***
Ранним утром я всегда очень плохо соображаю, так что в поездках пытаюсь доспать по дороге. Ни разу еще не получалось. Есть блины с утра мы отказались. Я по неохоте, Жорик по настроению. Хотя он бы и не смог — нематериальный же. Вещи, еду и рюкзак сложили еще вчера, так что спросонья я умылся, оделся, послал кого-то к чертям и пошел в машину. Уезжать отсюда каждый раз гадко, как будто в школу еду (хотя, по сути, так оно и есть), только раз в десять сильнее, пару раз когда-то даже плакал из-за этого. Сейчас уже просто неприятно, ибо я понимаю, как много упустил, приехав сюда только в конце лета.***
— У них не только люди, у них и дороги хреновые, — ворчал Жорик, когда мы проехали Шемонаиху. — И за что, спрашивается, с гражданских такие деньги дерут? — Разумеется, вопрос это риторический, и отвечать на него я не буду, — ответил Конопляник, он же Линыч, он же Автор этого полета мыслей, смиритесь и читайте дальше. Степи мелькают очень стремительно, я не первый и не последний,надеюсь, раз их вижу, но все равно не могу запомнить все наизусть. И это очень хорошо, ведь в каждой поездке, как в первый раз, поражаюсь красоте этих пейзажей. Они воистину прекрасны. И степи, в начале лета так изобилующие травой и цветами, что в духоте и запахе цветов становится почти плохо, и леса, в которых хотелось бы погулять, но ввиду невозможности этого приходится лишь смотреть и фотографировать. Да блин, даже деревеньки, которых вроде и немного на нашем пути, но каждая из них отпечатывается в памяти чем-то реально примечательным и редко — названием.***
Мы шли к речке. Кхм. Простите, Я шел, а Жорик волочился следом по земле. Воображаемый друг может быть тяжелым? Я только сейчас об этом задумался. Оказывается, может. — Ты меня топить собрался? — Нет. Хочу тебе природу показать. Может хоть поймешь, что это такое. — Видел я твою природу! — меня попытались пнуть, но воображаемого удара я не почувствовал. В отличие от воображаемого веса. — То, что ты десять часов просидел у окна электрички, не считается. И это было неделю назад. — Твою мать, — произнес Жорик и сдался в лапы Ходячему Пиздецу. Первая остановка возле неширокой речки, глубину которой я не стану мерить Жориком, но очень хочется. В последний раз, когда мы тут останавливались, термостат машины приказал долго жить, а потому приходилось постоянно давать колымаге "попить", чтобы не скопытилась раньше времени. В дело шли все напитки — даже пресловутая Кока-Кола, от чего потом весь салон пропах леденцами.***
— Гребаная кукуруза! — прокомментировал мой Тульпа на выезде из Новой Шульбы. Гм, неужели помнит, как я в детстве листом сия чудесного растения порезался? А я ведь просто хотел его понюхать (да нормальный я был, НОРМАЛЬНЫЙ! Был…). Потом еще где-то неделю дед называл меня Гитлером, пока царапины под носом не сошли. Я просто обожаю вареную кукурузу. Наверное из-за того, что готовят ее у нас нечасто. Но она все равно прекрасна почти так же, как и домашняя пицца или салат "Оливье".***
Проезжаем деревню Михайленково. Тут есть пара ферм, радио-вышка и такое маленькое кладбище, что я теперь считаю свой дом хоромами. Писать, сидя в машине — занятие очень затруднительное. Буквы прыгают, танцуют, пытаются напрыгнуть друг на друга, грабят бабулек, убивают детей и ебут гусей. Не знаю, как это прекратить. А тем временем впереди у нас деревня в лесополосе. Сосны! Гребаный лес сосен! Причем, растут они исключительно в самом лесу, а вокруг домов тут какие-то ивы и березы. Кстати, сама деревня (проглядел название) разделена на две части, и между ними плоская равнина, шириной где-то километр-два. Мелькнула мертвая сосна. Лично для меня зрелище необычное: иголок на ней нет, а, собственно, ствол весь серый, в отличие от стоящих рядышком рыжих молодух.***
В автомобильную шину насажали цветов и в эту “клумбу” воткнули фотографию сбитого где-то тут чувака. О-оригинальность. Ранее я считал придорожные могилки на протяжении поездки. Не помню, сколько их там было, 33? В любом случае, пересчитывать их сейчас я не стану. Не потому что навевает на грустные размышления, нет. Меня вообще в последнее время тематика кладбища активно интересует. Так, отвлекся...***
— Если этот мелкий ублюдок будет дальше светить мне в лицо, я отберу у тебя ручку и выколю ему глазки! — ворчал Жорик мне на ухо. А что я? А я могу только вздыхать. И все-таки, ненавидеть детей — это у нас с Тульпой семейное. А Жорика я, как оказалось, слышу даже в наушниках, где играет музыка богомерзкая, на полную включенная. Маманя все время успокаивает мой типа-разум, говоря, мол, скоро остановка, где, как добавил Жорка, мы сможем отвести Мелкого в лесок и тихонечко убить.***
После последнего обещания остановки прошел уже час. Ну и где? Где эта перекусывалка, я спрашиваю? У меня все, что под кишкой находится, отнялось уже! Везет Жорику — он-то существо эфирное, ему-то пофиг!***
Долгожданная остановка! Наконец-то! Два с половиной часа ожидания прожиты не зря! Идем искать господина Слендермена. Возле лесопосадки за Семипалатинском (похер, что название давно другое) есть примечательный съезд с дороги с полосатым ограждением. Там мы обычно останавливаемся на обед (или ужин, смотря, в какую сторону едем). В каком-то году там на дереве висел то ли коровий, то ли конский, не помню, череп. И пока все выражали свое к нему отвращение мы с Тульпой размышляли, как бы его беспалевно спереть, но не успели.***
Господин Слендермен на призывные Жоркины «дрищ костлявый» и «глист во фраке» почему-то не отзывается. Я-то орать не могу, ибо в горле моем поселился еж в виде гнойной ангины. А Жорику сиренево, на кого и сколько орать, потому что а: ему за это ничего не будет, в отличие от меня, и б: он не может охрипнуть (к сожалению).***
Я чуть глаз себе ручкой не выколол, когда мы в очередной раз наехали на кочку. Чем дальше от населенных пунктов, тем хуже дороги. Там есть такая дорога, где основная масса машин едет чисто по обочине, потому что она лучше самой дороги, я не вру.***
Нас обрадовали тем, что до самого Павлодара остановок не планируется. Жопой чую, будет плохо.***
Итак, прошло уже более двух часов с тех пор, как я в последний раз отписывался. Мы проехали Лебяжье и три деревни я-опять-проглядел-названия-просите. И так, как я говорил, что будет плохо, то, действительно, плохо было. В основном мне, потому что жару я не переношу. Лично я думаю, что в степи передвигаться лучше всего где-то в середине сентября, когда максимально высокая температура — плюс двадцать градусов, и тебе заебись, и не печет так сильно, что возникает мысль о том, что ты, возможно, картошка. А что о последних часах думает Жорик, я писать не буду, ибо это могут прочитать дети. В общем, думает он об этом хорошо, здорово и вообще зашибись***
Впереди на горизонте виднеются кирпичные трубы павлодарских заводов. Считай, почти уже дома. Погодка устаканилась, уже почти не жарко. Даже мелкий успокоился и не испытывает сексуального влечения к нашим мозгам, просто что-то втирает Жорке, который залез в мой телефон и на внешние раздражители не реагирует. В конце лета я обычно испытываю смешанные чувства к возвращению домой. С одной стороны это хорошо — возвращение в родную конуру, где все вещи — твои и только твои! Где тебя никто не гонит гулять, где много магазинчиков с интересной фигней. С другой стороны: погода в городе — та еще херня, а цены в магазинах намеренно желают мне стать бомжом. Все твои денежные средства контролируются родителями, и тут у тебя всего одна локация, где ты можешь остаться на ночь, в то время как в Глубоком их где-то четыре-пять. А самое главное — в ПГТ нет школы! Ну, не, тут я чуть-чуть вру: сама-то школа, конечно, имеется, просто я в ней не учусь. Плохо то, что она гораздо лучше всех учебных заведений в моем городе. В виду того, что она на весь поселок одна — она очень большая, облагороженная, со своим ботаническим садом, и рядом с ней сразу два футбольных поля (новое и старое), и огромная (3 в 1) музыкальная школа, художка и библиотека. Сам ПГТ расположен на холмах, так что изобилует различными интересными локациями, типа рва, моста для поездов с ж/д (разумеется) и речки с лесом. В последнем я буквально позапрошлым летом нашел возле какого-то домика огромный куст черемухи, и мы всем семейством ходили туда ее воровать. В лесу полно мест, где можно лазать, ползать и даже играть в Слендера. Но в речке лучше не купаться — меня всегда отталкивал ее коричнево-нездоровый цвет. За лесами, за горами... то есть, где-то, наверное, в северной части ПГТ находится свалка. И если вы думаете, что туда вывозят чисто мусор, то это не совсем так. Иногда там валяются воистину годные вещи, видать, выброшенные за ненадобностью. Всегда, когда ездил туда с дедом, брал с собой сумарь объемной формы, чтобы нельзя было определить, добавилось ли туда вещей. Я был тот еще клептоман (хотя почему "был"?), а брать чужие вещи, пусть и ненужные, мне не разрешали. Зато подобранный там ключ я до сих пор таскаю с собой, вот не знаю, на кукуй он мне нужен. В общем, как вы поняли, хороших воспоминаний из деревни у меня полно. За это я ее люблю и очень хочу туда вернуться. Ну а пока что мне предстоит пройти девять кругов Ада, с сессиями, блекджеком и шл... курсовыми.***
Жорик втихушку костерит преподов и уходит в запой каждый раз, как у меня тут начинают клянчить проду (я бы правда хотел написать ее, но увы). Я в последнее время совсем перестал за что-либо переживать, лишь бы не загнуться от задаваемой работы. Еще и простуду подцепил, вообще молодец. Зато у меня, наконец, начали появляться бабоси на нужные вещи, так что мне больше не понадобится грабить людей и убивать стариков (да, я совсем обнаглел... с ломкой четвертой стены пора завязывать). В общем, жду и надеюсь, на следующее лето я сыбусь-таки в деревню хотя бы на месяц.