36 дней моей жизни.

Гейтс готов был оказаться на остановке ещё в шесть утра: он был на эмоциях, как будто переел сладкого. Ему хотелось бегать и дарить всем свою любовь, потому что серый скучный мир вдруг оделся всеми цветами радуги. Любовь—определённо наркотик. Чем больше влюбляешься, тем больше хочешь ещё. Это трудно объяснить словами. Это нужно почувствовать и понять. Он сошёл с ума ещё больше, просто поздоровавшись с Джимми, просто услышав его голос, просто увидев эти глаза... Чувствовал ли Син когда-нибудь нечто подобное? Вряд ли. Ещё ни и за-за одной девушки он не превращался в атомную бомбу и не разбивался на молекулы. Любовь—это химия. В химии есть связи между молекулами в атомах. Они с Джимми атом. Между ними самая прочная связь, которую не разорвёт никто. И это, чёрт побери, прекрасно! Они тот элемент, которого нет в таблице Менделеева. И никогда не будет. Он назвал бы их Джиммистер. К чему эти размышления о химии? "Джимми, я придумал, как назвал бы элемент, если бы мы были его атомом". "Как?" "Джиммистер". "Остроумно, Бри. А чем бы мы были? Металлом? Газом? Жидкостью?" "Металлом, чтобы нас тяжело было расплавить, Джимми". ":)". Они переписывались весь вечер. С каждым новым сообщением Син чувствовал, как ещё сильнее влюбляется в этого парня с нескладными пальцами. Он даже готов был простить ему 24 дня в состоянии близком к умопомешательству. Наконец Брайан дождался, когда часы показали 11:40, и побежал на остановку. Джимми не пришлось долго ждать, потому как он пришёл через пару минут. Они стояли под козырьком пустой остановки и целовались вместо приветствия. Гейтс чувствовал, насколько горячие ладони у его парня. Даже через кожанку их жар был невероятен. Джимми выглядел иначе: на нём тоже была кожаная куртка, перчатки без пальцев, какие-то чёрные джинсы с прорезанными коленями, белые кроссовки... И никаких очков. Гейтс смог теперь рассмотреть эти глаза совсем близко. Тонкая пелена ресниц шла по векам и была не особо заметна, но придавала глазам необъяснимое оттенение, которое даже Синистер не силился бы нарисовать карандашом. -И снова привет, Бри...-улыбнулся Джимми, разорвав их поцелуй. -Привет, Джимми...-Син опять почувствовал спокойствие,-Где твои очки? -Дома. Я в линзах, не переживай, всё вижу!-усмехнулся Салливан,-Что ты говорил про химию? -Джиммистер,-повторил самозабвенно Хейнер, обнимая своего парня за талию. -Металл, который тяжело расплавить,-закончил Джеймс, целуя Брайана в лоб,-А пойдём я покажу тебе своё секретное место, где я обычно вдохновляюсь? -Пешком? Опять без зонта?-Бри посмотрел в серое небо. -Если болеть, то вместе, Гейтс, ты же знаешь,-Джимми взял его за руку. -Твои родители тебя не отпустят ко мне поболеть, правильно?-рассмеялся Синистер. -М... Я мог бы попробовать договориться,-хитро произнёс Салливан. -Даже если бы ты не договорился, я всё равно похитил бы тебя из твоей комнаты. Скажи, это нормально, что мы немного не в себе? Просто рядом с тобой из моей головы вылетают все рациональные мысли, и я начинаю думать в диаметрально противоположном направлении, весело превращаясь в массу, похожую на желе или тающий пломбир...-вполне серьёзно спросил Брайан. -Не ты один такой, Бри... А желе какое? -Сливовое. -Да? Сливовое? -Да. А ты какое хотел? -Видимо, как раз сливовое. Возможно, с шариком подтаявшего мороженого сверху...-мечтательно проронил Джеймс, крепче сжимая руку Брайана. Почему их разговоры были похожи на бред человека в горячке? Любовь ослепляет и притупляет всю нормальность в мозгах. Как врезаться в дерево и остаться умственно отсталым. И... Язык не поворачивался задать какие-то обыкновенные вопросы: ребятам казалось, что они и так всё знали, просто заглянув друг другу в глаза. И в каждой реплике на самом деле крылся подтекст, понятный им обоим. Разговор о болезни, например, обозначал, что Джимми останется на ночь у Гейтса; мысли о химии—подтверждение того, что они вместе и ничто им не помешает, а вопрос Брайана был своеобразным признанием в любви Джеймсу. -Бри... А почему ты не мог увязать со мной никакого другого имени, кроме "Джимми"?-усмехнулся Салливан. -Ты выглядишь, как сущий ребёнок, Джимми. А ещё я услышал, как твоя сестра назвала тебя по имени. Это трудно объяснить, знаешь? -Шестое чувство? -Вроде того. А что думал ты обо мне? -Я думал, что у тебя не самое обычное имя, Син... Хотя вкупе с тобой любое имя становится не самым обычным,-Джимми положил голову на его плечо. -Что во мне необычного? Вроде ничем не отличаюсь... -А вот и не правда! Иначе я бы в тебя не втюрился, как последний дурак. Ты просто потрясающий. Это видно невооружённым глазом. Вскоре они дошли до того места, которое Брайан воскрешал в своей памяти каждый раз, когда смотрел на раскрашенную стену. Наконец-то он мог рассмотреть лесной массив. Часто возникали мысли о том, знал ли Джеймс о существовании этого леса, но, оказывается, это было место для его вдохновения. Сосны как никогда вписывались в обстановку. Под ними было темно и влажно, пахло прелыми иголками и мхом. Но Джимми потянул его чуть дальше, пока не привёл к одиноким старым деревянным качелям на двоих. Они присели и начали раскачиваться, отталкиваясь от влажной земли. -Знаешь... Однажды я пошёл на работу, а мой босс меня вытурил, и я решил пойти в противоположную от дома сторону... И нашёл этот лес,-зачарованно рассказал Гейтс,-И всё это время я думал, знаешь ли ты о том, что в нашем захудалом городишке есть нечто подобное. Я думал, когда мы познакомимся, то сходим сюда... -Твоё желание сбылось, Бри,-усмехнулся Джимми. -Я даже нарисовал сосны на стене в своей комнате. -Чем? -Акриловыми красками,-Гейтс пожал плечами,-А как ты нашёл это место? -Просто гулял... Один. И вдруг меня ударила мысль в голову. Точнее, просто музыка. И каждый раз, когда я здесь оказывался, начинала звучать музыка. Поэтому я сюда хожу, чтобы вдохновиться. Они взялись за руки... В очередной раз. Нескладные длинные пальцы Джеймса переплелись с обыкновенными пальцами Гейтса. Вновь воцарилось комфортное молчание, значившее больше тысячи слов. Это была самая настоящая химия между ними.