«Одна из моих проблем, — а их у меня не мало, — в том, что я скептик, но я доверяю людям. Я хочу видеть в них хорошее, но они меня разочаровывают».
POV Гарри Длинные тонкие пальцы сильно вцепились в твердый переплет художественной книги. Голова откинулась назад, а мои тяжелые веки опустились от усталости. Я стоял около своего шкафчика и пытался противостоять сонливости, но все было тщетно. Сегодня меня ожидало два сложнейших тестирования, поэтому эту ночь я провел в обнимку с учебниками. Академия высасывала из меня последнюю кровь, но я был безумно рад тому, что осталось учиться всего несколько недель. — Кхм, тяжелая ночь? — высокий знакомый голос вернул меня в серый фальшивый мир. Я медленно приоткрыл один глаз, потом второй, немного пощурившись, привыкая к противно ярко-белому освещению. Луи стоял напротив меня и не давал покоя своему новому проколу в брови, прокручивая пирсинг между пальцев. И хотел этого или нет, я утопал в его больших синих сапфирах, именуемых у обычных людей глазами. Это слишком блеклое слово, чтобы описать то, от чего захватывало дыхание, и с бешеной скоростью билось сердце. Мне до сих пор не пришло на ум как это контролировать, очень жаль. Я молча кивнул и показал пальцами на свои большие синяки под глазами, которые обнаружил сегодня, стоя перед зеркалом в ванной комнате. — Можешь верить или нет, но таким ты мне нравишься больше. Слышал, о чем сегодня говорит вся академия? Я осторожно прикусил нижнюю губу и покачал головой. Меня никогда особо не интересовали сплетни, особенно в стенах этого учебного заведения, потому что дальше «кто с кем переспал» они обычно не заходили. — Вечеринка по поводу окончания учебного года у моего приятеля Лиама Пейна. Тихоня польстит нас своим присутствием? Луи, медленно покачивая бедрами, подошел ко мне ближе, поставил свои руки по бокам и навис надо мной. Он был так близко, что я мог разглядеть каждый дюйм его кожи. Только сейчас я смог заметить маленькие морщинки около глаз, когда он одаривал меня своей улыбкой. Мне явно не хватало личного пространства, поэтому я положил свою руку ему на грудь и попытался оттолкнуть, сильно зажмурив глаза. Казалось, почти вся академия с презрением наблюдала за нами. — Гарри, не будь такой занудой. Я составлю тебе компанию и попытаюсь сделать эту ночь незабываемой. Парень не смог больше выслушивать в ответ тишину, закатил глаза и сократил расстояние между нами еще больше, и теперь его горячее дыхание обжигало мои губы. Луи вытащил маленький блокнот из заднего кармана моих джинс и вложил в большие ладони. «Мне не нравится обстановка таких мероприятий. Там слишком шумно. Много пьяных глупых подростков и нескончаемое количество наркотиков», — моя рука дрожала, и это было видно невооруженным глазом. — Я могу сделать тебя пьяным глупым подростком и что, ты возненавидишь себя? Я не дам тебя в обиду, Стайлс. Дай мне один шанс, пожалуйста. «Если ты облажаешься — чтобы я тебя около себя больше не видел». Он кивнул, уставившись в пол, и уголки его губ медленно поползли вверх. — Я заеду за тобой вечером, кудрявый, — кинул он на прощание и с лучезарной улыбкой направился на свой урок. Все в коридоре, к счастью или огорчению, слышали это. Все знали, что Луи Томлинсон придет на вечеринку с неким Гарри Стайлсом. Но никто не понимал, почему его выбор пал именно на самого странного парня академии.***
«Игнорирование — удел слабых. Тех, кому нечего сказать», — скажете мне вы. Но вы не задумывались, что игнорирование — это самый лучший выход из неприятной ситуации? Люди боятся услышать отказ, но не боятся услышать в ответ тишину, которую я им предлагал. Луи услышал ее однажды, так почему бы не услышать ее и во второй раз? Я давно пообещал себе не посещать вечеринок и до сих пор сдерживал обещание. Так почему же я должен был пойти против правил из-за незнакомого мне парня? Когда я был еще младше, я чувствовал себя ненужным в огромной пьяной толпе. Сейчас, когда меня обходит стороной вся академия, я буду чувствовать себя намного хуже и неуверенней, а то и утону в собственном страхе. Поэтому я выключил мобильный, положил его на тумбочку и упал на кровать, с огромным удовольствием закрывая уставшие глаза. Я услышал, как мама разговаривала с кем-то внизу и лениво поднял голову, чтобы получше прислушаться. Отца обычно не бывало в такое время, а соседи редко к нам жаловали. — Ты стоял на крыльце около десяти минут, что-то хотел? — Я к вашему сыну, Гарри, он уже готов? — Готов к чему? Он спит у себя в комнате уже целый день. Я приоткрыл рот и выпучил глаза от удивления. Неужели в моей гостиной сейчас стоял Луи Томлинсон? По-моему, все уже давно поняли, что я отдавал свое предпочтение сну, ежели времяпровождению с людьми. Возможно, я был неправ, ускользнув от него и оставив в полнейшем одиночестве, но уж таким сложным человеком я являлся. — Сегодня будет вечеринка за городом, почти вся академия приглашена. Гарри вам не говорил? Потом повисла неловкая тишина. Черт возьми, он серьезно? «Гарри вам не говорил?» Я прикусил губу и уже подумал, что Луи ушел, но его так просто было не прогнать. — Я решил, что вашему сыну не помешает отдохнуть и весело провести время, миссис Стайлс, вы не против? Здесь монолог парня прервался. — Пожалуйста, следи за ним на протяжении всей вечеринки. Мой ребенок особенный, ему будет тяжело. Поднимайся наверх и разбуди этого соню. Почему она доверяла первому встречному, появившемуся на пороге нашего дома? Она настолько хотела вернуть меня к прошлой жизни? Черт. Я положил голову на подушку и крепко зажмурил глаза. Я заставлял себя заснуть, пока Луи поднимался по лестнице. Дверь со скрипом отворилась, и я мог почувствовать, как от страха дрожало все мое тело. Тишина в комнате настораживала, потому что я не мог знать, что он делал. Спустя несколько секунд, я все-таки незаметно приоткрыл один глаз и взглянул на парня. Луи стоял в центре комнаты с открытым ртом, держа на руках Океана. Его маленькая рука аккуратно и с огромной нежностью гладила плюшевого котенка, который прикрыл глаза от наслаждения и громко мурлыкал. Томлинсон не мог оторваться от моей комнаты, но я не понимал причины. Спальня была обычной, вся в темных тонах: стены, пол, покрывало, несколько книжных стеллажей, маленький компьютерный стол и множество настенных полок с сотнями старых пластинок. Жалюзи были закрыты, что даже ни один солнечный лучик не мог бы просочиться в комнату. Как только Луи громко выдохнул, я снова зажмурил глаза и стал притворяться спящим дальше. Я слышал, как парень осторожно подошел к кровати, сел на край и замер. Возможно, он дальше рассматривал мою комнату, а возможно, он рассматривал меня. Я лежал на боку, собрав одеяло в один большой ком и свернувшись вокруг него клубочком. Луи впервые видел меня обнаженным. Я мог поклясться, что он удивился, когда увидел мое тело, тоже покрытое несколькими десятками татуировок. Кудри неопрятно упали мне на лицо, губы были немного приоткрыты. Он дрожащей рукой дотронулся до моих плеч, провел по ключицам и с тяжелым вздохом убрал руку. Я попытался как можно правдоподобней сонно потянуться и с удивлением уставился на Луи, как только приоткрыл глаза. Но потом что-то щелкнуло в моей странной голове, и я сразу же зарылся по голову в одеяло. Луи громко залился смехом и силой стянул с меня это теплое мрачное прикрытие, оставив меня дрожать в углу кровати. Он потянул ко мне руки и крепко обнял, положив голову на плечо, зарываясь лицом в мои кудри, от которых всегда пахло яблочным шампунем. Между нами как будто прошел электрический ток, такой близости я давно ни с кем не имел. Я не понимал было ли мне комфортно с этим человеком. Было тяжело осознать нормально ли, что Луи был так терпелив и мил ко мне. — Ты не забыл, что идешь со мной к Лиаму? Но что-то в голове все равно преобладало над моим сердцем, крича о том, что я поступал неправильно. Я скорчил недовольную гримасу и оттолкнул его так, чтобы он упал на кровать, а сам направился в ванную комнату. Через долгих полчаса, которые я провел в душе, стоя под теплыми струями воды, я облокотился на дверь и попытался собраться с мыслями. Луи понял, что я давно закончил и просто тянул время. — Стайлс, если ты сейчас не выйдешь, я выломаю эту чертову дверь. Я громко выдохнул, поправил белое махровое полотенце, которое еле держалось на моих бедрах, и зашел в комнату. Не замечая Луи, я прошел в центр и потряс головой так, чтобы тысячи капель разлетелись по всей комнате. — Может, я выберу, что тебе надеть? — слишком громко и странно прозвучал голос парня. Я оглянулся и подозрительно стал следить за ним. Сегодня он был одет в черную толстовку, узкие джинсы и vans. Бросив на кровать белую хлопковую футболку с v-образным вырезом, черную рубашку и скинни, он упал, откинувшись на подушку, и уставился на меня. Мне становилось неловко, и накаленный воздух давал об этом знать. Мои руки дрожали, а щеки залились румянцем, когда я стал через голову надевать футболку. — Я наблюдал за тобой, пока ты спал, а теперь ты стесняешься? Игнорируя его комментарии, я поправил рукава рубашки и подошел к зеркалу. Мое дыхание стало прерывистым, когда я заметил Луи стоящего за моей спиной. Его глаза бродили по моему телу, а потом он довольно кивнул и улыбнулся мне так искренне, как только мог. Меня тошнило от его доброты. В дверь тихо постучались, и моя мама взволновано заглянула внутрь. Но когда она увидела меня, любовавшегося на себя в зеркало, ее выражение лица стало намного мягче. — Сынок, я все-таки волнуюсь за тебя. Ты несколько лет никуда не выходил, а теперь... — Со мной он будет в безопасности, это в моих интересах. Я по привычке закатил глаза, отчего получил подзатыльник от Луи.***
Мы подъехали на машине к дому Пейна, где уже давно веселился и отдыхал народ, и алкоголь лился рекой. Томлинсон осторожно припарковался около соседнего дома, вышел из машины и поскорее поспешил галантно открыть пассажирскую дверь. Я не мог пошевелиться и сидел с закрытыми глазами, тяжело дыша. Сейчас мне было страшно выходить в люди, я не мог обеспечить себе стопроцентную безопасность. И Луи не мог. Я был как маленький испуганный котенок, который спрятался в углу комнаты. Луи подал мне руку, спустя несколько секунд я взялся за нее, и мы пошли искать себе приключения... Когда мы вошли внутрь, почти никто не обратил на нас внимания, чему я был очень рад. Не подумав, Луи приобнял меня за плечи, отчего мое тело моментально покрылось мурашками, и повел к бару. Я сначала не понял, почему мы сразу же направились выпить, но когда увидел хозяина вечеринки, вопрос сразу отпал. — Хей, Луи, ты все-таки пришел не один. — Как только взгляд Лиама упал на меня, он тяжело сглотнул и не мог поверить своим глазам. — Ох, привет, Стайлс, не ожидал здесь тебя увидеть. Ничего другого я и не ожидал услышать. Мне здесь были не рады. Я развернулся, чтобы уйти, но сильная рука схватила меня за запястье и притянула обратно. — Теперь ты будешь видеть его чаще со мной. Ну, я на это надеюсь. — Луи с надеждой взглянул на меня, а Лиам, видимо, посчитал своего друга сумасшедшим. — Я только рад, развлекайтесь, парни. — Он протянул нам два стакана с джином и подтолкнул к танцполу. Ди-джей, как назло, включал что-то очень странное, но Луи музыка была по душе. Он приобнял меня за талию и повел за собой. Мы остановились в самом центре, чтобы никто не смог кидать на нас косые взгляды. Он сделал большой глоток, обвил одной рукой мою шею и стал медленно покачиваться в такт музыке. Я хотел было отстраниться, но нужно ли мне это было? Я молча кивнул, закрыл глаза и стал качать головой, пытаясь привыкнуть к шумной обстановке. Луи неожиданно потянул меня за кудрявые локоны, чтобы я откинул голову немного назад. Он поднес к моему рту свой пластиковый стакан и немножко надавил. Мои губы без протестов разомкнулись и начали жадно пить содержимое. Томлинсон уже пьяно мне улыбался и стал кричать слова песни, искренне улыбаясь, как самый настоящий идиот. Жаль, что я не мог подпевать вместе с ним. Видимо, алкоголь стал делать из тихони обычного нормального парня, и мое тело наконец-то стало расслабляться. Я неуверенно положил руки Луи себе на талию и стал делать нелепые движения под музыку. Сейчас я был не тем Гарри, которого привыкли видеть окружающие. Это был кто-то другой. Безответственный. Вспыльчивый. Глупый. Доверчивый. — Мне нужно отойти, я буду через несколько минут. Потанцуй пока один, хорошо? — прошептал он мне на ухо и быстро удалился. Народу в доме было немерено, в каждом свободном углу обжималась очередная парочка. Танцпол кишел пьяными подростками, включая меня. Я сделал еще один глоток и медленно стал покачиваться из стороны в сторону, прикрыв глаза. Неожиданно мой стакан упал на пол, а алкоголь растекся по полу. Резкая боль где-то в боку вернула меня в жестокую и несправедливую реальность. Луи вернулся, как и обещал, через несколько минут. Только теперь от танцпола ничего не осталось. Толпа окружила что-то, по их мнению, очень интересное, что происходило в самом центре комнаты. Что-то очень интересное, например, избивание странного парня футбольной командой. Что являлось причиной? Забава, ничего большего. В горле стоял вкус железа, голова кружилась, а тело казалось ватным. Все, что я мог видеть — это Луи, которого держали крупные парни и не пускали ко мне. Все, что я мог слышать — это невыносимо громкие душераздирающие крики. Его ангельский голос, казалось, вот-вот сорвался бы. Я сильно зажмурил глаза и резко открыл их — обстановка не изменилась. Я получал удар за ударом. Только теперь я был совсем обессилен, поэтому просто стоял на коленях, опустив голову вниз. Кудри прикрывали мое лицо, но все знали, что оно было искажено от боли. Парни из футбольной команды подходили по очереди, пинали меня в живот и ударяли по лицу. Алые капли крови стекали по моему подбородку и падали на деревянный пол. — Отпустите его! — кричал Луи что есть мочи, но все его игнорировали. Я был способен только поднять голову вверх и одарить его взглядом. Взглядом полным боли и ненависти. Он обещал мне, что я буду в безопасности. Я доверился ему как маленький наивный ребенок. У меня не получалось учиться на ошибках, что же. Томлинсон закричал еще сильнее и вырвался из хватки, подбегая к футболистам. Я не мог больше следить за ситуацией, я не мог собрать все свои мысли в одно целое. Я висел как тряпичная кукла, пока сильные руки куда-то не пропали, а я упал на холодный пол. Мои глаза открылись всего лишь один раз до того, как я провалился в темноту. Все, что я видел — это был Луи, у которого безумно горели глаза. Он просто бил, раз за разом, пока кожа на его руках не стерлась в кровь. Кто-то позади толкнул его что есть мочи, и он упал на колени передо мной. Вдруг из ниоткуда появился Лиам и начал избивать оставшихся парней, которые участвовали в драке. Я не понимал, почему мир был таким бесчеловечным. Почему никто не пришел мне на помощь? Я был разочарован во всем на этом свете. Я очнулся в темной комнате на большой мягкой кровати, где, к счастью, не пахло алкоголем, где не было слышно громкой бессмысленной музыки, где я был наедине с Луи. Тело просто изнывало от боли, и я сморщил лоб. — Мне так жаль, Гарри. Я бы сейчас очень хотел, чтобы ты смог поговорить со мной, потому что ты не скажешь мне, насколько тебе больно, умираешь ты или все в порядке. Взяв две баночки с раствором и бинт, он сел на кровать рядом со мной и стал снимать с меня грязную одежду. Его глаза округлились, а из уст тихо и беспорядочно полились маты, когда он увидел, насколько все было плохо. Не жалея лекарства, Луи промочил им кусочек бинта и стал промывать кровоточащие раны. Я издавал странные звуки, похожие на хрипы, и извивался от боли, вцепившись в его руку и царапая ее что есть мочи. — Прости, пожалуйста, я даже не подумал, что люди так будут относиться к тебе. Я закричал во все горло, когда он снова приложил мокрый бинт к ране и дал ему пощечину. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Ты можешь избить меня, если ты так посчитаешь нужным. Сегодня я заслуживаю самого худшего наказания. Адреналин ускорял пульс. Перед глазами всплыли картины сегодняшнего вечера. Мое тело буквально колотило от злости. Почему я до сих пор был в его компании? Я должен быть дома. Я кивнул и со всей силы ударил его в челюсть. Зубы скрипели от ненависти к нему, а еще больше к самому себе. Я не хотел больше находиться в этой душной комнате. Я не желал видеть эти бесстыжие голубые глаза, которые «сожалеют». Я резко встал с кровати, схватившись за ребра, и поковылял к выходу, по пути собирая свою одежду. Я не хотел смотреть на Луи и выслушивать его извинения. Мне был неприятен тот факт, что я был публично унижен. Снова. Как я мог быть таким глупым и доверчивым человеком? Никто кроме меня самого не смог бы меня защитить. Так было и будет всегда. — Ты не можешь идти домой в таком виде! — Луи схватил меня за руку и потащил на себя. Я крутил головой из стороны в сторону, а слезы подступали к глазам. Я безумно хотел, чтобы этот надоедливый человек исчез по щелчку моих пальцев. Мне не нужна была его забота и внимание. Мне уже ничего не было нужно от этой жизни, ничего! Из моих глаз лились ручьи, и я стыдливо прикрывал лицо руками. Луи крепко сжал меня в своих объятиях и стал убаюкивая качаться из стороны в сторону. Я стал вырываться из его рук, бить его кулаками и отталкивать от себя. Только ему было плевать, и объятия становились только крепче. Я ненавидел его так сильно, как только мог. Возможно, я хотел так думать. Вскоре я сдался, положил голову ему на плечо и попытался успокоиться. — Я видел где-то здесь чистую одежду. — Луи отстранился и подошел к комоду. К сожалению, все ящики были закрыты на замок, кроме одного. Томлинсон с виноватым видом подошел ко мне и протянул пижаму-комбинезон. Возможно, я надел это, потому что моя одежда была полностью изуродована. Возможно, я надел это, потому что был очень сильно пьян. В любом случае, я смотрелся очень «мило», как сказал Луи. Пока я сидел на кровати и пытался унять свою головную боль, Луи нашел в баре две бутылки пива и приоткрыл дверь. — Давай сбежим отсюда? Я знаю одно прекрасное тихое местечко. Я хотел сбежать сейчас больше всего на свете. Безумно хотелось оторваться от вечных надоедливых проблем, забыться и потеряться где-то в неизвестности. Желательно, чтобы этого парня там тоже не было. Но раз у меня не было выбора... Я накинул капюшон и, медленно ковыляя от боли, пошел за Луи. Через несколько минут мы оказались на крыше этого дома. Я был очарован звездным темным небом, что даже несколько минут не обращал ни на что внимание. Мы удобно устроились на самом верху, откуда можно было увидеть дворики соседних домов. Луи присел рядом со мной и протянул охлажденную бутылку с пивом, делая жадный глоток из своей. Я с громким щелчком открыл крышку и последовал его примеру. — Могу я как-нибудь загладить свою вину? Я пожал плечами и вновь поднял голову к загадочному небу, ища там знакомые мне созвездия. Я услышал какой-то шорох и взглянул на Луи. Он зажал между губами сигарету и вот-вот стал подносить к лицу зажигалку, как я протянул руку. — Я никогда не поверю, что ты куришь, — он залился смехом и с настороженным видом протянул мне заканчивающуюся пачку Marlboro. Луи наклонился ко мне и зажег наши сигареты одним разом. Резкий серый дым поднялся в воздух и превратился в одно большое облако над нами. Я соврал бы, если бы сказал, что это был мой первый раз. С недавних времен я начал расслабляться с помощью никотина. Сигарета за сигаретой, пачка за пачкой, одна проблема за другой — так можно было бы описать мой стиль жизни. Когда я перестал жить и начал выживать. Может быть, прошли минуты, а может и часы. Время пролетело незаметно, и музыка с первого этажа уже давно затихла. Мы сидели вдвоем на крыше и наслаждались полнейшей тишиной. Неважно, что нас было здесь двое: мне нравилось это чувство одиночества. Не было ни одной гнилой души рядом. — Я бы хотел, чтобы ты кое-что послушал, — Луи прошептал, перебивая умиротворительную тишину. Томлинсон удивил меня, когда начал читать наизусть чье-то стихотворение. В какие-то моменты его голос подрагивал, иногда он делал долгие паузы и собирался с мыслями. Я положил голову ему на плечо и обессилено закрыл глаза. «Темнеет. В городе чужом Друг против друга мы сидим, В холодном сумраке ночном, Страдаем оба и молчим. И оба поняли давно, Как речь бессильна и мертва: Чем сердце бедное полно, Того не выразят слова. Не виноват никто ни в чем: Кто гордость победить не мог, Тот будет вечно одинок, Кто любит, — должен быть рабом. Стремясь к блаженству и добру, Влача томительные дни, Мы все — одни, всегда — одни: Я жил один, один умру. На стеклах бледного окна Потух вечерний полусвет. Любить научит смерть одна Все то, к чему возврата нет». После этого повисла долгая тишина, и никто уже больше ничего не сказал этой ночью. Все мои мысли были только об этом стихотворении. Я не мог осознать то, что Луи наконец-то понял меня. До него дошла вся суть моего существования, пусть, возможно, он об этом даже и не догадывался. Пусть я и молчал, но как могли пустые слова описать всю боль, которую я испытывал внутри. Я почувствовал, как чужие губы коснулись моей щеки и оставили влажный поцелуй на ней. Тишина — это пока что все, в чем мы нуждались.~~~~
POV Луи — Удобно ли тебе было общаться с этим парнем? Гарри. Его имя Гарри. — Не было особого труда понять о чем он думал, все всегда было написано на его прекрасном лице. Если все мышцы расслаблены, значит он согласен со мной. Если на лбу появлялись морщинки, значит не особо. Если его пухлые щечки покрывались румянцем, значит ему что-то особенно понравилось. Но было кое-что, что я просто обожал - когда Гарри закусывал нижнюю губу. Это предавало все эмоции сразу: смятение, смущение, заинтригованность. — Каким образом вы с ним обменивались информацией? — Бумага. Он всегда носил с собой блокнот или помятый листочек.