А что, если?..

      Заснуть Катерина смогла только при помощи «Сна без сновидений», а когда проснулась, то ощутила себя невероятно разбитой, как будто всю ночь напролет беспробудно пила.       Переборов себя, она начала одеваться, но замерла, увидев свое отражение в зеркале. Среди огненно-рыжих волос красовалась седая прядь. Катерина нащупала ее пальцами и поднесла к глазам. Седина даже не подумала исчезать.       — Вот дерьмо!       Посреди комнаты с привычно-громким хлопком возник Добби (девушка испуганно шарахнулась в сторону, но взяла себя в руки), и вид у него был виноватый.       — Добби причешет хозяйку Катерину. Как вы себя чувствуете, мисс?       — Более-менее, — пуффендуйка поморщилась и послушно отдала волосы в умелые руки домовика. — Ты не знаешь, Григорий уже проснулся?       — У хозяйки седая прядь в волосах, — эльф попытался сменить тему разговора, старательно пряча глаза. — Добби может покрасить вас, если хотите.       В груди поселился неприятный холодок.       — Добби. Ты не ответил на мой вопрос.       Добби молчал, судорожно подыскивая ответ, и холодок разросся, превратившись в отвратительного липкого спрута с чернильными щупальцами.       — Где он? — воздуха резко начало не хватать. — Где Долохов?!       — Он… — эльф виновато опустил уши. — Ушел. Он оставил письмо Регулусу, но это все, что известно Добби. Регулус был в гостиной, когда Добби уходил к вам…       Дальше девушка уже не слушала, кинувшись искать дядю. Регулус все еще был в гостиной, и вид у него был откровенно больной.       — Дядя…       — Прочти, — он протянул ей скомканный пергамент, который держал в руках. — Ты ведь ради этого сюда пришла, так? Если кто спросит — я в библиотеке, и прошу меня не беспокоить.       Катерина поспешно развернула пергамент, и жадно впилась глазами в строчки.       Лорд Блэк, когда вы прочтете эти строчки, то я, скорее всего, уже достигну своего пункта назначения.       Так как Снейпа, скорее всего, разоблачат из-за его брака с магглорожденной ведьмой, и учитывая тот факт, что вы восстановили его юридическую принадлежность к роду его матери, то выходит, что вы остаетесь без осведомителя в рядах врага. Это не есть хорошо, и я уверен, что смогу восполнить этот пробел в тактике нашей стороны.       Незадолго до Рождества мне приснилась моя бабушка. Она была старшим лейтенантом гвардии 46-го Гвардейского Ночного Бомбардировочного Авиационного Полка, и за ее плечами осталось 873 боевых вылета. Она получила звание Героя Советского Союза, хотя вам, конечно, это ни о чем не скажет. Но вот мне было очень стыдно слышать от нее непрямые упреки в том, что в этой наступающей войне я держусь в стороне от линии фронта, словно тыловая крыса, а потом рядом с ней появился дед…       В общем, я смотрел на двух героев войны, держащихся за руки, и от них исходили такая мощь и сила, что я понял, что так как дед растил меня именно для войны, я должен направиться прямо в зону боевых действий, как только представится такая возможность. И когда я увидел пойманного Пожирателя, я понял, что момент настал.       Я позаимствовал у пленника волосы, а у вашей лаборатории — Оборотное Зелье. К письму прилагается зачарованный галеон, с помощью которого мы с вами будем держать связь. Я украл его у вашей племянницы, поэтому вам следует возместить ей потерю.       Мое немногочисленное наследство, куда входят дедовские четки и военная форма, ордена деда и бабушки, военные воспоминания, и альбом с фотографиями я оставил под кроватью у вашей племянницы, в небольшой сумке с заклятием расширения. Если я умру, то отошлите их моей матери в Ленинград. Так же, рядом с этим конвертом вы увидите конверт на фамилию «Поттер». Отдайте его ей, если меня не станет. Рекса же я завещаю вашему отцу. Я верю, что он сможет распорядиться его дальнейшей судьбой с умом.       У вас на столе вы увидите аквариум с рыбкой. Если рыбка однажды превратится в лепесток, то это значит, что меня убили. Я ни о чем не жалею. Я предпочту умереть защищая мирное небо над головой своих близких в самом расцвете лет, чем от старости, но не сумев защитить никого из них. В конце концов, самая почетная смерть это смерть на поле боя. А если мне удастся спасти при этом хотя бы одну жизнь, то я точно буду знать, что умираю за правое дело.       На этом заканчиваю.       С уважением, Г.А. Долохов.       Катерина судорожно перечитывала письмо снова и снова, чувствуя как в груди что-то раскалывается на множество мелких, острых, режущих до крови частей. Она попятилась, наткнулась на кресло, и обессиленно опустилась в него.       — Поттер, я хочу, чтобы ты знала, что ты была одним из самых поразительных явлений, которые со мной случались.       Долохов принялся ходить туда-сюда по комнате. Он явно нервничал.       — Запомни, Поттер, ты обязана быть счастливой. Это единственное, что ты обязана. Со мной ли, без меня, это не так важно. Просто живи и будь счастлива. Ничего мне не говори, просто пообещай.       — Я обещаю.       Значит, он тогда действительно прощался. А она… а она потеряла несколько дней из-за своих страхов и опасений. Хотя если подумать — то может быть, если у нее было столько важных дел, то просто все, что между ними было, было не так важно и серьезно, как ей казалось?       Внутри воцарилось какое-то противоестественное спокойствие.       Это все походило на какой-то нелепый, совершенно дурацкий кошмарный сон.       — Только бы он остался жив, этот идиот!       Кусок пергамента вспыхнул, подожженный Инсендио, и почти мгновенно сгорел дотла. Катерина расплакалась.       Оцепенение прошло. Ей было очень и очень страшно.

***

      Остаток каникул Катерина провела в семье Уизли, потому что находиться дома стало выше ее сил. Сумку с наследством Долохова она забрала с собой, и теперь проводила все свое время раскладывая и перекладывая многочисленные ордена. Помимо этого выяснилось, что ночное столкновение подарило ей фобию на темноту, громкие звуки и закрытое пространство.       Кошмары приходили регулярно. Она пыталась пить «Сон без Сновидений», но миссис Уизли была непреклонна.       — Если ты на него подсядешь, все будет гораздо хуже. Ты и так срываешься в слезы по любому поводу.       Катерина была вынуждена подчиниться, тем более, что рассуждения матери ее лучшего друга были весьма и весьма здравы.       Младшие Уизли не оставляли ее ни на минуту. Драко и Гермиона приехали через пару часов после того, как прочитали письмо от Рона. Флер и Полумна заглядывали так часто, как могли, и даже Билл и Чарли выбили себе небольшой отпуск, чтобы поддержать свою маленькую подружку. Перси тоже не остался в стороне, тайком от матери подливая в чай пуффендуйки умиротворяющий бальзам, и рассказывая историю возникновения русских орденов, о которых, неожиданно, знал довольно много.       Альфард и сестры тоже рвались в Нору, но видеть их Поттер не захотела. Она и остальных поначалу не желала видеть, но они ее не спрашивали, и постепенно пуффендуйка смирилась с их присутствием, и призналась сама себе — без них было бы гораздо хуже. Альфард и Синистра поступили так же, как и Уизли, просто напросто заселившись в дом к Молли и Артуру, Вега же приходила раз в пару дней, и визиты ее были довольно непродолжительны, хотя поддержки от нее шло не меньше, чем от остальных.       Общие старания принесли свои плоды, и к началу учебного года Поттер почти полностью пришла в себя. В конце концов, её ведь действительно не бросали. А Долохов просто делал то, что посчитал нужным, учитывая, что прогнозы сбылись, и Снейпа действительно разоблачили.       Снейп, впрочем, не особо расстроился, скорее даже наоборот — выдохнул с облегчением, после чего продал Блэкам Паучий Тупик, и вместе с невестой переехал в поместье почившего три года назад деда по линии матери.       — Он ведь справится?       Стоял последний день каникул. Неразлучный квартет возвращался из соседней с Норой деревни, куда послала их миссис Уизли, у которой закончились специи для глинтвейна.       Снег скрипел под ногами, ветер пронизывал до костей, и подростки спасались только согревающими чарами. Уже стемнело, и деревья походили на причудливых волшебных существ.       Рон, Драко и Гермиона переглянулись.       — Конечно, — ответили они хором. — Это же Долохов.       Катерина вздохнула, и поправила лезущие в глаза волосы.       Ребята были правы. Он бы не оценил, если бы узнал, что она так расклеилась безо всякого на то повода. Тем более, что ничего страшного не случилось. Жалением себя она ничего хорошего не достигнет, только наворотит еще больших дел. И кроме того…       На губах появилась ностальгическая улыбка.       Он верил в нее. Всегда. Пришла пора ее очередь в него поверить. В конце концов, ей ли не знать, что зачастую успех — это не более, чем вопрос веры?       Катерина вскинула голову и осмотрела своих друзей (хотя каких, к черту, друзей? Больше чем друзей. Гораздо больше).       — Давайте наперегонки до вершины того холма? Кто последний, тот дурак!