. — Я имею в виду любое лицо, нарушающее правила моей школы. Лён под столом стиснул моё запястье — не выёживайся, мол. — Так вот, если я узнаю о любом виде связи с ними, я аннулирую все ваши экзамены и объявлю врагами Министерства. И она тоненько, визгливо засмеялась. Совсем по-поросячьи. Сузив и без того крошечные глаза-пуговки, она наставила палочку на меня. — Мисс Редная, вы как-то связываетесь с мистерами Уизли или профессором Дамблдором? — Нет, мэм, — покорно потупив головушку, ответила я. — Вы уверены? — Абсолютно, мэм. Она мне, конечно же, не поверила, но осталась удовлетворена ответом. Пока. — Я буду следить за вашей почтой. За вами обоими. Мы молча кивнули, почти синхронно. — Вам обоим запрещено посещать Хогсмид и отправлять какие-либо послания с совами или посредством каминов. Я сжала кулаки, но кивнула одновременно с Лёном. Лицо вампира было похоже на мраморное изваяние, не выражающее эмоций. Он казался предельно спокойным, но по сжимающимся кулакам я поняла: он вне себя от ярости. — Вы понимаете, почему я принимаю такие меры? — наконец задала Жаба свой коронный вопрос. Мы с Повелителем даже не переглянулись. — Понимаем, мэм. Брови новоиспечённой директрисы поползли вверх, почти сливаясь с кудряшками на лбу. Видимо, такого ответа она от нас не ожидала. Или ожидала, и теперь сгорала от нетерпения. Скорее, верно было второе: Амбридж аж вперёд подалась, расплескав к гхырам свой чай, но не обратив на это совершенно никакого внимания: — Правда понимаете? В чём же причина таких мер? — Просто мы единственные, кто может повлиять на грядущую войну, — сдуру ответила я и тут же растеряла весь свой страх и всю робость. Лёну это пришлось по душе: он выпрямил спину и выставил вперёд грудь, высоко задрав подбородок, как самый настоящий Повелитель. — Прошу прощения?.. — Амбридж захлопала редкими ресницами, усиленно стараясь вызвать ими дуновение, — что вы имеете в виду, мисс Редная? — Вы прекрасно знаете, что, — грубо ответила я, — мы слышали вашу беседу с Райлезом. Мы в курсе, что вас связывает. Блеф удался: Амбридж побледнела так, что сдала едва ли не в тон фарфору. Губы у неё мелко задрожали. — Да как в-вы смеете… Обвинять меня!.. — Профессор Амбридж, — встрял Лён, опередив мой резкий ответ всего лишь на долю секунды, — то, что вы нас выгоните — неизбежный исход. Мы все это понимаем. Давайте соблюдать хоть какие-то приличия до этого момента. Мы занимаемся своими делами, а вы — своими, до тех пор, пока кто-то не перейдёт другому дорогу. Мне кажется, это вполне логичный компромисс. Директриса начала задыхаться от возмущения, разорвав на шее около трёх пуговиц: — Да как вы вообще смеете!.. — А подливать ученикам Сыворотку правды в чай и не сообщать им об этом — преступление, между прочим, — вампир поднялся на ноги, размял спину, смачно хрустнув всеми костями сразу (даже крыльями), и ослепительно улыбнулся, демонстрируя клыки, — до свидания. Я выскочила за ним следом, пока обалдевшая от жизни Амбридж не послала за нами вдогонку Филча или эту отвратительную дружину. Уже на лестнице я возмутилась беспечности Повелителя, выдавшему себя с головой, вернее — с клыками. — Счёт пошёл уже на дни, Вольха, если не на часы, — вампир потёр переносицу, делая вид, что от моей непробиваемой тупости у него началась мигрень, — дождёмся экзаменов, а там будет видно. Я сегодня же отправлю Маньку к Ковену.Глава двадцать первая
9 октября 2017 г. в 19:17
Несмотря на то, что близнецы были основным механизмом всего веселья в Хогвартсе, с их отлётом не особо много изменилось. Для самой школы, по крайней мере. На матче по квиддичу я сидела на самых задних трибунах, совершенно без интереса наблюдая за квоффлом и трепыхающимся у колец Роном. Взгляд от скуки заскользил по передним рядам, но знакомых макушек Гермионы и Гарри я не увидела. Наверняка сбежали, чтобы этот позор не смотреть и чтобы Поттер не шарахнул никого с горя.
Зато я очень явно различала кофточку Амбридж. Не понимаю, какого гхыра она появляется на матчах. Позлорадствовать над Гарри? Показать, что она — три ха-ха! — чтит традиции школы? Хотя, присмотревшись повнимательнее, я поняла, что директор просто уснула. Настолько вымотаться, что засыпать прямо на глазах у студентов, которые к тебе и так не испытывают и толики должного уважения?.. Ну хоть какая-то справедливость в мире.
Размышляя, какую бы пакость совершить над непривычно молчаливой Жабой, я уставилась на поле. За игрой я не следила совершенно, хотя глаза упрямо перебегали от одного игрока к другому. Со стороны вполне могло показаться, что я увлечена представлением ничуть не меньше остальных. От них меня отличало лишь абсолютное отсутствие какой-либо реакции. Я просто наблюдала.
Вдруг мне в руку ткнулось что-то холодное и мокрое. Резко дёрнувшись, я уронила себе прямо на колени взъёрошенную, но вполне довольную Маньку. Мантихора заурчала и начала тереться об меня почему-то мокрым боком, изгваздав мне всю мантию и форму. Но это были мелочи: на шее у неё болтался пергамент и какая-то небольшая коробочка. От такой непосредственной близости родного мира в груди больно защемило.
Пока я убаюкивала Маньку, самозабвенно почёсывая ей уши, трибуны вскакивали несколько раз, а потом и вовсе принялись распевать какую-то похабщину. Детский сад. Такие оскорбления даже эльфы не употребляют, что там говорить о нормальных школьниках. Какофония продолжалась до тех пор, пока бедолага Рон крутился на метле вокруг своей оси. Преисполненная жалости к этому славному отроку, я тихонько поддела пальцем небольшое магическое поле вокруг него.
После этого песня о Рональде-короле стала не примитивно-издевательской, а восхищённо-воспевательной. Я особо не вслушивалась в слова, но, стоило Уизли перестать пропускать голы, трибуны заметно оживились.
В какой-то счастливый момент не менее счастливый Джордан заорал, что матч окончен и Гриффиндор получил кубок Школы. Я глянула вверх: снитч действительно был пойман, счёт на табло порадовал бы глаза близнецов. Пока всеобщее веселье (и разочарованные слизеринцы) стекалось к замку, напевая ту дурацкую хвалебную песенку, я медленно гладила мантихору по спине и крыльям. Первая же мысль — написать Рыжикам, сообщить о победе. Это их взбодрит.
Только когда стадион практически опустел, я подняла своё бренное тельце с лавки и скинула с себя Маньку. Зверюга даже не обиделась, лишь взвинтила хвост-жало кверху и поцокала когтями по лестнице. Чтобы за ней угнаться, мне пришлось перепрыгивать сразу две ступеньки, так что в конце нашего снисхождения я худо-бедно наколдовала мантихоре поводок.
У выхода с поля меня поджидал Лён. Он теребил пальцами серебряно-зелёный галстук и то и дело воровато оглядывался. В какой-то момент мне подумалось, что, если Повелитель Догевы вернётся на родину с нервным тиком, Келла с меня десяток шкур спустит. От этой мысли я покрылась неприятными мурашками.
Вместо приветствия вампир кивнул на мантихору:
— Наконец-то вести от Ксандра?
— Надеюсь, хорошие, — кивнула я, натягивая поводок, пока Манька самозабвенно прыгала за бабочками, — ещё одной плохой новости моё трепетное сердце не выдержит.
— Разнесёшь Хогвартс по камешку? — усмехнулся Лён.
— Если в этом будет необходимость, придётся.
На входе в замок мы столкнулись с Гарри и Гермионой. Выглядели они помято и, я бы сказала, ошарашенно. Можно было грешным делом подумать, что они отправились в Запретный Лес и встретили там великана или даже тролля. На моё рассеянное приветствие они не менее рассеянно кивнули.
До библиотеки мы с Повелителем добрались молча, Манька самозабвенно трусила рядом, порыкивая на каждого более-менее знакомого ей студента, норовившего её погладить. В конце концов Лён высказал предположение, что мантихора так охраняет вверенную ей посылку.
Письмо вампир вскрыл сам, оставив мне разбирать коробочку. Учитель прислал пресловутые симпатические чернила, специальные пергаменты и список рун с пояснением, которые нужно было изобразить на конверте или внешней стороне свитка. О безопасности Учитель заботиться безусловно умел.
Лён бросил мне письмо, никак не прокомментировав его. Манька, заприметив свободное место на коленях вампира, тут же скакнула туда, громким мявком требуя, чтобы её почесали. Повелитель без особого энтузиазма принялся скрести её за ухом, погружённый в какие-то свои повелительские думы.
Свиток был довольно объёмным, и я даже удивилась, что Лён так быстро пробежал его глазами. Учитель подробно разобрал все фамилии, которые я ему продиктовала, но не нашёл ни единой связи оных с Белорией и вообще нашим миром. То есть, откуда бы Блэк, Малфой и прочая компания не знала о существовании моего мира, сами они там никогда не бывали, и предки их, скорее всего, тоже.