***
Теоретический С.О.В. по зельям был в пятницу и стоял одним из последних. Но пока что был вечер четверга, и пятерка учащихся облюбовала Выручай-комнату, дабы лишний раз освежить свои знания по предмету, экзаменатор которого, вспоминая первые годы учебы, будет просто счастлив их завалить. Тишина нарушалась еле слышным скрипом перьев, шорохом переворачиваемых страниц и редкими переговорами, без намека на веселье. Они вгрызались в гранит чертовой науки со всей остервенелостью и упрямством, какие только у них есть, ровно до той поры, пока Катерина не отбросила с силой учебник к противоположной стене комнаты, резко пряча лицо в ладонях и тонким голосом проныла: — К черту все, пускай Нюниус меня валит, я так больше не могу! Я ничего не запоминаю! Он завалит меня, точно завалит! Я думала, что более-менее готова, но сейчас вижу, что не помню даже пятой части всего материала. Я не успеваю это все выучить! Я не сдам, точно не сдам! — Расслабься, Поттер, — бледный, растрепанный Драко поднял голову от учебника, и глаза его излучали нездоровый лихорадочный блеск. — Ты набрала сто два балла из ста на последней контрольной Слизнорта, о чем ты вообще переживаешь? — Утешай себя тем, что мы устроим глобальную пьянку, когда все кончится. — Рон устало потер глаза, под которыми красовались ярчайшие синяки, подаренные недосыпом. — Рональд! — возмутилась Гермиона, и тон ее был страдальческим. — Не трави мне душу, будь так добр! — Я смотрю, ты сильно изменилась со времен первого курса, — хихикнула Дафна, делая какие-то пометки карандашом в своих собственных конспектах. — Не сильнее, чем ты, — парировала Гермиона, запрокидывая голову. — Ой все. Рассмеялись все, даже Поттер, после чего Катерина приказала Кикимеру принести им чаю, и остаток вечера прошел в разговорах на отвлеченные темы — учеба катастрофически не лезла в голову. Заночевали тут же, а утром их всех разбудил Добби, который пришел убрать чашки, и с удивлением растормошил «хозяйку Катерину и прочих личностей», с вопросом о том, неужели они сдали экзамен досрочно, потому что он начнется уже через пять минут. Медленно севшие «хозяйка Катерина и прочие личности», посмотревшие друг на друга, после чего резко подскочившие, и исчезнувшие в мгновение ока лучше всех слов объяснили домовику всю ситуацию. Рапторы полным составом опаздывали на экзамен. На С.О.В. Зельеварение. К Снейпу. Заавадиться. Впрочем, благодаря домовику, которому они уже пообещали мысленно всяческие блага, а так же знанию секретных ходов и коротких путей, опоздали они не слишком сильно — буквально на пять-семь минут. Снейп поморщился словно от зубной боли, но ничего не сказал — только удивленно приподнял брови, увидев, что главный кошмар его последних лет бытия преподавателем пополнился на одного человека, и не кого-нибудь, а тихую и совершенно беспроблемную Дафну Гринграсс. Катерина с гулко бьющимся сердцем взяла свой билет, и облегченно выдохнула, увидев, что ей попались Виды противоядий и Крововосстанавливающее зелье (уж легче последнего вопроса точно ничего нет — короткое время приготовления, низкая сложность, слабое место — кровеборка. Оно используется в лечебных целях, в основном в критических ситуациях, из-за этого в него часто добавляют ингредиенты, которые могут расширить их возможности, а именно обезболивающие, противовоспалительное, снотворное…). Она оглянулась по сторонам. Гермиона и Дафна уже вовсю строчили ответы, Рон что-то неуверенно карябал, а Драко недовольно хмурил лоб и грыз перо. Впрочем, вспомнив, судя по всему, ответ, он склонился над пергаментом. Катерина улыбнулась, и, повернувшись к своим вопросам, начала писать. После того, как время вышло, школьникам давалась небольшая передышка, после чего их ждал обед (на это время столы колледжей вернулись в зал) и практическая часть. После нервного утра есть хотелось неимоверно, и все пятеро дружно поглощали еду до тех пор, пока Дафна не сказала, что ее начинает подташнивать. Беспокойство снова подняло голову. Их пригласили в маленькую комнатку рядом с Большим Залом (сюда обычно отводили первокурсников перед Распределением), откуда вызывали маленькими группами в алфавитном порядке; те, кто дожидался своей очереди, вполголоса бормотали конспекты. — Мама хотела отправить меня в Шармбатон. Салли-Энн присоединилась к Катерине, Рону и Драко, ожидающих своей очереди — в компании ей было спокойнее, чем в одиночку. — Почему? — Драко оторвался от конспектов, и удивленно посмотрел на нее. — Кто отправляет детей в другую школу в самом конце учебного года? — Она говорит, так ей было бы спокойнее, потому что в Британии наступают беспокойные времена. Но я ее уговорила, что так будет лучше для меня. В конце концов, она согласилась, что важнее всего для меня сейчас — сдать экзамены. — Во дает. Но ты, Салли, молодец, что отвоевала свое право учиться с нами, — Рон ободряюще хлопнул ее по плечу. В это время дверь открылась, и в комнатку заглянул профессор Слизнорт. — Паркинсон, Пэнси! Патил, Падма! Патил, Парвати! Перкс, Салли-Энн! Поттер, Катерина! — Ни пуха ни пера, — тихо сказал Рон, а Драко показал жестами, что будет держать за них кулаки. Названные девушки нервно переглянулись, и вступили в Большой Зал. — Профессор Снейп свободен, мисс Поттер, — Слизнорт так и лучился счастьем. — Он пожелал экзаменовать вас лично. Катерина подавила обреченный стон, и двинулась по направлению к все еще похожему на летучую мышь Нюниусу. — Добрый день, мисс Поттер, — своим фирменным тоном произнес он. — Здравствуйте, профессор, — расплылась в улыбке Поттер, искренне надеясь, что она вышла не особенно издевательской. Нюниус задал ей Укрепляющий раствор, и девушка облегченно выдохнула — это было довольно просто. Когда она закончила работу, он невероятно внимательно изучил зелье в ее котле, судя по всему, тщательно ища повод придраться. Повода не было. Цвет и консистенция были именно такими, какими должны быть, как и еле ощутимый аромат гранатового сока, которого там в помине не было. Вроде бы. — И что же нужно делать с зельем дальше? — Настоять в течение трех часов и хранить в прохладном помещении не более двух месяцев. — Иначе… — Иначе настой потеряет свою силу из-за быстрого разложения некоторых компонентов, и тогда… — Достаточно, Поттер. Как обычно — вечное стремление быть лучше, чем другие. Девушка недовольно прищурилась. — Профессор Слизнорт говорил, что вас интересуют модифицированные зелья, — тон Снейпа был самым что ни на есть скучающим, но Катерина уловила в его глазах искорку интереса. — Почему? — Магия позволяет усилить или ослабить свойства некоторых ингредиентов или совершенно изменить последствия их применения, что значительно расширяет спектр возможностей. Обычным зельям такого никогда не достичь, — пуффендуйка постепенно садилась на своего любимого конька. — Кроме того… — Вы достаточно сказали, мисс Поттер. А теперь будьте так добры, освободите место для следующего студента. — До свидания, профессор. На свободу она вышла на негнущихся ногах, и сразу же сгребла в объятия уже ожидающую ее Гермиону. — Афина, я думала, что умру! — А что тебе попалось? Мне попался раствор, который отнимает память, но я вроде не провалилась, хотя мне показалось, что его цвет и консистенция не совсем такие, какими они должны быть. Думаешь, мне снизят за это баллы? Господи, это будет позор всей моей жизни! — Гермиона, пожалуйста! Увянь! — Увядаю, — пошла на попятный когтевранка. — У меня тут конфетка в мантии завалялась. Будешь? — Нет, — простонала Поттер, выползая из объятий и прислоняясь к стене. — Только не это. Меня сейчас стошнит!***
Все изменилось слишком быстро. Так думал Долохов, пока они вместе с Беллатрикс Блэк вскрывали поставленную много лет назад защиту особняка Лестрейнджей. Собственно, все началось тогда, когда его позвали на аудиенцию к лорду, и… Пожиратели стояли кругом. На троне сидел Волдеморт, и свирепо щурил свои красные глаза. Все взоры обратились на него, как только он пересек порог залы, а лорд начал речь — о том, как полезно иногда посылать шпионов (именно в тот день Антонин отправился на другое задание, а сам Григорий, задумавшись о том, что имеет в виду Темный Лорд под «акцией устрашения», планируемой со дня на день, попросту забыл проверить местность. Ровно как и вовремя принять зелье. — Скажи, мне Григорий Долохов, — шипел Том Риддл, сжимая в руках палочку. — Для чего ты это делаешь? Ради любви? Или чтобы выслужиться перед Блэками? Григорию всегда казалось, что если его вдруг разоблачат, то будет страшно, но страха почему-то не было. Вообще ничего не было. Поэтому он просто стоял и смотрел на магического Гитлера, думая только о том, что как-то нелепо у них с Поттер получилось. И то, что он ее не вспоминал уже почти полтора месяца — тоже нелепо. — Ради семьи, — спокойно отозвался он. — Матери. Деда. Бабушки. Остальное не имеет никакого значения, — и тут же понял, что это правда. — Я должен был доказать, что соответствую своим родным. — Ты храбрый мальчик, — голос Риддла звучал невероятно ласково. — Лорд Волдеморт учтет это, предоставив последнюю милость. Какую смерть, кроме смерти от старости ты выбираешь? — Поединком, — пожал плечами Долохов, надеясь унести с собой в могилу парочку Пожирателей. Смерть уже не пугала — она уже находила его однажды, и он знал, что умирать это быстрее, чем засыпать, а растягивать всю эту комедию он не желал. Только хотелось верить, что когда Блэки расскажут обо всем матери, она будет им гордиться, пусть и посмертно. С другой стороны — проскользнула в голове мысль, пока лорд задумчиво осматривал своих последователей, выбирая ему противника, — можно будет попробовать убежать. Взгляд скользнул на бледную, замученную Беллатрикс. Ее он собирался забрать с собой — в этой дыре она долго не протянет, если останется в одиночестве. — Ты, — палец Риддла указал на сглотнувшего Антонина. — Ты породил скверну, мой милый друг, вот и устрани ее. Ну же, Антонин, не разочаровывай меня… — Да, мой Лорд. Антонин вышел в центр круга, и теперь они кружили друг напротив друга, фиксируя малейшее движение. Сердце стучало как сумасшедшее. Пожиратели весело переговаривались. Антонин поднял палочку… Он промахнулся. Заклинание угодило в потолок, сшибив на пол хрустальную люстру, и Григорий внезапно понял — либо сейчас, либо никогда. Он проскочил под несущимся вниз предметом интерьера, и, схватив леди Блэк за запястье, потянул в сторону выхода, благословив в который раз свою привычку носить в кармане мантии порошок Перуанской Тьмы. Сзади слышались проклятья Пожирателей, но ему до этого дела не было — он уже давно разработал заклинание, позволяющее видеть ровно столько, сколько надо, оставаясь невидимым для других, и теперь они уверенно пробирались к выходу. Оказавшись снаружи, Беллатрикс на пару мгновений остановилась и как следует запечатала дверь, задержав преследователей в лучшем случае на полчаса. Медлить, впрочем, не стоило — каждая секунда была на счету. Они выбежали из зоны запрета трансгрессии и перенеслись в первый попавшийся переулок. Теперь оставалось только понять — а дальше что? После короткого выяснения отношений (— Ты лгал мне! Ты все это время мне лгал! — У меня просто не было выбора, ты сама это понимаешь!) и еще более короткого совещания, они решили, что если крестраж лежит в сейфе Лестрейнджей, то следует забрать его оттуда и уничтожить. Это значит — надо проникать в Гринготс. Но прежде всего нужно проникнуть в старый дом Лестрейнджей, и забрать оттуда ключ от сейфа, который Рудольфус подарил на свадьбу своей жене и который до сих пор хранился там в потайном сейфе. Лестрейндж-мэнор встретил их зловещим молчанием и запустевшим садом — здесь никто не жил с тех самых пор, как его хозяев упрятали в Азкабан. Они поднялись по каменным ступеням, затаив дыхание отворили недовольно скрипнувшие двери. Дом был пуст, обветшал и запущен. Отовсюду свешивалась паутина, на полу и всех возможных поверхностях обосновался толстенный слой пыли. Пахло затхлостью. Вещи лежали так, как их оставили хозяева больше десяти лет назад. — Пойдем, — тихо сказала Беллатрикс. — Нам на второй этаж. До сейфа добрались без приключений. Беллатрикс порезала палец и прислонила к замку. Тот скрипнул, и отворился. Золотой ключик на цепочке все так же лежал внутри. Женщина дрожащими руками забрала его, и повесила себе на шею, захлопнув за собою сейф. Долохову казалось, что она вот-вот заплачет. Закончив с сейфом она задержалась, чтобы переодеться, с удивлением обнаружив, что тогдашняя одежда великовата ей, но сразу же рассудила, что это логично — Азкабан и Темный Лорд к полноте не располагают. Долохов ждал в коридоре, напряженно вслушиваясь в тишину, чтобы не пропустить момент, если этот особняк решит подкинуть им какие-нибудь сюрпризы. — Пойдем. Я больше ни секунды не хочу здесь оставаться. Они уже почти дошли до лестницы, когда услышали это. За поворотом, ближайшим к спуску на первый этаж, доносились голоса, принадлежавшие Рабастану Лестрейнджу и каким-то мелким пешкам — его спутникам. Внутри резко похолодело от ужаса. Беллатрикс испуганно схватила его за руку, но Григорий и сам не очень то понимал, что именно им следует делать. Рабастан и его группа поднимались по лестнице. Они непременно столкнутся, и тогда… Но как они нашли их? Или, они пришли не за ними? В любом случае, медлить было нельзя. Пожиратели поднялись по лестнице и теперь двигались по коридору. Долохов вскинул палочку, выскочил вперед, и ударил. Чары ударили одного из них прямо в грудь, откинув назад, а остальные начали палить в ответ, кроша защищающую их стену на мелкие кусочки. Беллатрикс присоединилась к нему. Она послала в противников рой серебряных стрел, и дернула напарника поневоле в комнату, из которой они вышли — когда-то это была гостиная, где они с мужем и деверем собирались по вечерам. Играли в карты, читали, разговаривали, играли в шахматы… Ничего этого больше нет. Растворились в холоде Азкабана девочка, смотрящая на своего супруга влюбленными глазами, растворился и молодой мужчина, похожий на большого добродушного медведя, носивший ту девочку на руках, и во всеуслышание хвастающийся своей женой. И еще один паренек, с мечтательным выражением лица говорящий: «Я тоже найду себе такую жену как у тебя, Руди. Береги ее как зеницу ока, ну, а я, если понадобится, отдам жизнь за вас обоих!», ― тоже пропал. Вместо них появились уставшая от жизни женщина, и два звероподобных человеческих существа, в которых ни капли не осталось от тех, кем они когда-то были. Если бы я пошла с ними к Лонгботомам, я бы тоже превратилась в такое чудовище. Беллатрикс усилием воли запретила себе плакать. Блэки никогда не размениваются на бессмысленные эмоции. Тем более, что сейчас это может стоить им жизни. Ее муж и деверь не пустили ее с собой, связав заклинанием и заперев, и именно это, по иронии судьбы, спасло ей рассудок. Окажись она с ними — Лонгботомы попали бы в Мунго, а она — вместе с остальными, в сектор для особо опасных преступников, на пожизненном. И была бы сейчас отвратительной тенью самой себя, верной Темному Лорду, потому что больше никому не нужна. В коридоре раздался рев, как будто кто-то ранил медведя. Целая очередь заклинаний разорвала воздух, а в следующий миг заклинание Бомбарды вынесло двери в гостиную. Пожиратели ворвались внутрь. Схватка закипела с новой силой. Несколько раз Беллатрикс только чудом удалось избежать смерти — один раз зеленая вспышка просвистела у нее прямо над головой, второй раз ляпнулась в стену у нее перед носом. Долохов боролся рядом, и весьма успешно — он уже уложил парочку мелких сошек, и теперь отбивался от троих сразу, попутно следя за тем, чтобы прикрыть ее. Беллатрикс сошлась в схватке с Рабастаном. Она всего на секунду позволила себе поддаться вновь охватившему ее отчаянью, но этого оказалось достаточно. Палочка вырвалась из ее руки, словно кто-то с размаху ударил ее прямо по ладони. Она успела только оглянуться вслед улетевшему оружию, а когда обернулась, увидела деверя прямо перед собой. С палочкой, прямо около горла. — Вот ты и попалась, Беллатрикс! Авада… — начал он, с безумной улыбкой на лице. Женщина закрыла глаза и приготовилась к смерти. — Авада Кедавра! Время словно остановилось. Замерло. Даже сквозь закрытые веки она увидела отсветы зеленой вспышки. Палочка Рабастана упала на пол с тихим (он показался ей оглушительным) стуком, почти одновременно с глухим звуком падающего тела. Женщина осторожно открыла глаза — как раз вовремя, чтобы увидеть как Долохов, чьи глаза сейчас горели совершенно безумным огнем, выхватил из-за пояса нож и перерезал горло Пожирателю, который напал на него со спины. Горячая красная жидкость хлынула фонтаном из перерезанной артерии, заливая собой пространство, в том числе и самого Долохова. На Беллатрикс тоже попало несколько капель. Она вздрогнула, и машинально стерла их со щеки. Горячие. Палочка валялась на другом конце ковра, и она со всех ног бросилась к ней, по пути швырнув вазу с ближайшего стола в одного из противников Долохова. Ваза раскололась, и осыпалась на пол. Некоторые из ее осколков были окрашены в красный цвет. …Все закончилось минут через двадцать. Ни одному из Пожирателей не удалось уйти. Беллатрикс обессилено опустилась в кресло (много лет назад оно было ее любимым). Долохов сполз по стене на пол, судорожно хватая ртом воздух. Он был бледен и его мутило. Задерживаться здесь было нельзя. Беллатрикс поспешно убрала трупы и кровь при помощи Эванеско, и замела все следы того, что здесь вообще кто-то был, после чего помогла Григорию подняться на ноги. — Пойдем. Нам надо уходить отсюда. Он кивнул, и позволил ей увести себя. Они трансгрессировали к Дырявому Котлу, остановившись в расположенной неподалеку маггловской дешевой гостинице больше похожей на приют для бомжей. Логика Беллатрикс была проста — если уж они собираются грабить Гринготс, они должны быть как можно ближе к нему, но светиться в Дырявом Котле нельзя. Чревато. Долохов куда-то отлучился, а когда вернулся, то в его руках красовалась бутылка дешевого маггловского виски. — Леди Блэк, вы как хотите, но мне нужно нажраться, — сообщил он ей, наколдовывая себе стакан. Беллатрикс только усмехнулась. Учитывая то, как паршиво ей сейчас было, маггловское пойло — идеальный способ, чтобы забыться. Она наколдовала второй стакан и протянула ему. — За твою первую кровь. — Да, — отозвался Долохов. И они не чокаясь осушили стаканы до дна.