Мазохист

Ким Рёук уже давно был дома, закутавшись в теплое одеяло, как в скорлупу, сидя на большом ортопедическом матраце, служивший ему кроватью. В этой съемной квартире в Сеуле, недалеко от научной обсерватории, где он работал, было уютнее и спокойнее, чем в его родном доме. Он уже ни о чем не мог думать, мозг будто бы отключился, упорно отказываясь переваривать информацию, полученную за день. Парень просто сидел и смотрел в стену, спать он тоже не мог – не спалось, и звонок в дверь не сразу услышал… раза с третьего… наверное… встал, скидывая с плеч одеяло, как лунатик, не осознавая что делает, минуя все препятствия, находящиеся у него на пути, даже забыв посмотреть в глазок – рывком открыл дверь. Быстрый и сильный толчок в грудь, заставил Рёука прийти в себя, он сразу же узнал ночного гостя, человека, которого он одновременно хотел и не хотел видеть. Разум вмиг протрезвел. – Ответь мне на один вопрос, – командным и уверенным тоном сказал Чонун, а это был именно он, зайдя в квартиру, захлопнув за собой дверь и скинув куртку; он был зол, зол на себя, на Рёука, его карие глаза с остатками макияжа, который он, естественно, забыл смыть после выступления – пылали огнем. Сейчас он был готов высказать все, и принять все, а так же бороться до последнего, хватаясь руками за малейший выступ, как скалолаз, сдирая ногти в кровь. - Неужели я тебе так противен? Бегаешь от меня, как от чумы, не давая возможности все объяснить! Посмотри на меня! – он схватил Рёука за подбородок, поднимая лицо вверх. – Это же я! Я – все тот же Чонун! Неужели, я не заслуживаю на честный ответ? – Почему… – со злостью к себе начал Рё, вырываясь из цепких пальцев Чонуна, – почему такая звезда, как ты, уделяет столько внимания, такому ничтожеству, как я? От этих слов, Чонун просто вскипел, раздражение и злость мешалась с возбуждением и неимоверной похотью. В этот момент, он решил любой ценой заполучить его. Все или нечего. Адреналин ударил в голову, он хотел Рёука так, как не хотел никого раньше. Быстро и уверенно, Ким схватил Рё за голову, притягивая к себе и насильно проникая языком в рот, покусывая мягкие губы, обвивая своим языком с металлическим шариком – его язык, вцепился пальцами в волосы, сжимая их и больно оттягивая. Рёук неохотно, но отвечал, затем резко оттолкнул Чонуна, вытирая с губ сладкую слюну. Но тот так просто не хотел сдаваться, его тело, пылая от желания, хотело большего, а Рё уже успел пожалеть о своем поступке, он сам уже был на пределе и не мог сопротивляться своим вожделениям. Столько лет мечтая о нем… мозг просто отключился. Они оба, не желая больше сдерживаться, ринулись в объятья друг друга. Всасывая нежную кожу на шее Чонуна, парень почувствовал, как руки любимого спускаются по его позвоночнику к пояснице, ныряя под резинку спортивных штанов, сжимая ягодицы, сильнее прижимая к себе. Рёук не мог, да и не хотел сопротивляться его прикосновениям, почувствовав сквозь джинсы твердый член Чонуна возле своего, он невольно, виляя бедрами, начал тереться, одновременно лаская и сжимая соски Кима. «Боже, что я творю? – промелькнуло в голове у Рёука. – Но нет, я не хочу останавливаться! Я так давно об этом мечтал…» Скидывая обувь и кенгурушку, Чонун, тяжело дыша от возбуждения, поманил Рёука в спальню и тот послушно, не отрывая своих губ от его, вкушая сладость поцелуя, направил в нужную дверь. Завидев матрац, Йесон, толкая любимого, рывком снял с него штаны, освобождая изнывающий от желания пенис, раздвинув его ноги и стягивая с себя майку – стал на колени, нависая над любимым, снимая с носа очки и аккуратно кладя неподалеку; впился в такие сладкие губы, провел одной рукой по его шее и груди, а другой – лаская живот, опускаясь ниже – дошел до основания пениса и яичек; заглядывая в пылающие от возбуждения глаза. Отстранился немного от губ, прислонился лбом ко лбу любимого, словно ожидая одобрения: – Хочу попробовать какой ты на вкус, - тихо проговорил Чонун, облизывая еще влажные губы Рёука. Брови Рё поползли вверх, казалось, больше ничего не могло его смутить, но он ошибался. – Хочу, чтобы ты смотрел на меня, – охрипшим от возбуждения голосом сказал Чонун, проводя пальцем по вздувшимся жилкам на твердом члене Рёука. Сначала нежно коснулся кончиком языка розовой головки, затем провел металлическим шариком и, почувствовав, что Рёуку это нравиться, обвил языком член, беря в рот, и сразу как можно глубже, помогая себе рукой – проводя вверх – вниз, в такт со сжимающими пенис губами. Отпускал немного, лаская языком только головку, выпускал изо рта, целуя по всей длине, затем снова брал в рот и опять глубоко, лаская одной рукой яички. Непередаваемые ощущения от мягкости языка в сочетании с твердостью металлического шарика, заставили Рё не сдерживать голос, сжимая одной рукой простыни, а другой, проникая длинными пальцами в светлые волосы Чонуна, зажимая в пучок. Сладостный стон, тяжелое и ускоренное дыхание Рёука, отзывы горячего тела на его прикосновения, казалось, Чонуну больше ничего не надо, он хотел доставить удовольствие, стараясь изо всех сил. Рё уже был на пределе, как же хотелось кончить ему в рот, зрелище, которое он наблюдал, прижавшись лопатками к холодной стене, было невыносимо возбуждающим, его пах горел от удовольствия, которое резко разлилось по всему телу, заставляя каждую клеточку трепетать в судороге наслаждения. Чонун отстранился, слизывая остатки спермы с губ, не выпуская из рук покрасневший член Рёука, похотливо улыбнулся, принимая поцелуи возлюбленного, затем резко ввел один палец в его анус, потом еще один, тяжело дыша, они смотрели друг другу в ошалевшие от страсти глаза, пока Чонун разрабатывал сжатые стенки ануса. – Хочу войти в тебя без презерватива, – прошептал Чонун, – хочу ощутить какой ты внутри, резинка мне только помешает. Рё кивнул, сам желая этого, он знал, что будет дальше и ничего не боялся. «Это же Чонун! Пусть будет больно, ведь это же Чонун! С ним я буду терпеть боль сколько угодно!» Расстегнув ремень и ширинку джинс, Ким приложил руку Рёука на свой член, розовая головка которого, виднелась из-под резинки боксеров, поглаживая плавными движениями, Рё высвободил твердый пенис. – Прости, я больше не могу терпеть, - сказал Чонун, наваливаясь на него, проталкивая полностью вставший член в узкую дырочку. Резкая острая боль пронзила все тело Рёука, сжимая зубы, поклявшись самому себе терпеть. Чонун толкнулся раз, затем еще раз, войдя во всю длину, и больше не останавливался, медленно набирая темп. Было больно, невыносимо больно, словно что-то изнутри, разрывает его по живому. Но с каждым его толчком боль понемногу менялась на странное, будоражащее тело приятное ощущение. Рё почувствовал себя лучше, все происходящие ему уже не просто нравилось – он жаждал этого еще больше и больше, отдаваясь своему возлюбленному, как в последний раз, пытаясь запомнить все, до малейших подробностей: его жар, его запах: такой сладкий и манящий; взгляд – наполненный страстью, его мягкие влажные губы; нежную, белую как мрамор, кожу, его теплые руки и нежные прикосновения, его охрипший от возбужденного стона голос, и звуки их тел, бьющихся в экстазе совместного желания… запомнить все и умереть от удовольствия испытанного оргазма. 21 июня, 10.30 утра. «Прошло уже два дня с тех пор, как я отдался Чонуну и своим желаниям; прошло уже два дня с тех пор, как я его видел в последний раз… последние, что я помню с той ночи – как он крепко прижимает меня к себе, трется носом о мое ухо, шепча: «Люблю, люблю тебя…» – как же мне было хорошо и спокойно, казалось, что это мгновение будет длиться вечно… дааа…а когда я проснулся – его уже не было. Оказалось, что «вечно» длится всего одну ночь, и на что я только рассчитывал? Кретин! Я – настоящий кретин! Столько лет держаться, и сорваться, как только он поманит пальцем, ненавижу себя за это еще больше! Чувствую себя шлюхой, черт! Сделал же себе только хуже, идиот! Придурок! – Рёук сидел в лаборатории и, делал вид, что работает. – Хорошее день рождения, ничего не скажешь! Паскудство, еще и телефон где-то посеял, надо будет позвонить домой, может там забыл? Вряд ли Чонун звонил… он даже не спрашивал номер моего телефона, стоп, а откуда узнал мой адрес? Опять МиНа постаралась?» – вздохнул Питер, разбирая чертежи звездной эволюции, накопившиеся за последние пятьдесят лет. Вдруг по громкоговорителю раздался голос ректора университета: – Доктор Ким Рёук, подойдите в приемную, вас ожидают. Рё, в полном недоумении побежал через весь кампус, а в приемной, в одном из кресел сидел странный тип в кедах, драных джинсах, черной кенгурушке с капюшоном на голове и больших черных очках. Вначале Рёук не узнал этого человека, только подойдя ближе, он заметил светлые пряди, выглядывающие из капюшона. Завидев его, парень встал, доставая из кармана кенгурушки, плоский черный предмет, в котором Рё признал свой телефон. – Вот, держи, пришлось ехать за ним обратно в Инчхон, представь мое удивление, когда трубку подняла МиНа, – улыбнулся Чонун, протягивая Рёуку его телефон. – С-спасибо, – пробормотал тот, – ты приехал в такую даль, чтобы вернуть мне его… я благодарен. «Сейчас разревусь как девчонка!» – Прости меня, я не хотел тебя будить, мне надо было… – Я знаю, что группа вернулась в Сеул, работать над новым синглом, я умею пользоваться интернетом, – отрезал Рё, – тебе не за что извиняться. – Послушай меня, – Чонун снял очки, смотря любимому прямо в глаза, на его белой коже не было ни грамма косметики, лицо казалось таким свежим, а глаза просто светились, – все то, что я тебе говорил – правда, я готов повторить это столько раз, сколько ты захочешь, готов прокричать: «Я люблю тебя!» – вдруг закричал Чонун, слава Богу, в приемной кроме них никого не было, – на весь мир! Я никогда не откажусь от своих слов! – Я – я думал… – из глаз Рёука потекли слезы. – Дурашка, – улыбнулся гитарист, прижимая его к себе. – Я тоже люблю тебя, Чонун…